– Ни хрена себе. Ты и на такое способен?
– Да.
– С тобой свихнешься. А, между прочим, это он приходил сюда и просил за тебя.
– Зачем?
– Чтобы вытащить тебя из тюрьмы, я так понимаю.
Андрей весь сжался, сцепил руки и задышал чаще. Виталий Степанович не отрывал от него взгляда, впервые увидев у него проявление эмоций. Да каких. Это были уже не мини жесты, заметные только при внимательном наблюдении. Андрей застыл, пальцы сцепились замертво, тело откинулось к спинке, плечи опустились. Страх. Дыхание участилось. Это был не просто страх – паника, ужас.
– А, знаешь что, Андрей, он звонит каждый день, спрашивает о тебе. Я его уже в черный список включил. Хочешь поговорить с ним?
Взгляд Андрея снова заметался. Растерянность, попытка уйти от решения, спрятаться в скорлупу, читались в нем. А Виталий Степанович, чтобы закрепить позиции, взял мобильный телефон и стал набирать номер.
– Говори, – Горелов протянул телефон Андрею.
Тот неуверенно и осторожно прижал маленький аппарат к уху.
– Да, я слушаю, – прозвучал оттуда измененный динамиком голос Никитина.
– Это я… – тихо, с придыханием, ответил Андрей.
– Кто? Андрей? Коренев?
– Да.
– Где ты?
– Здесь.
– Не можешь говорить?
– Могу.
– У тебя… все хорошо?
– Да… Я хочу сказать – спасибо, Костя.
– Андрей… Алло… Ты пропадаешь.
– Передай Олегу – на этот раз я ничего не испорчу. Шанс все еще мой.
И Андрей отключил телефон и вернул хозяину. После разговора он как-то расслабился и сидел, не шевелясь, упираясь локтями в стол, обхватив одной рукой другую и лишь иногда сглатывал, словно у него в горле что-то мешало.
– Вот видишь, Андрей, все оказывается так просто. И нечего было ломать мой компьютер и смешить сотрудников.
Андрея оставили в подвале на улице Гризодубовой, оборудованном то ли под тюремную камеру, то ли под временное жилье. Там были решетки, но не было конвоиров. Еду ему приносили три раза в день люди в штатском. Дверь не запиралась днем и вела в небольшой дворик, обнесенный высоким забором. В воротах стоял единственный охранник и не обращал на Андрея никакого внимания. Андрей мог бы выходить во двор, но он оставался в помещении, лежал на койке и дремал весь день. Иногда его выводили в соседнюю комнату, осматривали, подключали к приборам. Он отвечал на вопросы, подписывал бумаги.
А в Москве выпал снег. Врач, осматривающий его, признал здоровым, но велел больше гулять из-за бледного оттенка его кожи. Тогда ему приказали выходить во двор.
Виталий Степанович Горелов смотрел из окна своего кабинета на маленький внутренний дворик и увидел Коренева. Неуверенно, словно после болезни, Андрей переступил порог и замер. Так делает дикий зверь после долгой неволи. С неба светило яркое солнце, нетронутый снег под ногами сиял и переливался, слепя белизной и блеском. И у Андрея полились слезы. Он стоял без шапки, с поднятым воротником легкой куртки и вытирал слеза ладонью, как маленький мальчик. Тут же он запястьем, сжатым манжетой, вытирал нос и снова проводил ладонью по глазам. Он почти ничего не видел, но упрямо не уходил в темноту помещения.
Горелов снял трубку внутреннего телефона.
– Кондратьев, покажи Коренева окулисту, не хватало еще, чтобы он ослеп у нас.
В конце января Андрея Коренева перевели в тренировочный лагерь. И там он уже не был один. Странные были его невольные товарищи, угрюмые, не разговорчивые. Разных национальностей, разных рас и вер, они все говорили на русском, хотя и не все – одинаково хорошо.
Сам тренировочный лагерь слишком был похож на тюрьму, с решетками, колючей проволокой и с внешней охраной, патрулирующей с собаками между двойным забором. Там занимались физической подготовкой курсантов, обучали работе с рацией, вождению, языкам.
Андрей снова начал кричать во сне.
Заместитель начальника лагеря вызвал его к себе.
– Андрей, – начал он. – Твой товарищ по спальне пожаловался, что ты ночами кричишь. Врач-невролог написал в заключении, что ты совершенно здоров. Может тебе нужен священник? Ты ведь мусульманин? Я могу распорядиться, чтобы к тебе привели муллу.
– Глупо, – ответил Андрей.
– Тогда русского батюшку.
– Еще глупее, – презрительно закончил Андрей.
А в середине февраля за Андреем приехал помощник подполковника Горелова.
Виктор Тертычный после армии отслужил пять лет в спецназе ГРУ, в звании капитана закончил Академию внешней разведки и второй год работал в третьем управлении. Он имел позывные: Комбат, был темноволосый, атлетически сложенный тридцатилетний мужчина с правильными чертами прямоугольного лица. Рост его был 182 сантиметра, вес – 88 килограмм. В управлении его считали одним из лучших сотрудников. Он уже проработал нелегалом в трех странах Азии.
Именно он в мае месяце получил задание обнаружить и ликвидировать группу террористов, возглавляемую Джемал ад-Дином.
– Самого Джемала знает только один человек, и он поедет с тобой, – говорил Виктору подполковник Горелов. – Он внештатный. Позывные: Скорпион. Вот, ознакомься с его досье.
Виктор читал вдумчиво и внимательно.
– И с таким подонком мне придется работать? – наконец произнес он. – Лучше одному.
– На сегодняшний день этот человек для нас ценнее, чем ты. Только он знает Джемал ад-Дина в лицо. В Пешаваре, в гостинице «Револи», в университетском городке, ты встретишься с нашим нелегальным резидентом с позывными: Хозяин. Ты его знаешь, это Раиль Акбетов.
Виктор слегка улыбнулся и кивнул.
– Главная задача Коренева – опознать Джемала. Если обнаружите его в Пешаваре, необходимо ликвидировать, по возможности вместе с группой. Джемал теоретик, главный организатор и мозговой центр многих терактов по всему миру, но главное его направление – все же страны СНГ. Поэтому для нас жизненно необходимо уничтожить всю группу, учти это при работе.
Горелов сел рядом с Виктором и положил руку на спинку его стула.
– У нас может быть только один шанс ликвидировать их, другой возможности они нам не дадут. Конспирация там разработана на самом высоком уровне.
– Раньше мы думали, что Джемал ад-Дин – это название группы.
– Да. Коренев познакомился с ним в Лакшаре. В феврале он был там с нашим агентом, но Джемала не обнаружил. Так же он проверил Пактику, Пакту, Зебул, Кандагар в Афганистане. Сейчас он выезжает в Пакистан. Там, в Пешаваре обнаружено некоторое оживление экстремистских настроений, особенно среди молодежи. Так происходит, когда в городе появляется некое лицо, типа Джемала.
– А если его там нет?
– Значит, будешь искать дальше. Пакистан – твоя страна.
– Слушаюсь.
– Если операция удастся, на твоем счету будет уже второй ликвидированный террорист такого уровня. А это внеочередное повышение в чине и прочие прелести.
– Спасибо, Виталий Степанович.
– Сначала заслужи, потом благодари. Кстати, с Кореневым не церемонься. Чем с ним жёстче, тем он послушнее.
– Насколько ему можно доверять?
– Ни на сколько. Он даже не скользкий, он непонятный.
– Ясно. Возможно ли, что он ведет свою игру?
– Да, вполне.
– Если что замечу за ним, я его просто пристрелю.
– Действуй по обстоятельствам. Только помни одно – дело превыше всего.
– Учту.
– Опознает, уничтожите – и все, больше он нам, в сущности, и не нужен.
– Я вас понял, Виталий Степанович.
– Вылетаешь завтра же.
– Слушаюсь.
– Ступай. Удачи тебе, капитан Тертычный.
– Спасибо, Виталий Степанович.
Андрей Коренев прилетел в Пешавар на четыре часа раньше Комбата. В аэропорту его встретил под видом таксиста агент ГРУ, живший и работавший в Пешаваре под прикрытием, и отвез в университетский городок. В гостинице «Револи» Андрей взял самый дешевый номер, повалился на койку и заснул. Через четыре с половиной часа его разбудил стук в дверь.
– Входите, – крикнул он по-английски, лениво поворачивая голову.
Дверь раскрылась, и вошел высокий человек спортивного сложения в обычной одежде европейца на Востоке: легкий светлый костюм и широкая шляпа.
– Простите за вторжение, я ваш сосед из 8-го номера.
Его английский был безупречен.
– Когда я узнал, что подо мной в номере живет европеец, я страшно обрадовался. Вы ведь из Праги?
Человек замолчал, ожидая ответа на пароль.
– Из Братиславы, – проговорил отзыв Андрей.
– Ну, здравствуй, – вошел и закрыл дверь Виктор. – Здесь мы можем говорить по-русски. Я – Комбат, ты – Скорпион. Ты знаешь, зачем мы здесь? – он снял шляпу, повесил на вешалку.
– Как и везде. Найти – опознать – грохнуть.
– В общих чертах так. Ты ведь уже отдохнул?
Андрей кивнул, но не шелохнулся.
– Тебе десять минут на сборы. Я жду внизу – прогуляемся по городу.
И без лишних слов Комбат взял шляпу и вышел.
Скорпион не понравился ему. Впрочем, и он Скорпиону – тоже.
Комбат стоял возле стойки в холле гостиницы уже пятнадцать минут, когда Скорпион изволил спуститься со второго этажа. Одет он был в тот костюм, в котором приехал, но без головного убора.
– Наконец-то, – буркнул Комбат и шагнул к нему. – Ты не торопишься, – сказал он громко по-английски.
– Спешить некуда. До «Зухра» еще два часа.
– При чем тут намаз?
– Искать лучше по мечетям.
– Я думал посмотреть по чайханам. Тут есть еще пара домов местной знати, после обеда там собираются некоторые сливки.
– Что ему там делать в такое время? Он же уважаемый старец. Пить он не будет, уж точно.
– И старики, знаешь, как попивают.
– Он ходжа. Он пить не будет.
Виктор кивнул, но в душе подумал, что Скорпион наверняка ведет свою собственную игру, то ли собираясь сбежать, то ли – предать. И он приказал себе быть настороже.
Все-таки они договорились пройтись по баням, но и тут мнения их разделились: Комбат считал, что нужно выбирать бани дорогие, в деловой части города, а Скорпион пытался убедить его, что Джемал ад-Дин скромный человек и пойдет в дешевую. Они осмотрели три бани в дорогом квартале, но Джемал ад-Дина там, естественно, не было. Пришло время намаза. Но и в мнениях о мечетях они разошлись. Тут наоборот: Комбат был за маленькие мечети на окраинах, где живут многодетные малообеспеченные семьи – благодатная почва для вербовки. А Скорпион знал, что Джемал ад-Дин любит большие соборные мечети или древние комплексы с историческим прошлым, сам неплохо разбирается в архитектуре и теологии.
Но тут случай сыграл на руку Скорпиону. Время полуденной молитвы уже подходило. Они находились рядом с мечетью Мохаббат-Хана.
Комбат только кивнул, показывая на ближайшее кафе. Им оставалось только смотреть и ждать.
И вот начали подходить люди: старики, молодые; мужчины, юноши; группами, и поодиночке, входили они во двор мечети. Подъезжали машины, в основном японского производства, становились на парковку поблизости. Виктор, больше наблюдавший за Андреем, чем за входом в мечеть, увидел, как тот напрягся, подался вперед.
– Есть?
– Похож. Не могу разглядеть.
– Который?
– Видишь, невысокий старик в белой одежде. На нем чалма с выпущенным концом. Вышел из синей «Хонды-Сити» 80-х. Разговаривает с водителем.
– Он?
– Точно не вижу. Все время кто-то мешает.
– Смотри лучше.
– А ты сам-то его рассмотреть можешь отсюда? – огрызнулся Андрей.
– Нет. Сейчас он пойдет к мечети, смотри.
Но старика скрыли другие мужчины, выше и шире его в плечах.
Виктор поглядел на Андрея. Тот лишь покачал головой и вдруг вскочил.
– Куда? – Виктор схватил его за локоть.
– Помолиться. Я же мусульманин. Не ссы, братан, все путем.
Неожиданно он вырвал руку и бегом бросился к входу в мечеть скрытому двумя минаретами.
Виктор кожей почувствовал провал, но интуиция приказывала ему – не вмешиваться.
Андрей, торопясь, вошел во двор старинной мечети, построенной еще во времена Великих Моголов. Молодой шакирд, увидев европейца, пошел ему навстречу.
– Ас саляму алейкум, – поприветствовал он, слегка наклоняясь. И продолжил по-английски. – Чем могу помочь, уважаемый?
– Уа алейкум уа салям уа рахматуллахи уа баракатух. Я хочу помолиться, – так же склоняясь и отвечая на приветствие, сказал Андрей.
– Если вы не подготовились, омовение можете принять вон там, в стороне, видите крашенную дверь? Времени до намаза еще много. Вам повезло. Сегодня, в виде исключения, с минбара выступит очень интересный учитель. По возможности, займите место посередине, там лучше слышно.
– Спасибо, брат.
– Рад служить. Доброй вам молитвы.
Андрей привычно разулся, оставив обувь у входа, прошептал «Аллах, прости мои грехи», и прошел к месту молитвы.
Он вышел одним из последних, направился к кафе, но Комбата там не было. Андрей растерянно покрутился, прошел влево, вправо и там, на углу квартала увидел знакомую фигуру. Комбат закуривал. И Андрей бросился к нему бегом.
Добежав и остановившись, он тоже полез в карман за сигаретами.
– Ну? – спросил Комбат тихо по-русски. – Ты разглядел его?
– Это он.
– Точно?
– Он минут десять сидел на минбаре перед моим носом и читал проповедь. Было время.
– Призывал к террору?
– Рассказывал про мечеть, как ее строили при Великих Моголах, как она горела в 19 веке.
– Ты как будто его оправдываешь.
– Каждый живет, как умеет. Слушай сюда. Он сегодня вечером пойдет в баню, а в пятницу, перед Джума-намазом где-то часов в девять – в чайхану в старом городе, чтобы к десяти быть уже в мечети. Это не далеко, потому что он будет без машины и молиться пойдет в эту же мечеть. С ним будут его кореша.
– Вся группа?
– Ты хоть представляешь себе, что это такое: вся группа? Нет конечно. Основной костяк – это те самые террористы, они базируются по дальним селам, думаю, в стране племен. С ним будут местные умники.
– То, что и надо. Вся верхушка?
– Как бы.
– Пошли. Кажется, мы приблизились вплотную.
– Это в точку.
В Андрее проснулся кураж, глаза загорелись, как у гончей на охоте.
Комбат, чувствующий то же самое, даже успокоился, глядя на Скорпиона, как на соратника.
Вернувшись в гостиницу, в университетский городок, они прошли в номер Андрея и, заказав туда обед, сели в продавленные кресла.
– Сегодня мы с баней не успеваем, нужно еще раздобыть взрывчатку, – сказал Комбат, испытующе глядя в глаза Андрею.
– Да на раз. Это же Восток. На восточном базаре можно купить даже атомную бомбу.
– А ты сам продавал атомные бомбы?
– Я не самоубийца. Слышал про одного мудака, что таскал уран в кармане, так у него потом яйца отвалились.
Комбат рассмеялся, а за ним – и Андрей.
Виктор поднялся.
– Знаешь что, Андрей, – сказал он, впервые обратившись по имени к Скорпиону и цепко взглянул на него. Но, казалось, тот даже не заметил ничего необычного. – Я пойду к себе, переоденусь и вернусь. Смотрю, обед здесь приносят с большим опозданием.
Андрей кивнул и остался сидеть в кресле, слегка прикрыв веки, словно в раздумье.
Вернулся Виктор в футболке и тонких свободных брюках. Андрей, тоже переодетый, сидел в том же кресле, а на столе стыл, закрытый салфеткой, обед на двоих.
– Ого, не рассчитал, – Виктор потер руки и направился к столу. – Чего ждешь? Не проголодался, что ли?
Скорпион как-то лениво поднялся.
– Знаешь, Андрей, – доверительно подался к нему, сидя за столом, Виктор. – У нас настоящая проблема со взрывчаткой. Я понадеялся на местных товарищей, но тут с неделю шли обыски и все запасы пришлось уничтожить. Что будем делать?
– То, что я и сказал. Пойду на базар и куплю. А завтра утром все сделаю. Дай мне только денег. У меня не хватит.
– В Пакистанских рупиях или в долларах?
– В долларах. Так лучше. Слушай, достань мне еще местную одежду.
– Не проколешься?