– А может нам стоит немного изменить формат газеты в сторону, так сказать, более легкого содержания? – предложил кто-то из сотрудников. В то время действительно стали появляться как грибы после дождя издания, которые особо не мудрили с содержанием и шокировали читателей всякими небылицами. В тяжелые времена люди легко поддаются на любой обман, лишь бы хоть на минуту отвлечься от тягот реальности.
Андрей был категорически не согласен с таким подходом:
– Если кто-то хочет писать про трехголовых телят и бородатых женщин, ради бога, флаг вам в руки, но это не ко мне.
Чтобы хоть как-то скрасить расставание, Андрей как мог «накрыл «поляну» в редакции – купил на рынке закуску, достал выпивку.
– Я хочу, чтобы мы расстались друзьями, – сказал он на прощание своим бывшим коллегам.
Петр тоже остался не у дел. После отмены однопартийной системы и снятия с КПСС конституционного статуса «руководящей и направляющей силы» система партийных и комсомольских организаций рассыпалась как карточный домик. Впрочем, большинство его «старших товарищей» успели загодя подготовить «запасные аэродромы» – теплые местечки в хозяйственных или государственных структурах различного уровня и тут же пересели из одного кресла в другое. Петр был уверен, что и его кто-нибудь из бывших «кураторов» потащит за собой – свои люди нужны на любом месте, но ему было велено не суетиться и подождать, пока все окончательно не устаканится. Андрей наблюдал за этим процессом перемещений со стороны и прекрасно видел, как «старая гвардия» постепенно заняла все основные позиции в так называемой «новой системе» власти и экономики. Те, кто еще вчера, потрясая красным партбилетом, клеймил позором частных собственников и предпринимателей, теперь оказался во главе нового марша. Особых соперников у них не было – за исключением разве что бывших сотрудников различных силовых структур – КГБ, милиции и им подобных, которые тоже заранее почуяли, откуда ветер дует, и вовремя расставили своих людей на ключевых местах по всей стране. В итоге образовалось как бы две не то, чтобы конфликтующих, но неизбежно соперничающих между собой группировок, спешивших перекроить под себя страну. У стороннего наблюдателя такого как Андрей не могло не создастся впечатление, что процесс этот был совсем даже не стихийный, а хорошо продуманный и заранее спланированный, причем не в Кремле, но на не менее высоком уровне теми, кто привык быть у власти и не собирался с ней расставаться даже в новых условиях. «If you can’t beat them, join them», – вспомнил Андрей старое английское изречение. Правда, в современной интерпретации получалось немного по-другому – если не можешь кого-то победить – возглавь их.
Как Андрей не отбрыкивался, но подошедший день рождения пришлось все же отпраздновать. К тому же дата была хотя и не юбилейная, но все же достаточно символическая. 35 лет – это вам не хурмы-мухры. Решили разделить празднование на две части – сначала отметить вместе с родителями: все же день рождения сына – это и их праздник, а уже на следующий день, тем более, что это была суббота, пригласить домой друзей и знакомых.
К тому же Андрея постоянно грызло чувство вины перед отцом за то, что он уделяет ему слишком мало внимания. А с годами преклонение сына перед отцом не только не уменьшилось, но еще больше укрепилось и даже выросло. После возвращения из загранкомандировки Владлен Иванович сильно сдал. О продолжении работы на прежней должности или какой-либо другой речи даже не шло. Его отправили на пенсию, причем произошло это достаточно скромно, без особых фанфар и почестей. Нет, конечно, новый руководитель организации, в которой Владлен Иванович проработал всю свою сознательную жизнь, не мог не сказать теплые слова в его адрес, напомнить о прошлых заслугах Владлена Ивановича в военное, а затем и в мирное время. В зале коллегии даже накрыли стол для ветеранов. Но никакой награды кроме слов благодарности, да почетной грамоты он не получил. Наверное, все же для человека, который немало сделал и для журналистики и страны в целом – это было все же маловато.
Впрочем, на другое отец и не рассчитывал – он прекрасно понимал, в какое время они теперь живут, да и вообще чванство, стремление к почестям было не в его характере. Но все же Андрей чувствовал, что какой-то внутренний надлом у отца произошел. Он был еще полон сил, работал всегда с утра до позднего вечера, а теперь вдруг вынужден сидеть, сложа руки, как старый дед у печки. Отец не скрывал радости, когда Андрей заходил их навестить. Ему явно не хватало общения, но Андрей, к своему глубочайшему сожалению, не мог восполнить образовавшуюся в жизни отца пустоту, и мысль, что он уделяет недостаточно внимания человеку, которому обязан всему в этой жизни, постоянно мучила его.
Впрочем, Владлен Иванович недолго страдал депрессией – не такой он был человек, чтобы, оказавшись на пенсии, сидеть, сложа руки, и ничего не делать. Сначала стал разбирать свои огромные архивы, начал писать новую книгу, а потом взялся за преподавание журналистики сразу в двух институтах. Так что очень скоро к своим многочисленны титулам добавил и почетное звание профессора.
Родители, конечно же, были рады, когда Андрей с семьей приехал к ним отпраздновать свой день рождения. Мама, естественно, накрыла праздничный стол – не такой пышный, как раньше, но сделал все, что могла из того, что удалось найти в магазинах и на рынке. Когда, наконец, закончилась суета от встречи и все расселись, Владлен Иванович поднял бокал и произнес тост за сына:
– Я хочу выпить за тебя не только как за главу своего теперь уже немалого семейства, прекрасного мужа и отца, но и как за продолжателя семейных традиций, будущего главу нашего, так сказать, клана. Мы с матерью долго думали, что бы такое тебе подарить. И в конце концов решили передать тебе как некий символ – вот этот набор золотых ручек, которые твой дед в свое время привез из Америки. Ими он писал свои статьи и книги, потом передал мне, и я тоже часто использовал их для работы. Теперь я хочу вручить их тебе. Я понимаю, что теперь уже вы не пишите ручками, печатайте сразу на машинке или даже на компьютере, но все же я хочу, чтобы они были у тебя, поскольку теперь наша династия передает эстафету именно тебе.
С этими словами Владлен Иванович вручил Андрею кожаную шкатулку с двумя красивыми перьевыми ручками и баночку чернил. Андрей почувствовал, как от этих слов отца к его горлу опять неожиданно подступил комок. Вообще-то он ехал с намерением рассказать родителям, что по крайней мере на какое-то время собирается уйти из журналистики и попытаться заняться каким-то другим делом. Каким именно он сам еще до конца не понимал. Но явно после таких слов Владлена Ивановича был не тот момент, чтобы шокировать его и мать таким признанием.
Накануне вечером Андрей долго разговаривал с Аленой о том, что делать дальше. Работать в прессе он больше категорически не хотел. За теми газетами и журналами, которые выжили, стояли различные, но вполне конкретные силы. И они диктовали вполне конкретное содержание.
– Государственную цензуру отменили, – сказал Андрей, – но вместо нее пришла другая цензура – еще более жесткая, цензура рублем. Если хочешь оставаться у дел, то надо конкретно занимать ту или иную позицию. А что делать, если я не согласен ни с теми, ни с другими? Кривить душой? Читатель всегда почувствует фальшь и неискренность, да я и сам не хочу. Ну, а «желтая пресса» – сама понимаешь – это уж точно совсем не мое. Звучит, конечно, странно, но я при коммунистах чувствовал себя более свободным и в-основном писал то, что сам хотел. А теперь к тебе относятся как к марионетке на веревочках.
Так что Андрей решил повременить с объявлением родителям о своих намерениях. Весь вечер он старался избегать разговоров о работе, да и вообще на какие-то серьезные темы, пытался много шутить. Иногда ему казалось, что отец как-то странно, пытливо смотрит на него из-под бровей, словно чувствуя некую фальшь в показном веселье Андрее. Но, правда, так ничего и не сказал. Хотя уже вечером, прощаясь, вдруг мимоходом оборонил такую фразу: «Ты знаешь, я всегда доверял свои детям. Это – ваша жизнь и вам самим виднее, что делать. Но ты должен знать, что мы всегда сможем вас понять и поддержать, что бы ни случилось».
Уложив детей, Алена забралась в кровать и, как она любила, уютно устроилась у него на плече.
– Что, именинничек, глава династии, как жить-то дальше будем? – не без иронии поинтересовалась Алена.
– Да уж как-нибудь проживем, – задумчиво ответил Андрей.
– Думаешь, прорвемся?
– А у нас есть выбор? И вообще, будем философствовать или, может быть, поздравишь, наконец, мужа с днем рождения?
– Даже не знаю, – подразнила Алена Андрея. – Достойна ли я оказать его величеству такую честь.
– Достойна, достойна, – Андрей откинул голову на подушку. – Дозволяю, лобызай…
Нежные поцелуи Алены не заставили себя ждать.
ГЛАВА ВТОРАЯ
«КУДЫ БЕЧЬ-ТО?»
На следующий день в гости к Андрею с Аленой пришли его друзья. Алена прекрасно знала своего мужа, для которого прием гостей был церемонией высшего порядка. Видимо, гостеприимство он унаследовал от мамы и считал, что стол должен ломиться от всяческих яств. Он почему-то всегда боялся, то гости уйдут голодными. Алена только усмехнулась, когда они начали обсуждать с Андреем меню на его день рождения, и он заявил, что достаточно будет приготовить курицу с его любимым соусом из сметаны с чесноком.
– Хватит с них и этого. Не те времена, чтобы пировать, – сказал он тогда, но Алена почему-то ему не поверила. Но чем ближе подходил день встречи с друзьями, тем сильнее Андрей нервничал, всем своим видом давая понять, что надо начинать готовиться и искать продукты. Так что в итоге кроме курицы наготовили и разной закуски из того, что смогли найти – традиционную селедку под шубой, салат из печени трески и, конечно же. «Оливье» – куда же без него. Андрей никому не доверял резать «Оливье» и всегда сам готовил этот салат, который действительно получался у него необычайно вкусным. «Весь секрет в том, чтобы правильно, как можно мельче порезать все ингредиенты», – объяснял он.
Петр был, как всегда, в веселом расположении духа и пришел с очередной новой подругой. Удивительно, но неприятности и жизненные невзгоды на нем никак не отражались. Александр, напротив, был в дурном расположении духа, мрачно смотрел на бутылки с алкоголем, но пить решительно отказался. Впрочем, его никто и не уговаривал.
– Он теперь все время в таком настроении, – рассказала ребятам Надежда. – Так что не обращайте внимание.
Когда все было съедено и выпито, ребята отправили женщин в гостиную, а сами уединились на кухне, чтобы за чашкой чая с домашним пирогом, – Алена испекла любимую Андреем «Шарлотку» с яблоками, – решить, как можно заработать денег в новых условиях.
– Давайте рассуждать логически, – предложил Петр, – и подумаем, что нужно людям в первую очередь.
– Тут и думать нечего. Людям в первую очередь нужны деньги и жратва, -мрачно перебил его Александр.
– Логично, – поддержал друга Андрей. – С деньгами мы им не поможем, значит, надо подумать, где можно найти продукты. Не могло же все взять и исчезнуть в один момент, где-то они должны быть. Природа, как известно, не терпит пустоты. И по законам физики, если где-то что-то исчезает, то оно обязательно должно появиться в другом месте.
– Продуктов нет не потому, что их вообще не производят, – на удивление серьезно объяснил Петр, – А потому что разрушили всю систему снабжения. Раньше у нас вся систем была какая? Централизованная. Разнарядки, планы, указиловки и т.д. Все четко знали куда, что и сколько. А теперь все это развалилось. Говорят, что свободный рынок сам должен все отрегулировать. Но рынка-то как такового пока еще нет. Поэтому страна и оказалась в полном столбняке. Конечно, производство на местах сильно упало, но оно все же есть.
– Это все понятно, – прервал друга Андрей. – Ты лучше скажи, что делать. Как говорят, куды бечь?
– Надо попытаться для начала разобраться в этом бардаке и внести элемент разума во всеобщий хаос, – уже не столь уверенно ответил Петр.
– И будет тогда всем счастье, – сурово добавил Александр.
Как раз в этот момент в кухню вошла Алена, чтобы попытаться спасти хоть немного «Шарлотки» для девочек:
– Ну, что, кухонные мечтатели, вы уже придумали, как спасти человечество или хотя бы несколько его лучших представителей, то есть нас?
– Пытаться спасти все человечество – дело бесперспективное и неблагодарное, – было непонятно, говорил Александр всерьез или шутил. – Так что даже и мысли такой не было.
Для начала решили напрячь мать Петра, чтобы она дала им контакты своих бывших коллег, которые еще остались при деле. Она много лет проработала в торговой системе, была одним из руководителей крупнейшей оптовой базы Москвы. И хотя после известного шумного уголовного дела о так называемой «торговой мафии» вышла на пенсию, но, как говорится, «бывших» не бывает, и она прекрасно знала, кто, где и чем сейчас руководил в торговле.
Да и сам Петр был знаком кое с кем из торговых боссов, которых еще недавно курировал по работе. Андрей вспомнил, что во время командировок в регионы он общался с «хозяйственниками», которые отвечали за так называемые «стратегические запасы» продовольствия на случай войны, а точнее склады с тушенкой, сгущенкой и прочими консервами длительного хранения. Когда приближался срок годности, то их выбрасывали в продажу, а склады заполняли свежими. «Попробую разыскать этих людей», – пообещал Андрей.
«Кухонные мечтатели», как назвала друзей Алена, договорились созвониться через пару дней, чтобы обсудить результаты поисков.
Андрею вся эта идея с торговлей не очень нравилась, но другого варианта заработать денег он пока не видел. А «денежная заначка» семьи стремительно таяла. Девчонки росли, их нужно было одевать, давать деньги на «карманные расходы», и, естественно, кормить. К тому же они, да и Алена, привыкли жить в достатке. Андрей всегда гордился тем, что его семья ни в чем не нуждалась, что он мог обеспечивать им уровень жизни выше среднего. Для него сохранение такого статуса-кво было вопросом его мужской чести, и ради семьи он был готов отказаться от чего угодно, даже от любимой профессии, лишь бы у жены и детей было все хорошо. Но как бы он ни хорохорился, он понимал, что еще немного и семья реально может оказаться на грани полного безденежья. Каждый раз, когда он думал об этом, то в его голову приходили штампы из репортажей его коллег-журналистов из Америки и других западных стран. Безработица, нищета, голод – для него, выросшего в СССР, эти слова всегда носили какой-то абстрактный характер, который никак не ассоциировался с его собственной жизнью и жизнью его родных. «Ну вот – все мечтали догнать Америку. Наконец, получилось. А, может, теперь даже и перегоним», – невесело пошутил он, прощаясь с друзьями.
Когда все ушли, а дети уснули Алена, естественно, не могла не спросить у Андрея, что он обсуждал с ребятами. Он подробно пересказал ей весь разговор.
– Это все, конечно, хорошо, но торговля – совсем не твое, – грустно заметила Алена.
– Да уж, картина пока невеселая получается, – согласился с ней Андрей. – Трое не самых глупых людей: один журналист, второй – кандидат наук, третий – партийный функционер скидываются на троих, чтобы купить где-нибудь картошки, а потом ее перепродать. Бабушка как-то рассказывала, что кто-то из моих далеких предков был крупным купцом. Может, гены помогут. Спят там, где-нибудь глубоко, а теперь возьмут и проснутся. Вот и получится из меня прекрасный торгаш.
– Как ты говоришь, сумлеваюсь я, однако, – усмехнулась Алена.
– Раньше говорили из грязи, да в князи, а у нас получается совсем наоборот, – Андрей задумался, а потом добавил:
– Давай все же решать вместе. Ты же понимаешь, что быстро мы деньги не начнем зарабатывать. Может так случиться, что какое-то время будет совсем худо. Мы готовы к этому или ты считаешь, что надо действовать по-другому. Устроиться на работу в какую-нибудь из новых газетенок мне не составит труда. Пару звонков и оторвут с руками. Мне этого очень не хочется, но если ты считаешь, что я должен сделать это ради семьи, то я готов.