Эта встреча ребят, хотя они об этом и не подозревали, стала последней. Они разошлись в разные стороны – отныне каждый будет заниматься своим делом. У Петра работа уже есть, Александр по крайней мере понимал, что он собирается делать. И только Андрей, как та старуха из сказки, вновь оказался у разбитого корыта. Опять придется все начинать с нуля.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
И СНОВА В БОЙ
Андрей лежал на диване, тупо созерцая потолок. За эти дни он досконально изучил его и знал каждую трещинку и пятнышко, на которые раньше просто не обращал внимания. После расставания с друзьями он впал, – нет не в депрессию, – а в какое-то странное состояние полного безразличия и уныния. Сказавшись больным, он улегся на диван, не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг него. Даже дочки, будто почувствовав неладное, вели себя на удивление тихо, старались не выходить из своей комнаты, чтобы не потревожить отца.
Алена с тревогой наблюдала за мужем. Полное бездействие было совершенно не свойственно Андрею. Она понимала причину его хандры – Андрей, естественно, подробно пересказал ей последний разговор с Петром и Александром.
– Ничего страшного не произошло, – явно бравировал он. – Говорят, что из окружения надо выходить по одиночке.
Но Алена чувствовала, что Андрей с его максимализмом воспринял поведение друзей как предательство. К тому же провалившаяся сделка отняла у него очень много сил и нервов, так что такая потеря энергии была вполне естественной.
«Пусть немного отдохнет», – решила для себя Алена и тоже, как и дети, старалась поменьше беспокоить мужа. Но пауза что-то уж слишком затягивалась, и она с беспокойством все чаще стала заглядывать в гостиную, где возлегал на диване муж, чтобы найти удобный момент для разговора с ним. К тому же у нее были для него новости, которыми она хотела с ним поделиться. С ее точки зрения, это были хорошие новости, но она опасалась, что Андрею они могли не очень понравиться и вызвать новый приступ уныния.
Вот и теперь Алена заглянула в комнату. Услышав ее шаги, Андрей закрыл глаза, прикинувшись спящим.
– Вот только не надо изображать из себя дохлого кролика, – Алена аккуратно присела на диван рядом с мужем. – Я же вижу, что ты не спишь.
– Не сплю, – чистосердечно признался Андрей.
– А что же глаза закрыл?
– Зрение экономлю.
Алена рассмеялась:
– Какие мы остроумные! Я смотрю к нам начинает возвращаться чувство юмора.
– Вряд ли. Я теперь уже никогда не буду прежним, – пробурчал Андрей.
– Свежо придание, да верится с трудом, – Алена нежно провела рукой по волосам мужа. – Ты еще долго собираешься тут валяться? Смотри, как бы пролежни не образовались!
– Не бойся, не образуются. Я переворачиваюсь с бока на бок, – тут же нашелся Андрей.
– Кушать не хочешь? – поинтересовалась Алена.
– Не заслужил, – вполне серьезно ответил Андрей. – Кто не работает, тот не ест.
– Ой, да ладно. Тебе еще не надоело изображать из себя страдальца? Как ты сам говоришь в таких случаях, тебе это не идет. Я привыкла видеть своего мужа сильным, мужественным, решительным, а не какой-то размазней, – Алена решила все же перевести разговор на более серьезный лад.
– Никого из себя не изображаю, – обиженно ответил Андрей. – Просто лежу, думаю. В конце концов может быть у человека плохое настроение. Как сказал поет, тот, который постоянно ясен, тот, по-моему, просто глуп.
– В глупости тебя уж точно никто не подозревает, – улыбнулась Алена. – Ты у меня самый умный, самый мудрый, самый деятельный…
– Самый большой придурок, – перебил ее Андрей. – Ты как-то подозрительно ласкова нынче. Говори уже прямо, чего надо!?
Андрей подозревал, что Алена сейчас начнет его уговаривать выйти на работу в какую-нибудь газету и уже приготовился в очередной раз высказать ей все, что думает по этому поводу. Но, как ни странно, Алена ничего не стала об этом говорить:
– Лежит он, думает. И много надумал? Where, where?
– Где, где! В Караганде. Я долго думал и понял, что нельзя продавать то, чего у тебя самого нет…
– Это, пожалуй, величайшее открытие столетия. Достойно как минимум Ленинской, а, может быть, даже и Нобелевской премии, – перебила мужа Алена. Но Андрей сделал вид, что не заметил ее иронии:
– Нельзя продавать то, чего нет, а надо продавать то, чего нет, но оно есть или может быть.
– Сам-то понял, что сказал? – уже не скрывая иронии в голосе, поинтересовалась Алена. – Что опять в торговлю?
– Я-то понял, а твоя ирония неуместна, потому что ты, как, впрочем, и всегда не дослушала, – Андрей говорил спокойно и уверенно. – Каждый должен заниматься тем, что он умеет и что у него хорошо получается. И продавать надо себя…
– Ты что публичный дом для женщин хочешь открыть? – опять перебила мужа Алена. – Интересная мысль. Но, боюсь, тебя надолго не хватит. Да и мне как-то не очень хочется тебя с кем-то делить, даже ради денег.
– Спасибо, конечно, за комплимент, но я не об этом, – Андрей говорил так, будто был в каком-то трансе. – Продавать надо свои возможности, умения, знания, опыт, наконец. Я по первой жизни кто? Журналист, то есть человек творческий, инициативный или, как сейчас говорят, креативный. Знаю все про типографии. Говорят, что я – неплохой организатор, хотя сам, если честно, не очень в это верю. Вот это и нужно продавать, а не какую- там селедку с тушенкой. Страна не стоит на месте, пусть потихоньку, но движется, а, значит, появляются новые структуры, которые умеют делать то, что я не умею, но зато не знают, как делать что-то из того, что я знаю. Так понятнее?
– Не очень, но уже лучше. Примерно, как ежику в тумане, – уже вполне серьезно ответила Алена. – А еще яснее можешь?
– Нет, не могу, – честно ответил Андрей. – Пока есть только общее ощущение, куда нужно двигаться. А тропинки смогу нащупать только, когда начну движение. Так что придется еще немного потерпеть. Потерпишь?
– Ау меня есть выбор?! – засмеялась Алена. – Потерплю, конечно. И когда ты собираешься начать это движение?
– Как с дивана слезу, так и начну. Только ты так меня зажала, что я и встать-то не могу, – Андрей зашевелился так, будто хотел опустить ноги.
– Все-так ты редкостный нахал, – возмутилась Алена. – Я же ему оказывается и мешаю.
– Отнюдь, – Андрей взял Алену за руку и поднес ее к своим губам. – Ты меня только вдохновляешь. Ты об этом хотела со мной поговорить или еще о чем-то?
– Ладно, – примирительно сказала Алена, – можешь звать меня просто – моя Муза. Но на самом деле я хотела поговорить с тобой совсем о другом.
Алена рассказала мужу, что на днях встретила около метро свою бывшую институтскую подругу, которая, как оказалось, уже дослужилась до должности завуча в школе.
– Она меня зовет поработать преподавателем английского языка, – поведала Алена. – Зарплаты небольшие, но зато платят более-менее регулярно. Задержки иногда бывают, но не смертельные. К тому же школа находится в соседнем дворе. Как ты к этому относишься? Дети уже подросли. Утром я буду провожать их, а заканчивать мы будем практически одновременно. Так что они не окажутся брошенными.
– Я не сомневаюсь, что твои новые идеи – конгениальны, но, чтобы раскрутиться, нужно время. А эти деньги совсем даже нам не помешают, – добавила Алена, выжидательно посмотрев на мужа. – Я сегодня детям по карманам старых курток с трудом набрала мелочь на метро и завтрак.
– Ну, что делать, – задумчиво произнес Андрей. – Зато тебе будет что написать в книге воспоминаний, когда мы станем миллионерами. «В тот день, чтобы накормить детей я собрала по карман последнюю мелочь….»
Что касается работы Алены в школе, в другой ситуации он был бы категорически не согласен. Но сейчас вынужден смириться. Андрей никогда не был тираном, но он действительно искренне считал, что муж должен зарабатывать достаточно много, чтобы полностью хватало на все нужды семьи, и жене не приходилось работать. Раньше ему это удавалось, но теперь он был поставлен в такие условия, когда нужно было смирить гордыню и посмотреть правде в глаза. Впрочем, решение Алены выйти на работу лишь стало еще одним дополнительным стимулом для того, чтобы как можно скорее перейти от теории к практике и постараться добиться успеха в своих новых начинаниях.
– Спасибо, милый, за понимание, – Алена наклонилась к лицу Андрея и нежно поцеловала его в губы. – Дети вернуться из школы через час-полтора. Не хочешь, как бы это сказать, немного размяться?
Андрей намек понял. Он поднял Алену на руки и понес ее в спальню. По крайней мере попытался перенести…
На следующее утро Андрей сразу после завтрака уселся за стол и задумался о том, а что, собственно, он может предложить. Написание любых текстов – это, пожалуйста. Хоть рекламных, хоть пиар, который стал входить в моду. Подготовка каких-то информационных материалов, буклетов, аналитика. К тому же он хорошо знает типографский процесс и есть хорошие знакомые в нескольких типографиях, так что может обеспечить и полиграфию. Уже немало.
Страна постепенно приходила в себя после потрясений перестройки, пусть медленно, но рос и частный бизнес. Наверняка, кому-то рано или поздно его опыт и знания должны были пригодиться.
Сформулировав для себя свой новый вид деятельности, Андрей снова уселся за телефон. Он решил обзвонить знакомых и малознакомых людей, которым, как он надеялся, могут пригодиться его услуги. Со стороны его разговоры могли показаться досужей болтовней старых приятелей, но на самом деле ему было важно понять, кто и чем сейчас занимается и кому он может пригодиться. Некоторые из его собеседников приходили в шок, когда узнавали, что он ушел из журналистики, да еще пытается замутить какое-то свое собственное дело.
– Старик, да ты просто с ума сошел», – сказал ему один из бывших однокурсников. – Да тебе с твое именем и репутацией даже в нынешние времена стоит только свистнуть, как выстроится очередь желающих взять тебя на работу. А вот так, в омут с головой. Таких сумасшедших в стране еще поискать надо. Хотя это в твоем стиле. Ты всегда у нас был, скажем так, непредсказуемым.
– Сам в шоке», – пошутил в ответ Андрей. Из этих разговоров он сделал несколько выводов, и в том числе самый главный: проще всего устраиваются самые беспринципные и бесталанные. Им все-равно что делать и на кого работать – лишь бы деньги платили. Но, правда, и бегают в «шестерках». Некоторые из ребят, что посильнее, места заняли повыше, но чувствовалось, что это дается потом и кровью и что им тоже приходилось ломать себя через хребет. Но никто, с кем говорил Андрей, даже и не пытался попробовать начать свое собственное дело. Все правдами и неправдами стремились залезть под теплый бочок кого-нибудь из тех, кто был «при деньгах», будь то во власти или в промышленности. А многим так и не удалось найти себя в новой системе координат, и они просто плыли по течению, надеясь, что рано или поздно их прибьет к какому-нибудь берегу. И этих ребят Андрею было безумно жалко, ведь среди них было немало талантливых, достойных людей. Андрей был просто в ужасе, когда узнал, как много из его одногодков спились и сколько умерло от пьянки за те пару последних лет, что он не общался с ними.
Вслед за звонками последовали и встречи с теми, кого Андрей внес в список «перспективных». Конечно, можно было бы пойти и по-другому пути – дать рекламу в газетах, но на это нужны деньги, которых нет, а к тому же Андрей не очень верил в успех такого варианта.
– Весь мир, – объяснил он Алене свои действия. – работает по системе, которую в Америке называют «old boys club», то есть некий клуб старых друзей. Люди предпочитают работать с теми, кого они знают и кому могут доверять. Особенно в такие смутные времена как сейчас. Может быть, когда-нибудь партнеров будут отбирать и по другому принципу, но сейчас никто не хочет рисковать деньгами и отдавать их каким-то неизвестно откуда взявшимся самозванцам. А так – ты знаешь меня, я знаю тебя. И соответственно возникает некая персональная моральная ответственность. Бизнес может строиться только на доверии. А если его нет, то нет и бизнеса.
Какие-то мелкие заказы типа печати рекламных листовок ему удалось получить достаточно быстро. Суеты от них много, приносят они копейки, но, с другой стороны, добавили ему оптимизма, подтверждая, что он на верном пути. К тому же каждый новый заказ – это еще одна страничка в так называемом «портфолио». И теперь Андрей может не просто тупо рекламировать свои «безграничные возможности», но и демонстрировать конкретные работы. Он уже начал подумывать о том, чтобы найти себе помощника и, быть может, даже снять небольшой офис. Но пока все же приходилось делать все самому – «и чтец, и жнец, и в дуду игрец».
Наступило лето, Андрей перевез Алену с детьми на дачу.
– Зиму пережили и слава богу, – пошутил он, когда они, наконец, разгрузились. – Теперь я понимаю наших предков, почему они так радовались приходу весны. К тому же скоро должны пойти грибы, а у соседей на грядках зреет урожай, так что с голода не помрем.
– Ты еще скажи: давайте сварим щи из крапивы или из одуванчика, – остудила его пыл Алена.
– А почему бы и нет, – засмеялся Андрей, – Говорят, что это очень даже вкусно. Вы поначалу тоже сопротивлялись, когда я вам предложил сварить «фронтовой супчик». А потом от тарелки за уши нельзя было оттащить.
Пару раз Андрею из безысходности действительно пришлось сварганить «суп из топора», как он это называл. Как его варить, ему когда-то показал отец, утверждавший, что именно этим они спасались от голода на фронте, когда куда-то пропадал обоз с полевой кухней и им приходилось самим готовить себе еду. Рецепт был очень простой: вали в котелок все, что есть – пару картошек, морковку, а можно и перловку или другую крупу. А если в загашнике или в НЗ, как они называли это на фронте, оказывалась банка тушенки, то получалось вообще сказочно вкусно. Вываливаешь ее в кипяток, посолил, поперчил и супчик готов.
– Конечно, с голодухи и суп из сапога съешь, – грустно усмехнулась Алена. Действительно зиму и весну они пережили с большим трудом. Иногда в доме реально не было ни денег, ни продуктов. Спасала только зарплата Алены, хотя, впрочем, и ее хватало лишь на полмесяца.
Этот разговор с Аленой очень расстроил Андрея. Он старался никогда это не показывать, но очень сильно переживал, что по его вине семья вынуждена перебиваться, как раньше говорили, с хлеба на воду. По крайней мере в его представлении их жизнь в последние месяцы выглядела именно так.
– Ты куда? – окликнула Алена Андрея, когда он понуро поплелся к калитке.
– Пойду, на обед крапивы соберу, – мрачно ответил он.
– Вот дурачок-то, – напутствовала его Алена, но Андрей ее слова уже не услышал.
Она встревоженным взглядом проводила Андрея. Алена счастлива, что Андрею удается зарабатывать хоть что-то, но не потому, что в доме появилось чуть больше денег. Ее не отпускала тревога за его состояние. Чтобы получить заказы, а потом и выполнить их, ему приходится вертеться как белке в колесе. И хотя то нервное напряжение, в котором он пребывал первые месяцы, уже прошло, но появились новые заботы, нервотрепка иного рода.
ГЛАВА ПЯТАЯ
С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ РОДИНА
Скорый поезд Москва-Киев, как всегда, прибыл на перрон вокзала украинской столицы рано утром. Город еще только просыпался. У Андрея вырисовывался один очень интересный, крупный проект с одной из киевских типографий, и за последние пару месяцев он уже несколько раз приезжал сюда на переговоры.
Андрей с первого взгляда влюбился в Киев. Широкие проспекты, красивые площади, аллеи каштанов, какая-то вроде своя, но все же особенная архитектура, благожелательные люди. А поскольку все вокруг говорили по-русски, то невольно чувствуешь себя как дома.
Когда Андрей первый раз поднялся на Старокиевскую гору, то почувствовал, как его сердце забилось сильнее обычного. И дело было не только в изумительном виде, открывавшемся с высокого берега Днепра. На краю обрыва он увидел длинный старый камень, на котором древнеславянской вязью были высечены слова: «Отсюда есть пошла русская земля». Именно с этих слов начиналась «Повесть временных лет» Нестора Летописца. Казалось, что этот камень здесь лежит уже много столетий. Андрей был немало удивлен, когда услышал рассказ экскурсовода о том, что на самом деле он был установлен относительно недавно в память об основании Киевской Руси. Но, впрочем, эта новость особо его не разочаровала и не испортила то восторженное чувство, которое его охватило, когда он оказался в Верхнем Городе, историческом центре Киева. В этом месте все дышало историей.