Он ведь с ней даже и близко не был таким жестким как с другими. Терпел, сдерживался, дожидался, когда она намокнет. А мог бы просто отодрать как обычно и отдать своим ребятам на потеху. Как ни как заслужили. Особенно после вчерашнего.
– Смотрю, тебе нравятся игры. Сначала в салочки, а сейчас вот в прятки поиграть решила, – неторопливо вышагивал Зейн по пустому коридору, закатывая рукава. – Что ж, даю тебе фору, Кошечка. Все мои люди сейчас в городе. Отмечают то, чем закончилась твоя свадьба. Так что эта игра будет только между нами.
* * *
От того что произошло, опомнилась уже в гостиной. Неужели я на самом деле сделала это? Неужели ударила его? Специально посмотрела на дрожащую руку, потупив взгляд на окровавленном стекле.
Красная. Прямо как у обычного человека. И даже пахнет так же.
С трудом разжала пальцы, выпуская осколок. Огляделась по сторонам и сразу бросилась к дверям. Дернула за ручку. Потрепала вверх вниз. Заперто. Только и осталось, что бегать по трехэтажному особняку, словно загнанный зверь.
– … Даю тебе фору, Кошечка, – послышался голос Эккермана из глубины дома. Даже на таком расстоянии, я отчётливо чувствовала, как он рыщет по коридору. Слышала, как вибрирует его голос. С животной дикостью и нетерпением. – Все мои люди сейчас в городе…
Не успела дослушать, взбегая вверх по лестнице. Здесь много комнат, а значит, что хотя бы в одной из них, смогу найти телефон и позвонить в полицию.
Двигаться бесшумно не получалось. Путаясь в ногах, я то и дело врезалась в стену, придерживаясь за нее, чтобы не упасть.
Нужно было остановиться, перевести дыхание, но тяжелые мужские шаги послышались ближе, чем я рассчитывала, заставляя открыть первую попавшуюся дверь.
Внутри горел камин, спасая меня от слепоты. Осмотревшись в просторной комнате на манер охотничьего дома с трофеями из убитых животных, я поднялась на носочки, кидаясь к массивному кожаному креслу
– Тц… – неудачно наступила на больную ногу, врезаясь в бильярдный стол.
Глухой удар растворился под тяжестью упругих мужских шагов, и я тут же заползла за него, стараясь не шевелиться. И даже не дышать.
– И куда же подевалась эта дикая кошка? – щелкнул дверной замок, впуская внутрь Зейна. – Придется, как следует, её наказать, – натянул обмотанный вокруг кулаков галстук, заставляя жалостно потрескивать.
Он шел медленно. Выверял каждый свой шаг, уверенно приближаясь к моему убежищу.
Не дожидаясь, неизбежного, я сама вынырнула из-за кресла стараясь проскочить мимо массивного мужского силуэта.
– Не так быстро, тварь! – зло прорычал Эккерман, хватая меня за шиворот словно котенка. – Думала, сможешь пустить мне кровь, а потом уйти, как ни в чем, ни бывало?!
В его голосе было столько слепой ярости, что безысходность тут же пропитала каждый уголок огромной комнаты.
Он прикончит меня.
Нет ни единого сомнения.
Эккерман сделает это прямо здесь и прямо сейчас.
– Отпусти! – закричала, когда тот перехватил за грудки, дёргая на себя.
На этот раз молния уже не выдержала. Затрещала и разошлась, оголяя мою грудь. Чем сильнее я дергалась, тем быстрее ветровка спала с плеч, а я даже не предала этому значения, продолжая своё бессмысленное сопротивление.
– Отпустить? Да я только начал, – зло ухмыльнулся мужчина. – Похоже, ты так и не поняла на кого подняла руку, дрянь. Я убиваю и за более мелкие проступки, Амира, – вцепился мне в челюсть своей пятернёй. – Богатых, влиятельных людей, за спинами которых стоят целые армии.
Казалось, этот мужчина ненавидит весь мир каждого отдельного человека. И этот безграничный океан ненависть проникал в меня вместе с кислородом, оседая в каждом уголке перепуганной души.
– Убийца! Долбанный убийца! – впилась зубами в кожу между большим и указательным пальцами, чувствуя на языке кровь.
Как же не хотелось умирать. Желание жить превратилось в навязчивую идею.
Конец ознакомительного фрагмента.