-- Михалыч, клянусь, не могли столько выпить! - Ударил себя в грудь Толик.
-- Смотри, я чего нашел! - Протянул пару пробок от пива молодой. - Нулевые, Михалыч!
Допрос сторожей продолжался уже третий час. Причем допрос пришлось вести самому начальнику УГРО подполковнику Коршунову Анатолию Николаевичу. Никого из рядовых сотрудников под рукой не оказалось.
Собственно допрашивал он чисто формально, и притом только своего тезку Толика. Витек же, как первый свидетель, отмокал в корыте, куда его сгоряча засунули хозяева пива. Да и толку от него было мало. Все существительные мужского рода Витек обзывал местоимением "он", а женского - "она". Когда же он пытался перейти в этих местоимениях с единственного числа на множественное, то сам окончательно запутывался.
Это дело было очередным висяком. Ангар стоял на дороге, которая соединяла два шоссе. Вряд ли кто из проезжавших что либо видел, а если и видел, то запомнил. Судя по всему, ребята заехали в ангар с пустыми бутылками, что подтверждали осколки, заметенные под баки, разлили прямо на месте и уехали. Работали в перчатках. Единственные улики это капли масла из двигателя и две пробки известной фирмы. При том Коршунов не исключал, что пробки подброшены специально. Так что могли пиво перекачать. Висяк не висяк, а он скрупулезно записывал, хотя сами хозяева понимали, что пива не вернешь, а о том что много пива, знали чуть ли не все, его пытались всучить чуть ли не первому встречному.
Коршунов сразу разослал ориентировку, что если будут предлагать пиво в розлив или в бутылках большой партией, сразу бы реагировали. Но он сильно сомневался, что пиво где-то всплывет. Следователем по этому делу Колобовский, начальник следственного управления, назначил друга Коршунова - Петю Ехно. Тот еще в первую чеченскую войну ногу потерял, поэтому и Коршунов работал без следователя.
Максим Круглый жил в деревне, которая фактически стала частью города. Дом был старый, деревянный, но он его сознательно снаружи не улучшал. Зависть вызывает интерес. А интерес может создать проблемы, а Максим себе проблемы создавать не любил. Поэтому он жил тихо и скромно, ездил на девяностодевятой.
Вот и сегодня барыш от реализации пива лежал в кармане, дома он деньги не хранил, но банк, в сейфе которого он держал деньги, был уже закрыт. Он въехал во двор, закрыл ворота из штакетника и присел на крыльцо, словно наслаждаясь вечерком. Нудное солнце закатилось, и без его палящего внимания было гораздо лучше.
-- Артист, выходи! - Позвал Максим, обернувшись к двери. - Я знаю, что ты там! Разговор есть!
Щелкнул замок и на крыльцо вышел Сергей Скобелев. Он знал, что группировка от него не отстанет, и то, что его посчитали мертвым - временно. Он присел на перила.
-- А где оружие? - Оглядев его, спросил Максим.
-- Зачем? - В свою очередь спросил Сергей.
-- Чем ты меня убивать собирался?
-- Так в сенях колун стоит! - Добродушно усмехнулся Сергей. - Как ты меня вычислил?
-- Домик вводит в заблуждение, скромный, невзрачный, но хорошо технически оснащенный. Ты вчера прошел мимо его и очень внимательно разглядывал, но это заметила только аппаратура. Так что, когда я подъезжал к дому, я знал, что ты в нем и где находишься! - Поднялся с крыльца Максим. - Давай в дом зайдем, не надо, чтобы нас видели вместе!
В гостиной стоял обыкновенный полированный стол, на котором скосилась набок стока газет.
-- Чай, кофе? - Предложил Максим. Сергей отрицательно мотнул головой. - Правильно, уже привычка следов не оставлять! У меня просто больше ничего нет, здесь я не питаюсь. Сразу видно хирурга и ювелира.
-- Почему ювелир? - Поднял на Максима глаза Сергей. - С хирургом понятно, меня здесь местный опер срисовал, но причем здесь ювелир?
-- Хватит шарить артист! Сейчас время информационных технологий. Я все про тебя знаю, начинал ты как Игорь Басалаев, про тебя у меня целая дискета. Все это стоило мне денег, но я не жалею. Есть такая штука как системный анализ, а некоторые люди, хорошо изучив его, обладают системным мышлением, хотя у некоторых это от природы. Все вы трое: артист, хирург и ювелир в целом на друг друга не похожи, но в мелочах, которые на уровне навыка -близнецы. Оставалось найти эти мелочи и сравнить. Не то, что в милиции этого не знают, может времени нет, а может желания. А у меня было желание и было время. Это ты же Монтану кокнул и свой паспорт подбросил? Монтана это такой, с помятым лицом, на море! Тоже как ты начинал, умный мужик. Теперь вокруг шефа таких нет.
-- Ты умница. - Кивнул Сергей. - Что ты предлагаешь?
-- То же, что ты и собирался сделать, но только за деньги! - Максим отхлебнул из чашки ароматного чая. - Убираешь Седого, Качка и Шефа.
-- А кто такой качок? - Спросил Сергей.
-- Он такой здоровый на Шварцнеггера похож! - Пояснил Максим.
-- А, а я думал он борец! - Не постеснялся признаться в своей ошибке Сергей.
-- Многие так ошибались, он начальник охраны шефа. Я опасался, что ты начнешь убирать с самого трудного - с шефа, слава богу, ты начал с меня! - Максим перекрестился.
-- Религия - это прибежище усталых людей, а ты только свой разгон начинаешь! - Увидев такую набожность, заметил Сергей. - Там все расписано, предсказано, надо только выполнять каноны и ни о чем не думать, так что не надо фальшивить! Только что ты мне доказал, что умный человек, а теперь пытаешься показать свою ограниченность.
-- Извини! Исправлюсь, чуть было все дело не сорвал! - Покаялся Максим. - Принимаешь мое предложение?
-- Оно выгодно уже в любом случае, лучше за деньги, чем бесплатно, но на каких условиях? - Сергей сжал руки в замок, показывая этим жестом, что все еще не доверяет хозяину.
Максим вытащил из кармана деньги, отсчитал маленькую толику и убрал ее обратно. Остальную пачку положил на стол.
-- Здесь двести пятьдесят тысяч. Это аванс. Только не думай, что я и деньги специально принес, в банк не успел положить, да и то, что ты здесь только на подъезде узнал. Это еще не все. Твои гонорары я знаю, но своих денег у меня нет, но зато, они есть у шефа. Послезавтра качок поедет за спиртом. Две тонны он берет легально для всяких протирочных жидкостей и двенадцать нелегально, для водки. Денег там мало - тысяч семь-восемь, но перед этим ему выручку свезут от розничной сети, от продажи водки и там будет тысяч семьдесят, может сто, как повезет. Качок отложит мелочь на спирт, остальное отвезет шефу. Это твои деньги. Перехватывать его я думаю, надо вот здесь, на его машине въезжать в усадьбу и мочить шефа, в это время он обычно в бассейне. Это единственный раз, когда машине, кроме шефской, разрешается въезжать на территорию. Это правило сам качок установил. Охраны три человека. Два на участке и один в доме, на мониторе. Стрелки отменные - их покойник Монтана дрессировал. По конкурсу из уволенных спецназовцев отобрал. Потом Седой. Он торчит в Москве в казино, в банях, в медицинских центрах, чем он там занимается, я не знаю. Говорит здоровье поправляет. Отследить его слишком сложно. Лучше его выманим к шефу, разговорец один у меня записан. Дорога из Москвы одна, вот где-то тут. Как ты сам выбирай, но всех надо делать в один день. Итого шесть человек - триста тысяч. Аванс и что возьмешь не в счет - это премия. Эти триста тонн ты получишь на следующий день. Деньги и бумаги шеф в сейфе хранит день -два. Для того, чтобы мне вступить в наследство мне и нужен этот день. Так что ты мне нужен больше, чем я тебе. И сейчас и на будущее. Когда ты мне будешь нужен я буду вывешивать объявление на электронную доску. Вот возьми адреса, схемы, маршруты, только так будем общаться. Захватить власть мало, главное ее удержать, желающих будет предостаточно. Ну, как?
-- Я согласен! - Встал Сергей. Взял деньги и пакет и с информацией.
-- А подумать? - Улыбнулся Максим.
-- Времени нет, а во вторых, я бы это сделал за бесплатно. Только с тремя сотнями торопиться не будем. Я хочу войти в долю. Пусть лучше каждый месяц мне по десять штук, а отдельное задание - отдельная цена. Для того, чтобы удержать власть надо много денег и людей.
-- По рукам, партнер! - Протянул руку Максим.
Глава шестая.
Послезавтра наступило быстро. Деньги свозились на оптовый склад, который был за забором предприятия по розливу легальных жидкостей для очистки ковров и нелегальной водки. Качок отложил нужное количество денег на спирт и запер их в сейфе. Потом сел в свою оцинкованную со всех сторон Вольву S- 70 и поехал по давно знакомому маршруту.
Коттеджный поселок, где располагался шеф, стоял недалеко от основной магистрали. По обеим сторонам дороги возвышались сосны, березы, елок было сравнительно мало. Этот лес напоминал больше парк. В самом углу поворота, огромный ковшовый погрузчик, перегородив дорогу, выкопав яму прямо в полотне дороги, искал место, куда бы высыпать грунт.
Качок посигналил. Погрузчик развернулся и приподнял ковш, под которым "шведка" смогла бы проехать, качок чертыхнулся и машина осторожно начала проезжать под ковшом, но тот резко упал на кабину. Из погрузчика выскочил человек в черной спецовке, через разбитое боковое стекло вытащил дипломат с деньгами. После чего погрузчик скинул машину в яму и высыпал на нее землю из ковша. Потом и с обочины столкнул землю. Только кусок накрышной антенны сиротливо торчал из песка. Погрузчик, задрав ковш, поехал в сторону поселка.
Сидевший у мониторов охранник особого внимания на проезжавший за кирпичным забором ковшовый погрузчик внимания не обратил. Здесь все время кто-то строился. И красивый, целебный среднеевропейский лес исчезал. Когда строили поселок, то протесты местных жителей во внимание не приняли, но теперь вынуждены были протестовать сами, они хоть и первые начали осваивать прелестное местечко, но закончить на себе не смогли. Ковш болтало из стороны в сторону, так что он снес кусок стены вместе с видеокамерой наблюдения. Техника остановилась. Охранник глянул на другой монитор: шеф купался, а к месту происшествия бежали другие охранники: один от ворот, другой от гаража. Малочисленность охраны объяснялась тем, что в поселке была и своя охрана. Все скучали.
Он подошел к окну, чтобы посмотреть, как охрана врежет работяге, но это было за углом дома, поэтому он ничего не увидел. Тогда он вернулся к монитору. Шеф загорал прямо в воде, широко раскинув руки. Охранник вздохнул и закурил. Правилами было запрещено покидать это помещение.
Если бы он вышел на крыльцо то увидел бы, что ковш висит прямо над внутренним ограждением, которое охраняют собаки. Сейчас, в жару, они находились в своих будках. Он не видел, что на крыше погрузчика стоит человек в черном и расстреливает подбегавших к нему ребят из автомата с глушителем. Одного, вывернувшего из-за угла он уложил с ходу, второй же, доставая пистолет из кобуры метался по газону, но прожил он на десяток секунд больше. Ему надо было бежать к бассейну, а он уводил от шефа автоматные очереди убийцы.
Всего этого он не видел, но, уставившись в монитор, отметил про себя, что шеф уж чрезвычайно долго загорает в воде, при этом лицом вниз. Да и прозрачная голубизна вокруг него начала понемногу мутнеть. Он еще до конца не осознал, но выкованное в спецподразделении чутье, заставило его встать и выйти. Пистолет моментально очутился в руке. Тут он вспомнил, что надо бы ребят сначала по радио расспросить и повернул назад. Поэтому он не заметил, как его убили. Выстрел в спину, сделай он шаг вперед и еще неизвестно, кто бы праздновал победу. Навыки рукопашного боя были на уровне инстинкта.
Погрузчик проломил стену и, огромными колесами переминаясь на груде кирпича, неторопясь прошествовал по участку. Поднятым ковшом въехал в высокое и широкое окно кабинета шефа на втором этаже. Водитель перебрался в кабинет. Сейф был напольный, средней величины. Артист накинул на него цепь, соединив ее крайние звенья здоровым болтом с гайкой. Сама же цепь тянулась от гидравлических стоек. Он никуда не торопился, хотя знал, что может привлечь внимание поселковой охраны. Весь расчет был на то, что жара сморила и их, а на звук работы здоровенного дизеля внимания никто не обратит. Мало ли кто работает!
Он залез обратно в кабину и ковш, сдирая паркет, начал пододвигаться к сейфу. Цепь начала натягиваться и он стал крениться. Получилось удачно, он рухнул прямо в ковш. Огромная машина по своим следам выбралась назад. Собаки молчали, в первых: жара, во вторых - заперты, в третьих они привыкли к шуму стройки и разрушения. Они понимали, что что-то на улице происходит, беспокоились, поскуливали, но лаем выражать свои сомнения их не учили.