Все думали окунуться в вихрь приключений, но все оказалось до банальности просто, обыденно и скучно. Никто ничего не сказал.
-- Ну? - Насмешливо оглядел всех сержант. - Кто что видел или знает? - Все молчали, пока Михаил, не выглянувший наружу вдруг не воскликнул. - А дождь-то закончился!
Костер доедал последние остатки плетня и, в хижине становилось темнее, чем на улице. Все стали выходить наружу, а Михаил, как джентльмен, помог встать и выйти беременной. Светлая полоска на западе все ширилась, и чем ближе к ней, облака превращали свой тяжелый угрожающий фиолетово-грязный цвет в легкий серенький.
-- А ведь она вернется! - Пробормотал дедок, задрав острую бородку к небу и почесав ее у шеи.
-- Откуда ты знаешь? - Удивился седовласый водитель "Газели".
-- А в прошлый раз тоже так было! - Повернулся к нему дед, - первый ливняк все наверху переждали, светлеть начало, все вниз спустились, скот загнали, а ночью, как хлынуло - ни один не спасся.
-- А ты? - Подозрительно покосился на него сержант.
-- А что я? Я в город пошел. Раньше моста здесь не было. Здесь и дороги в город не было, все через балку в пяти километрах отсюда повыше ездили - там подъемы пологие. А здесь мостик висячий, для тех, кто пешком. Вот как дождь стих, я по нему и перебрался, а потом и его смыло. Меня уговаривали остаться, а я ни в какую, хоть и дел особенных нет, а вот гнало! Стинкт называется!
-- Это что же, получается... - обратился ко всем депутат, - если дождь опять пойдет...
-- Да тут до воды полтора метра! - Посмотрел под ноги сержант.
-- Святое место! - Опять подал голос дедок. - Ничего не будет!
-- Так будет или не будет? - Повернулся к нему водитель и тут все заметили, что стены у хижины стали расползаться в стороны, как ноги у коровы на льду. Трухлявая солома, куски железа стали проваливаться вовнутрь, а сам каркас, задумавшись на мгновение и зависнув над пустотой рухнул вниз.
-- Сматываться надо! - Зябко поежился Серега. На его глазах кусок земли на котором стоял сарай подполз к воде и заворачиваясь в воду исчез. В безвольном жесте мелькнули жерди и скрылись уносимые тягучей массой. Казалось, весь мир застыл в безмолвии, а не только люди.
-- Ну, какие предложения? - Теперь спросил всех Михаил.
-- Валить надо отсюда! - Сергей был настроен решительно.
-- И чем быстрее, тем лучше! - Оглянулся на него седоватый.- Проклятое место.
-- Теперь и место не спасет! - Согласился с ним дедок.
-- А на чем? Мой везде пройдет, да увяз! - Показал депутат на здоровенний "Патроль".
-- Только трактором! - Согласился с ним сержант. - моя колымага пройдет, но та м с электрикой промокшей проблема.
-- В мою мы все не поместимся, да и по такой степи... - Серега указал на размокшую землю.
-- Давайте поедем на "Газели". - Предложил седоватый.- Опасные места протолкаем, а колея вдоль балки идет, часа через два в городе будем, а там и трактор можно послать.
-- Действительно! - Надел фуражку на голову сержант. - Чего железо охранять - степь кругом!
-- Ну, тогда пошли! - Скомандовал депутат и возглавил процессию, которая гуськом потянулась из балки. Ее замыкал его телохранитель.
Казалось, что из-за своей огромной неуклюжести он замешкался, поэтому и пришлось идти последним. На самом деле он так сделал специально: идя сзади, он смог контролировать всех. Он единственный кто не смотрел себе под ноги. Актер придерживал беременную, которая поддерживала свой живот. Микроавтобус вытолкали в степь, в угол загнали женщин, мужчины сели у дверей и "Газель", не торопясь, запрыгала по степи.
Она не раз и не два буксовала, тогда все вылезали и налегали, даже женщины символически подталкивали ее одним пальцем, стараясь не испачкаться, даже беременная. Так продолжалось до тех пор, пока они не подъехали к поперечной рытвине, которая впадала в балку, а начиналась неизвестно где. В ней все еще журчала вода. Можно было поискать и переезд через нее, но, сколько бы этот поиск занял бы времени, никто не знал, поэтому приняли решение форсировать по месту.
Михаил на все эти выталкивания выходил босиком и в трусах, сквозь прорехи, в которых просвечивалось бледное тело. Местные смущались раздеваться, но, увидев, как непринужденно ведет себя столичная штучка, стали следовать его примеру. Но потом непременно одевались. И только депутат и его охранник соблюдали свой статус, хотя были выпачканы грязью с ног до головы и больше напоминали космонавтов плюхнувшихся из атмосферы в грязную лужу.
Машину протащили зигзагом, загрузились и снова поехали. Через полкилометра гребень балки разрезала плоская проплешина, которая, змеясь, скрывалась на дне балки.
-- Интересно, а где она на той стороне взбирается? - Вслух удивился депутат, глядя на все еще мощный поток воды.
-- Нигде! - Пояснил сержант. - Там, за поворотом, к этой балке примыкает Сорочья, а она тянется до самого города, все по ней раньше в город и ездили. Собственно вся вода сейчас из города по ней и идет, асфальт! Земля в городе не впитывает. Поехали!
Маруську поташнивало. Сектантка взяла ее за руку, потом погладила по животу.
- Да ты беременная девочка! - Неожиданно сказала она. Говорила она тихо, но поскольку все молчали, эти слова прогремели как гром среди ясного неба. Все машинально посмотрели на нее.
-- Вот еще! - Дернулась от сектантки Маруська. - Почему вы так думаете?
-- Я не думаю, я знаю, сама два раза рожала! Срок у тебя небольшой, месяц-два. - Но Маруська ее уже не слушала. Она вцепилась обеими руками в Серегу. Если бы у него на голове были волосы, она бы их вырвала, но и ушам тоже пришлось несладко.
-- Ах ты сука, ах ты поганец! Я-то дура думаю, одну пачку купил... да ты ее за один день должен был израсходовать! Вместо того, чтобы школу кончать, рожать придется?
-- А чего, ну и родишь, мама моя к тебе хорошо относиться, папа...
-- Ты сам папой будешь урод! - Маруська отпустила его, отвернулась и заплакала.
Таким макаром с рыданиями, с уговорами, с примерами из личной жизни, советами они проехали еще километров пятнадцать. Балка совсем измельчала, но зато к ней, как к матери, потянулось много мелких овражков, в которых, вода если и передвигалась, то уже нехотя. Ее узкий конец начал поворачивать в сторону города, когда они заметили в самом глубоком овражке, группу людей, выталкивавших здоровенный джип, при том, что другой такой же "сарай" пытался с помощью троса выдернуть его на гребень. Увидев, вновь подъехавших, люди внизу обрадовались. Они тоже были заляпаны грязью, поэтому чтобы не испачкать волосы они увязали их платками. Один из них, подошел к ним, а остальные собрались у первого джипа, всего их было одиннадцать человек. Подошедший спросил:
-- А что, дальше я вижу, дорога нормальная, раз такая колымага проехала. До Максимовки километров двадцать будет? - Водитель микроавтобуса кивнул и начал поднимать руки вверх. Люди от джипа шли, взяв автоматы и пистолеты на изготовку. Депутат тоже это заметил.
-- Что это такое? - Строго спросил он.
-- Как что? - Усмехаясь, ответил первый. - Вы теперь заложники, рабы наши!
Они выстроили людей вокруг "Газели" и обыскали. У сержанта забрали из кобуры пистолет, а у женщин, что-то долго искали между грудей.
-- Раз мы заложники, давайте вести переговоры, я депутат... - но ему заехали прикладом по спине, и оставшиеся слова он проглотил, громко клацнув зубами.
-- Выбора у вас нет. - Тот, кто подошел первым, был, по-видимому, главарем. - Вытолкаете, машину отпустим, даже мента. Все вниз, толкать.
-- Она же беременная! - Показал на нее сержант.
-- Не надорвется! А если и надорвется, одним русским ублюдком будет меньше! - Пленников погнали вниз.
Джип, проложив на противоположном краю колею, на подъеме на другую сторону, увяз крепко. Уже половиной кенгурятника зарылся в землю. И бандиты и люди надрывались, но машина не сдвинулась и на дециметр. Главарь махнул рукой. Все попадали прямо на склон.
-- А ты чего в трусах? - Спросил он Михаила.
-- Одежду не хочу пачкать! - Спокойно ответил актер.
-- А-а! - Как бы согласился старший с ним и, дав сигарету, щелкнул зажигалкой, подождав пока Михаил прикурит.
-- Значит так! - Выкурив полсигареты встал старший. - Давайте груз в "Газель".
Пленники стали перетаскивать тяжеленные челночьи сумки и узлы из застрявшей машины в микроавтобус. Только тут, Михаил понял, что среди бандитов есть и женщины, просто они были одеты в мужскую одежду, волосы, по спецназовски были повязаны платками, а лица заляпаны грязью.
-- Толкайте джип обратно! - Приказал пленникам главарь. - Потом отвезете их в степь подальше, чтобы они два дня пешком топали, там отпустите.
-- Э, а моя одежда? - Спросил Михаил.
-- Считай, что ты на курорте, загораешь! - Усмехнулся главарь и задвинул за собой дверь "Газели".
У застрявшей машины осталось двое молодых парней с автоматами. Один из них сел за руль. Обратно машину они вытолкали за полчаса. Джигиты, нарочито громко, при всех, стали принимать решения.
-- Чего их в такую даль везти, заблудимся еще, обратно сколько ехать? - Как-то лукаво улыбаясь, начал говорить первый, но второй ответил на полном серьезе:
-- Давай их здесь прикончим, трупы в колею покидаем...
-- Девушка не узнает, что такое настоящий мужчина! - Оба посмотрели на Маруську.
Серега было дернулся, но острый локоток девчонки умело заехал в солнечное сплетение. Он согнулся, а она, поигрывая бедрами и, снимая на ходу топик, пошла к бандитам.
-- А можно, я сама? - Томно и протяжно, как на Тверской спросила она.
Оба бандита не отводили от нее глаз, а она, опустившись на колени перед ближним, принялась медленно расстегивать ему ширинку. Актер повернулся к ним спиной, загородив беременную, прижал ее голову к своему плечу и что-то стал шептать на ухо, как бы уговаривая. Маруська запустила изящную ручку в ширинку и с трудом выдернула оттуда твердый корень. Она сделала лижущее движение, но этого не выдержал Серега и с криком бросился вперед. Автоматная очередь откинула его назад, но автомат бил, уже не переставая, расстреливая пленников. Сухой щелчок прервал автоматные трели. Казалось, что закончились патроны. Автомат воткнулся стволом в комок грязи, а вместо глаза у боевика растекалось кровавое пятно. Маруська валялась на траве, в боку у ней торчал здоровенный кинжал, а первый, зажимая одной рукой промежность, второй рукой пытался что-то из нее вытрясти, потом бросил на траву и открыв ей рот пытался что-то там нащупать. Он даже не заметил, как голый человек встал, подобрал его автомат, автомат его партнера, после чего удар приклада, выбив джигиту зубы, откинул его в сторону. Тот просто лежал и завывал.
Михаил подтянул трусы и принялся осматривать людей. Дедок, вытянувшись, лежал, задрав бороденку вверх, при этом он успел даже сложить руки на груди, хотя достаточно неуклюже, взгляд его был спокоен. Сектантка лежала но коленях, уткнувшись головой в землю. Михаил перевернул ее. К груди она прижимала библию, растерзанную пулями. Она так и не поняла, что у каждого свой апокалипсис, у кого большой, у кого маленький, но свой. И ты всегда будешь свидетелем своего апокалипсиса, даже если не будешь знать, что он и свершился. Для нее он наступил, когда ее затащили в свидетели Иеговы.
У беременной вздутие помещалось уже не на животе, а между ног. Водителя "Газели" выстрелы отбросили к джипу, и он заляпал своей простецкой кровью дорогостоящую машину. Рот его, при этом, был открыт. Громила-охранник лежал на своем хозяине, его тело кровоточило в нескольких местах и он еще дышал. Депутату же хватило одной пули в шею. Он успел спросить "зачем?" и успокоился.