Правило: делай, как удобно, но не нарушай личное пространство других. Маму не радует чавканье, болтовня с набитым ртом, жирные губы и руки. Меня раздражает, когда по опустевшей тарелке скрипят ножом или вилкой, а Лари бесит шум разговоров и громкое глотание. Я стараюсь уважать мнение других, но у меня не всегда получается. Когда с нами ест папа, его раздражает все: если мы молчим, если мы говорим, если мы сидим с унылыми лицами, если мы смеемся, если мы не вытянули спину прямо, если мы случайно что-то роняем и так далее. Хотя когда он делает то же самое, это считается нормой! А еще он спрашивает только про школу. Мы с Лари не любим семейные обеды вместе с ним!
Без него мама рассказывает, как раньше танцевала на большой сцене. Она описывает все до мельчайших деталей, и я все больше и больше пропитываюсь желанием танцевать! Папа же до сих пор занимается непонятно чем: руководит какими-то фирмами, постоянно уезжает на какие-то встречи и болтает по телефону. Денег у него после этих «дел» навалом12, но, увы, я к ним доступа не имею, иначе бы все раздала. Так учит мама: отдавай и ничего не требуй взамен.
Раньше папа носил толстые золотые цепи, а теперь носит большой крест и часто крестит все вокруг: машину, дом, сейф, двери, квартиру и прочие бездушные предметы. Еще папа часто меняет технику, а нам отдает ненужное. Мы с Лари умеем пользоваться всем, но танцевать мне нравится гораздо больше. Раньше я складывала его «секонд-хенд» в ящик для мусора, как и мама, но потом один парень нашел меня по выкинутому телефону и попросил впредь отдавать напрямую ему. Так у меня появился первый друг – Руслан. Это начинающий компьютерный гений, который, в отличие от меня, живет в однокомнатной квартире с тремя собаками, двумя сестрами и братом. Мы с ним немного даже похожи: мечта Руслана – свалить13 из дома и попасть Америку, а моя – свалить из дома и попасть на сцену.
Я заметила, что ко мне тянутся незнакомые люди и животные, хотя мне и одной вполне комфортно.
****
2016 A.D.
Kära dagbok!
Сегодня у меня заслуженный выходной, чтобы побыть наедине с собой, котом и собакой. Вчера обсуждали репертуар на год: Роланд настойчиво говорит брать неоклассиков, а-ля саундтреки, чтобы дать «новое дыхание оркестру», а я считаю, что это совершенно ни к чему! Ты же говорил, папа, что только в классике всегда есть все, что нужно зрителю? Всегда! Нет, конечно, есть много достойных работ…. но пласт то должен быть классическим! Я в этом убеждена. Нашему зрителю нужно постоянство, к нам возвращаются за теми эмоциями, которые уже переживались раннее. Мы храним и проносим на своих плечах историю! Поэтому я обозначила нашей главной задачей твой любимый Второй концерт, а не всякие там саундтреки. Конечно, они вольны разбирать все, что хотят в свободное от моих репетиций время. Воображение ведь безгранично, хотя ты почему-то часто говорил, что «всему есть предел». Знаешь, сейчас все так быстро меняется, мир, взгляды — все становится шире. Жаль, что ты не хотел принимать меня такой, какая я есть, отец. Я так и не смогла полюбить себя с тех пор.
Может, ты действительно был по-своему прав…. следует установить некие границы, чтобы не потеряться самому себе. Думаю, отец, ты будешь рад услышать своего любимого композитора на годовщину. Осталось подобрать достойного пианиста. Может, пошлешь мне его с неба? Таких энтузиастов, как в твое время, сейчас нет. Все работают только за деньги, либо преимущественно за деньги, за свои или чужие, за шведские или американские.
Моя жизнь – сплошное кольцо замкнутого непонимания. А я ведь хочу жить, папа, жить со всей полнотой энергии этого слова!
/din Frida
****
По ночам мне часто не уснуть, особенно в полнолуние. Иногда я рассматриваю диск цвета луны и вижу в нем несчастное лицо женщины, которая зовет меня на помощь. Лари после наших догонялок спит, как убитый, а мне – ну никак и все! Мужчина с маской моего папы запретил беспокоить маму после девяти вечера, так что ночью я остаюсь одна. Иногда мне кажется, что в спальне родителей по ночам происходит что-то нехорошее. Когда мне становится страшно, я пересаживаюсь на кровать брата, чтобы его защищать. Когда готов оберегать слабого, все страхи отходят на второй план.
Книг с картинками у нас мало, однажды пришлось просить Лари учить меня буквам. Он хороший учитель, не то, что няни. Благодаря ему и маме я стала складывать буквы в слова. Это что-то вроде кода: теперь я могу расшифровывать книги. Все незнакомые слова я выписываю в тетрадь, мама мне их потом поясняет. Иногда, правда, говорит, что утомилась, но не перестает потихоньку помогать. Во всем я чувствую ее поддержку! Она не пытается учить или командовать, она добрая и никогда не бывает с нами злой. А папа всегда злой.
Мама, объясняя что-то, часто прибегает к жестам и говорит, что так я лучше воспринимаю. Ох, эти ее движения! Восхитительны! Я все запоминаю! Плохая память у меня только в школе и с папой. Мне не нравятся сюжеты взрослых книг, они скучные. Моя жизнь куда интереснее! Но я выписываю как можно больше слов, чтобы подольше побыть с мамой. Приходится много читать.
Мы с Лари придумали наш личный язык жестов, хотя папа постоянно бесится, когда мы так болтаем. Ему не нравится, когда он что-то не понимает или о чем-то не догадывается.
В школе я специально не читаю и не пишу: пускай папа почаще слышит, что его ребенок – дебил. Сейчас две тысячи четвертый год, значит, по моим подсчетам, я должна закончить эту школьную мясорубку в две тысячи тринадцатом или пятнадцатом.
Лари – отличник, ему нравится быть первым и когда его хвалит папа. Брат может часами играть свои партии из Рахманинова, чтобы добиться успеха, а потом так хлопнуть крышкой, что рояль плачет. Чтобы поддержать инструмент, я учу Рахманинова вместе с Лари. Это бывает тяжело и нудно, но зато мы можем соревноваться, кто сыграет быстрее ту или иную часть. Соревнования его подбадривают – он не знает, что я ему поддаюсь.
Брат – мой самый лучший друг. Я люблю делать с ним все, когда он не противничает. Мы рисуем, бегаем, прячемся, шифруемся, играем наперегонки куски каких-то Лариных нот. Я, наконец, придумала простой математический способ запоминания его партитуры, чтобы мы могли побольше развлекаться. Для меня и Лари цифры – это магические символы, а в школе нам пытаются привить к ним ненависть, говорят, что они нужны, чтобы хорошо считать. Неужели они не знают о существовании калькулятора?!
Папа стал чаще бывать дома. Он не терпит звуки рояля, поэтому купил нам электронное пианино с регулируемой громкостью и наушниками. Это гораздо хуже нашего прежнего рояля, руки не чувствуют клавиш. Лари по секрету говорит то же самое. Технический прогресс не помогает людям быть более талантливыми, это я точно знаю.
****
2016 AD
Min kära dagbok,
Мне часто пишут письма, спрашивают, как я «умею руководить музыкой». После всех прожитых лет мне кажется, что это от природы. Родители, рождение, жизнь, любовь, неудачи, разочарования, вера в непонятно что – все это природа человеческого созревания. Я, как дирижер, проживаю на сцене не меньше артиста. Мне нужно направлять все потоки энергии в нужное русло и не пропустить ни одного мгновения, чтобы не нарушить связь. Моя задача – расшифровать все или больше от создателя произведения. Подбор или придумывание от себя означало бы предательство композитора. Все то, что мы имеем сегодня, веками обретало форму и внутреннюю сущность. Я продолжатель моего создателя, поэтому к нам вновь и вновь возвращаются зрители. Что-то из этих мыслей нужно взять в завтрашнее интервью.
А если они спросят про личную жизнь? Про детей? Я не могу иметь детей. Нет, я не смогу этого сказать. Лучше сфокусироваться на искусстве…. мой ребенок – это мой оркестр. Ну а если они начнут развивать эту тему? Нет, наверное, лучше сказать, как есть. Что в этом такого? Ни у одной меня в мире бесплодие. А потом порассуждать на тему о том, как меня ранит все эти разговоры о материнстве, поколениях, заботе о ребенке?! И выйдет Фрида – жалобная книга. Напишу им заранее: без вопросов о детях.
Сколько понадобится времени, чтобы оправиться от этого? На публике ты говорил, что счастлив оттого, что у тебя есть я. Но мне ты об этом сообщать забывал.
Внутри меня по-прежнему живет petit moi14, со всеми детскими страхами и тревогами.
/undertecknad15
****
– Смотри, сейчас он перекрестится и ударит воду своим пузом!
– О! Ха-ха-ха-ха! Второй раз крестится, смотри! Священнослужитель!
– Ха-ха-ха-ха!
– Вы только так при отце не говорите, хорошо?
– Да, да, хорошо! Мам, а папа правда верит, что вода исцеляет его жирное пузо?
– Ну ладно вам, дети. Здесь ведь хорошо, правда?
– Хорошо. Можно я не пойду купаться?
– Отец вас все равно загонит в воду. Так что лучше идите сейчас окунитесь.
– Побежали, Лари! Хватит тыкать в свой кусок металла! Пенсионер несчастный!
– Сейчас я тебя догоню!!!
– Поплыли до острова!! Кто последний, тот….
– Смотри, отец назад плывет! Я, это…. ну, на берег. Все равно он уже видел, что мы поплавали, второй раз не заставит.
– Лари, останься! Здесь же круто! Хватит бояться этого громилу!
– Нет, я уже наплавался.
– Ну, как хочешь!
Папа погрузился под воду, он умеет хорошо нырять. Я легла на поверхность воды, чтобы скользить по мокрой глади. Удивительная физика: жидкая вода удерживает тело только в том случае, если оно знает, как обращаться с водой! Мою ногу ни с того ни с сего цепляют и сильно тащат ко дну! Нет воздуха! Рефлекс – догрести руками до поверхности, заглотнуть побольше воздуха…. вдох! Вода! Вода! Вода! Огромные ручища тянут ко дну! Я пойманная рыба. Я барахтаюсь из последних сил!! Грубая физическая сила! Ненавижу!!! Самооборона! Ноги! Никак! Вода!! Во всех дыхательных путях! Как кричать, если нечем?! Сама!! Вдох! Вода! Захлеб! Жить!
– Лари, что это там такое папа с Ларой делает?
– А, это у него игра такая. Он и меня за ноги по воде как-то катал. Знаешь, как ужасно? Я думал, что утону.
– Венцеслав! Ларе пора выходить из воды!
Слышал?! Отпускай меня немедленно!!! Почему он не слушает маму?! Никто меня не спасет, кроме меня самой. На!!! Изо всех сил! получай! Есть, теперь быстрее, греби к берегу, Лара, непрерывно, сильнее, чтобы он не догнал! Быстрее! Быстрее!!
Берег.
– Что у вас там было, Лара?
У меня нет сил рассказывать. Земля! Бах.
– Лика! Посмотри, что она мне сделала! Блин, вот как мне теперь это лечить?!
Лечить?! Да это же царапина!! Свиное рыло!!! На твоем огромном пузище еле просвечивается царапинка размером со шрам на моей пятке!! У меня каждую неделю травмы похлеще, то от балета, то от твоих наказаний!!!»
– Тварь!
– Сам тварь!
– Рот закрыла! И чтоб я тебя сегодня не слышал! Нет, Анжелика, посмотри! Она мне все тело разодрала!
– Лара-россомаха, победитель огров! – тихонько шепчет Лари в левое ухо.
Мне совсем не до шуток и смеха! Достала эта несправедливость! Надоело это животное! Хотя…. мокрое тело папы и правда напоминает желейное тело огра, обволакиваемое слизистыми соплями…. а если надеть на него розовый костюм, он станет огромным поросищем! Мои мысли выдает смех.
– Ну все! – замах, в его кроваво-зверских глазах читается лишь одно: убить. Я жива.
Мама!!! Она получила за меня удар по голове…. Оцепенение. Ужас. Тишина. Лари вдруг сильно обнимает меня. Я вновь в реальности. Его глаза закрыты, а руки дрожат. Я не совсем понимаю, что происходит вокруг, тупое оцепенение, твердая поверхность под ногами расплавилась так, что я не могу встать.
– Лика! Милая, прости, пожалуйста, я не хотел! Черт подери!!!
Папа подхватывает на руки хрупкое мамино тело и несет в машину. Они исчезли. А мы? А нас никто не взял. Потом, конечно, папа прислал за нами своего водителя. Но мы уже ушли сами, и за это папа не забыл поругаться. Я так и не поняла, почему у мамы из головы бежала алая кровь…. ведь там должны быть мозги!
****
2016 A.D.
Подари мне немного любви, не простой, а высокой, на которую способен только Ты. Я хочу, чтобы меня любили просто так, как ребенок любит собственных родителей. Почему ты лишил меня возможности иметь детей? Маленьких родных ручонок, ножек, личика от любимого человека? Почему все так вышло? Почему я этого не достойна? Зачем я нужна этому миру, где все вокруг радуются, что могут продолжать наш род!
Меня сменят новые произведения, музыка, толкования. Я просиживаю жизнь в закрытом пространстве. Но если бы у меня была дочь! Я бы предостерегала ее от всего, что может встретиться на ее пути, я бы сражалась за нее, укрывала бы собой, была бы преданна ей, отчаянно защищала бы ее от клыков диких псин, которые пытаются рвать и рушить все вокруг! Мы бы путешествовали по миру и по самим себе, закрывали бы глаза на неудачи, доверяя друг другу. Я бы взяла все удары жестокого мира на себя, печалилась бы или радовалась (не имеет значения!) Любые чувства: страсть, любовь, страдания – это все жизнь! Не зря ведь Ты создал нас себеподобными. Если Ты меня слышишь, пошли мне хоть немного жизни, прошу тебя! Я устала проживать постоянно повторяющиеся дни, словно мышь в колесе, из последних сил двигающая механизм искусства. Даже будучи мышью, я хочу чувствовать счастье! А не просто выполнять свою работу, выживая.
/Frida M.
****
– Мам, за что ты любишь папу? Он же некрасивый, злой, противный и гадкий!
– Он не всегда такой. Но даже если и такой…. мы любим не глазами, не головой, а сердцем. И чем больше может чувствовать сердце, тем глупее оно в любви, к сожалению.
– Мама хотела сказать, что он нам все оплачивает.
Лари может подолгу молчать, потом вставить в разговор экстравагантность и вновь онеметь, как рыба.
– Давай уедем от него?
– Мы не можем бросить отца, это наша семья. Семья – это самая важная опора и ценность. И дело не только в деньгах, Лари. Хотя отчасти ты прав: ваш папа много работает, чтобы мы жили в порядке. Про что вам сегодня рассказать?
– А кем он работает?
– Он бизнесмен.
– А кто это такой?
– Бандит.
– Вовсе нет, Лари. Это деловой человек.
– О, так мы все бизнесмены! Расскажи про свою любимую страну, мама.
****
2016 A.D.
Kära dagbok,
Швеция дышит весной.
У меня новый пианист, его зовут Петер Кватро. Удивительный человек! Музыка, которую он сочиняет, достойна глубокого интереса. Нам с ним невероятно повезло! Он быстро влился в коллектив, играет с полной отдачей делу, в своей особой манере. Мне нравится с ним работать, он понимает меня с полуслова. Но в то же время я чувствую неловкость в его компании…. с любовью давно покончено, но с симпатией, кажется, нет. Мы обменялись контактами, я жду его сообщений с нотками трепета в области грудной клетки. Он отвечает в столь занимательной манере, что я невольно представляю его рядом в качестве живого собеседника.
«Он женат, Фрида. И у него есть дети.» Конечно!
Что ж, по крайней мере в профессиональном плане он пока со мной.
Неужели ты так быстро услышал мои молитвы? Спасибо.
Вряд ли маэстро задержится у нас надолго. У него слишком большой спектр личных интересов, но как бы хотелось….
С надеждой маленькой девочки,
din Frida
****
Я набралась смелости. Я намерена узнать, что происходит у родителей в спальне. Ну вот чую, что там что-то неладное! Нутром чую! Папа запирает двери изнутри, я научилась открывать шпилькой. Осторожно проникаем внутрь скважины, чувствами нащупываем нужные язычки, аккуратный нажим и вуаля! Сквозь приоткрытую дверь потянулся душный аромат пряностей, соли и пота….
Мне нужен Лари! Мне срочно нужна подмога!