Но даже за неделю безделья Куприянов никак не мог привыкнуть к подобному образу жизни. Вдруг исчезли куда-то ночные звонки, утренние сводки, нагоняи от вечно недовольных начальников, допросы, осмотры, эксперты. Василий даже поймал себя на мысли, что скучает по некогда ненавистным отчётам и справкам. Словом, повседневное бытие приобретало новые формы.
– Вася, – прервала молчаливый завтрак Людмила, – ты ходил вчера в банк? С Платоновым встречался?
– Ходил. Встречался, – односложно ответил Василий.
– И что? – продолжала Людмила.
– Хороший мужик.
– Я знаю, что он хороший мужик. Я тебя не о том спрашиваю, – сердито сказала Загурская – Что он сказал по поводу работы в их банке, это меня интересует. Какую зарплату он тебе предложил? Давай колись, подполковник.
– Колюсь. Ничего он мне не предложил. Сказал, что у него пока вакансии для меня нет. Появится в конце года. Тогда говорит, возьмём вас с удовольствием. Про моё удовольствие он не спрашивал.
– Так ты чего, не хочешь ждать? Или…
– Или, Люда. Ну сама посуди. Что это за работа? Даже если он предложит хорошую зарплату. Я же там зачахну. Целыми днями сидеть в кабинете и проверять на благонадёжность заёмщиков. Это не моё.
– А что твоё, – Людмила начинала злиться. – Гоняться за убийцами и бандитами твоё? Голову подставлять под пули – твоё?!
– Можно подумать, что ты гоняешься за другими людьми, – с издёвкой добавил Куприянов. – У тебя сплошь паиньки, интеллигенты и вежливые воришки, да?
– Нет, Василий, – Загурская громко положила вилку на стол и отодвинула тарелку. – Я тоже ловлю убийц. Но заметь, делаю это в кабинете. Пока эти монстры на свободе я с ними не пересекаюсь. Это совсем другая работа, не такая опасная как твоя.
– Не зарекайся, любимая.
– Так, – в разговор вмешалась Маша. – Хватит, работники правопорядка. Чего вы с утра собачитесь? Найдёт себе дядя Вася приличную и интересную работу. Не всё сразу.
– Вот, – поддержал Машу Василий. – Какая мудрая у тебя дочь, Людмила Валентиновна. Я завидую её будущему мужу. Повезёт же кому-то. А твой Платонов, между прочим, Людочка, предложил мне перекантоваться до конца года у какого–то бугра, по фамилии Гришин. Ему надо службу безопасности перетрясти. Будет желание, позвоню этому Гришину. Вдруг дело интересное.
– Сразу нельзя было сказать, – обиженно произнесла Загурская. – Треплешь нервы старшему следователю следственного комитета. Пожалуюсь на тебя твоему другу Молчанову, он тебя оштрафует. Или прикажет мне дело на тебя завести. Посажу ведь, Куприянов!
– Согласен! Прости, дорогая! Хочешь, я тебя на работу подвезу.
– Не надо. За мной машина приедет. А ты не забудь, что тебя сегодня ждут в поликлинике МВД. Всё, до вечера.
Загурская поцеловала Машу и Василия и вышла из кухни.
В поликлинике как всегда народу было много. Василий даже подумал, что надо прийти в другой день, но потом, вспомнив, что ему некуда спешить решил занять очередь к терапевту.
– Василий Иванович, – услышал Куприянов знакомый голос, – заболел что ли?
Василий увидел сидевшего рядом Эдика Сомова, бывшего опера Заречного отдела, а теперь владельца частного детективного агентства.
– Привет, Эдуард, – улыбнулся Василий. – Нет, не болею я. Медкомиссию надо проходить. На пенсию рвусь. Остановить некому.
– Насколько я помню, вы уже лет пятнадцать пытаетесь уйти.
– Больше, Эдик. Воры да убийцы не пускали.
– На рыбалку будете ездить или работу искать?
– Какой из меня рыбак. Работу ищу. Не сидеть же на диване.
– Есть предложения?
– В банк к Платонову хотел пойти, но там вакансия только в конце года появится. Предложение есть к какому-то Гришину наняться. Безопасность свою хочет усилить.
– Не ходите туда, – уверенно сказал Сомов.
– Чего так?
– Не ваш это контингент.
– Заешь Гришина?
– Удивлен, что вы его не знаете. Известный толстосум в нашей области.
– Может быть, я его и знаю, но раз я этого Гришина не ловил и в камеру не сажал, значит, мой опытный мозг решил его не запоминать. Раз ты, Эдуард, не советуешь, тогда не пойду.
– Василий Иванович, – Сомов подвинулся ближе к Куприянову, – а приходите ко мне. Я вас готов компаньоном взять. Я вас хорошо знаю, вы меня хорошо знаете. Приходите.
Куприянов сразу не ответил. Он вопросительно посмотрел на бывшего коллегу, почесал висок и только потом ответил:
– А что, почему бы не прийти? Когда?
– Я завтра уеду на две недели, матушку надо навестить. Как вернусь – позвоню.
– Договорились.
***
Пищук сидел в кабинете начальника колонии Вишнякова. Перед ним лежало несколько листов бумаги, которые он только что прочитал. Это было письменное признание Залыгина. Пищук поднял на Вишнякова остекленевшие глаза.
– Почему он не пишет, кто заказал ему это убийство?
– Этого я не знаю, – ответил Вишняков. – Спросите у него сами.
Пищук резко поднялся со стула, да так резко, что начальник колонии даже подпрыгнул в своём кресле.
– Ведите к нему, – решительно сказал Олег.
Залыгин никак не реагировал на то, что в палату вошло сразу несколько человек. Он только слегка приоткрыл глаза. Пищук остановился в паре шагов от осуждённого, который признался в убийстве его любимой Анны. Олег Адамович смотрел на это изнемождённое болезнью тело и спрашивал себя: что дальше? Что делать с этим? Он повернулся к стоящей за его спиной свите и сказал:
– Уйдите все! Оставьте нас!
Никаких возражений не последовало. Все присутствующие послушно вышли из палаты. Последним выходил Глотов. Юрий остановился перед дверью и вопросительно посмотрел на шефа. Пищук понял этот взгляд.
– Останься, – сказал он тихо Глотову. Затем наклонился над Залыгиным и спросил. – Ты меня слышишь?
Максим продолжал полуоткрытыми глазами смотреть на белую стену палаты и никак не реагировал на вопрос Олега.
– Слышишь. Знаю, что слышишь, – продолжал Пищук. – Кто заказал убийство Анны? Кто?
Залыгин лежал неподвижно. Он будто не видел и не слышал гостя.
– Ладно, – после паузы сказал Олег Адамович. – Если скажешь, кто заказчик, то я тебя вылечу. Завтра же сюда привезут самые лучшие лекарства, и ты пойдёшь на поправку. Жить хочешь?
Залыгин медленно повернул голову в сторону Олега. Полминуты смотрел на Пищука, а потом, подняв левую руку, показал кукиш.
– Сначала вылечи, – слабым голосом произнёс Залыгин. – А потом я тебе всё расскажу.
Пищук повернулся к Глотову, стоящему за спиной. Глотов отрицательно покачал головой, мол, не верь этому убийце. Пищук выпрямился и подошёл к окну. Он думал, в какую сторону склониться. Поверить обещанию заключённого или положиться на чутьё своего помощника? Допустим, он поверит Залыгину. Что Олег теряет? Деньги на лечение? И что? Для него это пустяк. Рискует тем, что Залыгин поднимется на ноги, а потом обманет? Но тем хуже для него. Пищук не прощает таких разводов. Он просто закопает Залыгина живьём. Или придумает более изощрённую казнь, тем более этот отморозок, убивший его дочь, такой участи заслуживает. В эту минуту Пищук твёрдо решил, что наказать, вернее, лишить жизни Залыгина должен он сам. Уступить это «удовольствие» Создателю Олег не желает. Но покончит он с Залыгиным потом. Тогда когда узнает имена всех виновных в смерти дочери. Пищук опять наклонился над больным.
– Я тебя подниму, – сказал он Залыгину. – Но если ты меня кинешь, ты пожалеешь, что не умер здесь, в этом бомжатнике.
Залыгин улыбнулся. Глаза опять закрылись, а улыбка застыла на лице.
Пищук вышел из палаты. В коридоре он подошёл к Вишнякову и решительно спросил:
– Где этот дом, про который он пишет?
– Степан Алексеевич, – подполковник кивнул в сторону начальника оперчасти, – вам всё объяснит.
Пищук, не говоря ни слова, пошёл к выходу.
В своём признании Залыгин написал, что уже мёртвую девушку он привёл на стройку. Там, завернув труп в толстый чёрный полиэтилен, положил между досками опалубки. Замешал бетон и засыпал труп. На следующий день рабочие залили опалубку бетоном. Так что Анна покоится в фундаменте частного дома. Залыгин скрыл то, что ему помогал его давний друг Сергей Бочкарёв. Он как раз работал на этой стройке прорабом. Скрыл это Залыгин намеренно. У него были планы на Бочкарёва. Может случиться так, что помощь Сергея понадобится Залыгину.
Пищук вышел из машины и посмотрел на дом, в фундаменте которого лежали останки его Ани. Глотов подошёл к воротам и нажал на звонок. Через пять минут Пищук уже беседовал с хозяином дома. Это был достаточно молодой человек. Роста выше среднего с длинными волосами и банданой на голове. Чем-то похож на байкера или художника. Представился он Александром.
– Вы сами-то понимаете, о чём просите меня, – возмутился хозяин дома. – С какого перепуга я должен вам разрешить разобрать фундамент? Что вы там хотите найти?
– Юра, – Пищук обратился к Глотову, видимо, не желая больше тратить силы на убеждение Александра. – Поговори с молодым человеком. Я в машине посижу.
Глотов кивнул и, взяв Александра под руку, начал вкрадчивым голосом говорить:
– Вы, Александр, нас не поняли. Мы не собираемся разрушать ваш дом. Нам надо разобрать только небольшую часть фундамента. Потом мы всё восстановим. Более того, Олег Адамович заплатит вам за беспокойство. Согласны?
– Нет, вы в своём уме?! – продолжал возмущаться хозяин дома. – Что вам вообще надо от моего дома?!
– Вы меня не слышите, – всё тем же убаюкивающим тоном говорил Юрий. – Вам за беспокойство заплатят. Много заплатят. Понимаете, что такое много?
– Нет. Я не разрешу ломать мой дом. Уезжайте.
Александр зашёл во двор и захлопнул калитку.
– Поехали в банк, – сказал Пищук, выслушав пересказ разговора от Глотова. – Приедем через два часа с наличкой. Когда люди видят много денег, они ведут себя по-другому. Да, и хороший торт надо купить. Напросимся на чай.
И через два часа ни Александр, ни его жена Лариса, не были рады неожиданным и нахальным гостям.
– У вас там что–то спрятано? – спросила Лариса. – Скажите что, и мы поймём.
– Лучше, Лариса, – говорил Пищук, – вам не знать что там. Спокойнее будет жизнь. Не спрашивайте об этом. Договорились?
В ответ Лариса фыркнула. Олег сделал жест рукой и Глотов вывалил на стол в гостиной несколько пачек пятитысячных купюр.
– Здесь восемь миллионов, – сказал Пищук, указывая на деньги. – Ваш дом стоит пять. Я покупаю у вас этот дом. Через полчаса Юра привезёт сюда нотариуса. А завтра вы отсюда съедете.
Олег смотрел как взгляды Александра и Ларисы приклеились к кучке денег. Они смотрели то на деньги, то друг на друга. Александр, было, хотел взять одну пачку в руки, но Лариса одёрнула мужа.
– Мы не хотим продавать дом. Мы привыкли здесь жить. Да и работаю я вот, – Лариса показала в окно на небольшое современное здание неподалёку, – в двух шагах отсюда.
– Подумайте хорошо, – сказал Пищук.
– А чего тут думать? – продолжала женщина. – Во-первых, стоит наш дом не пять, а шесть или шесть с половиной миллионов. А во-вторых, у меня хорошая зарплата. Я эти два миллиона за год заработаю. Незачем нам дом продавать.
Олег Адамович встал, подошёл к окну и, посмотрев в него, спросил:
– А что это за здание? Где вы работаете?
– Я главный бухгалтер в агрофирме «Восток».
– Да? И кто у вас там рулит?
– Гришин. Он меня лично пригласил к себе на работу.
– Гришин? – переспросил Пищук. – Виталик Гришин?
– Ну для вас может быть он и Виталик, а для меня Виталий Сергеевич.
Пищук ещё раз посмотрел в окно, затем достал из кармана мобильный телефон и протянул его Глотову.
– Юра, посмотри, у меня должен быть номер Виталия.
Пока Глотов искал номер Гришина, Пищук подошёл вплотную к супружеской паре. Он держал руки в карманах, а взглядом измерял то Ларису, то её мужа. Глотов подошёл к шефу и молча протянул ему телефон. На дисплее высветился номер Гришина. Надо было только нажать на вызов. Пищук взял телефон, посмотрел на дисплей и поднял взгляд на Ларису.
– Сейчас я позвоню Виталию и у тебя, девочка, не будет ни работы, ни зарплаты. Вот тогда я куплю у тебя этот дом за копейки. Звонить?
Слово «звонить» Пищук сказал так громко, что женщина вздрогнула.
– А чего пугать? – вдруг рявкнул Александр. – Да он блефует! Звоните! Мы послушаем.
Олег нажал на вызов.
– Алло! Виталий, привет! – говорил в трубку Пищук, предварительно включив громкую связь.
– Привет! – ответил Гришин. – Не узнаю.
– Ещё бы! Десять лет прошло.
– Господи! Олег Адамович! Вы откуда мне звоните?
– Сейчас это неважно, – Пищук говорил с Гришиным и всё время не отрывал взгляд от Ларисы и её мужа.
Лариса поняла, что человек, сидящий в их гостиной, имеет очень большой вес, раз её всемогущий шеф разговаривает с ним на вы. Она резко подошла к Пищуку и жестом показала, что надо обсудить продажу дома. Пищук ещё сказал несколько ничего не значащих фраз Гришину и прервал разговор.
– Мы согласны, – сказала женщина. – Везите нотариуса.
– Я рад, что смог вас убедить, – с ноткой иронии произнёс Пищук. – Только теперь вот что.
Олег взял из кучки денег одну пачку и бросил её Глотову. Тот поймал.
– Ваш дом теперь стоит не восемь миллионов, а семь с половиной. Это штраф за упрямство. Возражения есть?
– Подождите! Но это… – опять забасил Александр, но Лариса его остановила.
– Всё понятно. Мы согласны. В следующий раз будем умнее.
Сделку оформили этим же вечером. Пищук довольно сухо попрощался и вышел. А Глотов напомнил семейной паре, что завтра до полуночи они должны съехать.
Залыгин не соврал. Именно в том месте, где он указал, нашли останки Анны. Пищук долго стоял около истлевших костей. Глотову казалось, что шеф окаменел. Он не шевелился и даже, казалось, не дышал. Юрий не смел вмешаться. Это было свидание живого отца и погибшей дочери.
Пищук жестом подозвал к себе стоящего сзади Глотова.
– Этот живодёр должен точно так же закончить свою жизнь, – прошипел Олег. – В бетоне. Только не мертвым, а живым. Слышишь? Живым!
– Я вас понял, Олег Адамович. Так и будет, – ответил Юрий.
***
Глотов появлялся в колонии, где содержался Залыгин, практически через день. Вишняков перенёс свой отпуск на более поздний срок и с нетерпением ожидал, когда же Пищук расщедрится и, наконец, отсыплет обещанное вознаграждение. Прошло уже три недели, а Пищук не появлялся. И вот сегодня Олег Адамович приехал вместе с Глотовым. Вишняков накрыл стол в кабинете и ждал когда высокий гость войдёт.
Пищук вошёл в кабинет начальника колонии и, увидев накрытый стол, брезгливо поморщился. Вишняков заметил эту гримасу, но исправлять что–либо было уже поздно. Олег сел на стул и закинул ногу на ногу.
– Садитесь, подполковник, – властно сказал Пищук. – У меня к вам разговор с глазу на глаз.
– Конечно, – услужливо кивнул Валерий Георгиевич и дал понять взглядом Баршину, чтобы тот вышел.
Юрий Глотов, тем временем остался в кабинете.
– Как чувствует себя Залыгин, – первым делом спросил Пищук.
– Хорошо. Ему уже значительно лучше. Он начал ходить. Эти ваши лекарства творят чудеса…
– Это хорошо, – перебил лепет подполковника Пищук. – Я думаю ему пора на свободу.
– Не понял?! – подполковник округлил глаза. – Что значит…
– Слушайте меня, – опять перебил Вишнякова гость. – Вы со своим майором, не помню, как его кличут, поможете устроить побег Залыгину. И не смотрите на меня такими глазами. Вы зачем звонили мне в Лондон?
– Ну… я хотел… – от неожиданного поворота событий Вишняков растерялся. – Я слышал, что вы дадите вознаграждение за информацию.
– Размечтался! – Пищук ехидно заулыбался и переглянулся с Глотовым. – За информацию десятилетней давности никто платить не будет.
Вишняков побледнел. Неужели всё напрасно? Неужели он так просчитался?
– Что с вами, подполковник? – заметив изменения во внешности Вишнякова, спросил Пищук. – Вам плохо?
Валерий Георгиевич молча помахал рукой, давая понять, что всё нормально.
– Ну слава Богу. А я подумал, что вы так сильно расстроились. Но можно еще поправить ваше материальное положение. Понимаете, о чём я?
Вишняков снова не ответил, лишь отрицательно покачал головой.
– Ну что вы? Я думал вы более активный и продвинутый человек. Словом, – Пищук резко сменил мягкий, убаюкивающий тон на резкий, деловой, – надо устроить так, чтобы Залыгин сбежал. Устроишь – получишь вот столько, – Пищук развернул к себе настольный календарь, стоявший на столе начальника, и написал цифру с шестью нолями. – Рублей разумеется. Времени на раздумье не дам. Принимай решение сейчас.