– Кое-что может, кое-что нет. Как девочка лет пятнадцати станет покупать ажурные чулки? Ты Наталью-то в чулках увидел, и разговору на весь день. А тут девчонка купит. За кого ее продавщицы примут? Еще момент: сексуальные игрушки. Девчонку просто в секс-шоп не пустят, а сенатор сам ни за что не пойдет. Кто-то третий должен совершать покупки. И этот третий должен быть очень надежным человеком.
Я стал одеваться и продолжил:
– Еще момент. Быть может, ты на него не обратил внимания, но Наталья сказала, что сестрица ее чуть ли не пару лет до окончательного приезда отца без дела болталась по отчему дому. И с приездом сенатора сразу же уехала куда подальше. Факт примечательный. Что-то в этом есть.
Когда мы выходили из гостиницы, напарник дернул меня за рукав и указал на проезжавший мимо автомобиль:
– Вот он, «Ягуар».
– Ну и что? На этом «Ягуаре» ездит местный глава общества защиты бродячих животных?
– Точно такой же «Ягуар», только белый, вчера вечером в особняк Сарибековых въезжал. И точно такая же машина въехала во двор, когда мы с места убийства уезжали. У меня память на автомобили. Или этот «Ягуар» был, или точно такой же. Поверь на слово, машина редкая, во всем Новосибирске и с десяток не наберется. Они и у нас в Москве редкость.
– Это ты пока блевал, смог рассмотреть машину?
– Смог, конечно. Раз в году такую тачку увидишь. Геннадьевич, давай сегодня ты за руль! Голова трещит.
– Спрашивается, кто заставлял злоупотреблять крепкими спиртными напитками? Пил бы кофе, вино, нет, на беленькую всё налегал!
Около здания ГУВД Новосибирской области, среди прочих автомобилей, был припаркован ранее примеченный шикарный белый «Ягуар». А может быть, точно такой же. Я теперь такие «Ягуары» автоматически буду замечать.
Совещание, расширенное и углубленное по поводу наступившей новой трудовой недели, проводил заместитель прокурора Новосибирской области, старший советник юстиции Городилов Иван Степанович. Лощеный дородный мужчина лет сорока пяти. Пиджачок на нем был пошит добротно и со вкусом. Наверное, такие же носят мои «друзья» из руководства «ВАе systems». Перстень на левой руке Городилова вызывающе искрился драгоценными камнями. Не стесняется ведь хлестануться показной роскошью! А потом такие вот прокуроры стонут, как тяжело жить на одну зарплату. Что бы про милицию плохого ни говорили, но у нас это как-то не принято. У нас внешнее приличие соблюдается – на совещания бриллианты не надевают.
– Конфиденциальность, конфиденциальность и еще раз конфиденциальность! – подвел Городилов итог своей пустопорожней речи. Это он, этак иносказательно, о школьной форме намекнул. Нашел, кого учить! Сам бы язык за зубами держал. А мы и не такое видывали, да помалкиваем!
В нашем временном кабинете собралась моя рабочая группа в полном составе. Без приглашения явился Щукин.
Я еще и рот не успел открыть, как вошел следователь прокуратуры. Обращаясь ко мне, он покровительственным тоном сказал:
– Заместитель прокурора области поручил мне еще раз напомнить вам и членам вашей оперативной группы о соблюдении законности при проведении оперативных мероприятий. И еще, от себя лично хочу сказать, что вы ставите меня в известность о проведенных вами мероприятиях в последнюю очередь. Так сказать, постфактум.
Я молчал. Опыт есть. Одному прокурору как-то сказал про ноги у змеи, потом мои начальники оправдывались в высоких кабинетах, что, мол, нашего сотрудника не так поняли. А мне лично за эти змеиные конечности от имени министра внутренних дел за некорректное поведение при исполнении служебных обязанностей объявили строгий выговор.
Щукин, поняв, что ничего хорошего не предвидится, как-то по-товарищески сказал следователю:
– Коллеги все поняли. Я тоже заострил их внимание на укрепление взаимодействия со следственными органами. Обещаю вам, что впредь вы будете узнавать ход оперативных мероприятий вместе со мной. Наши московские товарищи учтут ваши замечания.
– И еще, я прошу руководителя отдельной оперативной группы, – имелся в виду я, – представить мне сегодня развернутый план мероприятий по раскрытию убийства. Пожалуйста, к обеду привезите мне его в прокуратуру.
Я молчал. Следователь, не глядя никому в глаза, вышел.
За окном вдруг громко каркнула ворона. Один из оперов, молодой Владимир, от неожиданности вздрогнул. Я, учтя глас природы, сказал:
– Владимир, вам поручается задание исключительной сложности и важности. Вы составите план розыскных мероприятий нашей отдельной оперативной группы.
– А, я, как это…
– Утвердит его, к примеру, Денис Юрьевич.
– Александр Геннадьевич, я не могу утверждать план представителя центрального аппарата МВД России, – выкрутился Щукин. Понятно, кому охота связываться с планом? За выполнение плана могут очень строго спросить.
– Хорошо. Владимир, план составишь от моего имени. Утвердит его начальник ГУВД Новосибирской области. Я у него подпишу.
– А план…
– Володя, мать его! Возьмешь любое оперативное дело по убийству. В каждом деле есть оперативный план. Поменяешь в этом плане место убийства и убитого. Мероприятия в основном оставишь те же. Никакой конкретики! То есть отработать ранее судимых, несовершеннолетних, лиц, злоупотребляющих спиртным и наркотиками. Вложи в план душу и оперативную смекалку. Узнай в отделе по работе с несовершеннолетними с десяток хулиганов, поручи в плане отработать их Латыпову. На Петра возложи проверить склонных к насилию психически больных. На себя возьми ранее судимых за убийство. Отметь в плане, что я буду заниматься анализом публикаций о Сарибекове в средствах массовой информации. Ну, и еще я, пожалуй, отработаю информацию в Интернете.
– У нас всего несколько компьютеров, подключенных к Интернету, – серьезно сказал Щукин.
– Владимир, в плане этого указывать не стоит. В секретной части плана напишешь, что следует поручить подведомственному агентурному аппарату установить лиц, угрожавших в разговоре со знакомыми Сарибекову убийством. Отработку этой информации поручишь Петру. Там же отметь, что необходимо дать поручение оперативному составу в местах лишения свободы на разработку осужденных, которые могут указать на потенциальных сообщников убийства. И к исполнению плана в обязательном порядке привлеки все службы ГУВД. К примеру, ГИБДД. Им поручи установить все автомобили, которые въезжали во двор, где было совершено убийство.
– А как они установят?
– А нам-то какое дело? План он на то и план, чтобы его все исполняли.
– Семенов, – обратился к нему помрачневший заместитель начальника криминальной милиции области, – я уверен, что ты в срок получишь исчерпывающую справку из управления ГИБДД. И на все поручения получишь справки и отчеты. У нас лучше всего умеют отписываться.
– Ладно, мужики, – примирительно резюмировал Щукин. – Работайте. Я вижу, в Москве планы составлять умеют. Трудитесь. А я к вечеру девчонку найду.
– Мать его! Ищи! И пусть убийца знает, что мы напали на его след. Ищи, а я план составлять буду. У меня до среды есть время. А ты ищи, ищи!
– Почему до среды?
– Потому что в среду в Москве прокукарекает жареный петух! Если я к среде внятно не скажу, как я планирую найти убийцу и кто, по моему мнению, мог совершить убийство, то меня под аплодисменты ваших прокуроров публично линчуют на главной площади Новосибирска. Мне убийца нужен! Мне не нужны показатели, сколько отработали ранее судимых, которые об этом убийстве и слыхом-то не слышали. Иди, арестовывай девчонку!
– А ты, часом, не знаешь, кто она такая?
Я посмотрел на Сергея. Он усмехнулся, затушил в пепельнице сигарету и сказал:
– Мужики, пошли покурим!
Все вышли, оставив нас вдвоем.
– Слушай, Денис Юрьевич, кто эта девчонка, я не знаю. Но если ты ее задержишь, то первый, кто с ней должен разговаривать, – это я. Если я, после прокурорских, буду вторым, то поищи себе другую работу. Я обещаю тебе, что я там, в Москве, аппарату министра внутренних дел кровью поклянусь, что если бы не ты лично, то я бы раскрыл убийство Сарибекова. А они, в Москве, ошибок никому не прощают.
– А если я раскрою убийство?
– Раскрывай. Я первый пожму тебе руку и с чистой совестью уеду в Первопрестольную. Но девку оставь мне. Это моя тема.
– Тебе нужна помощь?
– Пока нет. Как станет нужным, попрошу.
– Я найду девчонку к исходу дня. До того, как ты с ней переговоришь, буду держать ее в своем кабинете. Только сам пойми, долго не смогу.
Я крепко пожал ему руку:
– Сработаемся, Денис Юрьевич!
– А все-таки почему у вас время до среды?
– Планерка будет у министра. Моему начальнику там отчитываться, – соврал я.
– А, ну тогда понятно.
Когда вернувшимся моим оперативникам я раздал задание и они ушли, Сергей, покуривая в открытое окно, тихо сказал:
– Александр Геннадьевич, я у парней узнал, чей это «Ягуар» стоял перед управлением.
– ?..
– Это автомобиль заместителя прокурора Новосибирской области, старшего советника юстиции Городилова Ивана Степановича.
В вестибюле «Сибирской инвестиционной компании», в которой мы уже вчера были, к нам подошел полноватый мужчина лет пятидесяти пяти. Выдохнув крепким водочным перегаром, он представился:
– Начальник службы безопасности Петров Алексей Прохорович.
– Алексей Прохорович, если не секрет, у вас что, поощряют приходить на работу с похмелья? Или гибель хозяина так усердно отмечали?
– Да все равно теперь. – Он обреченно махнул рукой. – Наработался, одним словом.
– Судя по всему, вы из «бывших»?
– Бывший полковник МВД.
– Это радует, что из МВД. С братьями по крови всегда проще найти общий язык. Значит, так, водку сегодня не пить. К кофе не прикасаться. Только крепкий сладкий чай. Побольше чая. Нас ждать у себя в кабинете. Мы тут немного пообщаемся с руководством и придем к вам.
– Меня, может быть, к тому времени уже уволить успеют.
– Если к тому времени уволят, то все равно никуда не уходите и ждите нас. Где, кстати, кабинет заместителя Сарибекова? О, провожать нас не надо. А то от такого ядреного перегара он в обморок упадет, а мне с ним поговорить надо.
Рядом с кабинетом генерального директора располагался отдельный кабинет его заместителя, Кононенко Сергея Никандровича. Секретарь его, в отличие от секретарш покойного, была возрастом ближе к пятидесяти. Она доложила о нашем прибытии и пригласила пройти.
В просторном кабинете, по размерам нисколько не уступающем вчерашнему, с точно такой же планировкой, сидел облаченный в строгий деловой костюм очень серьезный господин.
За приставным столиком, слева от него, с раскрытым блокнотиком, изготовившись записывать мудрые мысли начальника, пристроилась Наталья Ралифовна.
Напротив нее сидел гладко выбритый широкоплечий мужчина лет примерно тридцати пяти, кареглазый, широколицый. Являлся этот красавец начальником юридического отдела. Несмотря на то что звали его Погосян Арсен Григорьевич, внешность его, в национальном аспекте, была нейтральной. Понятно, что кто-то из его предков был выходцем из Закавказья, но с годами кровь их перемешалась с местным русским населением, и в итоге выглядел он просто смуглым.
После вступительного словоблудия приступили к делу. Конечно же, Кононенко нового нам ничего не сказал. Да я и не рассчитывал после того, как его успели допросить все кому не лень, узнать от него что-то новое.
– Скажите, Сарибеков должен был сегодня подписать договор об инвестициях. Кажется, что-то связанное с производством авиационных двигателей. Какова теперь будет судьба этого договора?
– Извините, что-то не нахожу связи между убийством и этим договором, – вступил в разговор Погосян.
– Мы отрабатываем все версии. – Я недовольно посмотрел на него. – Так что про договор?
Кононенко украдкой посмотрел на Наталью, сидевшую скромно, незаметно.
– Судьбу договора, если пожелает, будет решать новый совет директоров. Так прописано в уставе нашей фирмы. Совет директоров будет избран общим собранием учредителей. Я думаю, что раньше чем через месяц в данном вопросе ясности не будет. Во всяком случае, я не имею полномочий на такое отчуждение финансовых средств.
– Ну что же, пускай учредители и решают, – охотно согласился я. – Разрешите откланяться. Приятно было познакомиться, Сергей Никандрович. До свидания, Наталья Ралифовна.
Арсена Григорьевича я демонстративно игнорировал. Что-то мне не очень была понятна его роль на этой встрече. А то, что он специально был приглашен для встречи с нами, я не сомневался.
В коридоре напарник спросил:
– Наталья у него сидела, чтобы он знал, кто в доме хозяин?
– Скорее всего. Понятно, денежки свои они на двигатель не пожертвуют. Считай, что в Лондоне это уже известно. Мерзкая история, время утекает сквозь пальцы. Никто не хочет рубль на авиастроение любимой Родине пожертвовать.
– А ты бы стал?
– Честно? Не знаю. Но я и не наворовал миллиард!
– Дочки, кстати, тоже сами государство не грабили. Они-то все законно получат, по наследству. К ним не придерешься.
Внешний вид начальника службы безопасности не ухудшился. Он угрюмо сидел за столом в своем небольшом кабинете и помешивал ложечкой остывший чай, который сам и приготовил. Ему секретарь не полагалась.
– Итак, для начала… – У меня зазвонил телефон.
Я нисколько не удивился, что это Наталья, которая пригласила меня к себе. Одного и срочно.
– Сергей, я скоро. Ждите!
Кабинет Натальи Ралифовны был на седьмом этаже. Здесь тоже только что вскипел чайник, но приготовились пить кофе.
Я присел в кресло у чайного столика, придвинул к себе пепельницу.
– Александр Геннадьевич, – она сделала маленький глоточек кофе, достала сигарету. – Мне сказали, что вы вчера нашли квартиру, из которой выходил отец.
– Дальше не надо. Может быть, исключительно для взаимопонимания, вновь перейдем на «ты»?
Мы пристально, разделенные небольшим столиком, посмотрели в глаза друг другу.
– Наталья, во-первых, я не обязан был рассказывать тебе при первой встрече об интимной жизни твоего отца, которая стала известна мне в связи с расследованием его убийства. Во-вторых, не обязан этого делать сейчас, но для тебя сделаю исключение и объясню мою позицию. Сдается мне, что во время этого расследования я не только о твоем отце, о многих узнаю массу нелицеприятных вещей. Предчувствие у меня такое. Но запомни, то, что знаю я, это знаю только я. У меня профессия такая – знать чужие тайны и копаться в чужом белье. Наташа, есть люди, которые с брезгливостью отнесутся к тому, что у твоего отца была, мягко говоря, несовершеннолетняя любовница. И, наверное, они будут по-своему правы. Мне же это совершенно безразлично. Для меня есть только факты и цель, к которой они ведут. И честно говоря, плевать мне на развлечения твоего отца. Не насиловал же он эту девчонку. Кстати, ты ее знаешь?
– Нет, конечно же.
– Не хочешь говорить, не надо.
– Александр Геннадьевич, – смягчилась она, – я догадывалась, что у отца любовница несовершеннолетняя. Но вот с кем именно он встречается, я честно говорю, не знала. Ну, представь, он что, знакомить меня с ней должен? Он ведь отец мне.
– Зачем вчера приезжал Городилов? Он к тебе приезжал или к вдове? Хотя приезжал он к тебе и между делом рассказал о квартире. Так ведь?
– Он друг нашей семьи, приезжал узнать, как у меня дела, рассказать, как продвигается следствие.
– Он всегда рассказывать новости ночью приезжает? Не хочешь, не отвечай.
– Нет, раньше не приезжал. Да раньше и отец был жив. К нему, может, и приезжал, а со мной у него дел не было.
– Надолго он вчера задержался?
– Да нет. А ты вообще что еще хочешь спросить?
– Я все спросил.
– Александр Геннадьевич, если тебя, – она подчеркнула «тебя», – интересует, сплю я с ним или нет, то я отвечу: не спала и спать не собираюсь. Доволен?
– А Инна? – без всякого перехода, «на автомате», спросил я.
– Не знаю. Она меня в свои интимные дела не посвящает. Еще раз тебе говорю, у меня с Иваном Степановичем раньше никаких дел не было.