А жизнь безвозвратно раздета.
Достойна ли счастья её нагота,
Когда на кону божьи муки?
И разве откроет он в небо врата
Для тех, кто давал бесу руки?
Последнее слово всегда за тобой,
Но ты не всегда победитель.
Решай же скорее, кто ты такой —
Могильщик души иль ценитель…
Архивариус снов
Он ждёт не дождётся рассвета,
Он видит другие миры.
Всю ночь путешествует где-то
Заложником странной игры.
Он знает большие секреты,
Он слышит во снах голоса.
А утром он ищет ответы,
Они в большинстве – чудеса.
Он помнит весь смысл откровений,
Он верит нелепым словам.
Среди бесконечных волнений
Разносит он сны по углам.
Он мог бы по праву гордиться,
Он мог бы другим рассказать.
Но тайной делиться боится,
Надёжней и проще молчать.
Он видел запретные были,
Он чувствовал странную суть.
Промеж облаков древней пыли
К перу да бумаге был путь.
Он в сумраке утреннем таял,
Он весь уходил в письмена.
Себя алфавитами маял,
Стараясь понять имена.
Он верил в полезность писаний,
Он свитки прилежно хранил.
Терзаясь годами исканий,
По снам неустАнно бродил.
Он жаждал всё новых видений,
Он знал, что найдёт нужный сон.
И шёл по следам поколений,
Что жили с начала времён.
Он трепетно чтил все запреты,
Он пазлы из снов собирал.
На них были даты надеты,
Сургуч под печатью лежал.
Он был собирателем сказок,
Он верил, мечтал и писал
Пока под укорами масок
Обратно в свой мир не упал…
Адек Ватный
Жил на свете Адек Ватный —
Оптимист и правдофил.
Был неглупый, добрый, статный,
Но всегда один ходил.
Потому что правду-матку
Всем в глаза он раздавал.
Правда резала сетчатку,
В людях эгоизм стонал.
Адек Ватный не был злОбен.
Не был кОлок и предвзят.
Но уж очень неудобен —
Про таких «изгой» гласят.
Он страдал, не понимая,
Чем пугает всех вокруг.
Плакал, головой качая,
Растеряв друзей-подруг.
Адек Ватный верил свято,
Что хотел им всем помочь
Стать чуть лучше, чем когда-то,
Но послали с правдой прочь.
Близких стал искать по духу,
Оказалось нет таких.
Все влюбились в показуху
И не жаждут правд чужих.
Так и бродит Адек Ватный
Неуверенный в себе.
Он есть в каждом, он бесплатный,
Но всегда молчит в толпе…
Атака на фарт
Пусто в кармане,
Пусто в душе.
Тесно в нирване,
Душно уже.
Быстро забЫлось,
Что не сбылОсь.
Словно приснилось
И унеслось.
Странные годы
Ждут за спиной.
Скучные моды
Мрут по одной.
Главные цели
Дня не живут.
Жизнь, как качели.
Жизнь, как батут.
Влево и вправо,
К дну и наверх.
Слишком коряво,
Как не у всех.
Это нормально,
Это же я.
Слишком фатально
Верят в меня.
Мне надоело,
Мне невтерпёж.
Чувствует тело
Мелкую дрожь.
Смерть ностальгии,
Только вперёд!
Пламя стихии
Сердце зовёт.
Птица удачи
Машет крылом.
Счастье без сдачи
Прёт напролом.
К тайному знаку
Снова дал крен.
Значит в атаку,
Фарт в вечный плен!
Безымянный абсолют
Под покровом ночной темноты
Он читает стихи на латыни,
Собирает в охапки цветы
От начала времён и поныне.
Играет ноктюрны вселенной,
Летая на звёздах по ней.
И гением мысли волшебной
Уносит людей в эмпирей.
Читает им странные сказки
С хорошим и добрым концом.
В глазах его яркие краски,
Чело под небесным венцом.
Ни слова из уст, ни намёка
О том, где родился и жил.
Владыка безвестного срока,
Родитель небесных светил.
Пути освещает зарницей
Из ста откровений и снов.
Он смотрит в уставшие лица
И дарит им веру в свой кров.
Хранитель заглавных заветов,
Он так же велик, как и мал.
Даритель безмолвных советов,
Он верить ещё не устал.
Он прячет хрустальные слёзы
От Веры, Надежды, Любви,
Чтоб в дни самой траурной прозы
Они повторяли: «Живи»!
Живи же и ты, безымянный.
Живи после нас, вместо нас.
Быть может, что мир этот странный
Однажды услышит твой глас…
Беллерофонт
Оседлаю Пегаса,
Как Беллерофонт,
И умчусь седовласым
Покорять горизонт.
Из границ зодиака,
За пределы себя
Снова вырвусь из мрака
Монохромного дня.
По просторам вселенной,
В бесконечную даль,
В кладезь рифмы нетленной
Дочитать ту скрижаль,
Что начертана светом
На эонах планид
Безупречным заветом
Тех, кто всё оживит.
Остановится время,
Мысли ринуться вспять,
Остановится племя,
Что привыкло бежать.
И обрящет свободу
От узилища бед.
Да другому в угоду
Поведёт новый след.
В закоулках сознанья,
Где покоится Бог,
Оживёт мирозданье
Лишь в одной из дорог…
Белый кардинал
За кулисами жизни насущной,
За пределами воли людской,
Улыбаясь стоит всемогущий —
Судьбы чертит своею рукой.
Натюрморты, пейзажи, портреты
На причудливых белых холстах.
Он всё новые пишет секреты
В утомлённых умах и сердцах.
Он влагает в наш мир много света,
Если чувствуем, верим и ждём.
Нам в подарок досталась планета,
На которой мы все не живём.
Он старается, терпит и любит
Этот хаос, пытаясь помочь.
Заблудившихся сильно не судит,
И не гонит обманутых прочь.
Он играет с таким же по силе,
Но коварным извечным врагом.
Люди-дети его позабыли,
И айда до пороков бегом.
Сколько силы в любви к нам убогим,
Что не сдался совсем до сих пор!
Пусть бывает в любви этой строгим,
Но ведь только за наш же позор.
Белый свет, как подол одеяний,
Этот мир охранял сколько мог
От придуманных тьмою страданий,
Но в неё слишком много дорог…
Бессмертный андеграунд
Герои долго не живут,
Сгорают в жизни раньше срока.
Уходят в памяти приют
Путём уставшего пророка.
Досталась каждому из нас
Скупая искра откровенья:
Кому-то как иконостас,
Кому-то таинством ученья.
Быстрее времени росли
Душой, умом и вдохновеньем.
Кресты не жалуясь несли,
Борясь заранее с забвеньем.
И разгорелось наконец
Из искр трепетное пламя.
И каждый им поднёс венец,
И понеслось в веках их знамя.
Герои долго не живут,
Но никогда не умирают.
О них, за них теперь поют.
О них, за них стихи читают…
Битый король
Чёрный бархат капюшона
Опустился ниже глаз.
В кубке порция крюшона,
В мыслях шёпот странных фраз.
Пальцы в перстнях маршируют
По дубовому столу.
Свечи в такт ему танцуют,
Расплываясь по стеклу.
Неизведанные знаки
Чертит вОрона пером.
Руны рдеют словно маки
Над пергАментным листом.
Зеркала пусты и странны —
В них холодный третий мир.
Миражи в углах жеманны
В роскоши чужих порфир.
Меч двуручный рядом с троном
Приютился верным псом.
Не чарует больше звоном,
Мается тревожным сном.
Полыхает рыжим жаром
Позолоченный камин.
Бьётся огненным нектаром,
Но в ознобе господин.
В одиночестве глубоком
Коротает век король.
Запивает горьким соком
Битого в сраженьи роль…
Битва за константу
Все слепо ждут от жизни чуда,
Не замечая за собой
Ни лжи, ни алчности, ни блуда —
Нажиться всласть любой ценой.
Константа бытия забыта
Во имя праздности души.
А ту уж продают открыто
За пыль в глаза и куражи.
Миазмы пафосных канонов
Растут в сознаньях, как грибы.
Но в мире нету столько тронов,
Чтобы пресытились умы.
В каком сейчас мы круге ада
Колонной маршируем вниз?
И сколько нам несчастий надо,
Чтобы изжить людской каприз?
Такое время нам досталось —
Трагикомичный балаган.
Добро и зло перемешалось
И каждый от свободы пьян.
Нисколько не редеет племя
Охотников за миражом.
Как будто отравляет семя
Сам бес тираж за тиражом.
И бьются люди меж собою
За лучшие свои миры.
И не простит изгой изгою
Чужие – душ и тел – пиры…
Ва-банк
Всю жизнь ва-банк, напропалую,
Зато не между двух огней,
Пытаюсь обмануть кривую
И постовых на ней – чертей.
Пожар мостов согреет спину,
Когда замёрзнет всё в груди.
И лень искать уже причину,
Ведь столько следствий впереди.
Моя звезда дает зелёный,
Когда блуждает бренный ум.
И весь маршрут свой немудрёный
Живу в преддверьи новых дум.
О чём еще душе терзаться,
Как не о неба глубине?
И как соблазнам не поддаться
На нашем захолустном дне?
Да, с паранойей можно спорить,
Но с каждым разом всё трудней.
А если так, то и минорить
Всё веселей и веселей.
Топтаться пОмиру кругами
Не мной заслуженный удел.
Мне не претит дружить с врагами,
Когда их опыт одолел.
Но скучно, как ужасно скучно,
Пытаться мир свой обьяснять
Тому, с кем сердце несозвучно,
И с кем не хочется летать…
Весенняя хандра
Опять весенняя хандра,
За ней – паденье или взлёт.
То и другое «на ура»
Который год на части рвёт.
Но я живой, хоть так, хоть так —
Ведь всё по силам нам дают.
Что серебристый свет, что мрак
Характер, волю в нас куют.
Сегодня счастье, завтра горе
Мы познаём своей душой.
Штормит извечно жизни море,
И этот шторм нам не чужой.
С утра не знаешь, что случится
За час, за день, за тем углом.
Зачем же нужно торопиться
Увидеть жизненный излом?
Опять весенняя хандра,
За ней – паденье или взлёт.
Неоднозначная пора —
Она частенько просто врёт…
Виртогенез
Чего мы друг от друга ждём?
Репостов, лайков и подписок!
Идём совсем не тем путём,
Что нам на самом деле близок.
Идём по пикселям, частотам,
Стараясь миру угодить.
По виртуальным нечистотам
Идём, чтобы хоть где-то быть.
Мы знаем, чувствуем ловушку —
Неувядающий мираж,
Не помня вещую кукушку,
Что предсказала жизни стаж.
Реальность зла, реальность давит,
Толкая в цифровой уют.
Там каждый своим миром правит,
И каждый для кого-то Брут.
Тюрьма без вышек и заборов,
Прямоугольный монитор,
Простёрлась кладезем просторов,
Не отпуская жадный взор.
Погибель духа и стремлений
Съедает судьбы и умы.
Страшнейшее из всех затмений
Бесценное берёт взаймы.
Под смех и слёзы наших «судей» —
Таких же, собственно, людей-
Живём без таинства прелюдий,
Без воплощения идей.
А за окошком светит солнце,
Гуляет ветер по лугам.
Но мы сбежали от эмоций.
Для многих гаджет стал, как храм…
В каждой паре – по твари
(не без исключения)
Добрых не любят, их приручают.
Злых не боятся, за ними идут.
Честных за честность глупцами считают.
Лживых прощают, хоть знают, что врут.
Зрячим навесить пытаются шоры.
Тем, кто слепой – рассказать о цветах.
Любящих просят сворачивать горы,
А бессердечных несут на руках.
Бедных терзают за их простодушье,
Любят богатых за хитрость и грех.
Чтят самозванцев за дело пастушье,
Умных людей поднимают на смех.
Холят, лелеют моральных уродов,
Нравственным в спину – усмешки и мат.
Ждут от бездельников в чём-нибудь всходов,
Но работяга – по духу не брат.
Слабых охотней и чаще толкают,
Сильным в поклонах себя раздают.