– Дань? – позвала я, когда мы завернули за угол.
– Что, Бэмби, – улыбнулся он мне, называя домашним прозвищем.
– Не ругайтесь с отцом. Не надо. Он любит тебя и ты его, я уверена. Не нужно ссориться.
– Он должен был предупредить тебя или мне позвонить. Должен. Она твоя мать, родной человек. И мне не чужая стала. Нельзя так… нельзя.
Мне уже казалось, что Даня говорит не о моей маме и не про сегодняшнюю ситуацию. Казалось, что он сейчас где-то далеко не со мной. Но обида и злость настолько ощутимы, что, кажется, можно погрузиться в них с головой.
Но я не задаю ему вопросов, потому что боюсь ошибиться, боюсь выставить себя глупо. Да многого я сейчас боюсь. Например, того, что он отпустит мою руку и никогда больше не притронется. Уйдет и я больше не почувствую его запаха с нотками хвойных.
Конец ознакомительного фрагмента.