Ларик и Яська, не сговариваясь, открыли глаза, приподнялись на локтях и прыснули вслед прихрамывающему Гере. Яська тут же застыдилась:
– Человек работает, между прочим… И раненый, кстати. А мы тут…
– Только не говори, что прохлаждаемся, – Ларик перевернул подрумянившееся тело на спину, подставив солнцу впалый живот:
– Потому что это противоречит всяческой логике: прохлаждаться в такую жару. Кстати, на лень у нас есть всего полчаса. У меня клиент. О чём ты хотела со мной поговорить?
Яська вздохнула:
– Как раз о клиентах. Ларик, а ты не можешь хотя бы на время, скажем, взять отпуск?
– Чего вдруг?
– Я дозвонилась этой девушке… Вернее, не совсем ей…
– Какой девушке?
Яська удивилась, что Ларик так легкомысленно отнёсся к произошедшему накануне. Кажется, совершенно не переживал по поводу странной и нелепой смерти своего клиента. Пусть человека случайного, мимолётного, так и оставшегося безымянным для них. Но все же Ларик разговаривал с ним несколько дней назад, даже дотрагивался…
– Той девушке, которая забыла у тебя сумочку.
– А–а–а…. И что?
– Ларик, мужской голос ответил, что девушка умерла. Её действительно Евой, звали.
– Почему она умерла? – Ларик наконец-то проявил хотя бы интерес.
– Тот самый мужчина сказал: что-то с сердцем.
– Она же молодая ещё совсем…
– Это-то и странно. Мужчина сказал: неожиданный приступ, такой бывает только у людей в очень пожилом возрасте.
– Жалко, молодая, – Ларик начал одеваться.
– Отмени встречу с клиентом.
– Зачем? – он действительно не понимал.
– Ларик, два человека, которым ты набил тату в один и тот же день, мертвы.
– И что? Один захлебнулся, у второй, как ты сама сейчас сказала, больное сердце. При чём тут мои татуировки? Мне справки у всех о состоянии здоровья требовать? Я не могу отменить встречу.
– Он захлебнулся в стакане воды! Я видела это. А у Евы раньше всё в порядке было с сердцем. И почему же ты не можешь отменить встречу?
Ларик помолчал секунду, затем нехотя, словно признаваясь в чем-то постыдном, процедил:
– Не хочу. Мне нужно сделать эту татуировку.
Яська открыла было рот, но он не позволил продолжить:
– Ты не понимаешь, там такой заказ! Линии, краски, содержание… Это будет моя лебединая песня, правда. Всё идёт к тому, что появится шедевр в мире тату.
– На веки вечные, – мрачно добавила Яська, понимая, что она не сможет переубедить его. – Аминь.
– Анубис, – уже закричал на весь пляж Ларик, не в состоянии справиться с вдохновением, постигшем его прямо посреди бескрайнего лежбища человеческих тел.
Пара голов лениво отреагировала на крик, чуть приподнявшись, и тут же головы упали на место. Остальные даже не шелохнулись, впитывая солнечные лучи.
– Это будет Анубис! На всё предплечье! Ясь, я просто вижу его. Как наяву. Это тату мне по ночам снится. Вернее, клиент назвал его как-то по-другому, но по описанию – точно Анубис. С головой шакала и телом беспощадного бога-воина.
– Ларь, а кто твой сегодняшний клиент?
Он насупился:
– Не скажу. Это тайна.
– Ладно, – сдалась Яська. – Не говори. Только собираюсь…. Не злись, но я собираюсь найти клиентов, которые набивали татуировку в твоём салоне в предыдущую неделю. И это не обсуждается. Ты даёшь мне координаты. Те, которые у тебя есть.
– Ты с дуба рухнула?! Как себе это предста…
В разговор ворвался рингтон «Бесаме мучо». Ларик не любил этот «позывной», но поставить что-то другое ему было лень. А может, он не мог определиться, какая мелодия его бы не раздражала.
Несколько секунд Ларик понимающе вслушивался в невидимого Яське собеседника, затем сказал: «Хорошо, я понимаю. Будем на связи» и повернулся к девушке.
– Сегодня твоя взяла. – Он улыбнулся. – Клиент перенёс процедуру. Я свободен. Так о чём ты говорила?
– Давай попробуем связаться со всеми людьми, которые набивали у тебя накануне татуировки. Вот о чём я говорила.
Ларик кивнул.
– А я сказал, что… О! Кстати, вон один из них! Жив-здоров. И, по-моему, в прекрасном расположении духа.
Глава шестая. Массажист появляется, но тут же исчезает навсегда
Яська стремительно обернулась, следуя за взглядом Ларика. Чуть в стороне от шипящего прибоя и весёлых детей, с визгами барахтающимися в пенной полосе, расположилась белая мобильная палатка с кривоватой надписью «Массаж».
Рядом с ней на таком же белоснежном раскладном шезлонге в расслабленной позе старательно делал вид, что он совсем не дремлет, плотный и мускулистый человек. Лицо его закрывал длинный козырёк бейсболки, и Яська могла рассмотреть только накаченные руки, скрещённые на груди, и крепкие мохнатые ноги под светлыми бежевыми бриджами.
– Этот массажист? – уточнила она.
Ларик все так же жизнерадостно кивнул:
– Он самый. И если не ошибаюсь, на нём прямо сейчас заживает мой знак бесконечности.
Яська быстрыми квадратными шагами устремилась к белой палатке. Мастер еле поспевал за ней.
– Здравствуйте, – закричала она издалека.
Дремлющий тут же открыл глаза, но сразу понял, что эти стремительные люди не являются потенциальными клиентами, и лишь лениво шевельнул рукой, обозначая, что он их отразил.
Синеволосая, как Мальвина из сказки, девушка подбежала к нему.
– Извините, у меня, наверное, странный вопрос. Вы делали… То есть кололи несколько дней назад татуировку? Вот у него!
Она устремила указующий перст в сторону плетущегося за ней Ларика.
Массажист не очень удивился. Только внимательно посмотрел на мастера, словно боялся ошибиться. И с небольшим южным акцентом произнёс:
– Точно. Делал. Колол.
Он поддел рукавчик белой футболки и показал припухшее красное пятно.
– Знак бесконечности, – с удовольствием констатировал Ларик. – Объединение начала и конца. Древняя змея Тибета Уроборос, кусающая сама себя за хвост.
– Какая змея? – массажист вывернул глаза, чтобы лучше рассмотреть татуировку. – Там же нет никакой змеи? Я хотел просто знак, этой… Бесконечности. Мы же так договаривались?
– Так и есть, – успокоил его Ларик. – Нет там змеи.
Он, отвернувшись, закатил глаза, сигналя подруге: видишь, мол, с кем приходится работать?
– Да, у вас нет там никакой змеи. Только перевёрнутая восьмёрка, – успокоила массажиста Яська.
При слове «восьмёрка» массажист, кажется, опять занервничал.
– Бесконечность, просто бесконечность, – торопливо поправил он.
«Мальвина» кивнула:
– Меня Ясмина зовут, а мастера – Илларион, ну это вы, наверное, и сами знаете…
Взгляд массажиста потеплел.
– Я – Карен, – взаимно представился он. – Очень приятно. А у вас ко мне… Какое-то дело?
– Верно, – тяжело вздохнула Яська. И мужественно продолжила. – Оно, как бы это сказать, странное и не совсем понятное. Вы к Иллариону какого числа приходили? Это же тринадцатого было, да? Или четырнадцатого?
Карен немного побледнел, но согласно кивнул:
– И что случилось?
Ларик исподтишка показал кулак недипломатичной Яське и попытался исправить атмосферу, которая становилась всё более нервной:
– Всё ли у вас в порядке с тату? Как заживает?
Карен с удивлением посмотрел на странную парочку:
– С каких пор татуировщики разыскивают клиентов, чтобы удостовериться, как те себя чувствуют? Всё-таки что-то случилось…
Ларик хмыкнул и выразительно посмотрел на Яську: «Сама задумала, сама и выкручивайся». Она вздохнула, отметив про себя, как быстро друг её сдал.
– Нет, нет, не беспокойтесь. Просто мимо проходили и вас увидели. Решили поинтересоваться, раз уж вышел такой случай.
Карен успокоился:
– Да нормально! Я боялся, что хуже будет. А сколько оно ещё красным останется?
– До месяца это нормально, – ответил Ларик. – Краснота может держаться несколько недель.
Воцарилась неловкая пауза, и татуировщик решил уже прощаться, когда опять вылезла неугомонная Яська:
– Извините за любопытство, но почему именно знак бесконечности?
Массажист немного сконфузился:
– Глупо, конечно… Стыдно даже рассказывать. Но… Разговор интересный услышал. Что можно татуировкой как бы «запечатать» свои страхи. Скрыть то, что мешает жить. Одна тётка рассказывала, что подсознательные страхи есть у любого человека. Это нормально. «Чувство самосохранения», «инстинкт» – так она сказала. Но иногда в жизни что-то такое случается, и один из страхов обостряется, «выпячивается». Иногда становится настолько навязчивым, что мешает жить нормальной жизнью. Один из способов избавиться от такого состояния: «запечатать» страх в татуировку, поставить себе на кожу несмываемую защиту. Как талисман.
Яська недоуменно посмотрела на него:
– А бесконечность…
Карен хмыкнул:
– Я не то чтобы псих какой или пацан закомплексованный, просто у меня, как и всех, есть некий такой пунктик. Я – нумерофоб.
– Что?! – Яська и Ларик одновременно посмотрели на Карена.
– Нумерофобия. Боязнь чисел.
– Извините, но как это?!
Яська в первый раз слышала о подобном явлении.
– Моя психика выбирает одно число и назначает его «плохим». И я везде, где вижу это число, жду неприятностей. Телефонный номер, кредитной карты, встреча, назначенная на определенное время… Меня всё может вывести из себя. «Постоянное ожидание неприятностей, – так сказал один мой друг, – это опасно». Неврозы и депрессии.
Карен горестно вздохнул.
– Я поэтому и приезжаю сюда подработать на лето. Расслабляюсь, так как на пляже не привязан ни ко времени, ни к дате. Нет этого ужасного, испещрённого цифрами графика, как в поликлинике. Люди приходят, принимают сеанс массажа, платят и уходят. Всё.
– А знаком «бесконечность» вы пытались стереть все существующие цифры? Подчеркнуть их, так сказать, ничтожность и незначительность? – догадался Ларик.
Массажист–нумерофоб кивнул. Зачем рассказал про свои проблемы этим двум странным ребятам, он и сам не понимал. Татуировщик и его подруга выглядели несколько озабоченными. И действительно ли они просто проходили мимо?
– Что случилось? – ещё раз повторил он.
Вдруг Яську словно молнией поразила одна догадка.
– Врач тоже был не местным, приезжим… Слушайте, а не ехал ли с вами в поезде такой человек…
Она видела лицо умирающего диетолога в конвульсиях, искажённое, но всё равно вспомнила настолько явно, что сама удивилась. И тут же постаралась набросать его словесный портрет.
– Валентин, да, – сказал Карен, даже не сильно напрягаясь, вспоминая. – Врач–диетолог. Он намекнул, что у него тоже есть пунктик, но какой именно – не рассказал. Хотя мы ехали несколько часов, и беседа была интересная. Постойте, а откуда вы знаете Валентина?
Конец ознакомительного фрагмента.