Внешне мы со Славкой отличались друг от друга так же сильно, как Полина с Юлей: он был яркий блондин с голубыми глазами и небольшой бородкой, а я не менее яркий брюнет, правда, тоже с голубыми глазами, а бородой обрасту за время сплава, пока же на мне к вечеру отросла щетина.
Наконец, подготовительные процедуры завершились, мы заняли места «согласно купленным билетам». Я повернулся на бок, чтобы видеть Полину в тусклом дежурном освещении, из-за стенки доносилось приглушённое: «Вскрываемся. У меня две пары на…»
Она лежала отвернувшись и накрытая простынкой до груди, свой хвост на ночь распустила, и её красивые волосы прикрывали ей плечи и спину. Тонкая простынка облегала изумительные формы, повторяя впадину в месте талии и соблазнительно подчёркивая плавную возвышенность бедра.
Колёса выстукивали: «Что-то будет, что-то будет, что-то будет…» От их навязчивого предсказания у меня случился прилив крови туда, куда пока бы не надо, она пульсировала, словно отвечая колёсам: «Будет, будет, будет…»
Глава 3
Славка о чём-то шептался с Юлей внизу, Юля периодически хихикала, наверное, Славка блистал в роли артиста разговорного жанра – он знал невероятное количество анекдотов, правда, большая часть из них не предназначалась для нежных девичьих ушек, но и оставшихся хватило бы с лихвой на все дни поездки. Я уже знал его репертуар, а потому не прислушивался, гипнотизировал Полину, мне хотелось, чтобы она повернулась лицом ко мне, чтобы улыбнулась своей мягкой и задумчивой улыбкой. Мысленно раздевал её.
Плотно облегающий топик лишь подчёркивал красивую форму её груди, небольшой, вряд ли она покупала бюстики выше первого размера, если вообще покупала, с такими крепкими грудками (ладоням, имевшим счастье прикоснуться к ним, стало горячо, горячо стало и в другом месте, я перевернулся на живот) можно было обходиться без них. Обнять бы её, протянув руку под правой грудкой, взять левую в ладонь, ласково защемляя в пальцах горошину сосочка, и чувствовать, как ускоряется биение её сердца… Можно что-нибудь сравнивать с ощущением нежной груди, доверчиво лежащей в твоей ладони, но сравнить с чем-то само это ощущение нельзя, нет ничего прекраснее… Длинные стройные ножки, попка ещё более упругая, чем грудки, чуть впалый животик, лобок… интересно, она его бреет или там шёлковый треугольник?.. А её раковинка?.. Кто-то уже пытался открыть её створки и добраться до жемчужины?..
Моя фантазия грозила выйти мне боком. Я отвернулся носом к стенке, пережидая, когда пройдёт приступ страсти… В принципе, я не считал себя слабым на передок. Вполне мог терпеть воздержание, если не видел для себя подходящего объекта, с кем хотелось бы покувыркаться в постели. Но теперь этот «объект» находился от меня слишком близко…
Обе девушки, особенно Полина, явно не относились к категории доступных, вполне возможно, что в плане секса нам со Славкой (мне так точно) ничего не обломится. Хотя… впереди ещё три дня и ночи, опять же – мы парни с гитарами и набором красивых лирических песен, не раз проверенных на силу воздействия. И с девчонками-походницами приходилось встречаться, но, как правило, они вели себя более… как бы выразиться помягче… смело и даже вызывающе, словно брали на слабо, вынуждая довольно быстро после знакомства переходить к решительным действиям. Применить подобные решительные действия к Полине казалось святотатством. Давно не попадались мне такие чистые и романтические натуры.
Мы пока и не познакомились толком. Я надеялся, что Славка, прежде чем переходить к анекдотам, догадался выспросить у разговорчивой Юли недостающие сведения касательно возраста и рода занятий наших попутчиц. Впрочем, скорее всего, они студентки. И вряд ли старше двадцати двух… Нет, ну это надо! Впервые в жизни задуматься о походе и сразу ломануться за почти четыре тысячи вёрст в тайгу! Мысли переключились на трудности, которые поджидают Полю и её подругу, напряжение внизу отпустило, а вот художник в моей голове принялся рисовать страшные картины: от их встреч с дикими зверями на туристической тропе до приставаний к ним со стороны подвыпивших местных парней (их маршрут пролегал через два селения). Я опять задался целью отговорить девушек от авантюры.
Поезд сильно тряхнуло, как будто на мгновение колёса потеряли сцепку с рельсами. Поля чуть не упала с полки, я на каких-то инстинктах, вероятно выработанных долгими занятиями экстримом, успел подставить руку и удержать её. Конечно же, словно издеваясь надо мной, рука моя придержала Полю именно в районе груди, левой, и я почувствовал, как затрепыхалось её сердце. Полина отодвинулась, прижалась спиной к стенке, смущённо пробормотала:
– Спасибо. Я однажды при таком толчке упала и больно ударилась спиной о столик. Но всё равно люблю верхние полки…
– Я тоже люблю верхние… – прошептал я, пытаясь срочно придумать ещё что-нибудь для продолжения разговора, уж раз она проснулась. Вспомнил, что скоро будет стоянка почти в двадцать минут. – Не хочешь прогуляться, подышать воздухом? Наверняка киоски с мороженым будут работать.
– Хочу…
Мы почти одновременно посмотрели вниз, Юля и Славка крепко спали, утомлённые долгим общением, даже фортель, какой выкинул поезд, не разбудил их.
– Я спущусь первый, потом тебе помогу, – сказал я, на всякий случай быстро проверил под простынкой шорты, всё ли там прилично. Опершись о край Полиной полки, легко соскочил, сунул ноги в слаксы. Протянул руки к Поле:
– Давай.
– Как? – растерялась она.
С моим ростом я возвышался над её полкой.
– Обнимай меня за шею, – я постарался произнести фразу как можно более нейтрально.
Поля потянулась ко мне, поезд снова тряхнуло (машинист, что ли, развлекается, чтобы не уснуть?!), и она оказалась в моих объятиях, уже стоя ногами на полу. Мы оба не поняли, каким образом у нас получилось так ловко. Я чуть было не поцеловал её, как будто затмение нашло от радости, в последний момент спохватился, что могу всё испортить.
Подождал, когда она тоже обуется, нацепил поясную сумку, чтобы иметь при себе деньги, вдруг действительно попадётся что-нибудь вкусненькое, Поля уже ждала меня в коридоре.
Была глубокая ночь, третий час, на перрон почти никто не вышел, но киоски исправно работали, а потому я купил нам мороженое. Пока прогуливались вдоль состава, я и сам выяснил то, что собирался спрашивать у Славки. Девушки устроили себе передышку после сдачи госэкзаменов, закончили лингвистический факультет в университете, две юные переводчицы со знанием английского и итальянского. С возрастом я угадал, обеим по двадцать два. Заодно рассказал о себе, что инженер-конструктор, работаю в КБ на почтовом ящике, что мне, как и Славику, тридцать. Заметил её быстрый взгляд на мою правую руку, догадался, что её интересует, нет ли на безымянном пальце следа от кольца.
– Не женат и никогда не был.
Она смутилась. Но от темы уходить не стала.
– А почему? Неужели за столько лет никого не встретил, с кем бы тебе захотелось связать жизнь?
– Чтобы вот прямо захотелось – не встретил… – Меня так и распирало добавить: «До вчерашнего вечера», но опять напала какая-то робость, незнакомая мне ранее.
Потом немного рассказал ей о наших сплавах и снова попытался отговорить от выхода на маршрут. Поля только улыбнулась.
– Не волнуйся, ничего с нами не случится. Там же большая группа, инструктор, хоженые-перехоженные тропы.
– Дашь мне свой номер телефона, чтобы я потом мог удостовериться, что ты жива-здорова?
– Дам, – опять улыбнулась Полина, не уточняя, когда именно… Ничего, я не забуду и не отстану, пока не получу…
Глава 4
Мы вернулись в купе, я легко подсадил Полю на её полку, она и воспротивиться не успела. Только посмотрела на меня удивлённо, наверное, не ожидала, что я такой сильный, а возможно – что такой наглый. Наглым я, конечно, мог быть, но уж точно не по отношению к ней, а вот сильным – да, вес нашей походной амуниции с учётом разборных байдарок (для высшей категории, разумеется, хорошо бы иметь цельные, но как их доставить до места…) намного превышал то, что может перетаскивать обычный среднестатистический мужик, так что слабакам было не место в нашей компании. Я забрался на полку и опять улёгся на бок, чтобы видеть Полину. Несколько долгих минут мы смотрели друг другу в глаза.
– Спокойной ночи, – она не выдержала первой, отвернулась к стенке. Я же не шелохнулся, будто бы продолжал барахтаться в глубинах её глаз, думать, неужели мы расстанемся всего через три дня?.. Решил, что мне нужно постараться влюбить её в себя, потому как сам я чувствовал, что со мной это уже случилось…
Я всё-таки уснул под колыбельную колёс: «Влюблён-влюблён, влюблён-влюблён, влюблён-влюблён…»
И так мне понравилась эта колыбельная, что проспал я почти до полудня. Очнулся от приятного ощущения, что меня нежно гладят по лицу. Открыл глаза – рукой никто не дотрагивается, но вот улыбкой… Полина смотрела на меня со своей полки, в руках держала книгу, взгляд же был направлен на меня. В нём было столько ласки, как будто мы ночью как минимум целовались, как максимум – стали близки, как вершина счастья – поженились.
Я улыбнулся в ответ:
– Не храпел?
– Нет, смешно вытягивал губы, словно пытался кого-то чмокнуть.
Я смешался в первое мгновение, потом подумал, а чего уж там…
– Не кого-то… Тебя. И не чмокнуть, а поцеловать по всем правилам поцелуйного искусства.
– Есть такое искусство? – она постаралась сохранить шутливый тон, хотя личико её порозовело от смущения.
– Безусловно.
– И много в нём правил?
– Много…
– И ты владеешь им в совершенстве, судя по твоим уверенным ответам…
Тут нельзя было торопиться, тут начинался очень скользкий лёд… Я молчал, размышляя над вариантами, только по-прежнему не сводил с неё глаз. Полина покраснела ещё больше, но сообщила:
– Мы уже позавтракали. Юля со Славиком в тамбуре, собрались выйти погулять. Скоро станция.
– А мы с тобой?
– А ты умоешься и будем пить кофе. Я составлю тебе компанию.
– Отлично!
Я соскочил, не подумал, что после «колыбельной» и поцелуев во сне у меня не всё «в полном порядке». Понял это, лишь когда Поля быстро прикрылась книжкой. Опустил глаза – шорты вздыблены… М-да. Опять смутил девушку. И себя заодно.
По дороге в туалет заглянул в соседнее купе, мужики спали, храпя кто громче, кто тише. И духота, не то, что в нашем полудевичьем купе. Я быстро умылся, из зеркала на меня смотрел совершенно счастливый парень. Я и раньше не был мизантропом, но теперь улыбка просто разрывала мне рот. Провёл ладонями по отросшей колючести. Бриться или нет? Решил, что спрошу у Поли, на какую физиономию ей будет приятнее смотреть.
Прежде чем войти в купе, опустил глаза, пока всё было тихо, но чары Полины могли всколыхнуть это царство в любой момент. Девушки наверняка думают, что все возможные физиологические проблемы и трудности достались от природы им, ан нет… нам ничуть не легче…
Поля уже накрыла на стол – на бумажной тарелке с «моей» стороны возвышалась гора бутербродов с копчёной колбасой, сыром, свежими огурцами и помидорами.
– Я пошёл за кофе. Ты какой пьёшь?
– Чёрный, без молока и сахара.
Я удивился.
– И не горько?
– Может быть, кому-то и горько, я привыкла, не могу пить другой. – Она говорила, не глядя на меня, наверное, всё ещё опасалась увидеть то, что увидела… Так и хотелось успокоить её на этот счёт. Вот только надолго ли?
Пока я поглощал приготовленные ею бутерброды, а она пила свой американо, вернулись Юля со Славиком. По довольному лицу приятеля я понял, что их отношения продвинулись сильно вперёд. Юля взирала на него с обожанием и лёгкой грустью в преддверии неизбежного расставания.
В купе постучали. Мужики проснулись и тоже жаждали познакомиться с нашими девушками.
– Момент, – строго сказал я, выпихивая их в коридор. Повернувшись к Полине, спросил у неё разрешения на такой визит. Она растерянно пожала плечами, Юля не возражала.
– Поля, ты останешься внизу или подсадить тебя на твою полку? – Лично мне, разумеется, хотелось, чтобы она была как можно дальше от сладострастных взоров.
– Подсади, – тихо ответила она с некоторой опаской глядя на мои руки, но я взял её очень аккуратно и строго за талию, никаких вольностей себе не позволил. Сам тоже забрался наверх. Пусть они там внизу делают что хотят, я буду смотреть на Полину.
Дверь закрывать не стали, чтобы не задохнуться от чрезмерного количества народа, Славка снова завладел гитарой. В этот раз к его голосу примешался целый хор из четырёх глоток. Мы с Полей не сводили друг с друга глаз и улыбались их веселью…
Глава 5
Я не знал, как мне быть, как повести себя с Полей… Терял драгоценные дни, часы, секунды; они утекали как вода или песок; они испарялись как капли на раскалённой сковородке; они убегали как столбы за окном мчащегося вперёд состава… Юля со Славкой ходили целоваться в тамбур. Возможно, не только целоваться, мне некогда было расспросить его, я был поглощён Полиной. Но я ни на миллиметр не приблизился к решению вопроса «Как мне быть?..». Не узнавал сам себя. Мы выходили вдвоём гулять на перрон, в том числе и ночами, мы часто оставались одни в купе, когда его покидала вторая парочка, наши глаза паслись друг в друге, мои руки касались её, когда я подсаживал её на полку и снимал оттуда, в эти моменты мы были так близко, что слышали стук сердец. Я мучился желанием обладать ею. Но… не мог даже поцеловать. Если бы она сделала хоть легчайшее движение мне навстречу, я припал бы к её губам со всей скопившейся во мне страстью, но она не делала… Вполне вероятно, что ждала первого шага от меня. Будь на её месте любая другая, всё было бы проще… Полину же я возвёл на какой-то недосягаемый пьедестал, до которого не мог дотянуться. Нами уже было столько переговорено, она знала про меня всё с момента рождения, все истории, рассказанные мне когда-то родителями, перекочевали к ней. Я даже рассказал ей про девушку, которой сделал предложение (лишь потом вспомнил совет, данный герою фильма его мудрой мамой: нельзя одной женщине рассказывать про другую), я хотел, чтобы она всё-всё про меня знала. Я хотел всё-всё знать про неё. Мы вместе смеялись, вместе молчали… Секунды, минуты, часы и дни утекали, испарялись, убегали…
– Макс, выйди, разговор есть, – позвал меня Славка. – Девочки, простите, мы быстро.
Мы сидели внизу вчетвером, я мучил гитару грустными переборами:
…
Заблудилась моя печаль
Между пихт и берёз.
И не действует по ночам
Расстояний наркоз.
Расставаясь, шептал: «Пустяк.
Ведь не видишь же ты насквозь,
Просто что-то не так, не так,
Что-то не удалось».
А поезд, длинный смешной чудак,
Рад стараться, твердит вопрос:
«Что же, что же не так, не так?