– А ты крутая у меня, мать, – говорил он, и голос его звучал со смешинкой, такой знакомый и почти любимый.
– Что теперь будем делать?
– Уедем. Только не в Узбекистан. В Москве оставаться не стоит. Олежка бы закончил учебу.
– Он молодец. Учится хорошо.
– Слушался?
– Смешной ты, Андрей.
– Просто, кроме вас у меня никого нет, Оля – Оленька. Вот так. Ни хрена себе.
Андрей остановился, как вкопанный.
– Олег?
Ольга удивленно тоже остановилась, но Андрей уже, оставив ее, сорвался с места.
– Олежка? Ты что?
Парень, выросший за это время почти что с Андрея, обернулся к нему, перемялся с ноги на ногу и обхватил набежавшего брата одной рукой.
– Ты что вышел, – прижимая его, говорил Андрей. – Вышел-то зачем, братишка? Поздно уже.
– Я думал, ты не вернешься. Ушел и так долго…
– Ну ты и пацанчик у меня, ну и пацанчик. Родной. Какой ты у меня пацан.
Ольга стояла, не доходя до них два шага и смотрела на них обоих: одного беглого, с изуродованным лицом, другого – калеку, и обоих таких молодых, которым еще жить и жить, и жизни они оба еще и не видели, но биты были так, как не каждый бывает бит во время самой страшной войны.
У Ольги защемило сердце и за них, и за себя, тоже попавшую не на свое место и не в то время.
А Андрей повернулся к ней, смеясь фиолетовыми в свете окон губами.
– Давайте, ребята, прогуляемся на свежем воздухе, если вы не проголодались, конечно.
– Я – за, – подхватил Олег, смеясь может быть впервые за эти годы. – А ты – Оль?
– Ну, раз мужчины «за», куда мне деваться.
– А мать у нас мировая, правда? – Андрей шагнул к ней и притянул к себе. – Я люблю тебя, Оленька.
– Да ладно, Андрей, не на улице же. Все равно, на ужин сегодня яичницу хотела пожарить из разбитых яиц и сардельки сварить. Это я быстро приготовлю.
– Пойдет, мать. Только глазунью.
Оба брата любили только глазунью и ели ее одинаково и своеобразно: сначала обрезая ножом белок, и в конце, напоследок, как лакомство – съедали желток.
Андрей обнял обоих и, прижав к себе, повлек их по тротуару. «Джип Чероки» остановился на проезжей части. Парень, похожий всё на тех же рэкетиров как брат – близнец: с бычьей шеей, в такой же кожаной куртки и цепях, вышел из машины, как раз наперерез Андрею. Тот резко остановился, стараясь собой закрыть брата и жену.
– Привет, – миролюбиво сказал парень, оценивая его взглядом. – Меня зовут Чико. Давай граба. Да без балды, в натуре.
Андрей, не спуская с него глаз, протянул руку. И парень, высокий и накаченный, стиснул его кисть со всей силой, но Андрей, худой и жилистый, не уступил.
– Ничего. Ништяк. Откуда в тебе сила такая, в Кощее? На крытке чалился?
– Было.
– Сколько?
– 2 года. Потом амнистия.
– Поехали, что ли?
– Куда?
– Тут авторитетные люди хотят с тобой потележить. Да не ссы, не на правилку зову.
– Витя, – позвала его Ольга неуверенно и со страхом.
– Телка твоя?
– Жена.
– А. Базара нет. Почапали что ли потиху. Там поляна уже накрыта, все культурненько.
– Подожди, – Андрей подошел к Ольге и Олегу. – Идите домой, я тут постою, посмотрю, как вы дойдете.
– Ты куда? – Олег тревожно схватил его за руку.
– Все хорошо, братишка. Это мой старый знакомый. По тюрьме. Вот встретились, поговорим и вернусь.
– Витя?
– Все, все, ребята. Все нормально, все под контролем. Идите.
– Тебе правда не опасно?
– Конечно. Давайте, давайте, я тут постою.
– Только не вмешивайся ни во что.
– Когда вернешься, брат?
– Я быстро. Обещаю, быстро. Идите.
Ольга и Олег повернулись, пошли, обернулись, потом снова пошли. Так они и дошли до подъезда, все время оборачиваясь и видя двух парней, стоявших плечом к плечу у въезда в тесный дворик, состоящий из четырех домов.
Машина остановилась возле сауны, и Чико по-хозяйски отодвинув охранника, ввел Андрея в небольшой зал, где за столом сидели и закусывали четверо мужчин, завернутых в простыни.
– Вот он, Кир, – Чико приостановился и подтолкнул вперед Андрея. – Мне идти?
– Подожди там…
Мужчины обернулись. Все они были среднего возраста и начинали полнеть и лысеть. Сидевший посередине толстеющий блондин, рельефные мускулы которого постепенно заплывали жиром, поманил Андрея. Он развалился в кресле и всем видом своим показывал, кто здесь настоящий хозяин.
– Значит, вот ты какой, Паленый. Был в крытой?
– 5 лет. Через два года вышел по амнистии.
– За что?
– Пользовался фальшивыми документами.
– А свои где потерял? – хохотнул второй мужчина, самый старший, длинноносый шатен, дородный и белотелый.
– Я перегонял машины из Германии.
– Краденые? – переспросил третий, меньше всех ростом, с острым неприятным взглядом, даже в сауне не расставшийся с толстыми очками в массивной оправе. Он был единственный, кто выделялся из общего стандарта и походил скорее на адвоката, чем на бандита.
– Да. Я это узнал уже потом, на суде.
– Странный ты, Паленый. Скрытный. Ну да ладно. Ты за нас подписался в «Арине», поэтому я хочу сделать тебе предложение… Как звать-то тебя?
– Виктор.
– А с ряхой что?
– В аварию попал. Горел.
– Как танкист? Да ты проходи, садись. Закусывай потиху. Как же ты, такой худой, справился с десятерыми пацанами Бобра? У него братва не из слабых.
– Справился, – мрачно ответил Андрей и, не торопясь, сел.
В его жизни уже было такое: с ним говорили авторитетные люди. Потом он сел в тюрьму. Преступником он стал давно, в тот день, когда рука его впервые сжала рукоятку офицерского пистолета. Но если раньше он еще пытался все исправить, то теперь, после тюрьмы, сам искал подобных людей. Для него это был легкий заработок, и масса возможностей изменить свою судьбу.
Домой, в общежитие, он приехал в полночь. Зевая и сонно расправляя плечи, постучался в комнату к Ольге, едва добрался до ее постели и грохнулся, прямо не раздеваясь. От него слегка пахло спиртным и дорогим сервелатом.
И только утром он объявил Ольге, что нашел работу.
– Но, Витя… – Ольга, накрывавшая стол, села. – Где мы будем жить? Смотри, здесь же тесно.
– Без проблем, Оленька. Я теперь на хорошем месте. Придумаю. На работу сегодня не ходи.
– А документы?
– Без проблем. Все, мать, все путем. Я теперь вернулся. Будет еще праздник и у нас с тобой.
Почти не поев, только налегая на кофе, Андрей быстро ушел. И исчез на целых два дня. Появился он на третий день, к вечеру, в магазине «Арина».
Увидев Ольгу, он направился прямо к ней, а Чико, вошедший с ним, свернул к двум парням, поднимающимся из-за столика в углу магазина.
– Привет, мать. Что вышла, я же сказал, чтобы наплевала.
Ольга молчала, глядя на него. Он изменился, одет был в новенькую кожу и черные облегающие джинсы, правда цепи на шее у него не было, но держался он уверенно и агрессивно.
– Поехали, я за тобой.
– Ты… я…
– Идем.
Директор, выйдя из кабинета, стоял и не мог подобрать слова, а Андрей мельком посмотрел на него и повернулся к Ольге.
– Он ничего тебе не должен? Кроме бабок?
– Паспорт.
– Неси, – Андрей посмотрел на директора с нескрываемым раздражением.
– Но…
– Неси.
Директор посмотрел на свою охрану, поймал их безучастные взгляды и торопливо повернулся назад.
Получив паспорт и расчет, Ольга с Андреем пошли к выходу.
– Чико, – свистнул Андрей и, повернувшись к подходившему парню, сказал вполголоса: – А этим хватит бездельничать, завтра пусть возвращаются к Дреме.
Ольга, оглянувшись, с ужасом застыла на пороге, на котором был по-прежнему постелен коврик «Добро пожаловать».
В «Джипе», стоявшем прямо на площадке перед крыльцом, уже сидел Олег и стояла его сумка с учебниками и тетрадями. Андрей, подтолкнув Ольгу к нему, назад, а сам прошел к переднему сидению. За руль сел Чико.
– Проиграли что ли вчера наши? – начал Андрей, когда Чико выворачивал машину на проезжую дорожку.
– Ничья. 5:5. Ну и дали немцам.
– А все же ничью не разменяли.
– Да нет, нам там гол не засчитали.
Ольга смотрела на притихшего хмурого Олега, на Андрея, по-дружески разговаривающего с парнем, которого она считала бандитом, и страх затекал ей в душу ледяной струей.
Машина, проехав чуть ли не пол-Москвы, остановилась возле кирпичного кооперативного дома.
– Приехали, идемте, – Андрей открыл свою дверцу. – Спасибо, Чико, что подвез.
И Андрей, не торопясь, вышел, отпер другую дверцу и, взяв большую сумку, помог выйти Олегу.
Поднявшись на второй этаж, Андрей достал из кармана ключ и отпер квартиру. Большая, двухкомнатная, она была уже обставлена, правда довольно скромно.
– Ничего хатка, правда? – Андрей оглядел ее, словно видел впервые.
– Чья это, Витя? – спросил Олег.
– Я снял через контору.
– На какие деньги?
– Я же работаю.
– Где?
– Ну, попал под пресс, братишка.
– Можешь ничего не говорить.
– Да почему же? Я работаю водителем у одного богатенького.
– Правда?
– Век свободы не видать, – Андрей громко расхохотался, показывая, что шутит, но смех у него получился нервный, и это еще больше насторожило Олега.
– Но мне же на работу далеко, – начала Ольга.
– Ты больше не работаешь. Вот, мать, здесь 5 штук, на все про все. Разбирайтесь. Оденьтесь там и все такое.
Андрей небрежно бросил на стол пачку зелененьких и сел в кресло.
– Все, ребята, баста. Разбор полетов закончен. Давайте, похаваем, что ли?
Ольга все смотрела и смотрела ему в лицо, стараясь что-то уяснить для себя. И от ее взгляда Андрей заерзал, занервничал, поднялся и скрылся в ванной. Там, после душа, он долго смотрелся в запотевшее зеркало. Следы ожога на его лице стали заравниваться, белые пятна уменьшались и только пара шрамов, сведенные брови и искривленный нос уродовали его по-прежнему.
– Так кто же теперь без вести пропавший, – пробормотал он, проводя пальцами по лицу. – Витя? Или Андрей? Еще та заморочка.
А на следующий день, после обеда, Андрей приехал домой на «Мерседесе» с крупным блондином в дорогом костюме из темно-серого габардина. Он запер машину, поставил на сигнализацию, и вместе с блондином поднялся в свою квартиру. Андрей только раз успел стукнуть пальцем в дверь, как Ольга, видевшая его из окна, поспешила открыть.
– Принимай гостя, мать, – проговорил он, держась немного натянуто и растерянно.
Ольга отступила, глядя, как незнакомый мужчина, казавшийся очень импозантным, уверенно заходит в квартиру, прямо так, по ковру, не снимая дорогих туфель. Андрей прошел за ним, держась чуть сзади и сбоку.
– Ну, как, хорошо устроились? – спросил мужчина, оглядывая комнату, и голос его был приятный и сочный.
Он улыбался и так же, с улыбкой, принялся рассматривать Ольгу, как будто она была часть интерьера.
– Твоя жена? Поздравляю, она красавица. Представь нас.
– Ольга, познакомься, мой начальник, Николай Степанович. Николай Степанович – моя жена, Ольга.
Мужчина, глядя в упор на женщину, протянул ей руку. Та не спешила с ответом, и он бросил нетерпеливо:
– Ну?
Ольга, покраснев, дала руку для пожатия, но мужчина неожиданно перевернул ее кисть тыльной стороной ладони вверх, поднес к губам и поцеловал, стараясь казаться галантным.
Ольга покраснела еще больше, Андрей поджал губы и слегка качнул головой, переминаясь.
– Очень приятно, – проговорил мужчина, и голос его стал еще глубже и сочнее. – Вы так прекрасны.
Андрей издал кашляющий звук, Николай Степанович обернулся и внезапно заторопился.
– Виктор, отвезёшь меня и можешь быть свободным. Поехали. До свидания, сударыня.
Голос Николая Степановича стал торопливым и озабоченным. Он, чуть попятившись, быстро вышел, и Андрей, облегченно вышел следом за ним.
Домой Андрей вернулся поздно и на той же машине. Оставив ее в платном гараже, он поднялся на второй этаж, отпер квартиру и вошел, стараясь не шуметь. Ольга ждала его, стоя в коридоре в новом теплом халате.
– Чего не спишь? – шепотом спросил Андрей, снимая кроссовки и обувая домашние тапочки.
– Жду тебя.
– А.
– Кушать будешь?
– Нет. Разве только кофе. Настоящий. Сваришь?
– Сварю.
– Олег спит?
– Спит. Он устает сильно. Хочет экстерном сдать за два года и пойти работать.
– Шиш вот. Он у меня учиться будет в университете.
– Витя…
– Что?
– Можно поговорить?
– Валяй, мать. Вам с Олежкой все можно. Даже в рожу мне въехать.
– Кто этот человек?
– Кто?
– Николай Степанович.
– Мой босс. Большой босс.
– Витя. Давай уедем, а? В Фергану?
– Нет, мать. Так дело не пойдет. Ты же знаешь, что мне нельзя в Фергану.
– А здесь можно? У тебя же нет документов. Ты сбежал с поезда.
– Тише. Разбудишь мальчишку. Смотри сюда, – он достал из кармана зеленую книжечку и другую, поменьше. – Паспорт гражданина Российской Федерации. Военный билет. Открой.
Ольга открыла паспорт, и у нее потемнело в глазах.
«Виктор Дягин». И фотография Андрея.
– Андрей, – пролепетала Ольга, и жесткая ладонь парня зажала ей рот.
– Не говори так, – с расстановкой проговорил он, медленно убирая руку. – Даже дома не говори.
– Прости, – Ольга смешалась, отступила и отвернулась.
– Ты прости. Оленька, пойми, я боюсь не за себя. Я просто обязан дать образование Олегу и поднять Иру. Понимаешь?
– Нет.
Андрей навис над ней, внезапно выкрикнув:
– Ты дура!
И тут же он осекся и отступил.
– Ладно, все, дебатов нет. Что у тебя на душе?
– Я боюсь.
– Кого?
– Ты связался с бандитами.
– С кем? Ну-ка, еще раз повтори.
– С бандой. А что, разве – нет?
Андрей посмотрел на комнату и закрыл туда дверь.
– Идем на кухню, разберемся. Почему ты решила, что я связался с бандой?
Сердце Ольги забилось часто и испуганно. Но она все же ответила, храбрясь:
– А этот? На машине?
– Он мой хозяин. Кирдин Николай Степанович. Я вожу его.
– И он тебе подарил паспорт. Расскажи это ребенку.
– Да-а. Босс тут не при чем. Он просто дал мне деньги, а все устроил Чико. Ты же знаешь его.
– Да, он рэкетир.
– Вот припечатала. Как в суде. Я сидел с ним в тюрьме и там спас от разборки. Он мне все и устроил.
– Но он же фальшивый.
– Почему?
– Сейчас же они в компьютере.
– Все тик-так. Мало ли хакеров, они тоже кушать хотят.
– Ох, пропадем мы, Витя. Не обо мне, об Олежке подумай.
– Я обо всех думаю. Ольга, ты дорога мне, и Олег дорог. Вот погоди, мы заживем на славу. Мой хозяин богат, он хорошо платит.
– Кто он?
– Кто?
– Хозяин.
– Николай Степанович что ли? Оля – Оленька. Мало ли на Руси сейчас богатеньких Буратино. Он олигарх.
– Кто это?
– Ну, миллионер. Там: магазины, гостиницы, нефть, алмазы. Ему нужны верные люди, охрана.
– Ты охранник? Ты же сказал, что ты – шофер.
– Я – все. Даже родная мать. Все? Никаких заморочек? Тогда вари кофе, мать, я страшно устал.
За кофе Андрей расслабился и начал говорить, мечтательно глядя на отделанную кафелем стену и поглаживая, и потирая Ольгину руку своими худыми длинными пальцами:
– Представь, мать, вот станем покрепче на ноги, перевезем Иришку, заведем еще пару зевластиков. Как ты на это? А? Оленька, ты же любишь меня, правда? – Андрей поймал ее взгляд и стал смотреть ей в глаза, требовательно и выжидательно.
– Правда, – твердо ответила Ольга, выдерживая этот взгляд. – Только думай о нас почаще, ладно? Я не хочу, чтобы ты опять сел в тюрьму.
– Я что, убил кого-то или ограбил? Я просто перегонял машины. Эх, мать, знаешь, кто сейчас честные-то? Бомжи с помойки. Вот поэтому и ходят по мусоркам, да бутылки собирают.
«Мы хорошо живем, мама. Витя снимает отдельную квартиру, он работает водителем –охранником у одного московского олигарха и хорошо зарабатывает. Только мы оба сильно по вам скучаем», – Ольга писала, задумывалась, и жизнь впереди казалась ей не такой уже сияющей, как расписывал Андрей. Она уже убедилась на своем опыте, что чудес в жизни не бывает. А бывают пинки и затрещины.