– Не спеши.
– Спасибо, дальше я сама, – у входа в ванную она отстранила его руку.
– Уверена?
– Мне кажется, я справлюсь.
Роберт нехотя отпустил ее, но остался стоять у двери. Прислонившись к стене, он задумался, как ему поступить: «Завтра надо летать в Москву. Отложить поездку никак нельзя, но раз Юля пришла в себя, можно и нужно увезти ее из Петербурга. Согласится ли она ехать со мной, и как быть с ее документами, вернее, с тем, что я пока не хочу ей их отдавать?» За дверью послышался шум, и Роберт вихрем ворвался в ванную. Юля сидела на полу раздетая догола.
– Уфф! – он резко развернулся на сто восемьдесят и блаженно подумал: «Просто конфета».
– Я хотела принять душ, но, голова закружилась…
Роберт сдернул с крючка халат и, не глядя, кинул его назад.
– Можешь поворачиваться.
Он поднял Юлю на руки и отнес в комнату.
– Если не возражаешь, с умыванием чуть повременим. Хочешь еще пить?
– Да.
«Во взгляде Джу уже нет настороженности, скорее она смотрит с интересом. Это прорыв!» Роберт налил в стакан воды, помог ей напиться и, поправив подушку, сел в кресло.
– Попробую вспомнить хоть что-нибудь. Не с неба же я рухнула, – Юля прикрыла глаза.
Пока она погружалась в прошлое, Роберт задумался о будущем. Он уже не видел себя без Юли, уже не было ни «я», ни «его», а появились «они» и «мы», и эти «мы» удивляли, умиляли и пугали одновременно.
– А в чем я была? И вообще, какие-то вещи, бумаги? Ключи, в конце концов? Может, что-нибудь в карманах?
– Нет. Твоя одежда сейчас стирается. Я пытался разыскать сумку, но в сумерках ничего не видно. Ума не приложу, как ты оказалась в лесу в такой ураган. Точно могу сказать, что тебя избили. Наверное, кто-то преследовал…
– А может, и не вспоминать, кто я? Налей еще воды, – она села, прислонившись к стене.
Роберт с интересом взглянул на собеседницу и, протянув стакан, улыбнулся: «Она, похоже, еще та штучка».
– Мне нравится ход твоих мыслей. Как же мы будем тебя называть?
– Я пока не в состоянии думать? Давай твои варианты, – она сделала пару глотков.
– Ты ничего не имеешь против имени Герда? – приподняв бровь, озадачил ее Роберт.
– Почему Герда? – Юля поперхнулась водой.
– Есть такая сказка. Про Снежную королеву. Там девочка Герда долго ходила по лесам и полям, а потом поцелуем растопила сердце названного брата Кая. Помнишь?
– Да, как ни странно, сказку я помню, – удивилась Юля, – а еще помню, что память она потеряла в домике одной старушки-волшебницы. Роберт, а ты, случайно, не фея?
Они рассмеялись.
– Нет, если не возражаешь, я выберу роль Кая, и давай считать, что ты уже нашла меня.
– Нет, господин хороший, думай еще!
Роберт прикрыл глаза и прочитал на память:
«Но что за блеск я вижу на балконе?
Там брезжит свет. Джульетта, ты как день!
Стань у окна, убей луну соседством;
Она и так от зависти больна,
Что ты ее затмила белизною.
Оставь служить богине чистоты.
Плат девственницы жалок и невзрачен.
Он не к лицу тебе. Сними его.
О, милая! О, жизнь моя! О радость!
Стоит, сама не зная, кто она.
Губами шевелит, но слов не слышно.
Пустое, существует взглядов речь!»
Неожиданно Юля подхватила:
«Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!
Отринь отца да имя измени,
А если нет, меня женою сделай,
Чтоб Капулетти больше мне не быть».
От удивления Роберт открыл рот. Благодаря русским бабушке и маме, он хорошо выучил язык. Из Шекспира многое знал наизусть и на английском, и на русском языке. Но чтобы Юля так сходу подхватила диалог, да еще после потери памяти! «Может она блефует?.. Хотя не похоже. Господи, я хочу эту женщину!»
Роберт пересел на диван, горя желанием прикоснуться хотя бы к ее пальцам, но она отодвинулась от него, явно раскусив маневр.
– Ты все вспомнишь, поверь! А если нет, я подарю тебе новую жизнь, – вздохнул он, расправив одеяло в том месте, где только что лежала ее рука. – Джульетта, Джулия, Джу… По-русски, вроде, Юлия. Тебе нравится это имя?
– Да.
– Дарю.
– Спасибо! Но ты думаешь, одного имени достаточно для жизни?
Он внимательно посмотрел на нее. Сомнения раздирали его душу, он не мог не поехать в Москву и не мог оставить Юлю здесь. Неизвестно, как дело повернется, а подвергать ее опасности Роберт не хотел. С другой стороны, девушка она не робкого десятка, таким не нужно ничего объяснять, с ними лучше действовать напрямую.
– На самом деле, действительно, есть проблема… твои документы. Послушай, можешь сразу не отвечать. Завтра меня ждут кое-какие дела в Москве, поехали вместе? Если, конечно, отец утром подтвердит, что это не опасно для твоего здоровья. Я понимаю, предложение необычное, впрочем, как и вся ситуация. Но, возможно, ты захочешь побыть инкогнито, пока не вернется память. Заодно немного развеемся. С меня вино, кино и домино.
– Твой отец поедет с нами? – уточнила она.
– Дался тебе мой отец, – вскочил Роберт и прошелся по комнате. «Ну нет, ангел синеглазый, ты меня с чаем сделал, конечно, будь здоров. But I am not just anyone4». Теперь и речи быть не могло, чтобы оставить ее здесь. Последствия подобного шага предстали перед ним обнаженно и без прикрас. Ревность пронзила его сознание и превратилась в жгучее желание завладеть Юлей всей без остатка, со всеми ее чувствами, мыслями и бездонными зелеными глазами. Глубже чем это дано человеку. Он окружил бы ее любовью и заботой, как будущего птенца скорлупой, кожа к коже. – Нет, я предлагаю тебе поехать вдвоем. В противном случае, Эдвард переведет тебя в больницу до моего возвращения.
– А как я поеду без документов?
– Так ты согласна? – обрадовался он.
– Похоже, авантюризм мне больше по душе. Даже если ты окажешься разбойником, я предпочту отправиться с тобой за семь морей, а не лежать в больнице, какой бы замечательной она ни была.
– Значит ты не боишься разбойников? – Роберт шутливо нахмурил брови.
Она откинулась на подушку и посмотрела на него:
– Я боюсь того, что понятия не имею даже в каком городе нахожусь.
– В Петербурге. Ладно, ни о чем сейчас не думай, постарайся уснуть. Как говорят у вас, утро вечера мудренее. Спи, прекрасная принцесса, я решу все твои проблемы!
– Принцесса? Можешь и так меня называть! – она положила руки на лоб и жалобно протянула: – Опять голову скрутило.
Роберт достал из кармана таблетку и протянул ей со стаканом воды.
– Выпейте, Ваше Высочество, это снимет боль и поможет вам уснуть, – тоном, не допускающим возражений, произнес он.
– Спокойной ночи, принц, – Юля приняла лекарство и закрыла глаза.
Роберт нежно взял ее за руку. Он подождал, пока Юлино дыхание станет ровным, устроился рядом в кресле и вскоре заснул.
Глава 3
Эдвард проснулся и взглянул на часы: «До будильника ещё две минуты». Как далеко от Англии ни оказался бы мистер Фаррелл, он вставал ровно в шесть, чтобы встретить новый день, наслаждаясь первой чашкой крепкого чая. Эдвард накинул тёмно-синий халат с родовым гербом на груди. Казалось, будто мягкие велюровые складки хранят тепло Фаррелл-Холла – родного дома в предместье Лондона. В любой поездке, сколько бы вещей ни набралось, халату всегда находилось место рядом с фотографией покойной жены Эдварда, томиком сонетов Шекспира и дисками с любимой классикой.
Он наскоро принял душ, спустился в кухню и поставил на плиту чайник. Стараясь не шуметь, он дошел до комнаты, где поселился Роберт и приоткрыл дверь: «Так, идеально застеленная постель. И где это дитя мое интересно уснуло? Забавно. Ладно, загляну в гостевую чуть позже». Эдвард вернулся на кухню, заварил чай и поднялся к себе.
Вчера, впервые за долгие годы, Роберт попросил у него совета и помощи. У сына было такое выражение лица, какого он не ожидал увидеть у повидавшего многое на своем веку мужчины – по-детски испуганное, но в то же время счастливое. Эдвард взял портрет жены:
– Привет, Лиз, – прошептал он, – Ты единственная, кто мог бы мне сейчас помочь.
Несколько лет назад Элизабет скончалась от лейкемии. Эдвард так и не простил себе, что не сумел спасти супругу, хотя глубоко в душе понимал, что сделать ничего было нельзя. После потери любимой он дал себе клятву больше не жениться, но одиночество порой становилось невыносимым. И вот теперь шестое чувство подсказывало, что странная пациентка неспроста ворвалась в размеренную холостяцкую жизнь. Сердце забилось чаще. И с каждым прибывающим моментом тишины, с каждым несказанным словом вслух, в тщательно выстроенной, непробиваемой и просчитанной твердыне появились трещины.
– Что происходит? Роберт всерьез влюбился? А я? Нет-нет, просто физиология, – он провел пальцами по стеклу рамки, погладив на портрете вьющиеся, темно-каштановые, как у сына, волосы жены.
Эдвард отставил фото, сделал пару глотков обжигающего терпкого чая с бергамотом: «Что посоветовать сыну? Я давно сам хотел, чтобы Роберт полюбил по-настоящему. Парень с детства был чересчур серьезным в делах, но с женщинами просто беда какая-то. Они для него все равно, что мотоциклы: погонял, разбил, бросил. Помню, как он заявил нам с Лиз, что отправляется на войну репортером. Как же я надеялся, что сын изменится. Но нет, все вернулось на круги своя. И это ребенок миссионеров! Господи, как же безвременно ты забрал Элизабет. А ведь мы мечтали, как спустя годы, уйдем на покой и будем нянчить внуков вдали от суеты. Но жизнь распорядилась иначе – я остался один, совсем один.
– Я помогу им, Лиз… Ведь это было твое желание, чтобы Роб выбрал себе в невесты девушку из России… – Эдвард вновь взял портрет жены. Он не мог понять, почему чувствует себя виноватым перед покойной женой.
Его оборвал на полуслове звонок телефона. На экране мобильного высветилось имя Виктор.
– Эдвард, нужна помощь! Алле, алле!
– Да, да, слышу тебя!
– Очень плохая связь, может прерваться. Готов сегодня вылететь в Москву? Будет много работы.
– Да, Виктор, да.
– Я тебе закажу билет на рейс из Пулково в двенадцать ноль-ноль. Захватишь с собой лекарства, их доставят в аэропорт со всеми необходимыми разрешениями. Выручай, старина!
– Буду…
В трубке пошли гудки. Эдвард отложил телефон и зашагал взад-вперёд по комнате. С Виктором Правдиным он подружился, когда тот помог ему найти и спасти Роберта. Сын делал репортажи в Чечне и пропал там несколько лет назад. Эдвард – активный участник Красного креста, и для него многие дороги были открыты. Он приехал найти Роберта и растерялся, оказавшись среди таких же родителей, что метались в поиске своих пропавших сыновей. Виктор Правдин на тот момент выполнял миссию – в составе других экспертов, он проводил опознание найденных погибших солдат, а порой всего лишь фрагментов тел, что остались от них, после штурма одного из поселений. Эдвард всегда умел быть полезным, и два врача подружились. Как выяснилось вскоре, Роберта похитили, и боевики предложили Эдварду выкупить сына и парня, которого Фаррелл-младший выдал за своего помощника. Виктор вел переговоры по вызволению ребят из плена. Их двоих по договоренности после получения денег, боевики выбросили в одном из горных аулов, а сын Виктора, Артур со своей спецгруппой подобрали и вывезли в расположение, где стояли федеральные войска. С тех пор Эдвард считал себя должником Правдиных. Он нашел время приехать в Россию и привезти хорошее оборудование в Центр по реабилитации воинов-интернационалистов, возглавляемый его русским другом.
***
Роберт спал около постели девушки, сидя в кресле.
– Кхе-кхе, – кашлянул Эдвард.
Сын проснулся, поднес палец к губам и, потягиваясь, вышел к отцу в коридор.
– Как прошла ночь? – поинтересовался Фаррелл-старший, разминая кисти рук.
– Фантастически…
– Ого! Что ты имеешь в виду?
– Я никогда раньше не встречал настолько потрясающих девушек. Отец, она такая, такая… я не знаю, как тебе объяснить.
– Очень информативно, – Эдвард похлопал его по плечу. – Из твоего восторженного лепета я понял только, что ты влюбился. Но вспомни, как говорил тренер Рокки Бальбоа: "Женщина слабит ноги". Побоксируем?
Он изобразил хук справа. Роберт мгновенно уклонился и нанес ответный удар:
– Тренер имел в виду секс!
Эдвард поставил блок и рассмеялся:
– Ах, вот в чем дело? Тогда судя по удару, у тебя его не было, – он пошел в атаку на сына.
Тот отступил, но улучив момент, поднырнул Эдварду под руку и проверил на прочность его пресс:
– А ты судя по реакции, всю ночь о нем мечтал! – вставил шпильку Роберт.
– Все, брейк! Не забывайся, – Эдвард нахмурился. – Эта красавица вспомнила кто она и откуда?
– Не помнит даже имени, но не теряет при этом ни бодрости духа, ни чувства юмора и готова ехать со мной в Москву.
– С тобой? Нет!
Эдвард смутился своей горячности и опустил глаза. Он ощутил, как его тело наливается свинцовой тяжестью: «К чему вчера было это благородство? Роберту скоро тридцать, и он меняет женщин чаще чем масло в машине. А я, видите ли, разглядел в нем вспыхнувшее чувство и отступил. Как эта девушка смотрела вчера на меня! Зачем я сдался? Чего хочу на самом деле? Для каких высоких целей беречь себя, если Лиз больше нет рядом. Имею ли я право снова обрести счастье?» Эдвард передернул плечами и взглянул на сына. Во взгляде Роберта, как и вчера, читалась настороженность.
– Я хотел сказать, что ей положен постельный режим, а не бег с препятствиями по пересеченной местности, как ты любишь, – Эдвард переигрывал, и хуже всего было то, что дрогнувшие уголки губ сына указывали на то, что он заметил.
– Да с ней нормально все! Правда, понятия не имеет кто она и откуда, но наизусть цитирует Шекспира, помнит фольклор и считает тебя ангелом, который явился ей во сне в белом халате.
Эдвард рассмеялся и воспоминания о мимолетном знакомстве со вчерашней пациенткой теплой волной хлынули в его сознание: «Ее зеленые глаза и пальцев тонких легкий холод… Стоп, стоп! Охолони, старина». Глаза глазами, но из памяти не шел момент, когда он выставил сына за дверь и стянул с девушки трусы, руководствуясь врачебным долгом. Уверенный в том, что увидит истерзанную плоть, Эдвард остолбенел, когда перед ним предстали нетронутые розовые лепестки, стыдливо спрятавшиеся среди нежных, гладких складок персикового цвета кожи.
– Похоже, я немного переборщил с одним обезболивающим. Но мне приятно, что мы с Шекспиром поселились первыми в ее воспоминаниях.
– Ну конечно, – усмехнулся Роберт, – ты для нее ангел, а меня она чуть не выгнала взашей после пяти минут знакомства.
– Я тебя плохому не учил, так что не ко мне претензии, – улыбнулся Эдвард и, посерьезнев, добавил:
– У меня скоро самолет. Я тоже должен лететь в Москву. Поэтому мне необходимо еще раз осмотреть пациентку. Договорюсь, чтобы ее, пока нас нет, разместили в центре…
– Она нормально себя чувствует и поедет со мной. Вдруг ее тут разыскивают? Лучше пока уехать из Питера.
– Но у нее нет документов! Как она полетит?
– Я все продумал. Поедем на машине.
– На какой, если не секрет?
– Договорись, пожалуйста, с Виктором.
Эдвард покачал головой.
– И это называется, ты все продумал?
– Пожалуйста. И еще одно, – Роберт замялся и посмотрел на него так, что растаял бы и снег в морозилке. – Мне нужна эта девушка. Она уже в сердце моем.
Фаррелл-старший закусил губу: «Сердце! Оказывается, у тебя есть сердце. Откуда посреди пожара желаний и череды страстей такая вспышка нежности? А я-то уверился, что ты все изведал сполна, и тебя-то это ослепительное, щемящее душу чувство так и не всколыхнет. Обезоружил, что и говорить».
– Оставь такие взгляды для леди в комнате, хотя, похоже, ты его уже на ней опробовал. Помогу тебе, так и быть. Давно она уснула?
– Около четырех. Я дал ей обезболивающее.
– Придется разбудить, – с этими словами Эдвард открыл дверь, включил свет и подошел к дивану.