Мужчина подходит ближе, чуть наклоняется к нему и вкрадчиво произносит:
– Да, я дал тебе время. Но не для того, чтобы ты подчищал концы, а чтобы ты нашел деньги.
Тон его спокойный и даже чуть насмешливый, будто речь идет о чем-то обыденном.
– Нет, ты не правильно понял… С чего ты взял? – принимается оправдываться Марат, перемежая слова кровавым кашлем. Кажется, ему выбили зуб…
Мужчина делает едва заметный знак парням, и те, как по команде, хватают брата за руки, наклоняют его к земле. Он вновь закашливается и протяжно стонет.
– Где деньги, сучонок? – вопрошает человек в пальто.
Марат смотрит на меня… Одним, пока еще целым глазом. В его взгляде смесь боли и страха! Мужчина с любопытством оборачивается…
– А кто это у нас здесь? – удивленно произносит он, подходит ближе… И с каждым его шагом мое сердце бьется все сильнее.
– Не трогайте её! – хрипло выкрикивает ему в спину Марат. Но его никто не слышит. Мужчина останавливается в двух шагах. У него жесткое, словно выточенное из камня, лицо, узкие губы выгнутые дугой, широкий подбородок, орлиный нос и глаза… Темные, окруженные сетью мелких морщинок, они смотрят хищно, оценивающе.
– Твоя девушка? – кидает он через плечо, оказавшись совсем рядом. Так близко, что я слышу его запах, горький, древесный аромат с привкусом алкоголя. Он не касается меня, а только смотрит. Но от этого взгляда все мое тело, от макушки до самых пяток, покрывают мурашки.
Жестом он подзывает, и один из парней выпускает Марата, направляется к нам. Мужчина отходит в сторону, а его дрессированный пёс тем временем принимается отработанным жестом расстегивать мою куртку. Пока еще плохо соображая, что происходит я, тем не менее, делаю попытку протестовать, но тщётно. Руки заломлены за спину, а рот запечатан все той же вонючей пятернёй.
– Не трогайте её! – слышу я, как будто сквозь сон, голос Марата.
Но никто не обращает внимания… Животом я ощущаю прохладу, и понимаю, что тонкий трикотажный свитер задран кверху, и от наготы меня отделяет прослойка белого кружева. Парень, что раздевал меня, отступает назад, и я снова могу видеть брата. Он лежит, придавленный коленом к земле, к горлу его приставлен нож…
– Красивая, – произносит человек в пальто. Брат рычит, глядя на меня, дергается, как будто в предсмертной агонии, и выдыхает:
– Это моя сестра! Она ни при чём! Пожалуйста, Олег, не трогай.
Мужчина оборачивается, на его лице мелькает досада.
– Сестра? – он вздыхает, и вновь обращается к Марату, – Тогда тебе лучше отвернуться. Хотя… можешь понаблюдать.
Я с трудом осознаю происходящее, едва ли могу догадываться, что он имеет ввиду. А потому зажмуриваюсь, ожидая, что сейчас мой живот пронзит резкая боль от удара, или того хуже – лезвие ножа… Но, взамен этому чувствую, как левую грудь накрывает горячая мужская ладонь… Она поддевает пальцем кружево и тянет вниз, оголяя тело. Проделав то же самое с правой грудью, не отстраняется, а продолжает поглаживать твердые от холода соски.
Марат что-то кричит, но его крик, прерванный ударом, тонет в гулком сумраке моего сознания. К животу вновь прикасаются руки, еще и ещё… Грубые мужские ладони жадно мнут мои груди, больно выкручивают соски. Я всхлипываю, не открывая глаз, не желая видеть. Это сон, всего лишь жуткий сон! Он скоро кончится… Еще немного! Господи, если бы только не слышать. Не слышать его криков, этих стонов. Кажется, они снова бьют его?
Мою шею сжимают тисками и я уже не чувствую ни холода, ни страха… Мне всё равно! Только бы это быстрее закончилось. Кто-то расстегивает мои джинсы, просовывает ладонь между ног, сжимает, сминает пальцами прикрытую тканью плоть. Грубые холодные руки шарят в трусиках…
– Какая сладкая сосочка! – слышу я, не открывая глаз их шепот у лица. Запах пива, пота и сигарет душит меня! Чей-то мокрый противный язык скользит вниз по шее, достигает груди… Пальцы, царапают кожу. Противно! Боже, как противно…
– Ну, хватит! – звучит сбоку.
Мой мучитель неохотно отстраняется, отпускает грудь.
– Бля, Косарь, ну че за фигня! – отзывается амбал у меня за спиной.
– Сказал, хватит! – слышу я, – В машину её!
Меня отпускают, и я, ослабев, как тряпичная кукла, валюсь на землю. Чьи-то руки подхватывают меня под мышки и волокут прочь. Куда? Зачем? Что происходит? Фигура мужчины в темном пальто отдаляется, растворяется, исчезает из вида…
Кажется, я отключаюсь, но только на секунду. И, открыв глаза, обнаруживаю себя в машине. Ощущая голым телом жесткую обивку, я поднимаю голову, машинально прикрываю руками голую грудь. За рулём сидит мужчина. Я не могу сказать, это один из них, или кто-то другой… Кажется, они все на одно лицо! В окно просовывается лысая голова.
– Доставишь в целости и сохранности, понял? – говорит он, обращаясь к водителю, и добавляет, уже в мой адрес, – Еще свидимся, сладкая!
Бритый исчезает, и, прежде чем я успеваю что-то сообразить, машина трогается с места. Опомнившись, дергаю ручку, но дверь заперта.
– Нет! Марат! – кричу я, оборачиваюсь, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь, – Там мой брат! Пожалуйста, вернитесь!
Машина едет быстро, и мы удаляемся от места с большой скоростью. Деревья сменяются высотками. Я вжимаюсь в кресло, только сейчас понимая, что не представляю, куда меня везут.
Глава 3
Машина выкатывается на шоссе. Я смотрю в окно, силясь различить знакомые места. Он выехал окольными путями! Не могу разобрать дорогу… Съехав на обочину, он тормозит. Я судорожно дергаю ручку, но дверь по-прежнему заперта. Водитель оборачивается ко мне.
– Адрес! – его голос похож на лай.
– Ч-чей? – выдавливаю я.
– Твой!
Глядя на меня, он ждёт.
– Зачем? – почти шепотом говорю я.
– Шеф велел отвезти тебя домой, – равнодушно сообщает мужчина. Глупое ощущение, что я села в такси… Инстинкт подсказывает молчать.
– Ну! – бросает он раздраженно.
Вдруг внутри закипает злость, я застегиваю куртку до самого верха и складываю руки на груди.
– Я никуда не поеду без моего брата.
Водитель какое-то время молча смотрит на меня, внутри темно и мне не видно выражения его лица.
– Бля, – выдыхает он, и повышает голос – слышь, курчавая, адрес называй. С хрена мне твои капризы?
Я упорно молчу. Тогда он, щелкнув языком, разворачивается к рулю и со всей силы вдавливает педаль газа в пол. Машина с визгом срывается с места, меня отбрасывает назад.
– В центре высажу, пешком пойдешь, – сообщает он.
До места назначения он больше не произносит ни слова. И мне отчего-то кажется, реши я спросить его, едва ли получу вразумительный ответ. Тем не менее, когда он останавливается, я предпринимаю попытку.
– Скажите, что будет с моим братом? – умоляющим тоном говорю я, – Его убьют?
Он хмыкает, вынимает из пачки сигарету. По салону расползается мутное облако.
– А я откуда знаю! – отвечает он, – Значит заслужил. Косарь не беспредельщик, за так на перо не сажает.
Щелкают фиксаторы на дверях.
– На выход, – говорит он, выпуская облако дыма прямо мне в лицо. Я судорожно подбираю слова. Возможно, это последний шанс что-то исправить… Сейчас он уедет, и я ничего не смогу сделать!
– Н-нужно в полицию, – робко говорю я.
Он смотрит на меня как на умственно-отсталую, а затем нарочито серьезно произносит:
– А ты попробуй, тогда братику точно хана!
Сказав это, он усмехается:
– Ты хоть знаешь, с кем связалась, курица?
Я нервно сглатываю и мотаю головой. Да, я курица! Объясни же мне, наконец, что тут происходит. Но он не желает утолять мое любопытство. Ему нет дела до меня!
– Вали! – он отворачивается, стряхивает пепел себе под ноги.
– Но…, – я не теряю надежды.
– Мне че тебя, сука, силой вытаскивать? – его голос, как натянутый нерв, а сжатые кулаки красноречиво дают мне понять, что разговор окончен.
Я нехотя высаживаюсь, на ватных ногах подхожу к ближайшей лавочке, наблюдая, как авто исчезает за поворотом. «КЛ 255…», – вынимаю из кармана смартфон, и скорее, пока не забыла, набиваю номер машины. Пригодится!
В полной растерянности сижу, глядя себе под ноги. Что делать? Что же делать? В полицию? А если он не врал… Нет! Нужно назад, в парк, отыскать это место… И что? Я же не супер-женщина, чтобы в одиночку сразиться с целой шайкой головорезов? Кто поможет…
Вновь хватаю телефон и, вперившись в экран, принимаюсь листать имена. Ну, должен же быть хоть кто-нибудь! На букве «м» мои поиски обрываются. Марат… Машинально нажимаю вызов и подношу телефон к уху. Гудки! Долгие, протяжные, безразличные гудки.
Я сижу на лавке еще около часа. За это время успеваю несколько раз прослушать серию гудков. Набрать Андрея, вместо которого меня приветствует автоответчик. Перебрать в голове уйму вариантов, и, наконец, понять, насколько я одинока и беспомощна. Невероятно! В целом городе мне больше не к кому обратиться.
Я добираюсь домой на автопилоте, и еще долго не могу зайти в квартиру, наматывая круги вокруг района. Я не могу появиться перед матерью с таким лицом! Сначала нужно убедиться, что Марат жив. Нужно услышать его голос. Хриплый, слабый, любой… Я хочу услышать его!
Я набираю брата снова и снова. И с каждым новым гудком моё сердце замирает. Я готова простить ему сейчас что угодно! Только бы он был жив. В конце концов, мои бесконечные попытки заканчиваются тем, что вместо гудков в трубке звучит: «телефон абонента выключен». Я смиренно опускаюсь на лавку, закрываю глаза. И что теперь…
Я не помню, сколько сижу здесь, но солнце бьет по косой, а значит, начинается закат. Становится зябко, осенняя сырость подбирается с земли, лижет ноги, проникает под штанины джинсов. Достаю зеркало, смотрю на себя… Точнее, на испуганное существо с размазанной тушью и воспаленными от слез глазами. Нет, в таком виде точно нельзя домой! Маму хватит инфаркт. Мне нужно просто узнать, что с ним…
Когда я промерзаю насквозь, телефон оживляется. На экране незнакомый номер. Я опасливо нажимаю «принять»… На том конце прокашливаются и говорят «алло». С трудом я узнаю в этом хриплом голосе Марата.
– Марат! – почти кричу я, – Ты жив?
– Не знаю, – горько хмыкает он, – не уверен!
Шутит, гадёныш! Он ещё смеет шутить!
– Где ты? – восклицаю я.
– Перекантуюсь у приятеля пока, – он медлит, – Марин, послушай! Возьми мать, и уезжайте с ней пока из города. Ну, скажи, что отпуск типа, и хочешь теть Свету проведать.
– Какого…, – я в бешенстве прикрываю ладонью динамик, – Марат! Объясни мне, что за хуйня? Какого, блядь, хера происходит? Что это было вообще?
В обычной жизни мне не свойственно выражаться нецензурно. А потому брат понимает, что моё состояние едва ли можно назвать адекватным.
– Мариш, – произносит от успокаивающим тоном, – пожалуйста, я тебя прошу, сделай так.
– Я ничего не буду делать, Марат! Скажи мне адрес, я сейчас приеду, и ты, хренов сопляк, расскажешь мне всё.
На том конце провода слышится тяжелый вздох. Наконец он сдается, я трижды повторяю про себя координаты. Едва нажимаю отбой, вскакиваю и спешу к ближайшему супермаркету. Обычно там дежурят таксисты. Через пару минут я уже еду, попутно приводя в порядок свой растрепанный внешний вид.
Глава 4
– Ты Марина? – произносит темноволосая голова в щель, закованную металлической цепочкой. Я киваю. Парень отступает, пропуская меня вперед. И я, не разуваясь, прохожу в коридор. Заглядываю на кухню, открываю дверь ванной…
– В спальне, – парень за моей спиной указывает жестом на дверь. Он немногим старше Марата.
Брат стоит у окна, сгорбившись, спиной к двери, и курит в раскрытую форточку. На голове капюшон. В ответ на мое вторжение он только слегка дергает плечом. Я медленно, крадучись, подхожу к нему со спины. Точно он может наброситься… Оказавшись сбоку, вижу синюю, отечную массу, меньше всего похожую на лицо. Он поворачивает голову… И я с выдохом прикрываю глаза.
– Н-да, – понимающе кивает Марат, делая затяжку.
Я молчу. Жалость, страх и злоба мечутся во мне, пытаясь перекричать друг друга. Но я не могу выдавить ни слова.
– Марин, – произносит Марат, – прости меня.
Он смотрит перед собой, на улицу, где уже совсем темно. Куцая лампочка на потолке отбрасывает тени, превращая стекло в зеркальную поверхность. Я смотрю на него в отражении, и жду.
– Я думал, у меня есть время, думал успею. Вообще всё пошло не так!
– Кто они?
Он пожимает плечами:
– Серьёзные люди.
– Марат, как ты… Хотя нет, сейчас не об этом! – осаждаю я свой гнев, – Сколько ты им должен?
Брат ухмыляется, будто услышал шутку.
– Марин, много.
– Ну, сколько? – я не унимаюсь, – Мы же можем продать дачу, – преодолевая озноб, я пытаюсь заглянуть ему в лицо, но он отворачивается, – А хочешь, хочешь, я возьму кредит на работе? Мне дадут!
– Марин, – прерывает он, – даже если мы продадим квартиру и долбанную дачу, этого не хватит.
Я тупо смотрю на него, медленно переваривая информацию. Затем прячу лицо в ладонях. Он поворачивается ко мне, пытается обнять, обхватить руками за плечи. Но я вырываюсь!
Конец ознакомительного фрагмента.