Оставив меня сидеть, Шейла с Винсентом удалились. Охранник даже извинился за парализующий заряд, но угрызений совести явно не испытывал. Ещё бы! Это ведь не он сейчас только моргать может. Около часа я разглядывала безрадостный пейзаж: дно обмелевшего водохранилища с высушенными солнцем цветами риума, сейчас похожими на червяков-переростков; чаши листьев силуксии, печально склонившиеся над растрескавшейся землёй. В воздухе витал сладковатый запах отцветающих корилопсисов – всюду чувствовалось приближение сезона дождей.
Я размяла руки и ноги, почесала зудящее ухо и задумалась: попытаться вызволить сестру с помощью Вернео, или отправиться дальше. Да, меня манили ответы на многие вопросы, но, положа руку на сердце, я понимала, что, если придётся выбирать между приключениями и спасением Мойры, выберу второе. Разве может быть таинственный источник силы важнее родной сестры?
Приняв решение, написала Вернео сообщение. МИКО едва ощутимо завибрировал, доставив ответ доктора. Вместо текста на экране коммуникатора всплыла надпись: «Для активации слухового адаптера нажмите кнопку динамика. Для отправки голосового сообщения нажмите и удерживайте кнопку микрофона». Выполнив инструкцию, услышала знакомый голос Джозефа Вернео.
– Оливия… очень жа-аль, но я не смогу помочь тебе. Меня отстра-анили от ра-аботы в ла-абора-атории. На-ас с Са-арой за-аперли в доме ка-анцлера-а. Прошу тебя, беги ка-ак можно да-альше от Фильтра-а. Твою сестру уже не спа-асти. Проща-ай, и прости за-а всё. У меня не было выбора-а, – голос Вернео затих, но его тут же сменил другой: вкрадчивый женский.
– Оливия, это Сара. Мия и Мариз ищут новый источник силы для своих экспериментов. В центре пустыни есть разрушенный Фильтр, один из первых, в котором ещё функционирует энергетический блок. Если я правильно поняла, там сейчас находится база изгнанников.
Тебе нужно добраться туда раньше Мии. Выясни, кто стоит за изгнанниками и постарайся уничтожить источник. Если этого не сделать, нам всем грозит гибель. Ты и представить себе не можешь, на что способна… – голос Сары прервался на полуслове, но мне хватило того, что я успела услышать.
Почему-то все очень хотели, чтобы я нашла чёртов источник. Даже Драгойнара отпустила меня только потому, что не могла сама пересечь пустыню. Вот только всем было плевать на Мойру. Что бы там ни говорил Вернео, я должна хотя бы попытаться спасти её.
Я достала из рюкзака любимые ботинки со шнуровкой: потеряв силу Стража, я перестала ощущать растения, и теперь идея бродить босиком уже не казалась такой привлекательной. Куртка с капюшоном из синтетической кожи была слишком плотной для жаркой пустыни, но других вещей у меня не было.
Одевшись в удобную одежду и забросив рюкзак на плечи, я почувствовала себя увереннее. Несколько раз вздохнув, чтобы успокоить отчаянно колотящееся сердце, обогнула камень и скользнула в проём. Осторожно, чуть касаясь рукой одной стороны прохода, я направилась в Фильтр. Высунув голову из перехода, тут же нырнула обратно в темноту. Периметр охраняли скайтраны – пробраться незамеченной не получится.
Так и не найдя способ продвинуться дальше, я дождалась темноты: прекратилась подача электроэнергии и громкоговорители объявили о наступлении комендантского часа. Лучи прожекторов патрульных скайтранов отражались от купола и камней вокруг водохранилища. Немного помедлив, я бросилась вперёд, едва успев отклониться в сторону от слепящего света портативного фонарика охранника.
Притаившись за одним из валунов, я позволила себе отдышаться и перевести дух. Ноги дрожали, воздух со свистом вырывался изо рта. Пришлось закрыть лицо руками, чтобы меня не услышали. Совсем потеряла форму с этим переходом и последовавшими за ним потрясениями – такого ещё не было, чтобы я задыхалась после сотни метров бега. По подбородку потекла струйка крови, и я испугалась. Вдруг Шейла сказала правду?
– Оливия? – надо мной склонился один из охранников Комитета: чёрный комбинезон сливался с тёмными камнями. – Совсем сдурела?!
Дэвид поднял меня на ноги, прислонив спиной к скале, приблизил лицо, чтобы разглядеть меня, и выругался. Обняв меня за талию, перекинул мою руку через своё плечо и повёл меня обратно к проёму.
– Шейла предупредила, что ты попробуешь прорваться в Фильтр, но я считал, что у тебя хватит ума не делать этого, – он уже почти тащил меня на себе: ноги не слушались меня, то и дело соскальзывая и заплетаясь. – Потерпи немного. Осталось совсем чуть-чуть.
Мы выбрались наружу и упали на растрескавшуюся землю. Я громко хватала воздух, тяжело дыша и сплёвывая кровь. Дэйв мрачно выговаривал мне по поводу моей безответственности и беспечности, но мне было всё равно. Поняв, наконец, что я не реагирую, парень замолчал, нервно поправил комбинезон и отвернулся.
– Там моя сестра… – глухо проговорила я, борясь со слезами. – Я не простила бы себя, если бы не попыталась. После того, как потеряла Ханну… я не могу…
– Тш-ш-ш, не надо, – он обнял меня, прижал к себе и погладил по спине. – Я же всё понимаю. Ты не смогла бы помочь ей, если бы умерла там.
– Я должна была попробовать.
– Знаю, – сдавленно прошептал Дэвид, уткнувшись в мою макушку.
– Что мне делать, Дэйв? – я отодвинулась, чтобы видеть его глаза, в которых стояли слёзы. Плохо было не мне одной – мы оба потеряли близких.
– Просто сделай так, чтобы всё это было не зря, ладно? – он невесело приподнял уголок губы. – Найди то, что всем так нужно, и забери себе. Ты справишься, я верю. А потом покажи этим уродам, на что способна!
– Знаешь, я всегда мечтала только об одном: жить свободно и быть собой, не подчиняясь ничьим требованиям. Но мне снова и снова приходится доказывать, что я имею на это право, – вытерев слёзы и шмыгнув носом, я уткнулась лбом в плечо друга. – Я устала… как же я устала.
– Нужно верить, что всё получится. Только тогда это обретёт смысл, – Дэвид мягко отодвинул меня и поднялся на ноги. – Мне пора.
Крепко обняв меня на прощание, он ушёл патрулировать безлюдные улицы семнадцатого Фильтра. Я лежала, распластавшись на спине, и размышляла, когда же всё это закончится. Что ещё мне нужно сделать, чтобы выжить? Нет, не просто выжить, а жить так, как мне всегда хотелось. Если я не хочу, чтобы мной помыкали, пусть даже Стражи, придётся найти такое место, где их нет. Может быть, там за пустыней есть свободные земли, и я смогу, наконец, успокоиться и отдохнуть?
Я бы отправилась в таинственную Обитель, где меня ждёт «любимый», но не знала, как её найти. Да и давненько уже не звучал в голове этот далёкий и родной голос. Может статься, он забыл обо мне, а то и вообще приснился. Последний раз он звал меня во время перехода.
Когда первый рассветный луч раскрасил небо в нежно-розовые и золотистые тона, я уже знала, куда отправлюсь.
Глава 3
Споткнувшись о камень, я упала, распластавшись на горячем песке. Снова. Ноги стёрлись в кровь, и единственное, о чём я могла мечтать – это глоток воды. Замерев, прикрыла глаза, пытаясь перебороть головокружение. Вода, набранная в небольшую фляжку, положенную Арзулом, закончилась ещё вчера; пищевые таблетки и того раньше.
Яркое жгучее солнце стояло высоко над головой. Казалось, я высохла изнутри: глаза распухли от песчаных ветров; кожа на лице и руках давно потрескалась и покрылась волдырями, похожими на чешуйки бунии – так плотно они покрывали тело. Я не знала, что лучше – идти босиком, обжигая пятки раскалённым песком, или продолжать путь в ботинках, несмотря на кровавые мозоли и набившийся внутрь песок.
Всего пару недель назад я считала, что смогу всё. Освобожу сестру, сдвину горы, закрыв Фильтр навсегда, и заставлю расти деревья там, где захочется. Но сейчас я лежала ничком на горячем бесконечном песчаном море, ноги кровоточили, а горло сжималось в безмолвном крике. Я бы рассмеялась, если бы хватило сил. Глупая Оливия, решившая, что сможет выжить в пустыне, валяется в лохмотьях, умирая от жажды.
Чудо, что я умудрилась до сих пор остаться в живых. Каждый раз, когда казалось, что завтра не наступит, я продолжала идти на чистом упрямстве и оказывалась у невысоких растрескавшихся камней, будто нарочно расставленных вдоль пути. Они были похожи на камни из моих видений: такие же плоские и чёрные. Но время их потрепало – когда-то гладкие, они были испещрены рытвинами и занесены песком почти до середины. Их тени не хватало для того, чтобы полностью укрыться от солнца, но это было лучше, чем ничего – хоть какой-то отдых для моего разбитого тела.
У основания камней росли небольшие кусты с колючими ветками. Я смотрела на них и вспоминала крыжовник на вершине скалы. Пальцами разрывала глиняную корку и обсасывала корни, в которых влаги едва хватало, чтобы не умереть от обезвоживания. Я пыталась грызть и жевать высушенные прутики, давясь и кашляя. Только благодаря этим кустарникам, наверное, и смогла выжить.
Я открыла глаза, вырываясь из омута воспоминаний. Горло горело, ноги и руки почти не чувствовались, а повязка из рубашки, которой я обмотала лицо, растрепалась. Я ненавидела это солнце, пытавшееся сжечь меня заживо. Мечтала о глотке воды, вспоминая озеро Драгойнары. Одна лишь мысль о том, как прекрасно плыть, рассекая гребками тёплые волны, вызывала дрожь во всём теле. Если дотяну до заката, может быть, смогу проползти ещё немного.
Ночь в пустыне, в отличие от дня, была очень холодной. Приходилось надевать на себя весь жалкий запас одежды, и всё равно я дрожала. Временами казалось, что вместо воздуха я выдыхаю пар. Пальцы на руках коченели, приходилось обнимать себя под курткой, чтобы хоть немного их отогреть. Что лучше, изжариться на солнце, или замёрзнуть под обломками луны, которая взирает с небес, словно насмехаясь над моей беспомощностью?
Попробовала встать, но уставшие мышцы подвели, и я мешком рухнула обратно. Так странно думать о смерти. Столько раз я спасалась от неё и столько же раз её ждала. Одно радовало – головные боли прекратились, хотя какая теперь разница, если сейчас я не могу даже пошевелиться?
Зато думать могу. Думать и вспоминать. Интересно, Араисон уже забыл про меня? А Джейме? Я скосила глаза на привязанный к поясу мешочек из остатков туники, в который завернула самое ценное, что у меня было – блокнот Стивена и браслет Джейме. Рюкзак выбросила, когда поняла, что он бесполезен. Полотнищем туники я прикрыла лицо и голову, а отрезанные рукава и натянула на ладони.
Сейчас так просто забыть всех, кто дорог. Теперь я осталась одна, но была ли я не одна хоть когда-то? Так стремилась быть нужной, что сама поверила в то, что дорога Матиасу. Поверила в дружбу Аманды, а ведь она притворялась всё время. Кто же был настоящим? Я сама? Но какая я настоящая? Та, что выросла в палате лаборатории, или та, которая прошла первый переход и жила в лесу Сильберейи? Или, может быть, я была настоящей, когда ненадолго прикоснулась к могуществу Стражей?
Не знаю, как долго я лежала и пыталась думать о чём угодно, кроме смерти, снова нависшей надо мной. Отвлекала себя, но понимала – долго не протяну. Не могла смириться, что умру вот так – иссушенная солнцем, словно мумия, которую никто никогда не найдёт. Лучше бы я погибла в бою, там в деревне. Или в Фильтре, пытаясь спасти сестру. Все лучше, чем так – бесполезно и скучно. Словно лист, оторванный от ветки и унесённый засыхать в незнакомых землях.
Гринсек больше не говорил со мной. Возможно, я уже сделала то, что ему нужно – пробудила ото сна, и теперь он наслаждается жизнью. А может быть, всё дело в том, что моя сила Стража ушла. Тогда я уже никогда не услышу деревья.
Перевернулась на бок, вдохнув песок через грязную ткань повязки на лице. Обхватила руками истощённое тело и попыталась представить, что я дома: вот сейчас зашумит ветер и принесёт долгожданную прохладу, листва деревьев укроет меня от палящего солнца. Так тяжело вспоминать то, что уже не вернётся. Так просто забыть, кем я была.
Перед глазами снова закружились обрывки воспоминаний. Я ведь не впервые здесь. Эта пустыня уже пыталась меня убить. Дважды. Но я выжила. Тот шёпот в голове во время перехода мог быть реальным. Кто-то помог мне тогда. Женщина, ласково успокаивающая меня. Кто она? Засыпая беспокойным сном, я всё думала о ней. Может быть, она приснится сегодня и подскажет, что делать дальше?
Я расслабилась, засыпая, но меня грубо перевернули на спину. Из-за песка и ослепляющего солнца глаза не открывались, и я просто ждала удара – что тело пронзит копьё или зубы хищника вцепятся в горло. На мгновение тень заслонила солнце, и мне удалось разлепить веки. Фигура была очень размытой, смазанной и похожей на призрака. Он протянул ко мне одну из конечностей, я хотела закричать, но не смогла. Сухая, как кора бетулы, кожа коснулась моего лица, заставив содрогнуться.
– Кто ты? Откуда пришла? – каркающий голос не был похож на человеческий. Я могла лишь мычать в ответ, в ужасе сильнее распахивая глаза.
– Пей! – проскрежетал незнакомец. Присмотревшись, разглядела, что он держит перед моим лицом нечто, похожее на очень большую картофелину тёмно-синего цвета.
Я не смогла поднять руку, поэтому пришлось открыть рот, позволяя влить в меня непонятную жидкость. Знала, что это глупо, но что ещё оставалось делать? Можно было упрямо сжать губы и остаться лежать посреди пустыни. Наверное, так и стоило поступить. Едва сладкий сок коснулся губ, я наполнилась блаженством и начала глотать, захлёбываясь. Никогда не пила ничего вкуснее!
Взгляд сфокусировался на том, кто поил меня словно младенца. Незнакомец был обмотан несколькими слоями рваной ткани, которая развевалась на ветру, создавая иллюзию размытости. На лицо падала тень, не позволяя определить, кто это – мужчина или женщина. Руки и ноги тоже замотаны в ткань, лишь тонкие пальцы высовывались, держа фрукт перед моим лицом.
– Хватит, – прокаркал человек, убирая картофелину в наплечную сумку, лямка которой проходила через спину и плечо.
Какое-то время он стоял, наблюдая за мной, а потом его фигура начала расплываться. За его плечами разгоралось пламя, сотканное из лоскутов и подсвеченное солнцем. Лицо превратилось в застывшую маску с заострённым клювом, длинные руки-крылья потянулись ко мне когтистыми скрюченными пальцами, и я почувствовала, как ускользаю в темноту. Но не так, как раньше – теперь я понимала, что растворяюсь, и это блаженное чувство разливалось по венам, даруя отдых измученному телу.
Глава 4
В этот раз память услужливо предоставила всё произошедшее, ничего не утаивая. Я не чувствовала обжигающего жара пустыни, но и холодно не было. Пошевелить руками или ногами не могла – сил совсем не было. Интересно, где я на этот раз?
– Очнулась? – снова этот голос: скрипящий, отрывистый. – Садись и попей, а потом поговорим.
Хотелось сказать, что у меня не получится встать, но всё же я попыталась подняться. Кое-как разлепив тяжёлые веки, рассмотрела помещение: местами рваная ткань была натянута на тонкие доски с трёх сторон, четвертой оказалась стена из камней, наваленных друг на друга; на полу лежала плетёная подстилка, почти полностью засыпанная песком.
Голова закружилась, едва я оторвала её от земли. Пришлось потратить несколько минут, чтобы поднять измученное тело, но это того стоило. Человек ждал, не предпринимая попыток помочь и не выказывая никаким образом, что ему меня жаль. Когда я наконец уселась, подогнув под себя ноги, мой спаситель подал очередной фрукт – вытянутый и узкий. Немного подумав, прежде чем решиться, протянула дрожащие руки и ухватилась за незнакомое лакомство. Сделала большой глоток и, поперхнувшись, едва не выплюнула горький сок. Глаза заслезились и, с трудом проглотив жидкость, я закашлялась.
– Сладкое забвение лучше горькой жизни? – прохрипел незнакомец и неожиданно рассмеялся лающим смехом.
– Иногда, наверное, лучше, – я сделала ещё один глоток.
– Кто ты и откуда пришла? – дикарь сел напротив меня, скрестив ноги также, так ирисийцы в племени Мойен, когда собирались у костра.