– Подари лучше баранью шубу своей московской сопле! – Девушка вылила воду на тротуар и снова пошла на родник.
Зубазга Мозгарович засунул руки в карманы и грустью проводил глазами ее силуэт, а затем пошел к машине, нашептывая пушкинское:
Цветок засохший, безуханный,
Забытый в книге вижу я;
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя:
Где цвел? когда? какой весною?
И долго ль цвел? и сорван кем,
Чужой, знакомой ли рукою?
И положен сюда зачем?
Часть шестая
Прокурор сидел за бумагами, когда вошла секретарша Земфира с подносом.
– Ваш кофе готов! – Руки у нее дрожали, она даже расплескала кофе, тихо проклиная свою неуклюжесть.
Всю ночь она не спала и волновалась: а не уволят ли ее сегодня, а не отправят ли на луга обрабатывать ульи?
– Завтрак со мной… – хмыкнул прокурор, не поднимая глаз.
– Да! – воскликнула Земфира, сверкая лучезарной улыбкой. – Всю ночь пекла ваши любимые геркулесовые печенья.
От ее воодушевленной речи прокурор очнулся, бросил взгляд на поднос, а потом на девушку.
– Спасибо, – сухо ответил он и снова вернулся к бумагам.
– Знаю, что вы очень заняты, но я хотела вам помочь… – Секретарша взяла стул и села с ним рядом.
Прокурор покосился на девушку, прижавшуюся к нему практически вплотную, и чуть-чуть отодвинулся.
– Что вы хотите?
– Вот, думаю, вам пригодится. Я же студентка юрфака, это мои версии похищения! – Она протянула полностью исписанный лист бумаги.
Зубазга Мозгарович равнодушно, едва скрывая раздражение, взял листок.
– Гусей съели овцы?! – прочел он, поднял глаза и посмотрел на девушку.
– Да! Представляете! Я такое видела в одном фильме ужасов. Там баранов не кормили месяц, и они так обезумели, что съели всех животных вокруг! Гениальное – просто! Ведь правда? – Она подвинулась ближе. – Мне так нужны практика, опыт, я очень хочу быть вам полезной, облегчить эту ношу. Я же вижу, как вы устали… – Земфира слегка погладила колено прокурора и убрала руку, когда он нахмурился.
– Возвращайтесь к своим прямым обязанностям! – Прокурор кинул бумагу на край стола, а девушка сразу же убрала стул и вылетела из комнаты.
Зубазга Мозгарович усмехнулся, отпил кофе и снова взял ее лист.
«Бараны не смогли переварить гусей и полегли на полях деревни. Трупы баранов нашел председатель и всех быстренько закопал, чтобы все решили, что его обокрали и тем самым он смог бы потребовать возмещение у государства…»
Прокурор почесал затылок, снял пиджак и бросил его на стул.
«Баранов украли жители деревни из-за мести…»
Зубазга Мозгарович покивал головой, одобряя версию, и тут же набрал телефон следователя:
– Рушан, опроси жителей Адайки, каждый дом. Может, они и выкрали его баранов? Проведи учет каждого рогатого. Как? Может, у кого прибавилось или убавилось, по какой причине. Почему я должен выполнять твою работу?! Обрати внимание, какие отношения у домочадцев с председателем, есть ли обиды? Все ответные эмоции обязательно записывай! Давай! Хватит девок развлекать, работай хоть немного! Да, видел твои важные занятия в инстаграме: как раскрутить девчат на фитнес в клубе… Санамасана по-деревенски! Все, жду отчета. Когда, когда… Сегодня! Да, каждый дом опросить, и все оформить! Ну, не знаю. Девок своих попроси помочь! Они ж у тебя такие сговорчивые! Как раз после фитнеса пусть пролетятся и по баранам! Они ж у тебя, как ты там написал? «…Фитнес творит чудеса: классический татарский бэлэш может в изящного лебедя превратить?»
Закончив разговор, прокурор снова вернулся к листу, заполненному нежной рукой Земфиры.
«…Китайские шпионы захватили баранов в плен с целью проведения опытов. Татарские бараны вкуснее китайских. Как подделать, чтобы никто не заметил разницы?»
На этом пункте прокурор остановился и решил продолжить чтение позже, потому что к нему ворвался старичок, который накинулся на него с жалобой:
– Представляете, мой сосед совсем обнаглел! Построил баню больше моей! Это несправедливо! И надо проверить, на какие деньги простой пенсионер построил двухэтажную баню! Может быть, это он своровал баранов и на барыш закупился бревнами?! И какими бревнами! Из самой лиственницы! У нас такие не растут, с севера под заказ, скотина такая! Совесть и стыд потерял перед соседями, не стесняется мыться в такой дорогой бане, а еще ветеран войны называется!..
Зубазга Мозгарович оторопел на мгновение от такого напора и никак не мог вникнуть в громогласные волны рядом. Перед его глазами были китайцы, которые кромсали и истязали несчастных подопытных баранов и при каждом ударе топора восклицали: «Даес Китаю вкусна мяса!».
***
Вечерело. Председатель с женой возвращались из гостей.
В соседнюю деревню ездили. В карете, запряженной двумя скакунами.
Председатель кряхтел и напевал под гармошку: «Эх, алмагачларым!9». Ему весело подпевала жена. Оба были подшофе, а вместе с ними – и кучер Мишка.
И тут карета резко затормозила.
– Хозяин, там!.. Там!.. – голос Мишки дрожал.
– Ну, сего там?! – Председатель продолжал играть и громко петь.
– Там бараны! – Мишка слез с сидения и встал рядом с окошком, указывая на дорогу.
– И сто? Сего баланов испугался?
Председатель закрыл гармонь и высунул голову, а с ним и его жена.
Жена тут же завизжала, фетровая шляпка сползла набок. Председатель вспотел: дорогу переходили черные горелые бараны, а подгоняла их смерть. Высокая, в черном одеянии, прикрытая капюшоном, с длинной косой в одной руке и факелом в другой.
Кучер, крестясь, побежал в противоположную сторону, а председательскую чету пригвоздило к сидению кареты.
Издалека послышался зловещий хохот «пастуха»…
***
Как же прекрасна деревня Адайка на закате!
Горы и холмы погружаются в яркую радугу теней. Со всех сторон слышны звонкое мычание коров, соскучившихся по домашнему хлеву, шутливые разговоры усталых, но счастливых доярок. Подгоняемые озорными комбайнерами, доярки разлетаются игривыми струйками по вечерним улицам. Бабульки в цветастых халатах и платочках стоят у ворот, с трепетом ожидают коз и гусей, коров и лошадей.
Прокурор любил вечер. Именно вечера в деревне он считал душевными и семейными.
И каждый раз он возвращался домой по одной и той же улице, высматривая знакомое коромысло. Но в этот день Айгуль не появилась.
Разочарованный Зубазга Мозгарович включил радио. Ильвар Шугаль пел про то, что «не верит, что поздно» и «все у нас впереди».
На словах: «Верь, мы будем вместе», прокурор затормозил, не поверив своим глазам. По дороге прыгал огромный кенгуру.
Зверюга скакнула на капот машины, затем на крышу и понеслась дальше.
Прокурор вышел из машины и побежал за кенгуру, но зверь скрылся в лесу.
Зубазгу Мозгаровича поразил даже не сам факт того, что это был кенгуру, хотя он и впервые видел его вживую, а то, что зверь был полностью обгоревший.
Или ему показалось, и кенгуру выглядят именно так, пережженными?
А может быть, он просто попарился в бане или загорел под лучами жаркого солнца? Но ведь сейчас осень, откуда солнце?
Прокурор постоял некоторое время на пустой дороге, протирая глаза, но кенгуру как сквозь землю провалился.
Зубазга Мозгарович набрал Рашида:
– Я не пил, но на дороге мне встретился кенгуру. Как я мог его поймать? Этого погорелого кузнечика хрен поймаешь, он чуть не раздавил мою бэху! Но зверюга была реально паленая! Ну… или показалось! А у тебя какие новости?
– Часть кенгуру в Татарии, часть в Москве, но это еще не точно. Проверяем зоопарк. Я уже бросил ребят на локацию, кстати, недалеко от вас, Елабуга.
– Ладно. Будем искать. Хоть надежда появилась.
– До связи.
Прокурор ехал домой, стряхивая мурашки, бегавшие по телу. Из головы не выходила последняя версия секретарши Земфиры о том, что кенгуру украли, чтобы попробовать из них шашлык.
Это могла быть месть простого народа правительству. Люди не простили ущемления прав: шашлыки и пельмени лепят теперь только те, у кого есть деньги.
Жженая кенгуру подтверждала эту идею. «Да ты, умница, Земфирочка!» – улыбнулся прокурор и надавил на газ, подпевая: «Не надо печалиться, вся жизнь впереди».
Вой пожарных машин вернул его с неба на грешную землю.
Прокурор схватился за телефон и узнал, что в деревне Адайка снова пылает пожар в доме председателя.
Он повернул за пожарной машиной и стал свидетелем того, как огромный амбар разваливается, словно костяшки домино, а по улице разбегаются и жалобно мяукают кошки.
Зубазга Мозгарович постоял немного, послушал, как председатель грозится лишить работы сельчан, пока те не выдадут имя злоумышленника, спалившего его любимый амбар, и поехал домой.
Завтра он опять «не найдет» виноватых. А нечего председателю зажимать по коровникам молодых доярок.
Часть седьмая
– Что? Ножки кенгуру нужно замариновать в бананах с имбирем? Так любит ваш босс… Ну, конечно! – Гузель разговаривала по скайпу с австралийцами.
– Да, посикунчики мы можем приготовить! Но у нас же не Урал, а Татарстан! – девушка покраснела и прихлебнула кофе. – Мы бы предпочли наготовить вам нашего чумара, балэша, пельменей из конины, самого благородного мяса в мире… Что? Вы не можете представить, что будете есть мясо величественных мустангов?.. – Гузель сдержала раздражение и натянуто просияла. – Безусловно, я вас понимаю! Чимичури – соус для зама… Хорошо, чатни манго и соус альфредо. Записано! Да, гуси чудесно поживают, исколесили уже всю нашу республику, качают мощность лопастей! Нет-нет, окрас не поблек, наоборот, посвежели, окрепли, поправились на наших лугах, у нас же мейд ин Татарстан, даже червяки откормленные, высший сорт! Фотографии голубок? Да, без проблем! Тотчас прикажу небесной канцелярии, пусть соберут гусей для фотосессии, и сразу же вышлю! С австралийским флагом? Без проблем! Хотите и ваш гимн сгогочут! Гудбай!
Гузель захлопнула ноутбук и выпалила:
– Значит, лошадок вам жалко, а ушастых попрыгунчиков – нет? Да еще с бананами, плиз?!
Она протерла глаза, взяла телефон, нашла фото гусей.
Они стояли на лугу, вытянув в удивлении шеи. На фоне синего неба казалось, что между ними и небом была невидимая нить, а сверху таинственный кукловод руководил ими, как с марионетками.
Гузель наткнулась на фото костюмов для гусей: голубые тюбетейки с миниатюрными подсолнухами и золотые жилеты с черными кармашками.
Она с грустью улыбнулась, протерла экран и набрала Рашида.
– Порадуй меня. – Гузель откинулась в кресле.
– Пока нечем, милая. Но кенгуру запрыгали в Кукморе.
Рашид сидел на работе, уткнувшись в экран, на котором красовалось стадо кенгуру, что ему поставили месяц назад.
– А гуси? У нас месяц остался.
– Работаем. Я приеду сегодня? – Рашид обедал и громко чавкал в трубку.
– Пока сапфировые не загогочут над моей крышей – не появляйся.
– Ну, я-то в чем виноват? – Рашид откинул ложку, она зазвенела и упала на пол.
– Себе, любимому, ты обеспечил правительственную безопасность, а моим подданным – нет! Это плевок мне в душу! – Гузель закрутилась в кресле.
– Между прочим, это я теряю огромные бабки, а не ты! И по мне идет удар! Ты разговариваешь со мной так, как будто я это сам подстроил! – Рашид включил громкую связь, снял пиджак и ждал ответа, но Гузель молчала. – И возразить нечего, да? Гуль, ну, хватит уже капризничать, я же соскучился!
– А я – нет! И пока ты там устраиваешь мальчишники со своим прокурором, я, между прочим, работаю и спасаю нас! Ты знал, что тот, лысый со свиной фермой – родственник твоей бывшей жены? У тебя в подчинении все спутники мира, а мне хватает моих мозгов и чуток шарма, чтобы докопаться до истины! Спрятался в ауле? Ну и продолжай кукарекать на крыше кукморского совхоза!
Гузель отключила телефон и выбежала из офиса.
У нее созрел план, как проверить, замешана ли в исчезновении гусей и кенгуру бывшая жена Рашида.
***
Комбайнер Василий всегда мечтал о славе.
Будучи неудавшимся историком, оператором по проверке пола цыплят, дегустатором корма животных и профессиональным обнимателем, он решил упростить себе дорогу к славе через инстаграм.
И вот на закате дня он снимал сторис для своих подписчиков, коих перевалило уже за десять тысяч, но он пока что отставал от своей жены, Розы.
Борьба за первенство была на самом пике. Спор с женой начался после того, как он отказался купить ей соболей, сказав, что для деревни соболя – это излишество.
Разозленная жена пообещала ему, что сама их себе купит, станет знаменитой и уедет навсегда из кабалиного царства.
На что муж ответил жестко:
– Развод получишь только в случае, если станешь известнее меня. А пока носи кролика и валенки кукморские, царица.
И жена носила, конечно. Зимы в Татарстане очень суровые.
– Итак, друзья, сегодня я загораю на нашем сеновале! Видите, как зажигает солнышко, точнее, прощается до завтра с трудягами! А вот вам от меня фольклорный орэвуар.
Привет, сентябрь – пора поэтов!
Добавить сплина, сбавить прыть!
Ах да, и штопор, новый штопор
купить!
Василий расстегнул телогрейку, достал бутылку пива, открыл ее и после одного глотка продолжил:
– Ах, бодрячок! Можно теперь и на вторую смену лететь! Кстати, представители пивного завода Кукмора стали почетными судьями на конкурсе комбайнеров. Да-да, у нас были соревнования на самый мощный комбайн месяца, самый лихой и самый модный! Ну, я выиграл все призы! Поддержите нас, ссылка на завод внизу! Не дайте себе проспать последние жаркие дни осени, доярочки любят дерзких шумахеров! – Он подмигнул в камеру. – Ах, как я выиграл? Ну, я не могу раскрыть вам все секреты, но могу показать модную ушанку, которая очаровала жюри конкурса!
Василий пошарил вокруг, покряхтел, камера попрыгала и наконец появилась ушастая голова с серпом и звездой посередине. Шапка была белая, уши черные, а звезда с серпом – золотые.
– Крутая, да? Тренд сезона: «Звиздатая ушанка – крути уверенно баранку!» Это все золотые ручки Гузи Шэп, ссылка на ее швейное производство в самом низу, не упустите шанс стать самым стильным козлом на деревне, ха-ха-ха!
Василий на мгновение замер, забыв, что снимает сторис. Он выпучил глаза и не мог вымолвить ни слова: из леса выбежали обгоревшие бараны, а за ними неслась тень с косой и факелами.
Бараны, не проронив ни единого «бэ», проплыли мимо, а Василий вытер пот и быстро выключил камеру.
«Вроде не пил совсем! Может, они что-то подмешали в пиво? Ох уж этот директор! Вот и пиарь его после этого!»
Он завел комбайн и поехал домой.
В тот вечер стычек с женой не было. Василий боялся, что если расскажет о своем «видении», то она его высмеет на весь инстаграм.
***
Председатель с женой в обнимку шли по дороге, тихо напевая: «Не стареет сердце никогда…» Они тряслись от страха и холода.
Их карета со скакунами повалилась в овраг. Откуда ни возьмись поднялся ветер, лошади испугались косы и факела…
Председатель сетовал, что, как назло, никто не проезжает мимо, а ведь по традиции вечером все возвращаются домой.
– Шайтан их, что ли, всех распугал… Надо завязывать с выпивкой… – бормотал Фнун Нафикович, а жена, Люция Шигибаловна, заикаясь, поддакивала.
На перекрестке они остановились, вцепившись друг в друга.
Там стояла горелая кенгуру и наблюдала за ними. Она погладила животик, наклонила голову вправо, как бы прикидывая, что с ними делать, и постучала по животу.
Чета замерла.
Кенгуру прыгнула вперед, председатель с женой кинулись врассыпную. Их вопли раздавались по полю, распугивали воробьев и затопляли почерневшее небо.