Он сунул его в свой нагрудный карман, и, вместе с Морозом и Айдеоки, направился к выходу. Попрощавшись, эти двое покинули мое обиталище. В отличие от Дейла, который, вдруг остановившись перед книжной полкой, взял оттуда одну из моих книг.
– Ты все так же читаешь фантастику. Гм! Бредбери… Эффект Бабочки… Вещь, конечно, красивая, но… Для того, что бы изменить ход развития эволюции необходимо очень сильное многофакторное и очень продолжительное воздействие,– он вернул книжку на место и посмотрел на меня. В моей руке уже был наполненный его снадобьем шприц. Я, как загипнотизированный смотрел на иглу, и в голове почему- то крутилось: «Твою мать…»
– Удачи тебе, Винни, – с этими словами он вышел, захлопнув дверь. В это же мгновение я воткнул себе в руку шприц и ввёл в свою кровь его содержимое…
Степени свободы
Я пришел в себя на корабле, и надо сказать, что заявление Денни, что я буду как новый, было явным преувеличением. Я чувствовал себя отвратительно. Однако Дейл быстро взял меня в оборот, и после нескольких погружений в питательный слой, я действительно почувствовал себя очень неплохо. К тому же, он недурно готовил. Правда, здесь нужна оговорка – если только он не занимался экспериментами. Но мне повезло, в тот день он явно отдавал предпочтение классике – свиные отбивные, жульен, пирог с яблоками и корицей, хорошо сваренный кофе – все это было очень неплохо приготовлено и, надо признать, настроило меня на более позитивное мировосприятие. Правда, когда я захотел апельсиновой фреш, то вместо него я получил занудную отповедь о том, что апельсинов он не держит на борту судна по причине непонятности и недостойности этого фрукта. «Вот, например, мандарин или, скажем, лимон. Абсолютно понятные плоды с четко оформленной вкусовой гаммой. А апельсин – это нечто, то он сладкий, то он кислый, то вообще никакой. По моему мнению, апельсин является гопником среди цитрусовых. И потому на моем судне апельсинов не будет никогда!» – вот в довольно сжатом виде суть его лекции о цитрусовых и ничтожестве апельсинов.
– Ну и где же мы сейчас и куда держим свой курс? – поинтересовался я, когда его родник иссяк.
– Земля, конечно, Земля! – Дейл сделал себе кофе по-африкански, и, водрузив себя в роскошное кожаное кресло, с удовольствием сделал большой глоток.
– Зачем? – поинтересовался я.
– Именно там находится единственный человек, которому я могу доверить модернизацию своего корабля. Иначе это судно не подойдет для работы в Дальнем Космосе.
– Ты хочешь заполучить возможность Гиперскачка? – уточнил я.
– Именно.
– Тогда почему бы не обратиться к Центаврианцам?
– Потому что это дольше по времени и существенно дороже.
Мне никогда не было понятно, зачем мы нужны этим Центаврианцам. Цивилизация, намного опережающая нас по уровню развития, зачем то решила с нами дружить, передала нам ряд продвинутых технологий. Я поинтересовался соображениями Денни по этой теме. После непродолжительного раздумья, он ответил:
– Ты знаешь, они совершенно по-другому относятся к взаимодействиям цивилизаций. Наши абстракции, составляющие основу нашей культуры, на сегодняшний день вряд ли нам позволят полностью воспринять и правильно интерпретировать их действия.
– Может быть, они все- таки получают от нас то, о чем мы не догадываемся?
– Это что же?
– Ну, например, мы обладаем каким- нибудь полем или излучаем какой- то вид энергии, о котором мы не подозреваем, а они этим пользуются.
– Я тебя умоляю! – скривился Денни, – Я наслушался этих рассуждений о глобальных заговорах!
– Ну мы же не можем полностью отвергнуть такую гипотезу?
– То есть ты хочешь отказаться от ряда технологий, на достижение которых было бы затрачено колоссальное количество времени, на основании подозрений?
– А ты уверен в том, что прогресс действительно можно пришпорить и ускорить развитие человечества?
– А ты считаешь, что есть некая оптимальная скорость развития?
– Ладно. А может быть, они берут под свой контроль наши развитие и формируют нашу эволюционную цель?
– Винни! Поверь мне, большинство землян никогда не задумывалось о том, какова наша эволюционная цель.
– Ну почему же. Возьмём, например, Свободу, Равенство и Братство.
– Давай возьмём что- нибудь одно.
– Согласен. Берем Свободу.
– Отлично. Вот мы и посмотрим, на то, как человечество по-разному воспринимало эту идею. На ранних своих стадиях развития, например, в рабовладельческом обществе свобода одного реализовалась через несвободу другого, а точнее многих. Позднее свобода реализовывалась за счет труда других, в конце второго- начале третьего тысячелетия от Рождества Христова существовало много концепций свободы – свобода приобретать стала важнее экономической несвободы, свобода от любых видов репрессий, казалось бы, такая правильная идея реализовывалась за счет насилия над другими. И, что еще важно, кроме того, что меняется смысл этого понятия, но ко всему прочему, свобода – это абстракция. Не более чем абстракция. Сугубо умственное построение.
– То есть, ее нет?
– Приведи мне пример полной свободы, когда индивидуум мог быть полностью свободен. Я не думаю, что ты это сможешь. Человек не свободен – от необходимости питаться, от силы всемирного тяготения, от социума – в общем, мы можем говорить только о степенях свободы.
– То есть Свобода – это ошибка?
– Ну, если ты считаешь, что абстракция и ошибка одно и то же, то да.
– Однако! Идеалы, идеи, владевшие умами миллионов ошибочны! Вам не кажется, что это наша эволюционная катастрофа?
– Ну почему же. Давайте обратимся к истории. Колумб открывал путь в Индию, а открыл Америку. Ошибка привела к потрясающему результату! Самое главное – это развитие, ошибочны ли истоки или правильны – это второй вопрос. Ну и самое главное, не смотря о том, что мы не можем использовать термин «Абсолютная Свобода», мы можем говорить о степени свободы, а точнее о степенях свободы, как и несвободы.
– Интересное у тебя, Денни, мировоззрение.
– Оно еще и единственно правильное, – Дейл с довольной миной налил себе еще одну чашечку кофе.
– А как там наши ребята? – я имел в виду Айдеоки и Мороза.
– Они пока что находятся в бессознательном состоянии. Не стоит переживать, я все держу под контролем. Кстати, пойду посмотрю, как они, – Дейл поднялся из- за стола, взял с блюдца печенье и вышел.
Я же направился к бортовому компьютеру. На рамочном мониторе я нашел информацию, что через полтора суток мы прибудем на Землю. Я пошел к Денни и сообщил ему о том, что отправляюсь в камеру нанесения биоткани. Он попытался сопротивляться, так как явно ему было скучно, но быстро сдался. Ведь всё равно это нужно было делать, и за пару часов до прибытия на Землю он вывел меня из сна. Я занял своё место за бортовым компьютером и не покидал его, пока мы не совершили посадку. Ребята еще обставились в бессознательном состоянии, поэтому мне пришлось заняться обустройством квартир для каждого из нашей команды. Денни дал мне ключи от снятых на нас жилищ и попросил проконтролировать готовность к вселению. Сам же он собирался остановиться в собственной квартире, куда он так же попросил меня заехать и пополнить запасы провизии и напитков.
Я довольно быстро управился с возложенными на меня задачами. Когда я вернулся на корабль, то ребята уже находились в камере для нанесения биоткани, а в кают-компании находился Денни с центаврианцем. Как описать это создание? Дейл называет их полевой формой жизни. Я бы сказал, что это облако, умеющее телепатически разговаривать. После того, как я отчитался о проделанной работе Дейлу, я обратился к нашему гостю:
– Приветствую нашего брата по разуму! Прошу не счесть меня невежливым, но если это возможно, я просил бы ответить на вопрос, который меня чрезвычайно интересует и на который я уже очень давно не могу ответить.
Центаврианец согласился, и я спросил у него, зачем такой передовой цивилизации, как цивилизация Центавра, нужны мы, земляне, безнадежно от них отставшие.
– О, это просто! Я объясню на примере – профессору никогда в голову не придет использовать микроскоп в качестве молотка. Однако иногда подобные решения являются оптимальным выходом. В свое время мы так же представляли собой органическую форму жизни и на определенном этапе своего развития осознали всю свою ограниченность и уязвимость. Мы осознанно неоднократно производили с собой самые различные трансформации, которые очень серьезно нас меняли. Да, мы изменялись, но и изменялось наше миропонимание. И эти процессы, выводившие нас на более высокий уровень, с одной стороны усложняли наши алгоритмы взаимодействия с внешним миром, а с другой стороны делали не нужными наши более примитивные и более древние алгоритмы. Скорость трансформаций нарастала, и на определенном этапе мы полностью утратили примитивные алгоритмы, которая до сих пор иногда оказываются довольно эффективными. Соответственно, контактируя с примитивными цивилизациями, мы можем на основе их изучения пополнить нашу библиотеку архаичных алгоритмов. Причем, иногда мы получаем совершенно неожиданные результаты, что так же позволяет нам заполнять наши эволюционные лакуны.
– То есть вы расширяете степени вашей свободы? – несколько обескураженно спросил я.
– Можно и так сказать, но я бы сказал, что мы обогащаем культурную ризому. Это более подходит для вашего понимания.
Я хотел было продолжить эту беседу, но вмешался Дейл. Он попросил меня сходить посмотреть все ли в порядке с ребятами. Когда я вернулся, центаврианца уже не было. Дейл же был чрезвычайно доволен, что– то мурлыкал себе под нос и на мои вопросы о ризоме и степенях свободы ответил, что правильный выбор зачастую оказывается значительно важней, чем степени свободы. Он даже предложил мне поиграть с ним в «Дартс», но я предпочел отправиться в бассейн, про себя решив, что плавание и положительные эмоции значительно важнее всех этих заумных алгоритмов, степеней и ризом.
Аварийная Защита
В тот вечер Денни Дейл готовил свой лечебный напиток – глинтвейн. Способ приготовления был прост: надо залить в литровую кружку красное вино, потом всыпать туда же корицу, гвоздику и сахар, довести до кипения, а потом выпить эту дымящуюся смесь залпом. Тем не менее, вынужден признать этот факт, результат получился неплохой. После второй порции напиток показался мне вполне терпимым.
Когда Денни Дэйл, залил в свою огромную кружку третью порцию этого лекарства, и водрузил его на огонь, я откинулся на спинку большого кожаного кресла, в которое хозяин всегда меня усаживал и сказал:
– Дэнни, твою изобретательность можно уподобить разве что твоему гостеприимству.
Денни Дэйл покраснел и улыбнулся. Он, представлявший из себя крупного брюнета, гроза научных псевдо авторитетов, почему- то очень легко краснел.
– Спасибо, – отозвался он. – Есть еще одна новинка. Называется "газированное виски". Рекомендую употреблять через трубочку. Может, попробуешь? Нечто… – придал своему лицу выражение райского блаженства и, зажмурившись, выдохнул, – потрясающее!
Я поборол дрожь, пронизавшую меня при мысли о том, что на мне поставят эксперимент, и сказал:
– Интересно, очень интересно.
Глинтвейн тем временем теплой струей разливался у нас в крови. В холостяцкой берлоге Денни Дэйла было уютно и привольно; по пятницам я часто чудесно коротал здесь вечера. Мы мирно дегустировали спиртные напитки (даже самые причудливые), обсуждая новости и либо дискутируя на различные темы.
Разлив третью порцию, Денни Дэйл присел напротив меня
– Хочу показать тебе одну штуковину. На той неделе притащили из Конфедерации.
– Что за штуковина? – Я-то думал, что за истекшую неделю его мысль не пошла дальше обычных изысканий в области кулинарии. "Балычник в пиве с сыром" изобретенный им на прошлой неделе действительно был достоин отдельной похвалы.
– Да, – продолжал он уже от порога. – Я прихватил ее домой, сейчас принесу. – Он вышел из кухни, и раздвижная дверь закрылась за ним автоматически, так же как секундой раньше автоматически распахнулась.
Я встал и обернулся к окну, мелкими глотками допивая целебное зелье. На улице уже стемнело, фонари работали через одного, и сыпался мелкий снег. Затем мой взгляд упал на небольшую книжную полку, на которой размещалось несколько книг, автором которых являлся мой друг. Конечно, на самом видном месте-"Аналогии и парадоксы центаврианской и человеческой логики". Эта книга принесла ему целое состояние, хотя массовой популярности не добавила. Я хотел было поподробнее ознакомиться с остальными книгами, но в этот момент он вернулся с каким-то странным на вид предметом, который водрузил на столике рядом с моим креслом. В некотором недоумении я молча рассматривал этот предмет, а Денни, чуть приметно улыбаясь, стоял у меня за спиной. Я знал, что он с нетерпением ждет моих вопросов.
При ближайшем рассмотрении предмет вызвал следующие ассоциации – довольно большой черепаший панцирь, с углублением в центре, был встроен в концентрические круги из странного материала похожего на крокодиловую кожу с аккуратно и точно расположенными кубиками. Подчиняясь непроизвольному желанию прикоснуться, я протянул руку.
– Осторожней! – Возопил Денни Дэйл. Я отдернул протянутую ладонь и, судя по всему вовремя. Каждый кубик увеличился в размерах, словно реагируя неведомым для меня способом на мое приближение.
–Э! Эй! Ты аккуратней руками размахивай! Ты хоть представляешь, что это такое?
– Не- а!
– Судя по всему, Шангар-Конзойский Модулятор! – при этих словах Денни сделал значительное лицо.
– И что? – невозмутимо поинтересовался я.
– М-да… Придется тебя просветить. Шангар-Конзойская Империя – нечто подобное нашей Лемурии. Вроде как Империя как бы была, но точных данных по ней нет. Научного обоснования тоже. Есть ряд артефактов, которые, по- моему мнению, были произведены Шангар-Конзойской Империей. Однако ряд влиятельных научных авторитетов ставят под сомнение их происхождение. Мотив их аргументации понятен. Право на собственный путь развития их цивилизаций, на уникальность может просто исчезнуть. Ведь если подтвердится факт существования Шангар-Конзой, то фактически, это будет подтверждением моей гипотезы развития цивилизаций в этой галактике.
– И что же это за гипотеза?
– Все цивилизации этой галактики ведут свое начало от одной. Протоцивилизации. Которая называется Шангар-Конзойская Империя.
– И?
– Отличительной чертой этой протоцивилизации, судя по троичному двубинарному описанию Хеллайских Кубов, была чрезвычайно глубокое знание материи, – Он начал нажимать на различные места "черепашьего панциря". Из мест касания стали появляться тонкие шнуры небольшой длины. Денни ловко поймал оба и потребовал от меня:
– Давай сюда свои указательные пальцы!
Я подозрительно отнесся к этому предложению, но Денни настаивал:
– Давай- давай!!!
– И что это? – я кивнул на все эти предметы уже выставленные моим другом на стол.
– Это? Это – тема! Понимаешь?! – в его глазах плясали огни познания, и когда они полыхают, добрейший и несколько старомодный Денни Дейл превращается в гигаманьяка, который просто перся от новых знаний, как наркоман от наркотиков.
– Тема – это хорошо! – пробормотал я, но подчиняться Денни не спешил.
– Вот чего ты пугаешься, а? Обещаю, что это абсолютно безопасно! Ты будешь просто наблюдать и не более того! – от возбуждения и от лечебного напитка его лицо слегка покраснело.
– Ага, обещаешь! С карликовыми упырями Сикиоры – 7 ты мне тоже обещал, что все будет безопасно!
– Это было другое! Это была провокация!
– Ну ты вообще!
– Признаю! Но пойми ты, чудо – дерево, что твой шаблон мировосприятия можно было разбить только таким способом!
– Дэн, ты совсем что ли?
– Но результат был? – Денни, опершись руками на стол, ждал моего ответа
– Ну… – меня передернуло от воспоминаний о том случае.
– Нет, ты ответь! – Он величаво поднял правую руку вверх и по, моему мнению, для полноты этой помпезной картины ему не хватало только римской тоги.