– Пойдем, – просто сказал Трепт, – мы готовы, – больше он ничего не сказал, больше , много больше заявили его глаза.
Дом Ликта был недалеко, и их встречали у калитки его дети, провожавшие гостей. Угощение стояло на открытом воздухе, в дом бы столько людей ни за что не зашло, просто не было бы места для всех. Ликт с женой сидели во главе стола, а остальные- как кому придется. Увидев целительницу, хозяин встал со своего места, и поднял руку с кубком в знак приветствия. Они сели за стол на свободные места на лавке. Веселье было в самом разгаре, мед лился рекой, Ликт не жалел запасов в честь излечения. Раньше Эльга не была на пирах, да ее и не пустили бы раньше, слишком была юна. Но сейчас, Избранная с Алатыря освещала своим присутствием этот праздник. Все были ей рады, смотрели радостными, приветливыми глазами и улыбались. Но в голове звучали слова Пряхи: "Все от тебя помощи ждать будут, все будут любить, а то и бояться. А сорвешься, хоть как -нибудь – возненавидят тут же. Себя не переделаешь, отказать в лечении ты никому не сможешь, но не надрывай свои силы. Просящих будет множество. " Девушка только тяжело вздохнула, вспоминая эти слова.
Отпила из кубка сладкого меда, но только одни тяжелые мысли лезли в голову, но она старалась гнать их прочь. А как бы смотрели на меня, если б и Садока не излечила, ни Ликта… Но и на Алатырь бы не попала, если бы брата, Такая, не спасла. Судьба моя значит такая, и нечего свои болячки бередить, одернула она себя, и натужно улыбнулась, когда подошел сам Ликт, что бы наполнить ее кубок.
– Что не весела, госпожа? Неужто меды несладкие или пироги не сытные?
– Все хорошо, хозяин приветливый, – кивнула девушка, – так, задумалась.
– Не кручинься, скоро сам тебя в Варту доставлю. Я же лучший на Оби кормщик. И ватага моя наилучшая, не сомневайся. Послезавтра и отправимся. С утра приходи на пристань, будем тебя ждать.
– Спасибо, Ликт.
Они посидели еще, а потом, Арза, сделав вид, что ей неможется, засобиралась домой, а с ней пошли и Эльга с Трептом.
– Видишь, как все решилось, – говорил, словно уговаривал девушку отец Садока, – послезавтра уже в путь. Не мигом, но доберешься скоро до Варты своей. Ликт- кормщик справный, не сомневайся, много куда ходил, и по морю, и по рекам.
День прошел быстро, Избранная и не заметила. А в день отъезда целительница оделась попроще, в дорожное простое платье, и провожаемая Арзой и Трептом, пришла к пристани. Здесь работа кипела- ватажники снаряжали к отплытию три лодьи с товарами, и одной из них правил Ликт. Он то и встретил девушку.
– Никому не рад, как тебе, – сразу заявил он.– вот, и он гордо показал тридцативесельное судно, длиной сорок два локтя( 14 метров ), сработанное из моржовых шкур, на каркасе из китовых ребер. – Скоро уже отходим, вы вовремя.
Еще спустя небольшое время лодьи попали в обьятия Оби, качаясь на ее волнах.
– Пора прощаться, Эльга, – сказала мать Садока.
– Ну, рада была гостить у вас, надеюсь, будущим летом прибуду в гости. Ну или вы ко мне приезжайте, – сказала Избранная, обнимая Арзу и Трепта, – пора, вон, Ликт уже рукой машет.
– Счастливо тебе, – сказала женщина, смахивая слезу с ресниц, – еще увидимся.
– Конечно, увидимся, – уверенно добавил Трепт, – не так уж далеко живем. Неделя по реке всего.
– Конечно, – улыбнулась девушка.
Эльга поднялась по сходням на лодью, и на прощанье еще раз помахала рукой добрым друзьям, остающимся в Гандвике. Ликт дал команду , и судно начало разбег по водной глади реки. Гребцы работали дружно, и весла вздымались в такт, вверх и вниз, не мешая друг другу. Избранная встала на носу, что бы видеть меняющийся берег реки. Потом, переступая через скамьи, встала рядом с кормщиком.
– Красиво здесь, и качает меньше, -сказала медленно девушка, боясь сболтнуть лишнее.
– На море лучше, – почти согласился мужчина, но тут взглянул на девушку, – Да и касаток нет, – не удержался он и засмеялся.
– Что, об этом многие знают?– покраснела Эльга, в волнении дотронувшись до своей щеки.
– Почему многие?– пожал плечами Ликт, – все, почитай. Да ты не печалься.
Девушка только вздохнула, обхватив голову руками.
– Не зря все целительницы в леса уходят… – горестно говорила она, и раскачиваясь, силясь все забыть.
– От людей бы ушла, и мне бы не помогла, – криво усмехнулся кормщик, – я бы из навоза пирожки лепил. Да, это лучше… И Садок бы умер, да я так понял и Катвар тоже… Привыкай, а на шутку отвечай шуткой. Ты же пойми, люди рады, что ты им помогаешь, но не понимают, что и у тебя есть слабое место- ты все чувствуешь острее и сильнее, и каждое их слово тебя ранит. И боятся тебя очень- все думают, насколько ты сильна… Уже в глаза небось, не смотрят, – усмехнулся он.
– Да…– выдохнула она, – ватажники Клеста… Он смотрел, а они только в землю уткнулись, очей на меня не поднимали…
Конец ознакомительного фрагмента.