– Костя! Ты чего?
Он оглянулся, загадочно посмотрел исподлобья. Саша следила за ним с открытым ртом, с изумлённо приподнятыми бровями. А он всё шёл и шёл, вода уже выше колена.
– Костя!
Он остановился, запрокинул голову, проорал в темнеющее небо:
– Я люблю мою Сашку!
А потом застыл неподвижно, словно дожидаясь ответа. Не от Саши, сверху. И, возможно дождался: увидел, услышал, почувствовал, понял. Развернулся к ней лицом и опять стоял, смотрел на неё и улыбался – рот до ушей. А улыбка была такая довольная и дурацкая-дурацкая. Хотя и у неё наверняка сейчас точно такая же.
– Костя, ты-ы-ы, – она замотала головой, наблюдая за его возвращением на берег, – чок-ну-тый.
Он хмыкнул, произнёс подходя:
– А ты только что это поняла? – Притянул Сашу к себе, наклонил голову, упёрся лбом в её лоб. – Но вообще, согласен, – заявил он на полном серьёзе. – Возможно, раньше было не столь заметно. А сейчас гораздо очевидней. И это всё из-за тебя. Ты же, надеюсь, слышала? Ну а если не совсем поняла, я объясню. – Костя сильнее сжал её плечи. – Моя Сашка – это ты. И я тебя люблю.
– Я тебя тоже люблю, – отозвалась Саша и опять думала, что сейчас-то он непременно её поцелует, и уже не ждала, потянулась сама, но Костя дёрнулся, отодвигаясь, переступил на месте, тряхнул ногой.
– Блин! Мокро-то как.
Оба посмотрели вниз, на его потемневшие от впитавшейся воды брючины, на кроссовки, облепленные песком.
– Так зачем ты в реку полез? – спросила Саша, а Костя невозмутимо дёрнул плечом, ответил:
– Над водой звук разносится лучше. Слышнее.
– Кому слышнее?
– Всем. Пусть знают.
Саша вздохнула, улыбнулась, произнесла одновременно иронично и восторженно:
– Ты не просто чокнутый, ты супер-чокнутый.
Костя и тут не смутился, заявил уверенно:
– Но тебе же нравится. – И опять переступил на месте, отчего в кроссовках громко хлюпнуло. – Но реально мокро.
– И холодно наверняка, – сочувственно добавила Саша, опять прижимаясь к его боку. – Костя, ну ты вообще.
– Зато ты навсегда запомнишь, – довольно заключил он, обхватил рукой.
– Я бы и так запомнила, – заверила Саша, сообщила по секрету: – Не настолько часто мне в любви признаются.
А Костя только хмыкнул.
– Так – фигня. Каждый может.
– А тебе обязательно надо по-особенному?
Он подтвердил, ещё более довольный:
– Угу.
8
– Ну и как ты теперь до общаги поедешь? – Саша посмотрела, не на реку, в противоположную сторону, откуда доносился привычный шум улиц, где в быстро сгущавшихся сумерках ярко мерцали электрические огни. – Представь, что люди подумают.
– Да плевать. Пусть думают, что хотят, – легко отмахнулся Костя, а потом добавил, тихонько и почему-то осторожно: – А если ты поедешь со мной, так совсем без проблем.
– С тобой? Зачем? – озадачилась Саша. – И далеко ведь. Так и будешь хлюпать всю дорогу, как лягушонок? За тобой вон мокрые следы остаются. Лучше, знаешь, – предложила: – пойдём к нам. Тут же рядом. Просушим тебя как-нибудь.
– Ну-у, к вам так к вам, – согласился Костя, правда, Саше показалось, без особой охоты. Или реально показалось? Он же первый потянул её за собой вверх по пологому травяному склону.
Квартира встретила полной тишиной. Зашли в прихожую, Саша захлопнула дверь, и, пока она не щёлкнула выключателем, они на несколько мгновений оказались в темноте.
– А Варя где? – заметив, что во всей остальной квартире тоже не горит свет, спросил Костя.
– Её не будет до утра, – пояснила Саша. – Ей знакомая подработку предложила на один раз. В каком-то торговом центре в сетевом магазине одежды надо инвентаризацию товаров провести. Или учёт.
– А почему ночью-то? – удивился Костя, и Саша опять пояснила:
– Чтобы днём не закрывать. Там, оказывается всегда так.
– А. Я не знал.
– Да я тоже не знала, – кивнула Саша. – Пока Варя не рассказала. – Указала рукой на нужную дверь. – Вот, в ванную проходи. Там батарея на стене горячая, можно сушить.
А сама направилась в комнату, верхний свет включать не стала, только бра на стене, чтобы не так бросался в глаза творческий беспорядок. Ещё и подсветка в аквариуме таинственно сияла. Достаточно.
Костя явился через пару минут, прошлёпал босыми ногами, увидел аквариум и, конечно, сразу направился к нему, подошёл, наклонился, рассматривая рыбок в глубине.
– Ничего себе, какие. – Он осторожно постучал по стеклу. – А у нас никаких животных дома не было. Неудобно. Переезжали часто.
Саша пристроилась рядом.
– Это же тоже не мои. Хозяйкины.
Яркие жёлтые цихлазомы с чёрными прерывистыми полосками вдоль боков, мерно шевеля крупными полупрозрачными плавниками, сонно висели в воде, лишь иногда лениво переплывали с места на место.
– А так дома у меня кошка есть.
Она повернулась к Косте, взгляд упал на мокрые брючины.
– Ты штаны-то почему не снял? Их же тоже сушить надо.
Костя ответил не сразу, сначала выпрямился, отступил назад, подальше от аквариума, ухватил Сашу за локоть, притянул спиной к себе, обнял, проговорил негромко, почти в самое ухо:
– Хочешь, чтобы я разделся? – помедлил немного и всё-таки добавил, шёпотом: – А ты? Ты разденешься?
Сашу обожгло изнутри, но не слишком сильно – лёгкая будоражащая волна тепла пробежала по телу. И вовсе не от внезапности, не от стыдливости, не от возмущения. От волнения, от ясного понимания и принятия.
Она не возражала. Только ей нужно немного времени, ещё немного времени. И это хорошо, что не видно лица, что не надо говорить, глядя прямо в глаза. И даже можно, запоздало догадавшись, спросить:
– Так ты потому хотел, чтобы я с тобой в общагу поехала?
– Ну-у, да, – Костя не стал скрывать. – Ошмарин домой укатил. Так что я сейчас в комнате один. Но здесь даже лучше. – Он касался губами её волос, и она не только слышала, а ощущала его слова. – Саш. Если ты против…
– Я… – Саша положила ладони на обнимавшие её руки, – я не против, только… у меня ещё не было. Ни разу.
– Боишься?
– Нет, не совсем. – Говорить было не так уж и просто, именно по этой причине: – Наверное, больше стесняюсь.
Костя теснее прижал Сашу к себе, хмыкнул.
– Ну ты даёшь. Как можно меня стесняться? Я ж свой. – Подумал секунду и исправился: – Твой. Так что не волнуйся зря. И вот ещё, – он вытащил из кармана брюк и продемонстрировал маленький шуршащий квадратик упаковки, которую трудно было спутать с чем-то другим. – У вас в ванной в шкафчике лежат.
– Это Варя, – сконфуженно пробормотала Саша. – Любит всё предусмотреть. На всякий случай.
Она даже помнила, как на вопрос «Зачем это тут?» подруга назидательно изрекла: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Вот и девушке лучше самой позаботиться, чтоб без ненужных последствий, с учётом что основная часть этих последствий достанется ей».
– Варя – молодец.
Саша что-то неопределённо промычала в ответ и спросила:
– А зачем ты мне его показал?
– Чтобы ты меньше беспокоилась, – легко объяснил Костя, а Саша тихонько вздохнула, насупилась:
– Зато теперь смущаюсь ещё больше.
– Это не надолго, – Костя прижался к её волосам щекой, – быстро пройдёт. – И опять прошептал в самое уху: – Клянусь, потом будет не до этого.
Если бы у Саши была нормальная возможность, она бы обязательно пихнула его в бок, не сильно, локтем или кулаком, а сейчас просто выдохнула с осуждением:
– Кость, ты даже сейчас ржёшь.
Хотя и улыбалась при этом.
– Я ржу потому что…
Он уже не обнимал за плечи, одной рукой отодвинул волосы, открыл шею, водил по ней пальцами, ладонь другой положил на талию, проник под кофту, под пояс джинсов и говорил медленно, делая паузы, переводя дыхание, и каждое его слово, каждое прикосновение отзывалось в Саше чувственным трепетом.
– Я очень тебя хочу. А ты… так близко. И никого кроме нас. И мне сложно… стоять и болтать. До сих пор… только болтать. Сашка!
Костя развернул её лицом к себе, заглянул в глаза, а потом взял за руку, подвёл к кровати. Прежде, чем она села, стянул с неё кофту, а с себя – футболку, отбросил в сторону, опускаясь рядом, надавил на плечи. Саша послушно легла, подставила губы, жадно вдохнула жар вожделенного поцелуя.
– Я правда тебя люблю, – прошептал Костя, оторвавшись от её губ. То ли ещё раз подтверждая собственное чувство, то ли убеждаясь, что всё на самом деле происходит.
А смущение действительно пропадало, растворялось в томительном мареве желания, бесследно исчезало, словно снималось вместе с одеждой, а когда Костины губы, осыпав поцелуями шею, спустились к её груди, Саша не сдержалась и тихонько застонала. От удовольствия, от нетерпения.
9
Варя вернулась раньше, чем они успели проснуться, ввалилась в комнату, потягиваясь, произнося:
– Как я спать хочу.
И тут же застыла.
– Здрасьте.
Саша решила, что вообще не будет никак реагировать, а Костя приподнялся на локте, произнёс сонно:
– Я сейчас уйду. Мне ещё на работу надо.
– А-а-а… ну-у-у… – протянула Варя и попятилась. – Ты особо не вскакивай, подожди. Я пока на кухню.
Она торопливо смылась из комнаты, на кухне грохнула чем-то. Костя тряхнул головой, сбрасывая остатки сна, откинул одеяло. Когда перебирался через Сашу, наклонился к ней, поцеловал, спросил:
– Может, сегодня всё-таки лучше ко мне, в общагу? Там сейчас почти никого.
Она поняла, что не желает дожидаться вечера, что даже близкое присутствие подруги её почти не смущает. Обхватила Костю за шею, заставила опять наклониться, голодно приникла к губам.
– Сашка. Саш. Я же так не уйду, – раскаянно прошептал тот. – И твоя Варя нас прибьёт. Прямо в процессе.
Она не выдержала, прыснула от смеха, отпустила его.
Костя сел на край кровати, произнёс, в спешке натягивая одежду:
– Я тебе позвоню, как только освобожусь. Хорошо?
Саша кивнула. Говорить совсем не хотелось, хотелось по-прежнему общаться жестами, движениями, прикосновениями. А Костя застыл на месте, видимо, борясь с противоречивыми стремлениями: ещё раз поцеловать на прощание да так и не добраться до двери или всё же уйти. Она вжалась щекой в подушку, не отводя от него взгляда, зашевелилась, натянула одеяло на подбородок.
– Сашка. Чёрт, Сашка. Ну как я так пойду?
В кухне опять грохнуло.
– Ну всё. Хорошо. Пока. До вечера. Ладно? – Костя говорил, продвигаясь спиной к двери.
– Ладно. Пока, – всё-таки произнесла Саша, но, кажется беззвучно.
Костя скрылся в дверном проёме, а через минуту крикнул из прихожей:
– Я ухожу. Дверь просто захлопнуть?
– Да! – молниеносно отозвалась Варя.
Она притопала в комнату, плюхнулась на свой диван, посмотрела на Сашу.
– Я сейчас лучше лягу спать, а поговорим потом. Если, конечно, получится заснуть, – проворчала, укладываясь, и опять посмотрела на Сашу. – Надеюсь, ты не станешь мне рассказывать, насколько твой Даньшин хорош в постели.
– А когда я что-то такое рассказывала? – озадачилась Саша.
– Не ты. Дина. – поправила Варя и вольно процитировала: – «И тачка у него круть, и прочие части тела». – Усмехнулась в потолок и снова обратилась к собеседнице. – Да, кстати. И как же теперь Герман?
– А что с ним?
За всё время Саша о Германе даже не вспомнила, да и сейчас не слишком-то хотелось, но Варя приподняла голову, подпёрла её согнутой в локте рукой.
– Вдруг он до сих пор на что-то рассчитывает? Как подкатит с очередным букетом. А ты тут… с Костиком.
– Ну так и всё, вопрос исчерпан, – заключила Саша и сразу напомнила: – А ты же не болтать, спать собиралась.
Варя поджала губы, глянула многозначительно.
– Опять прячешься.
– Я не прячусь, – уверенно возразила Саша. – Просто мне до него дела нет. Так зачем о нём думать и говорить?
Действительно – зачем? Она и не думала, и не говорила, ночи проводила с Костей в общаге, пока не закончились выходные, и те, кто уехал домой не начали возвращаться. Однажды, выйдя утром из блока, столкнулись с девушкой.
– Мил, привет! – едва увидев её, воскликнул Костя, не промедлив ни секунды, не задумавшись, словно та была органичной частью общежитского быта, привычной составляющей, которая вызывала автоматическую реакцию. И девушка уже собралась ему ответить, шевельнула губами, но зависла, наткнувшись взглядом на Сашу, выдохнула что-то вроде вопросительного «А?» да так и застыла с приоткрытым ртом.
Она была выше Саши на полголовы и фигуристей, к тому же, будто на контрасте, светловолосая, но не классическая глянцевая блондинка, а как раз наоборот, вся такая уютно-милая, домашняя, опекающая. Наверняка ещё и староста в своей группе, а в общаге добрая хозяюшка, к которой всегда можно обратиться, и которая непременно поможет, не важно в чём: накормит умирающего от голода соседа, одолжит сахара или чая, даст списать контрольную по какому-нибудь сопромату, выслушает слёзную историю несложившихся отношений, успокоит и пожалеет.
Спустя пару секунд она всё-таки пришла в себя, даже поинтересовалась у Кости:
– Ты уже приехал?
– А я никуда и не уезжал, – ответил тот, оглянулся на Сашу, не сдержал красноречивой улыбки, и, такое впечатление, собрался счастливо выложить перед случайной встреченной соседкой вот прямо всё: «Это Саша. Моя девушка. Я её очень люблю. И она любит меня. Потому мы сейчас и вместе. Если ты вдруг не поняла».
Хорошо, что Мила опять не впала в ступор, произнесла:
– Ага. Ясно. – И поспешно добавила: – Я пойду. Мне некогда. Надо… тут… – она замялась, не в состоянии придумать что-нибудь вразумительное, беспомощно повторила: – Надо… – Но, так и не договорив, рванула с места вдоль по коридору, а они двинулись в противоположную сторону.
– Кто это? – спросила Саша, оглянувшись. Потому что действительно было любопытно.
– Мила? – уточнил Костя. – Девушка с факультета. Живёт в соседнем блоке. – Он беззаботно махнул рукой.
Похоже, он не замечал, вот абсолютно не замечал, как Мила на него смотрела, и не догадывался, отчего её сначала парализовало, а потом она чересчур стремительно сбежала. Зато Саша сразу догадалась. От того, что эта девушка с факультета, живущая в соседнем блоке, к Косте неравнодушна, очень-очень неравнодушна. И не трудно представить, что она почувствовала, встретив того вместе с Сашей утром в общаге. Чем они тут занимались, не понять можно только в случае, если уж совсем-совсем-совсем не хочется видеть правду. Но Саша не испытала ни сочувствия, ни торжества, ни ревности, хотя и спросила:
– У тебя с ней что-то было? Раньше.
– У меня? С ней? – проговорил Костя изумлённо, будто она предположила нечто совершенно невероятное. Явное свидетельство: шансов у Милы ноль. – С чего ты взяла?
– Ни с чего, – Саша качнула головой. – Просто выясняю. На всякий случай.
– На какой? – опять изумился Костя. – Саш, ты что? Мне никто не нужен, кроме тебя.
Собственно, ради этого и были всё её вопросы: услышать ещё раз, если не признание в любви, то что-нибудь подобное. Потому что ей кроме него тоже никто не нужен.
10
Выходные закончились так: Саша вернулась домой, точнее, в оставленную на её попечение квартиру, и услышав, как хлопнула дверь, в прихожей мгновенно нарисовалась Варя, держа в руках красиво упакованную подарочную коробку, сообщила многозначительно:
– А это тебе.
– Что это? – снимая кеды, поинтересовалась Саша.
– Должно быть, сюрприз, – воодушевлённо изрекла подруга, озадачив ещё сильнее.
– А в честь чего?
– Ну я-то откуда знаю, – заявила Варя, пожала плечами. – Это ты у Германа спрашивай.
– У Германа? – вот такого Саша никак не ожидала. – Он, что, приходил?
– Нет, – подруга мотнула головой и доложила: – Приходил курьер из службы доставки.
– Так, может, это и не от Германа, – с надеждой предположила Саша.
– Ага-ага, – Варя усмехнулась. – Опять от Даньшина? Лично в руки, пока был с тобой, он отдать не мог. Решил выделаться. Только вот с его материальным положением действительно в сто раз проще в реку влезть или, вон, – она указала в сторону хорошо видного из прихожей кухонного окна, – на дерево.