– Милашки мои, не забывайте голосовать за своих фаворитов! Мы ждем от вас эсэмэс-сообщений, не жадничайте, присылайте побольше! – вновь затараторил Головастиков, интимно подмигивая в камеру. Галстук-бабочка (розовый в желтый горошек) ритмично подрагивал в такт эмоциональным движениям ведущего. Ангел размахивал руками как ветряная мельница. – Наша программа продлится ровно час, это прямой эфир, я подчеркиваю. Так что пора переходить к условиям первого этапа соревнований.
На экране рядом с сияющим лицом Ангела возникла табличка с именами женихов, озаглавленная «Испытание домашним хозяйством».
– Прямо сейчас мы проведем лотерею – конкурсанты вытащат бумажки с заданиями из этой прелестнейшей охряной шкатулки, друзья мои…
– Ага! «Хохломская» шкатулочка-то! Видала? – торжествующе вскрикнул Константин Алексеевич и аж подпрыгнул в своем плюшевом кресле от удовольствия. Белые усы победоносно топорщились. – Модель «Грибной крап», рисунок выполнен штампиком из пластинки гриба-дождевика. Что, Машуня, съела? «Всемогущий» выбирает «Хохлому»!
– Каспер, дай послушать, сейчас все пропустим, – недовольно отмахнулась Мадлен.
– В этой милой шкатулочке, друзья вы мои сердечные, пять заданий, имеющих отношение к ведению домашнего хозяйства. Ведь кого мы подбираем? Мужа будущей императрицы! То есть вторую половинку самой занятой женщины на Земле! И значит, супруг Екатерины Николаевны должен будет взять на себя все домашние заботы, пока ее будущее императорское величество изволит заниматься государственными делами…
– Да, давненько такого не было, чтобы российский престол ушел к женщине, – покачал головой Константин Алексеевич, поправляя на журнальном столике вазочку со свежими дицентрами – нежными розовыми цветами в виде сердечек. Он собрал их в своем палисаднике сегодня утром; монобукет разбавил пушистыми ветками фисташковой туи, росшей возле крыльца. – Наша Катенька примет эстафету аж от Екатерины Второй.
– Моя сестра уже тридцать лет правит Швецией, и недовольных нет, – пожала красивыми плечами Мадлен. – У Катинки власть в крови. Когда повзрослеет, сможет одним коротким взглядом посылать корабли в бой. В девочке есть что-то от викингов. Неуловимое.
– Вся в бабушку, – тихо фыркнул Константин Алексеевич в усы. – Я вот когда молодое винцо дегустирую, ты так на меня смотришь – словно мухоморов только что наелась.
Супруга одарила расшалившегося императора-дегустатора отнюдь не кротким взглядом.
– Сказал бы лучше спасибо, что в нашей внучке не проявились бракованные гены этой актриски-Василиски. А ведь я говорила Ники – не женись!
Константин Алексеевич, которому яркая Василиса продолжала нравиться даже после своего побега (отчасти он ее понимал – сын всегда казался ему занудой), начал тыкать пальцем в кнопку громкости старенького пульта:
– Маш, не заводи волынку. Чумичка Головастиков условия раскрывает.
– …Таким образом, друзья-друзья-друзья, сегодня мы проверим женихов на готовность к семейной жизни. Вы можете подумать: слишком просто, Ангел! Слишком легкие задания вы приготовили паренькам. В наше время, когда каждая изба оборудована домашней автоматической химчисткой и роботом-пылесосом, а совсем скоро в массовую продажу поступят скатерти-самобранки (ну, может, после злополучного обеда и не так уж скоро) – так вот, что сложного в ведении современного хозяйства? Знай валяйся себе на диване с регулируемой спинкой и управляй домом с перстня-разумника!
– Вот это уж точно, – закивал Константин Алексеевич. – Разленились все.
Автор сверхпрогрессивного проекта «Разумная изба» в последнее время начал тяготеть ко всему натуральному, естественному. По старинке, босыми ногами в высоко закатанных штанах давил виноград, срезал траву старинной косой.
Журналисты над ним посмеивались, но не зло – нац-проект изменил жизнь их родителей: русские деревни действительно преобразились. Если в начале двадцатого века россияне стремились перебраться в большой город, поближе к цивилизации, то в начале века двадцать первого тенденция поменялась на противоположную: мегаполисы пустели; пришла мода на высокотехнологичную деревню. Цивилизация теперь жила там.
– Дамы и господа, друзья! Добавим перчику! Вернемся во времена наших бабушек и дедушек, когда не было ни перстней-разумников, ни сантехники с нанопокрытием. Кто знает? Может, семье императрицы на самом деле придется жить в таких экстремальных, можно сказать, нищенских условиях – ведь денег на содержание монарха с каждым годом выделяется все меньше. – Ангел скорчил сочувственную рожицу и тут же хихикнул в камеру. – Друзьяшки, должен признаться, что сам-то я ничего из этих заданий выполнить не смогу – у меня одна домработница и два домработника! Да, оценивать женихов будет ее высочество, но вы тоже не спите, организуйте мощную эсэмэс-поддержку. На выполнение каждого задания дается по десять минут – напоминаю, мы работаем в прямом эфире, задержек быть не может. Итак, приступаем! Парни, подходите за бумажками.
Зрители по всему миру, в том числе Константин Алексеевич с супругой (позабыв о стынущем в кастрюльке на кухне гороховом супе, а также о полагающейся к нему шведской горчице; не задумываясь о блинчиках со сливками и джемом, приготовленных на десерт), затаив дыхание, следили за жеребьевкой.
К судьбоносной шкатулке, водруженной на тонкий золотой постамент и сияющей в свете прожекторов, мелкими шажками подобрался первый участник – барашкообразный Столыпин. Закрыв глаза и, словно за спасательный круг, держась одной рукой за магнитный пропуск с галстуком (украшенным маленькими симпатичными молниями), другой рукой юный обер-камергер вытащил из шкатулки блестящий конвертик.
– Ну, что? Что там, друг мой? – подскочил поближе Головастиков.
– Приготовить завтрак из обычных продуктов, – упавшим голосом прочитал Столыпин свое задание.
– Десять минут! На старт, внимание, пошел! – крикнул Ангел, и в углу экрана появился красный таймер с обратным отсчетом.
Столыпин взвизгнул от ужаса и бросился к секции, озаглавленной «Кухня». Большой зал Екатерининского дворца был сегодня поделен на пять функциональных комнат без одной стенки, для удобства наблюдения. Реквизиторы оборудовали помещения разной мебелью, утварью и, в случае с «Кухней», плитой и холодильником с продуктами. С другой стороны Большого зала располагался трон, на котором восседала великая княжна – в симпатичном атласном халатике, ведь речь шла о домашнем хозяйстве – и наблюдала за происходящим в секциях. Ангел бегал туда-сюда, беспрестанно все комментируя и многократно повторяя «друзья-друзья-друзья». За ним носился оператор с камерой. В каждой комнатке также была установлена отдельная камера. Еще одна снимала лицо Екатерины.
– Итак, у Семена есть десять минут на то, чтобы приготовить питательный завтрак из самых обычных, необработанных, неподготовленных продуктов… – болтал Ангел, пока Столыпин в отчаянии рылся в холодильнике, бездумно выкладывая оттуда грязную свеклу, молоко в пакете, ветчину, сырую рыбу, дыню-торпеду, три яйца, кочан капусты, истекающее кровью мясо и перфорированный пакетик с углем, впитывающий неприятные запахи. Вскоре на кухонном столе образовалась целая груда не сочетающейся между собой еды и кухонных аксессуаров.
– Что он творит? – ахнула Мадлен. – Что он собирается из всего этого готовить?
– По-моему, ничего. – Борода Константина Алексеевича мелко затряслась от смеха. – Вот чумичка бестолковая! Первый раз в жизни продукты видит, что ли?
– А представь его лицо, если бы он вдруг оказался у нас дома и ему бы предложили приготовить обед из бегающей по двору курочки! – Мадлен, обожающая свою ферму, тоже разулыбалась. – Интересно, у кого сердце быстрее остановилось бы: у Семена или курочки?
Внезапно Столыпин прекратил свои бестолковые действия по сваливанию продуктов в гору – его лицо озарилось. Он нажал кнопку на перстне-разумнике, и зрители явственно услышали:
– Мамочка, это я! Помоги! Ты смотришь телевизор?
– Ваше высочество! – камера показала Ангела, подбежавшего к принцессе. – Вы дозволяете такое нарушение условий конкурса?
– Дозволяю, – снисходительно сказала Екатерина. – Я очень проголодалась.
Под чутким руководством мамочки, вещающей в его голове (с беспроводной гарнитурой пользователи перстня не расставались), Столыпин за пять минут соорудил яичницу с большим количеством ветчины и совсем небольшим количеством скорлупы; за три минуты красиво нарезал дыню и заварил чай. Когда таймер на экране противно запищал, Семен уже подлетал к трону с подносом, нагруженным всякой вкуснятиной.
– Друзья-друзья мои милые, напоминаю, что итоги этапа будем подводить по его завершении. А сейчас к шкатулке приглашается участник номер два!
– О, мой протеже, – оживился Константин Алексеевич.
К постаменту приблизился разодетый по средневековой моде принц Мануэль. Звеня нелепыми шпорами и придерживая длинную шпагу, испанец выхватил конвертик и прочитал:
– Сменить постельное белье.
Лицо принца исказилось.
– Белье? Сменить постельное белье? О, диаболо, я принц, а не прислуга! Меня учили фехтовать, а не возиться с подушками!
– Время идет, ваше высочество. – Ангел возник из-за плеча Мануэля. – Попрошу вас пройти в секцию «Опочивальня» или отказаться от участия в конкурсе.
Мануэль отчетливо заскрипел зубами.
– Я принц! Я испанец! Клянусь небом, я никогда не отступаю!
Он направился в комнатку с большой двуспальной кроватью и, перекосившись от отвращения, сдернул с нее одеяло. Одним резким движением снял простыню. Однако дальше дело застопорилось. Принц принялся крутить в руках подушку, отыскивая кармашек, через который можно было бы снять наволочку. Но кармашек никак не находился – наволочка была слишком хорошо скроена. Потом искомый кармашек все-таки обнаружился. Победно воскликнув «ага!», принц стал за уголок вытаскивать подушку из наволочки. Проклятая подушка не поддавалась.
Красный, взмокший от бесплодных усилий Мануэль, прорычав «диаболо», отбросил вредную подушку в сторону и вновь взялся за одеяло. Нужно было снять с него пододеяльник. Чего только принц не делал, чтобы освободить одеяло от хлопчатобумажных оков! И заворачивался в него целиком. И падал. И пытался разорвать пододеяльник по швам. И снова падал. И плакал сухими злыми слезами. И топтал одеяло сапогами со шпорами. Шпоры цеплялись за пододеяльник и рвали его. Он тащил, и тянул, и снова падал.
К концу десятиминутного сражения с постелью принц был измотан и переполнен яростью. Белки глаз покраснели, как у раненого быка на корриде.
Мануэль сгреб все постельные принадлежности в одну мягкую кучу, вытащил фамильную шпагу из ножен и из последних сил набросился на своих пухлых врагов. Секция заполнилась пухом, перьями и обрывками материи.
Раздался финальный звонок. Принц материализовался из белого облака, плюнул себе под ноги и пробормотал:
– Ни одна женщина мира не стоит такого унижения.
– Что ж, друзья, все это очень впечатляет, – заговорил Ангел после секундной паузы. – А мы приглашаем к шкатулке участника номер три…
Константин Алексеевич некоторое время сидел перед экраном не двигаясь. Потом вскочил и бросился к телефону. Он единственный на всем побережье не пользовался перстнем-разумником, предпочитая наземные линии беспроводным технологиям. Ради него одного не закрывали последнюю оставшуюся Черноморскую телефонную станцию.
– Катенька, надеюсь, ты прослушаешь это голосовое сообщение до того, как примешь решение об отчислении. Я сейчас посмотрел на эту испанскую чумичку вблизи и прошу, нет, требую исключить его из конкурса. Он тебя не достоин! Забудь все, что я говорил раньше. Плевать на его папочку-короля, пусть хоть до конца жизни со мной не разговаривает, обойдусь без его оливок, а вина у меня своего хватает…
Глава 16. Чрезвычайное происшествие
Пока испытания проходили просто отлично. Эти двое – Столыпин и Мануэль – показали себя безмозглыми младенцами.
Мелисса довольно потирала руки. Не зря она ради этого телешоу отменила три совещания с министрами и одно выступление перед депутатами. Может, телевизионщики и не пустили ее в Екатерининский дворец, но, к счастью, мини-телевизор в представительском «русско-балте» прекрасно ловил Интерсетку и транслировал картинку «Всемогущего» в высоком разрешении. Никто не мешал премьер-министру сидеть на заднем сиденье авто, припаркованного возле Золотых ворот дворца, курить и смотреть в экранчик. А если высунуться из машины, можно было увидеть галерею окон Большого зала – там мелькали темные фигуры и светились прожектора.
– Что же вытянул Алексей Попович? – заверещал Ангел из экранчика. Водитель Мелиссы вздрогнул. – Друзьяшечки, еще раз напоминаю, не забываем отправлять эсэмэс-сообщения в поддержку фаворитов! Итак, Алексей?
– Подмести пол, – огласил свое задание богатырь-Алексей.
– Ну давай, посмотрим на тебя, Алешенька, посмеемся, – сказала себе под нос Мелисса.
Алексей, скрестив руки на широкой клетчатой груди, решительно подошел к секции «Кладовая», где реквизиторы сложили множество предметов для уборки. Разнообразие щеток, валиков, тряпок всех форм и размеров, банок и флаконов с чистящими средствами могло ввести в ступор даже опытную мать семейства, что уж говорить о молодом холостяке.
Алексей задумчиво склонил голову набок и оценивающе взглянул на хозяйственное эльдорадо. Взял моток бечевки, положил обратно. Повертел в руках спрей для чистки деревянных поверхностей.
– Вот убожество, – злорадно сказала Мелисса, подкрашивая губы ярко-красной помадой. – К швабре даже не прикоснулся.
Парень будто услышал ее слова. Вытащил из дальнего угла швабру и уселся с ней на перевернутое пластмассовое ведро.
– Ну разве не дурачок? – толкнула Мелисса в плечо водителя. – Сидя он подметать будет, что ли?
Однако Алексей, судя по всему, подметать вообще не собирался. Вместо этого он снова стащил с полки бечевку и спрей, а также какую-то тряпку. Таймер угрожающе тикал. Алексей, сохраняя невозмутимое выражение лица, достал из кармана плоскогубцы.
Через семь минут он встал со своей импровизированной табуретки, повернулся к камере и торжествующе вскинул над светлой головой модернизированную швабру.
– Представляю вам подметалку-подмывалку! – объявил изобретатель на всю страну. – Начинаю тест-драйв нового устройства.
Тест-драйв наглядно показал: шваброй нового поколения можно было не только сгребать мусор, но еще и одновременно мыть пол. Сложная система веревочек приводила в действие механизм опрыскивания паркета чистящим средством с последующим его протиранием тряпкой. Все эти манипуляции совершались одним движением пальца.
Мелисса, не ожидавшая такого поворота, закрыла рот ладонью, смазав свежую помаду и не заметив этого.
За пару минут Алексей навел блеск в своей секции и сделал шутливый реверанс в сторону великой княжны. Екатерина благосклонно кивнула.
– Сильный, сильный соперник, – вынуждена была признать Мелисса, вытирая измазанную помадой руку салфеткой. – Ничего, мы с ним потом разберемся.
– А теперь, друзья-друзья-друзья, мы узнаем, какое задание получил граф Вяземский!
– Давай, Роберт, давай, не подкачай! – заклинала глава правительства, сжав острые кулачки.
– Я должен… вымыть ванну?! – возмущенно прочитал напомаженный граф по бумажке. Пожалуй, его фасонистый приталенный пиджачок из сиреневой ткани не слишком подходил для работ по ведению домашнего хозяйства.
– Ваше сиятельство, проследуйте, будьте любезны, в секцию «Ванная», – пригласил его Ангел. – Все необходимое ждет вас там. В том числе и очень, очень грязная ванна, – гнусно хихикнул он.
– Я? Мыть грязную ванну? – повторил Роберт, закипая. – Я, граф Вяземский – мыть какую-то ванну?!
Пора, поняла Мелисса. Пора вмешаться. Иначе графа вытурят из конкурса быстрее, чем он произнесет «я свои лайковые перчатки на резиновые не поменяю». С этими аристократами всегда так: гонора много, а толку ноль. Посмотрите только на подушечные подвиги принца Мануэля.
Премьер-министр поднесла поближе к клоунским губам перстень-разумник и прошептала: