Антуанетта, допив вино и утратив интерес к разговору, сменила тему, решив закинуть удочку.
– Не то чтобы мне было скучно вас слушать… но хотелось бы узнать, как у тебя, Жак, дела на работе? На стройках работают новые бригады под твоим руководством?
– У меня все просто: ав-рал! Мои ребята названивают целый день. Как будто без меня шагу ступить не могут. Я еле от них отделался на два дня на Рождество. И потом, мне еще приходится в нагрузку обучать новичка, а он звезд с неба не хватает. Ну, лучше так, чем никак!
Антуанетта недовольно поморщилась. Ее сын унаследовал от нее обостренное самолюбие и мастерски скрывал все, что было не в его пользу. Она решила не настаивать и занялась выскребанием праздничного фуа-гра со стенок глиняной миски.
Жак, присматривая одним глазом за духовкой и придерживая за попу жену, чтобы она не свалилась со стула, аж подпрыгнул, когда из тостера вдруг ни с того ни с сего выскочил ломтик поджаренного хлеба, о котором все и думать забыли. Антуанетта отреагировала первая и буквально извернулась под столом, чтобы его поймать.
– Сердечникам сюда вход запрещен! – заметила она.
– Ладно, куда они все подевались? – нетерпеливо воскликнул Жак. – Плетутся еле-еле! Они уже десять минут назад были рядом с домом. Ну, нашла что-нибудь?
– Ничего. Вот засада!
– Брось! Могли бы предупредить. Сколько еще зверя в духовке держать?
– Ты же поставил таймер? Вот и подожди, пока он звякнет! – ответила Мартина в панике. И тут раздался звонок в дверь. Заговорщики на кухне вздрогнули одновременно. «Да неужели!» – язвительно буркнул Жак.
Глава 4
Тишь да гладь
За кухонным окном трое их сыновей строили дурацкие рожи и рисовали всякую ерунду на заиндевевшем стекле. Мартина слезла со стула, улыбнулась им и, не разжимая губ, прошептала мужу:
– Подарок для Лоры! Жак, беги наверх, посмотри, не осталось ли там чего-нибудь. Возьми, что под руку попадется, и сразу назад.
– Не волнуйся, у меня есть для нее презент. Я, правда, приберег его на следующий раз. Положу под елку и вернусь к вам.
– Ну что, впустим их или они проведут сочельник на морозе? – осведомилась Антуанетта, ковыляя к входной двери. – Скажите спасибо, что я приехала пораньше…
Они стояли на крыльце ввосьмером, дрожа от холода и улыбаясь. Ле Геннеки в полном составе. В первых рядах семейство Матье – его спутница жизни Стефани и двое их детей, Поль и Жюль, пять лет и три года соответственно. За ними – Александр, решивший неожиданно захватить с собой Лору. И наконец, Николя, который впервые привел к ним свою новую подружку.
Братья уже несколько месяцев не собирались вместе, и вот теперь все стояли на пороге дома, где они выросли. Мартина, глядя на них, чуть не прослезилась. Мальчики нежно чмокнули мать и бабушку и обняли отца, запыхавшегося от беготни вверх-вниз по лестнице.
Жанна, новенькая, спрятавшись за букетом, застенчиво расцеловалась с потенциальными родственниками. Улыбчивая рыжеволосая красавица лет тридцати. Когда, вручив цветы, она поблагодарила за приглашение, стал слышен ее певучий марсельский выговор. Николя протянул родителям бутылку.
– Жанна – сомелье, она выбрала вино специально для вас, надеюсь, вы его оцените. Мне пришлось посвятить ее в тайны праздничного меню.
Николя зашел на кухню, чтобы перелить вино в графин, но почувствовал ароматный запах, заполнявший все вокруг.
– Как вкусно пахнет, мам. Прямо слюнки текут! Чем я могу тебе помочь?
– Спасибо, не надо, шеф. У тебя сегодня выходной, не забывай. Наслаждайся обществом братьев. Кроме того, все уже готово. Пойдем в гостиную.
Жак был уязвлен.
– Хотел бы отметить, что то, что ты чувствуешь, сын мой, это аромат оленины, – сказал он, в надежде на похвалу. – И мне есть чем гордиться, она получилась исключительно нежной. Сам увидишь!
Николя, увлеченный и талантливый шеф в известном парижском ресторане, на радость родителям успешно поднимался по карьерной лестнице. Его расписание почти не оставляло ему времени на общение, к тому же он работал по выходным. Так что и с Жанной он познакомился на рабочем месте. Рыжая красотка оказалась сомелье в том же ресторане, и вот уже почти десять месяцев они жили душа в душу.
В гостиной Антуанетта пыталась отвлечь на себя своих правнуков, Поля и Жюля, пока все остальные срочно прятали подарки в дальней комнате. Жак, Мартина и Николя присоединились к ним.
– Ладно, укладывайте детей, и начнем уже праздновать, – подал голос Жак.
Все обернулись посмотреть, не шутит ли он. Но вид у него был чрезвычайно серьезный. Мартине пришлось вмешаться:
– Ты что, дети только приехали. Они хотя бы во время аперитива с нами побудут. Ты не против, Стефани?
– Да, если не возражаете, пусть еще поиграют немножко, – сказала та, выразительно взглянув на свекра. – Все-таки Рождество! А когда мы сядем за стол, я отправлю их спать. Все равно они уже поели.
– Хорошо, но за мясо отвечаю я, – сказал Жак, – и мне не хотелось бы его пересушить. Поставить вам музыку?
Он встал, чтобы выбрать из своей богатой коллекции идеальный диск для ужина. После долгих колебаний он довольно хмыкнул и вернулся к гостям. Жанна улыбнулась, с первых же тактов узнав голос певца. Николя предупреждал ее, что рано или поздно их угостят Мишелем Сарду. Но вот так сразу, к аперитиву, она не ожидала. Жак, значит, настоящий его фанат!
Мартина порхала вокруг гостей, то и дело прикрикивая на них:
– Садитесь, пожалуйста, вы же не собираетесь простоять всю ночь напролет. Эй! Всем шампанское? Разве что наш сомелье предложит для начала что-нибудь другое?
– Шампанское – самое то. Хотите, я разолью его и вообще займусь вином? – предложила Жанна.
– Берегись, несчастная! – улыбнулся Матье. – Это папина епархия. Хорошо еще, если ты любишь легкие вина. А то и виноградный сок!
– То есть как виноградный сок? – возмутился Жак. – Я планировал подать мое любимое вино, обнаруженное в здешней лавке, – Label Rouge 2005 года! Но если будете привередничать, я выпью его в одиночку, вот увидите!
– Значит, девять бокалов, – продолжала Мартина, передав бутылку Александру.
– Я не пью, – предупредила Стефани.
– Да ну! Ничего себе заявочки! Ты ничего не хочешь нам сообщить? – поддразнил ее Александр, открыв шампанское. – Знаете ли вы, Матье и Стефани, что начиная с третьего ребенка надо менять машину?
– Записываюсь на ваш «гольф», – влез Николя, словно на аукционе.
– А зачем им третий ребенок? – перебила его Антуанетта. – У них и первые два удались!
– Нам нечего вам сообщить, – заметил Матье, – но я хотел бы поздравить маму с удачей – ей удалось заставить отца надеть красивую рубашку. И ботинки! Ты выглядишь почти элегантно, папа. Это ты для своей новой невестки расстарался? Я не припомню, чтобы Стефани и Лора удостаивались такой чести…
– Да уж, – отозвалась Антуанетта, – что есть, то есть.
– Я, что ли, сегодня именинник? Мы болтаем, болтаем, а есть кто будет? Что у тебя на аперитив, Мартина?
Уже двадцать минут десятого! – Жак постучал по циферблату своих часов.
Мартина смерила его взглядом:
– Что бы я без тебя делала! Все в холодильнике. И будь так любезен, поджарь еще тосты!
Жак, ворча, отправился на кухню.
Его не было видно целых пять минут, оттуда доносились только звуки – тостера и хлопающих дверок шкафа и бесконечные «ай, горячо!», правда, тосты при этом не появлялись. Наконец раздался крик: «Мартинааа! Где в холодильнике, я ничего не вижу!»
– Простите, пожалуйста, я сейчас, – сказала она, спеша на помощь мужу.
«Вот бля!», прозвучавшее на кухне, прекрасно было слышно и в гостиной. Антуанетта, сидя в своем любимом кресле, поспешила уточнить, обращаясь к Жанне:
– Прошу извинить моего сына. Я таким словам его не учила…
Повернувшись к Стефани, она прошептала:
– Ну мне-то ты можешь сказать, Стефани, ты беременна или нет? Я знаю, что принято выжидать три месяца и все такое, но кто знает, задержусь ли я так долго на этом свете.
– Хороший заход, но нет! – раздраженно ответила Стефани. – В конце концов, я не обязана все время пить, почему сразу надо подозревать, что я беременна! К вашему сведению, у нас вчера вечером были гости, и я слегка перебрала. Вот и все!
– То есть у тебя похмелье! – заключил Николя. – Прекрасно, мать семейства!
– Да отстаньте же от нее, – вмешалась Мартина, возвращаясь в гостиную с тостами и фуа-гра на подносе. – Освободите место на столе, пожалуйста. У меня в возрасте Стефани и Лоры было уже трое детей. Так что было бы вполне естественно, если бы она снова забеременела, но у каждого свой ритм. Кому инжирный джем?
Жак, уже сидя на диване, покосился на баночку, промелькнувшую у него перед носом.
– Тебе нельзя, дорогой, сегодня мы держим себя в руках.
– Мама, прекрати доставать девочек, – сказал Матье. – Ты была беременна мной, когда заканчивала учебу. Сегодня на это никто не пойдет. Если есть реальная профессия, зачем рисковать.
– Кого я достаю? Я и так бабушка двух очаровательных зайчиков. Мне не важно, будет ли у Поля с Жюлем младший брат или кузен, – заметила Мартина, проведя рукой по светлым волосам Жюля. – Но я все еще надеюсь заполучить когда-нибудь и внучку. Вы согласны со мной, Антуанетта?
Стефани мрачно посмотрела на Матье, и он ринулся на амбразуру:
– Нам пора выпить за нового члена нашей безумной семейки – за Жанну, за нас всех и за сочельник! Ваше здоровье!
Они чокнулись, но тут поднялся Жак.
– Ты куда? – зарычала Мартина, заметив, что ее муж пытается сбежать. – Можешь хоть на минутку забыть про свою оленину и спокойно с нами выпить? Устрицы все будут? Стефани?
Вернувшись с серебряным подносом в руках, Жак гордо заявил:
– Устрицы из Канкаля!
– И что? – спросила Лора.
– Ну, считается, что они самые лучшие, потому что… – неуверенно начала Мартина. – Пусть нам о них расскажет наш главный гастроном. Александр? В смысле, Матье… Вот черт, с третьей попытки у меня получится: Николя! Ведь недаром говорят, что устрицы из Канкаля самые лучшие?
– Бабушка, два евро! – встрял Поль, не отрываясь от трека с машинками.
– Почему два, малыш, я сказала только одно плохое слово. Может, съешь еще брецель? – попыталась она откупиться от внука.
– Дедушка только что выругался на кухне, если сложить, получится два евро! И я лучше съем еще кусочек вашего паштета.
– Фуа-гра? – спросил Жак у мальчика, и тот быстро кивнул.
– Сколько ему уже? Пять лет, да? – уточнил Александр. – Он далеко пойдет!
– Итак, что касается устриц… – начал Николя.
– А не все ли равно, а? – перебила его Лора.
– Итак, я хочу сказать… – продолжил молодой шеф, зацепив устрицу вилкой, – что это дело вкуса. Одни предпочитают более йодистые устрицы, другие более сочные, мясистые…
– Меня сейчас вырвет, – сказала Стефани. – Может, сменим тему?
– Тем более что в прошлом году мы все это уже обсуждали! – Антуанетта шумно высосала устрицу.
Когда первые бокалы были выпиты, а пустые устричные раковины сложены на блюде, Жак торжественно объявил:
– Поскольку мясо будет готово через час, предлагаю сесть за стол и приступить к закускам. Стефани, уложи деток. Подарки мы вручим им завтра.
– Вы хотите сказать «подарки Деда Мороза!» – возразила ему невестка. – Матье, ты не мог бы уложить спать наших детей? Спасибо, милый.
– Минуточку! Какой Дед Мороз?! Я же отменил его в этом году! Вы сказали, что Поль и Жюль его не заслужили, – пошутил Жак.
Жюль мгновенно разревелся. Стефани вскочила:
– Знаешь, Матье, я сама их уложу. Мне надо проветриться!
Мартина бросила на мужа мрачный взгляд, но он возмущенно огрызнулся:
– Опять я во всем виноват!
Глава 5
Кто старое помянет
Жак, угнездившись на диване с раскрасневшимся от огня и вина лицом, наслаждался жизнью: ему удалось завершить ужин, не облажавшись перед новенькой. С Рождеством 2008-го не сравнить.
В тот вечер Стефани ничего не пила и не ела, но не потому, что носила своего первого ребенка, просто свекор довольно сильно ее разозлил. Приехав еще днем, она предложила встретить Антуанетту, которая возвращалась из путешествия вечерним поездом. Она припарковала машину Жака прямо перед вокзалом и довольно скоро увидела Антуанетту среди последних выходящих пассажиров.
Было еще рано, так что они решили пройтись по парку и вернуться, когда стемнеет.
Стефани хотела дать возможность братьям пообщаться в мужской компании. Она терпеть не могла предрождественские часы в доме Ле Геннеков: там царил сплошной мачизм, сыновья с отцом не выпускали из рук джойстики, смачно хохоча над бесконечными и на редкость идиотскими гэгами, или спорили о футболе, и им даже в голову не приходило помочь хлопотавшим на кухне женщинам.
Стефани была тогда еще единственной невесткой, удостоившейся приглашения два года подряд. Ей нравилось считать, что ее спутник жизни – самый нормальный из братьев. Иногда, правда, ей казалось, что она самая тупая из невесток, потому что не сбежала сразу, поняв, в какую семейку ее угораздило попасть.
Нельзя не признать, что Жак был тут не единственным специалистом по косякам. В тот раз она его даже превзошла. Можно сказать, оставила далеко позади. И вид у нее был побитый, когда ей пришлось звонить свекру с заправки.
Человеку свойственно ошибаться. Но в доме Ле Геннеков с ней это случилось в первый раз, она надеялась, что и в последний, но не факт.
Ну конечно, она могла бы повнимательнее прочесть надпись у пробки топливного бака в машине Жака. Но ей простительно, от беременности слегка тупеешь. Хотя надо смотреть правде в глаза – дизель это не бензин. Ну и что, никто не умер, правда, она решила, что пробил ее последний час, увидев паническое лицо растрепанной Мартины, приехавшей за ними прямо в фартуке.
Переступив порог дома в то Рождество, она сразу ощутила, как наэлектризована атмосфера. В гостиной молча стояли мальчики. Жак что-то кричал, запершись на кухне.
– Она что, совсем идиотка, там же все написано черным по белому! Или она читать не умеет? Пусть выберет, что ей больше нравится…
Мартина пошла на кухню успокоить мужа. Рождественский ужин еще можно было спасти. Тем не менее оттуда еще долго доносилось приглушенное бормотание:
– Помочь, помочь… Если хочешь помочь, так помогай как следует. Кто ее просил заправляться? Я позавчера залил полный бак! Пусть только попробует еще раз попросить у меня мою машину… Новую к тому же. И даже еще не обкатанную. Заставь дурака богу молиться!..
– Успокойся, Жак! Ты совсем Стефани запугаешь. Ну правда, хватит, все живы-здоровы, давай сядем за стол и забудем об этом.
– Забудем? Но это мне обойдется в три тысячи! И кто должен будет работать сверхурочно? Уж конечно не мадемуазель Стефани! В своей страховочной богадельне она небось не горит на работе. На тридцатипятичасовую неделю они все согласны, а вот включить мозги и прочесть, что написано крупными буквами, это уж извините, желающих нет. Она правда идиотка, честное слово!
Стефани, в ужасе застывшая перед кухонной дверью, резко развернулась, решив, что уж как-нибудь они обойдутся без такой идиотки за праздничным столом. Они все, начиная с Матье, который не способен даже встать на ее защиту и утихомирить отца.
Глава 6
Око за око
Новичкам не везет, вот и Жанна сплоховала, взяв добавку восхитительного, по ее мнению, мяса, и теперь, объевшись, наблюдала за царившим вокруг волнением. Едва пробило полночь, как все присутствующие, взгромоздив себе на колени кучи подарков, поспешили их развернуть.
По семейной традиции их следовало открывать всем одновременно, не зная имени дарителя. Благодаря этому можно было придумывать презенты личного свойства, с «подтекстом». Так, например, Стефани весьма угодила Жаку, подписав его как-то на журнал «Наше время»[1], хотя тогда ему еще не исполнилось и шестидесяти. Он был в восторге, расхваливая «прекрасные редакционные статьи на волнующие лично его темы».