– Спасибо, Михаил Юрьевич! – отозвался Вася.
– Она уволилась.
– Что?
– Людмила уволилась.
– А… печально… когда после стольких лет работы люди уходят, кажется, что они забирают что-то очень важное с собой.
– И еще нечто более важное оставляют.
– Верно! Но Людмила! – Анна немного помолчала, – она такая красивая!
– Самая красивая женщина из всех, кого я когда-либо видел.
– Кхм… – Анна усмехнулась и проговорила с кокетливой обидой, – такие признания не принято произносить в присутствии другой женщины.
– Пожалуй, – согласился Михаил, – но это правда.
– Тем более что это правда.
Михаил с искренним непониманием посмотрел на спутницу, но потом вспомнил день в баре Джоффри и пожалел о сказанном.
– Извини, Ань. Я просто никогда не видел тебя в макияже, а Людмилу без.
– Михаил Юрьевич, вы вообще не… – вспылила Анна, но остановила себя на полуслове. – Я из дома выхожу раз в несколько месяцев, зачем мне это?!
– Мне кажется, теперь чаще. Я просто предположил, что значительную часть своей внешности Людмила создавала с помощью косметики… и прочего.
Они выехал на МКАД. Плотное вечернее движение давало шанс на скорое прибытие. Если бы Анна не выбрала «На холме», он не сунулся бы в старый город. Вероятно, он поехал бы домой.
– Вау… – прошептала вскоре Анна, и Михаил кинул на нее взгляд. Она смотрела в окно, но на что именно, понять было нельзя. – Боже, какое тело… смотрите, если бы мы так рекламировали наши живые проекты…
Михаил смотрел в другую сторону, безуспешно пытаясь убедить машину выехать на запасную полосу.
– Отдаться не глядя… – бубнила Анна, припав к стеклу. – Вот такая реклама продаст все на свете! Нам нужно сделать такую же для спасателей. Да и для других, все слишком скучно!
Михаил наклонился, чтобы увидеть рекламную проекцию. В ночном небе высился мужской торс, с приближением позволяя рассмотреть игривые капельки воды, стекающие по лопаткам. Внизу справа мягким росчерком отрисовался логотип Найк. Когда Анна отклонилась назад и прикрыла лицо ладонью, Михаил понял, что проекция развернулась в их сторону лицом. Михаил вспомнил, как двадцать дублей снимал очки так, чтобы опустившись на шею, они логотипом смотрели в камеру. Сами, натурально, по старинке, по объяснению Верблюдов: «как сейчас особенно модно у операторов». Анна явно не участвовала в том споре сотрудниц с шестого этажа.
Через минуту или две девушка все же выдавила:
– Мне так стыдно…
– Брось! Что если я признаюсь, что от меня там только лицо?
– Это правда?! – Анна стремительно развернулась, и Михаил пару мгновений молчал.
– А ты хотела бы, чтобы это было правдой?
Машина снова остановилась и, обернувшись, он удерживал ее взгляд, ожидая однозначного и односложного ответа.
– Нет. Так это правда?
Требовательность в ее голосе обнадежила и позабавила.
– Тебе ни что не помешает проверить это.
Михаил надеялся, что хотя бы этот простой ответ расставил все на места. Анна то и дело задумчиво поглядывала на босса. Похоже, она все же сообразила, что подозрения коллег имеют под собой почву. Минут через десять две одинаковые машины президента Live Project Inc. въехали на территорию стоянки в искусственном холме, на вершине которого стоял ночной клуб. Михаил не знал, удалось ли Верблюдову уговорить хозяина заведения сделать исключение и впустить в клуб человека без приглашения и доступа, но он знал, что не вернется сюда, если Верблюдов потерпел неудачу.
Пройдя мимо сканера, Михаил посмотрел на охранника.
– Рады снова видеть вас, Михаил Юрьевич! – поздоровался охранник. – Пройдите здесь, – указал он Анне на дверь охраны.
– Михаил Юрьевич, здесь вы будете в безопасности.
Президента заставил развернуться вежливый тон охранника. Тот потирал шею, будто она затекла, указывая тем самым на место, которое его интересует.
– Это сканер, – сказал Михаил. – Ничего больше.
Охранник смотрел куда-то мимо. Когда сотрудник клуба кивнул, президент продолжил путь, не обращая внимания на вопросительный взгляд спутницы.
– Михаил Юрьевич, я проведу вас и вашу даму к столику, – хостес вежливо указала направление.
На холме ничего не изменилось. Огромное круглое помещение с открытыми кабинками по стенам, барная стойка, смотрящая на выход и сцена, примыкающая к бару сзади. Перед сценой – танцпол. Это лишь один из этажей, но Михаил был уверен, что Анна хотела побывать именно здесь. Выше располагался ресторан, а еще выше – так называемая кальянная. Между стоянкой и этим этажом располагалась небольшая бильярдная и административные помещения. Но хозяин сидел не там, а на самом верху – на холме. Он нередко спускался к гостям и не являлся какой-то особо выдающейся личностью, но имел уважение, потому что умел вести дела и поддерживать репутацию. «На холме» принадлежал госкорпорации «Русь» и являлся единственным в своем роде «официальным клубом главных налогоплательщиков страны».
Когда они шли мимо открытых кабинок, знакомые Михаила тепло приветствовали его, махали и поздравляли. Кто-то вставал, чтобы быть заметнее. Анна обратила внимание, что никто не протягивает руку. Она так часто за последние недели видела этот жест в офисе, что сочла его повсеместным. Ища объяснение отсутствию этой традиции «На холме», она подумала, что это какая-то новая ступень отношений, на которой приветствующий уже не чувствует права тратить время человека и довольствуется лишь взглядом и улыбкой. Но в следующее мгновение ответ стал очевиден: не все гости были осязаемы.
Когда они сели, Михаил рассказал о клубе что знал и убедился, что Анна желает остаться именно на этом этаже. Даже на первый взгляд неудобство: то, что не подключенных к общему каналу собеседников за музыкой здесь услышать было невозможно, на самом деле являлось преимуществом этого места.
– С чем они вас поздравляли?
– Персона года! – отозвался Михаил, сделав ладонью жест от себя к ней.
– Ах, да! – Анна смущенно засмеялась, – примите и мои поздравления!
– Это ничего не значит! Они выбрали персоной года человека, который потерял в этом году почти все, что у него было и еще есть время, чтобы потерять жизнь.
Эта фраза прозвучала бы как жалоба, если бы Анна не видела его глаз. Она услышала вызов всему миру и прежде всего себе. Невиданный прежде огонь в темных глазах президента открывал собеседнице нечто новое.
– Что ты будешь пить?
– А вы ведь не пьете, – вспомнила она между делом, неторопливо изучая меню.
– Я курю.
– Если бы вы пили, как курите, у вас бы уже давно отказала печень, – заметила девушка.
– Вероятно, у меня с минуты на минуту должны отказать легкие.
– Не исключено.
– Спасибо за заботу!
Аня подняла взгляд, чтобы увидеть его улыбку. Михаил продолжил говорить, и девушка отвлеклась от меню, потому что не хотела бы сама оказаться в ситуации, когда собеседник выбирает еду в момент, когда ей хочется поделиться чем-то личным.
– В моей жизни не так много удовольствий, Ань. Я не собираюсь отказываться от этого, – он поднял два пальца с сигаретой.
– Я курила! Два года! Когда это внезапно вернулось в моду, а я была еще слишком молода и глупа. Это очень неудобно, везде запреты! Вам-то это вряд ли знакомо, но простым людям… – Анна скорчила гримасу, – и я достоверно знаю, что удовольствие курильщик получает лишь первые месяцы. А все остальное время – зависимость!
– Для меня это не зависимость. Я брошу в любой момент, если найдется достойная причина или… цена. Но это будет именно отречение от одной из немногих радостей. Возможно, мне повезло.
– Михаил Юрьевич, все раковые больные – крайне везучие люди!
Он рассмеялся и Аня улыбнулась.
– Мне кажется, я имею некоторое отношение к Live Project Cosmetics, Анют. Там полный комплект, чтобы собрать меня заново! Так что ты будешь пить?
Аня обернулась на официанта, терпеливо ожидающего ее заказ. Она умудрилась забыть о нем и удивленная этим фактом снова перевела взгляд на меню.
Сделав заказ, они пару минут молчали. Михаил курил, и Аня наблюдала, как дым уходит в вытяжку над его плечом.
– Миша, ты позволишь?
Анна подняла взгляд на высокого, чуть полноватого и лысоватого мужчину лет сорока. Он широко улыбался, но не делал попытки сесть. Его вопрос «ты позволишь?» слишком явно намекнул, что ее мнение никого не интересовало даже вопреки тому, что это могло подорвать лояльность Михаила. Анне стало неуютно.
«Жлобы… – подумала она, – они даже не будут пытаться делать вид, что ты чего-то стоишь, если ты не в состоянии отстегнуть стране дивиденды за то, чтобы она тебя просто не замечала!»
Здесь не могло оказаться людей, подобных Анне. Доступ выдавался по единственному критерию: сумме налоговых отчислений. Девушка отчетливо почувствовала, что она лишь спутница Михаила, для которой сделали исключение и все вокруг об этом знают. И тем дальше она даже от самых молодых посетителей этого клуба, чем проще тому Верблюдову было убедить хозяина заведения пойти на уступку для Михаила – президента LPI, Генерального директора «Живого проекта», наследника контрольного пакета акций холдинга и персоны года по версии портала «Time».
Когда нависший над Михаилом мужчина обернулся к Анне, перестал улыбаться и кивнул в знак приветствия, его полные губы образовали ромб.
– Садись, Верблюдов! – крикнул Михаил, – Спасибо за помощь!
– Пустяки, брось! – махнул рукой Верблюдов. – Сегодня здесь будет куча народу. Он уже растрезвонил, что персона года, наконец, забралась «На холм»!
– Познакомься, это Анна.
– Верблюдов! – мужчина привстал и протянул Анне руку. Она недоверчиво пожала ее.
– Та реклама, что так тебе понравилась, – вспомнил Михаил, – Найк!
– Да, и что?
– Директор по маркетингу и рекламе, Найк, Россия, – представил Михаил, указав на соседа.
– Потрясающая реклама! – воскликнула Анна, мгновенно забыв все недавние неприятные мысли.
– Потрясающая модель! – Верблюдов скосил на Михаила красноречивый взгляд.
– Я отойду, – Анна поднялась, не глядя на мужчин, и вышла из кабинки.
– Что это, Миша? – Верблюдов смотрел вслед Анне.
– Не хами, Верблюдов!
– Ну, ладно. Куда ты дел Кудасова? Он исчез!
– По моим сведениям Кудасов уехал и прихватил с собой Ольгу.
– Твою Ольгу?!
Михаил невесело усмехнулся и признал:
– Нашу Ольгу.
– Ах, ну да, у вас же всегда был, – сложенные в щепотки ладони Верблюдова поклевали друг друга, – треугольничек.
– Он с детства ее любит!
– Ну конечно! Так всегда и происходит! Он любил Ольгу, а жила она с тобой. Я любил Кудасова, а якшался он с тобой. Где справедливость? Ты найдешь его?
– Зачем?
– Как зачем? Он увел твою женщину! Ты должен найти их и воздать по заслугам!
– Верблюдов, я не стану твоим орудием мести! – засмеялся Михаил.
Его собеседник – напротив, стал серьезен.
– Тебе действительно смешно, Миш? – Верблюдов сделал паузу, во время которой Михаил заставил себя перестать смеяться. – Об этом почти никто не знает. Кудасов был первым и, наверно, единственным, кого я в жизни любил. Тогда, семнадцать лет назад, когда он избивал меня, я ни разу не потерял сознание. Я думал, что если так отвечает мир на любовь, то к черту этот мир. В больнице я дважды пытался покончить с собой. Я так и не научился снова доверять. Постоянно кажется, что если я подпущу кого-то к себе слишком близко, откроюсь, то снова окажусь в нокауте!
Михаил не знал, что ответить на это откровение. Это явно было не то, что стоило говорить здесь и сейчас и вообще не стоило говорить, особенно ему.
– Он не хотел тебя бить! Он жалел об этом и никогда не забывал.
– О да, он просто увлекающаяся натура, я помню!
Верблюдов поднялся.
– Так что же это, Миша? – выйдя из зоны автоматического подключения к голосовому чату, рекламщику снова пришлось кричать, чтобы собеседник слышал его, а открывать канал самостоятельно обоим было лень.
– Что? – не понял Михаил.
Верблюдов кивнул на пустующее место Анны.
– Я люблю ее! – крикнул Михаил. – Можешь растрепать это всему миру!
Верблюдов захохотал.
– А с кем спит она?
– С каким-то таджиком!
– Я же говорю! – ржал рекламщик, – где справедливость?
Михаил с улыбкой смотрел, как старый Верблюдов возвращается за свой столик. Практически сразу подошла Анна. Она выглядела более расслабленной и веселой, чем когда уходила. Так же выглядел Петр, когда возвращался из уборной, приняв там дозу. Михаил всматривался в спутницу и не хотел верить своим подозрениям.
– Что ты там делала? – спросил он прямо.
Анна вскинула брови и рассмеялась, но Михаил не поддержал этот смех. Поняв, что дешевле будет ответить, Анна постучала по плечу:
– Заправляла трубы для социальной активности, Михаил Юрьевич! Вы же не хотите, чтобы ваши друзья и знакомые увидели, что вы вытащили из кресла сетевой придаток?!
Михаил опустил взгляд и откинулся на спинку. То, что он постоянно вспоминал о Петре, явно скучая по нему, начинало злить. Теперь и Анна начинала напоминать о нем. Михаил корил себя и жалел, что признался другу в слежке. Теперь, когда не было даже намека на сожаление о расставании с Ольгой, он безумно жалел, что выбрал в тот день неверный ответ. «Да забирай ты ее к чертовой матери и будьте счастливы, если сможете!» – мысленно орал он себе, но было слишком поздно.
– Михаил Юрьевич?
Михаил вскинул взгляд и она отпрянула. Он был зол. На самом деле Михаил настолько редко злился, что никто кроме Петра и не видели его таким. И когда в глазах Анны мелькнула смесь испуга и растерянности, глава LPI нахмурился и покачал головой.
– Ань, можешь называть меня на «ты»?
Его тон собрал остатки минувшей злости, и вопрос прозвучал раздраженно. Михаил на секунду прикрыл глаза, проклиная себя.
– Нет.
Понимающе кивая, Михаил закурил.
– Мы бывали здесь с Петром, Ань, – начал он. – Я жалею об его уходе. Кудасов – мой единственный друг. И я злюсь на себя из-за того, что он ушел. Все могло быть по-другому. Я не хотел тебя напугать, прости меня!
– Вы не обязаны мне это объяснять!
– Ты постоянно это повторяешь.
– Вы – босс! Я занимаюсь вашим аукционом. Вы говорите, я делаю! Что еще вы от меня хотите?
– Ты здесь именно потому, что я босс?
– Нет!
– Из-за того, что бюро твоего отца нужно продать самолет?
– Да!
– И тебе наплевать на то, почему я позвал тебя с собой?
Анна отклонилась и отвела взгляд. Отпив из бокала, она кусала губы.
– Ты действительно не замечала, что нравишься мне?
– Да!
Михаил широко улыбнулся и развел руки в стороны:
– Ну, извини, я пытался скрыть это от всего офиса, а получилось только от тебя!
Анна прикрыла глаза ладонью, тихо смеясь. Михаил надеялся, что она все же сможет теперь расслабиться и хотя бы не заработать себе несварение желудка на нервной почве.
Теперь, когда Анна вернула себе обычное расположение духа, в ее глаза вернулся смех. Михаил поглядывал на девушку, опасаясь спугнуть эту хрупкую гармонию.
– Расскажи мне о нем! – попросил он, не уточняя, о чем или о ком просит рассказать.
Анна рассудила по-своему и речь начала с поднятой вилкой:
– Limo C200 VII – неописуемый красавец! Вам нужно его увидеть и вы влюбитесь на всю жизнь! Если кратко: средний бизнес джет, восемь посадочных мест повышенной комфортности, четыре спальных. В его салоне хочется остаться жить! Роскошные кожаные кресла, кондиционер, туалетная комната, гардероб, кухня, все доступные на земле коммуникации. Размер салона шесть на два, я могу стоять, вам придется пригнуться! Можете даже лечь! Вы там на всю жизнь выспитесь! Вот тех характеристики, смотрите! Максимальная дальность – шесть с половиной тысяч километров, выход на орбиту, крейсерская скорость…
Михаил даже не пытался скрыть улыбку, внимая ее азартной речи. Анна продолжала рассказывать, сдабривая сочными завлекательными комментариями. Было ясно, что девушка искренне любит этот самолет и Михаил понимал, что о любом предмете продажи она рассказывает с тем же пылом и осведомленностью.