Скрипучие полы, покрытые линолеумом. Серые офисные стулья и кресла в узких неудобных коридорчиках. Огромные окна с широкими подоконниками, заставленные цветами. Высокие двери и потолки. Роскошь прошлого и чрезмерная сдержанность настоящего сочетались с друг другом просто отвратительно.
Женя сидела на стуле около кабинета человека, который значился в ее путевке руководителем практики. Здесь было как-то по-особому тихо и неуютно. Дверь располагалась в нише в самом дальнем углу коридора и все звуки глохли, даже не успевая сюда долететь. По-умному она должна уже давно начать разыскивать нужного ей следователя. Но девушка высиживала время намеренно, чтобы скрыть свое опоздание и создать образ скромницы, которая терпеливо ждет на месте.
Ее одиночество было не столь долгим и томительным. Минут через двадцать по направлению к ней зацокали чьи-то каблуки и возникла женщина. В форменной одежде с ярко накрашенным лицом. Она по-хозяйски осмотрела Женю, поджала губы, явно ожидая объяснения. Но девушка упорно молчала. Затем в руках дамы возник телефон.
– Петр Степанович, – громогласно сообщила женщина в трубку. – Тут похоже ваша студентка нарисовалась.
Ей что-то ответили, и она неодобрительно покачала головой.
– Понятно, – пальцы с длиннющими ногтями аккуратно засунули телефон в кармашек. – Повезло тебе, крошка, – Женя, не ожидая такого несколько вульгарного обращения, вытаращилась, – шеф твой сегодня будет занят целый день. А ты свободна! Гуляй, салага! И да, не опаздывай, это я тебе чисто от души рекомендую. Петр Степанович страшный педант, он таких вещей не прощает.
И потеряв всякий интерес к Жене, женщина, развернувшись на каблуках, царственной походкой неспешно удалилась.
6.
Поговорить с женой убитого сторожа у Петра Степановича не получилось. Ответить на его вопросы согласилась женщина из соседней квартиры. В домашнем халате, тапочках, в пестрой косынке, повязанной на цыганский манер, она распахнула свою дверь, стоило только следователю протянуть руку к звонку.
Утром она, как обычно, вышла с собачкой на прогулку. Следователю продемонстрировали животинку. Маленькую, рыжую и очень громогласную. От ее кошмарного противного визга в ушах конкретно звенело. Поняв, что унять животное не получиться, он предложил поговорить на улице. Ему были нужны подробности, женщина была готова уделить ему внимание и только этот рыжий комок своим лаем портил все дело.
Итак, теперь они прогуливались по дорожке, около детской площадки. Под ногами скрипели изредка камушки. В кустах верещали птички.
– Значит, выходя из квартиры, ничего странного вы не заметили? – Петр Степанович продолжил прерванный разговор.
– Мне было не до этого, – смущенно объяснила женщина, – понимаете утром нужно как можно быстрее выскочить на улицу, Кроха уже немолодая, ей тяжело терпеть.
– Хорошо, – кивнул следователь, – сколько примерно времени вы гуляете?
– Около получаса. И вот я поднимаюсь по лестнице. Впереди бежит Кроха. Привычно все обнюхивает. И я вижу, что она уже зарулила внутрь соседней квартиры, снаружи торчит только хвост, а тело уже там. Я позвала собаку, окрикнула соседей. А там тихо. Я и толкнула дверь рукой. Когда стучала. Потом вошла.
– А не страшно было входить, вдруг там кто-то чужой был?
– Нет. Кроха вела себя спокойно. Соседей она знала, на них не лаяла. Поэтому, если там кто-то прятался, она бы вопли подняла будь здоров. А здесь она равнодушно все обнюхала и уселась.
– Где вы обнаружили Леонову Марию Владимировну?
– На кровати. Она вроде спала, как полагается в ночной рубашке. Только цвет лица у нее был какой-то не такой. Я попробовала ее разбудить. Она не просыпается. Я испугалась. Побежала к соседям, что напротив. Хорошо, что те уже встали. Они и вызвали скорую.
– Понятно, – следователь несколько шагов прошел в глубокой задумчивости, – а вообще в последние дни никаких странностей не замечали?
– Нет, – женщина неожиданно замялась, – не знаю, важно это или нет, – Петр Степанович кивнул, – месяца полтора – два назад, точно не помню, к ним погостить приехал Валюша, но они жили не здесь, а на даче. Маша лишь появлялась раз в неделю, цветочки полить, что-то постирать.
– Валюша – это их сын?
– Нет, это взрослый дядька, ровесник Коли, мужа Маши, они друзья детства. Но живет он где-то очень далеко. То ли на севере, то ли на юге. Все время путаю. Обычно он приезжал с женой и гостили они здесь, в квартире. А тут один и вдруг на даче. Знаете, в этом приезде вообще было много странностей!
– Поясните, – Следователь вопросительно посмотрел на женщину.
– Они всегда привозили какие-то сувенирчики и раздавали. Мелочь, но приятно. А в этот раз он даже ко мне не зашел. Мне Маша сообщила о его приезде и что они живут на даче. Я уже подумала, что с супругой беда случилась. Но соседка меня успокоила, сказала, что все нормально, она буквально полчаса назад с ней созванивалась.
– Так. Что еще вас удивило?
– Понимаете, фанатом дачи был всегда Николай. Маша же была «девушка» исключительно городская. Сельскохозяйственные работы ее никогда не прельщали. Просто дышать свежим воздухом она не любила. Но у нее было две страсти. Клубника и груши. Вот в моменты их созревания она там жила.
– Хм. Интересное кино. А адрес дачи знаете?
– Нет. Я там никогда не была. Я пойду, а то Кроха наверно уже беспокоится, куда мама ушла.
– Да-да. Конечно. Только вот возьмите телефон, если вдруг что-то вспомните или увидите, позвоните.
Женщина взяла визитку, молча кивнула и торопливо зашагала к подъезду. Петр Степанович перевел взгляд с ее маленькой фигурки на дом. Громаду бело-рыжего окраса в двенадцать этажей.
7.
Вытянув ноги и удобно завалившись на спинку скамейки, Женя, запрокинув голову, наблюдала за облаками. За два часа, что она провела здесь, самым доскональным образом были изучены сначала все пять этажей Катькиного дома. Четыре подъезда. Лавочки, деревья, кусты и клумбы. Припаркованные машины. Детская площадка с нелепой ярко желтой горкой в центре.
Мамочки с колясками. Коты и кошки. Птички. Наконец, устав от кипучей жизни на земле, девушка обратила свой взор в вечность.
Конечно, проще было уже давно разобидеться, разозлиться и уйти. Но записи нужны были ей, Жене, и она еще надеялась, что в Катьке проснется совесть и та появится сама или все-таки по телефону соблаговолит сообщить полный адрес своего проживания, а не только улицу и номер дома. Смешно, но лишь сейчас Женя в полной мере осознала, что владеет очень скудной информацией о людях, с которыми провела бок о бок последние четыре года. Живя в разных районах, они болтали с друг другом в основном только о сроках сдачи очередных зачетов, обсуждали преподавателей, интересные моменты из теории или практики. И фактически ничего о себе.
– Милая, ты чай не потерялась? – неожиданно раздался рядом с ней старческий голос. Смутившись, Женя быстро собралась в кучку, приняв более благовидную позу. И уставилась на старушку. Сухонькая, невысокая, в длинном темном пальто, та обеспокоенно смотрела на девушку.
– Да нет, все нормально, я подругу жду, – сбивчиво начала объяснять Женя. Ей было неловко смотреть в эти заботливые потерявшие цвет от прожитых лет глаза.
– Ну, давай я с тобой посижу, – предложила та. – Развлеку немного. Правда, сказочница из меня никакая, да и ты из малышовского возраста тоже вышла. Лучше расскажу тебе историю, которая случилась на самом деле, только никто мне никогда не верит. Все считают меня большой выдумщицей и даже обманщицей. А некоторые чокнутой. Бабушка крейзи, – явно кого-то копируя, старушка скорчила рожицу.
Женя заулыбалась. Перспектива услышать что-то новое ей понравилась. И она уже с интересом ждала продолжения.
– Только история моя, как бы так сказать, без конца. Не дописана еще. Застряла в одном месте и ни туда и ни сюда. Хоть ты тресни!
– Так вы расскажите начало, а конец может мы вместе придумаем, – неожиданно для самой себя предложила девушка.
– Хм, а это мысль, – оживилась женщина, – тогда слушай. Началась она давно. Еще до революции. Примерно в году так 1915. Моей покойной мамочке на тот момент было лет шесть от роду. И вместе со своими родителями она была приглашена на свадьбу одной милой девушки, богатой невесты, родителям которой принадлежала чуть ли не четвертая часть нашего городка. Я, конечно, говорю о семействе Роньшиных. Жили они в огромной усадьбе. Правда на сегодняшний день от нее осталось всего три здания, что-то сгорело, что-то просто снесли. Но это не важно. Дом, где началась наша история, жив и для своего возраста неплохо выглядит.
Мамочка моя была очень красивой и послушной девочкой, поэтому ей доверили важную миссию, идти за невестой. И вот подготовка к свадьбе в полном разгаре. Остается совсем немного времени перед церемонией. Невеста уже фактически готова, моя мамочка тоже.
Представь. Маленькая комнатка. Перед зеркалом прихорашивается девушка, последние штрихи перед выходом. Ребенок от скуки таращится в окно. И тут распахивается дверь и в комнате появляется человек. Мужчина лет тридцати-тридцати пяти. Красивый, высокий. Но страшно бледный. Его появление жутко пугает невесту, она буквально застывает, словно увидела привидение.
– Ты со мной или против меня?! – мужчина с мольбой протягивает к девушке руки. Но та их гневно от себя отталкивает.
– Уходи, – твердо произносит она.
– Это твой выбор, – и ребенок зажмуривается, такими страшными, жуткими кажутся ей черные глаза молодого человека. Она ничего не видит, лишь чувствует какое-то движение. Слышит слабый вскрик невесты.
– До встречи, дорогая! – в темноту врывается тихий голос мужчины. И облегченно выдохнув ребенок открывает глаза.
И снова встречается со страшным взглядом мужчины. Он смотрит на нее через зеркало. Несколько секунд, словно запоминая. Потом, окинув взором свое отражение сверху вниз, делает пару шагов к выходу, распахивает дверь и исчезает в проеме.
Девочка поворачивается к невесте, которая теперь сидит в кресле. И ребенок визжит от ужаса. Белоснежное платье той залито кровью.
________________
Женя во все глаза смотрит на рассказчицу, пытаясь спрятать улыбку. Но не выдерживает и уже смеется от души.
– Тоже не веришь! – старушка, ничуть не обидевшись, улыбается в ответ.
– Не, как-то слишком банально. Брошенный возлюбленный. Несостоявшаяся свадьба. Крики. Рыдания, – девушка разводит руками. – Не цепляет, – честно признается она. И резко поднимается со скамейки. – Мне пора!
Женя делает несколько шагов вперед. Мысли в голове тоже оживают, переплетаясь в бесконечный монолог.
«Да, Катька, конечно, сволочь. Услышанная история – дрянь. А вот старушка хорошая. Добрая и отзывчивая.»
И девушка оборачивается, идя спиной вперед. Широко улыбаясь, она машет обеими руками над головой, прощаясь.
8.
Они шли по проселочной дороге. Втроем. Петр Степанович, криминалист и встретивший их у ворот опер. Дача Леоновых оказалась значительно ближе, чем можно было себе представить. Всего в пятнадцати минутах езды на автомобиле.
Правда, если первая часть пути прошла в комфортных условиях. Они летели вперед по ровной автомагистрали. То вторая их встретила колдобинами и ухабами. И бескрайним давно заброшенным полем, кое-где порядком заросшим молодыми деревьями.
Непосредственно подъехать к нужному домику помешали мощные ворота при въезде в СНТ. Машину пришлось оставить около них и дальше двигаться уже пешком. Разглядывая заборы и разнокалиберные строения за ними. Было непривычно тихо и пустынно.
– На весь поселок три живых бабки, – не теряя времени, опер быстро вводил их в курс дела, – в будни здесь фактически, кроме них, никого нет. Народ появляется на выходных или в праздничные дни.
– Что они говорят о Валюше? – Петр Степанович до последнего надеялся на чудо. Обнаружить в доме Николая живого и невредимого гостя.
– Ничего. О нем вообще никто не слышал!
– То есть? – не понял следователь.
– А вот здесь начинается самое интересное. По весне Николай поставил новый железный забор, вместо прежней сетки рабицы. И переехал сюда жить вместе с женой. Никакого гостя бабки в глаза не видели! И очень сильно удивились, когда мы начали задавать вопросы о нем! Собственно, мы уже пришли, – опер указал на высоченную двухметровую зеленую ограду, из-за которой чуть высовывались верхушки деревьев и крыша небольшого домика.
Около распахнутой калитки стояли еще один оперативник и три пожилые женщины. Последние, заглядывая внутрь двора, что-то горячо обсуждали. Но, заметив идущих к ним мужчин, разом замолкли и отодвинулись в сторонку, освобождая пространство.
– Значит, вот на это чудо техники была закрыта калитка? – Петр Степанович указал на небольшую палку, аккуратно прислоненную к забору. О ней ему сообщили сразу, еще по телефону, когда докладывали о пятнах красно-бурого цвета, хорошо заметных на светлой тротуарной плитке. Опер тогда еще пошутил, что на замок денег по всей видимости не хватило, все на забор ушли.
– Так это я палку вставила, – тут же откликнулась одна из старух. – Еще вчера, когда заметила, что калитка открыта. Людей там не было, – опережая вопрос следователя, продолжила она. – Николай уехал рано утром на работу. А его женушка умчалась в половине четвертого дня. Она и не заперла калитку. Все бросила и унеслась. На автобус опаздывала. Бежала как угорелая.
– А кроме того, что Леонова опаздывала, ничего подозрительного не заметили?
– Нет, – бабка покачала головой.
«Странная женщина эта Мария Владимировна, – отметил про себя Петр Степанович, – интересная у нее привычка – оставлять двери открытыми.»
9.
Женька неслась вперед по уже знакомому скрипучему линолеуму следственного комитета. Еще один поворот. И ее взору предстала конечная цель ее пути – ниша в конце коридора и дверь. Внутри нее шла отчаянная перебранка.
«Будь пай-девочкой, улыбайся, скажи ему что-нибудь приятное, – советовала одна часть ее разума. – Не прогибайся, не ищи легких путей, пусть тебя видят и уважают такой, какая ты есть на самом деле, – вопил бунтарь-подросток. – Показать свой дурацкий характер ты еще успеешь, сейчас главное произвести на него хорошее впечатление, – снова увещевал первый голос. – Только смелым покоряются моря! – заводил знакомую пластинку второй. – Долой все правила и стереотипы!»
Глубокий вдох. Выдох. И Женя несколько раз ударила костяшками пальцев по поверхности двери.
– Да-да, войдите, – услышала она мужской голос с той стороны. И дернув за ручку дверь, перешагнула через порог.
И замерла.
«О! – воюющее голоса внутри нее слились в один удивленный и разом замолкли.»
Петр Степанович на вид был совершенно обычным дядькой. Среднего роста, худой, с короткой стрижкой. В форме. Ничего примечательного. Смутил девушку булыжник, который он держал в руках. Обычный такой увесистый камушек. Через несколько секунд он был аккуратно помещен в сейф на верхнюю полочку.
– Я вас слушаю, – человек поднял на нее глаза.
Женька открыла рот, чтобы произнести заранее заготовленную фразу. Представиться по всем правилам. И растерялась уже во второй раз.
Теперь шок вызвала обстановка кабинета, внутри которого она оказалась. Квадратная комнатушка с трудом вмещала в себя два письменных стола, расположенных буквой «Т» по отношению к друг другу, стулья; тумбу, на которой стоял сейф, вжатый в угол шкаф для бумаг и простую вешалку у двери. Было еще окно. Закрытое с той стороны стеной другого здания.
Потрясенная, Женька молча протянула документы, зажатые в руке. И тут же толчком в спину была отброшена на несколько шагов вперед. Ей пришлось вцепиться в столешницу второго стола, чтобы не загреметь на пол.
– Пардон, – заржал сзади нее хриплый голос.