– Вот, – сказала, чуть оправдываясь, – адвоката вызываю для Саши. Хотите с ним поговорить? – протянула трубку Кашину.
– Нет.
Евдокия выключила телефон, а капитан поинтересовался:
– И кто у нас защитник?
– Георгий Яковлевич. – Фамилия, как понимала Дуся, в случае с дядей Жорой не потребуется.
И угадала. На лице следователя отразилась такая внутренняя мука, что стало его жаль: сыщица Землероева – тот еще подарок в шуршащей упаковке с бантом, а плюсом к ней Рылевский ожидается. Все вкупе легкой жизни совсем не обещает.
– Михаил Андреевич, – обратилась к следователю Дуся, – я снова к вам с прежней просьбой: разрешите мне поговорить со своим подчиненным.
– И как вы себе это представляете? Вы – два подозреваемых. Может быть, еще попросите сообщать вам обо всех следственных мероприятиях? Чтоб вы соломки подстилали.
– Простите.
– Рад, что до вас дошло.
Появление во дворе Нифаси адвоката Рылевского можно было смело назвать воцарением. На впечатлении нисколько не сказывалось, что маленький и сухонький Георгий Яковлевич напоминал суетливого воробышка, а лицо его перекосила стоматологическая заморозка.
Лихо выпрыгнув из шикарного «ауди» с личным водителем, раскидывая коленками полы дорогущего кашемирового пальто, «воробышек» подскочил к Дусе и резво поинтересовался:
– Обоснования для задержания твоего сотрудника серьезные?
– Не слишком. Нифасю – подставляют.
– Уверена или элементарно защищаешь?
– Дядя Жора… – укоризненно протянула сыщица.
– Вкурил. Криминалисты, вижу, уже отъехали?
Ответить Евдокия не успела, на крыльцо дома вывели бледного Нифасю в наручниках.
Рылевский пробормотал: «Эх, неужели на улице разговаривать придется? Жаль, жаль, не успел, не успел…»
Сделав знак клиентке Землероевой не вмешиваться в его действия, поспешил навстречу капитану Кашину.
Дома Евдокия появилась уже за полночь: заказывала ничем не порадовавший ее биллинг, потом отправилась к немного знакомой подруге Василины, бывшей свидетельницей на ее свадьбе. Надеялась опередить махину следствия!
Когда к шокированной новостью Софии стали прибывать и другие подружки покойной, заказала пиццу, несколько бутылок вина – тормошила девчонок, заставляла их вспоминать каждую мелочь, каждую оговорку Василины!
В результате утвердилась в мысли: у Васьки кто-то появился. Причем небедный. Одна из приятельниц поведала: глупышка-Васька просила подтвердить Нифасе, что та помогла достать дорогие сапоги за чистые копейки – подделка, мол, не бренд.
Но такой прокол, впрочем, был единичным. У Евдокии даже предположение мелькнуло, что любовник был не только щедрым и богатым, но и умным. Возможно, Василина похвасталась «как ловко одурачила супруга», и тот ей быстро мозги вправил: нельзя вовлекать в их шалости третьи лица, нельзя светиться!
А посему искать какого-то качка из бывшего, мелкобандитского окружения Нифаси не стоит совершенно точно. Там понты в виде сапог, конечно, кидают, но вот следочков оставляют больше.
Жаль Нифасю.
Может, он потому и смотрел на начальницу волком, что обвинил ее в своей бесконечной занятости? Жена – фантазерка и мечтательница – дома день-деньской одна. А вокруг столько соблазнов…
Черт! Лишь бы дядя Жора не подвел!
А пока надо разрабатывать вероятного любовника. Людмила обещала вытащить все возможное из Сети, прошерстить сайты и форумы, где зарегистрировалась и общалась Василина. (Иногда далекий незнакомый друг узнает из переписки больше, чем лучшая подружка за рюмкой кофе.)
Потом сисадмин установит данные каждого абонента, выходившего на связь с невесткой и братом в ближайшие дни…
Короче, дел у Люси – невпроворот. Но в том и есть ее работа.
Приехав домой, Евдокия наметила на завтра план мероприятий. И долго ворочалась в постели, стараясь понять, кто и почему устроил такой жесткий прессинг сфинксам.
Ночью ей приснился друг Нифася. Смотрел на Евдокию тем, вчерашним взглядом – не обвиняющим, скорее равнодушным. А сыщица пыталась докричаться до него, но слова вязли, застревали в глицериновом воздухе, Нифася исчезал за зыбкой искаженной пеленой…
Кошмар. Евдокия открыла глаза, посмотрела в потолок и поменяла приоритеты – поставила на первое место встречу с Сашкой. Нужно добиваться свидания с ним! Дуся Землероева, конечно, не химик Менделеев, но доверять ночным всплескам подсознания обязан каждый мало-мальский сыщик. Спящий человек не отвлекается на внешние факторы, мозг продолжает работать и из шелухи необязательного выплевывает такие озарения, что не прислушаться к ним – глупо.
Определив задачу, Евдокия отвела взгляд от потолка, поглядела на настенные часы и тихо выругалась: ну и бестолочь! От усталости забыла поставить мобильник на зарядку, и тот ей отомстил за невнимание – не прозвенел будильником.
Обеспечив телефон питанием, промахиваясь мимо тапок, она поскакала умываться. Услышала из ванной комнаты трель домофона и, с зубной щеткой во рту, отправилась к входной двери.
На экране домофона отобразилась Ангелина. Всклокоченная, ненакрашенная, но в любимой собольей шубке авто-леди.
«Лучше б она зонт взяла», – машинально подумала Евдокия. Зима, по обещаниям синоптиков, задерживалась, зато дожди льют регулярно – соболья шубка Линки вызвала невольную ассоциацию с вымокшим котенком.
А впрочем, у богатых свои причуды. Нравится носить мокрые меха, пусть в них и ходят.
Евдокия предположила, что Синицына – привычка к новой, мужниной фамилии так и не закрепилась – узнала об убийстве Василины, забеспокоилась и приехала оказывать моральную поддержку. Дуся моментально заготовила для любимой подруги вступительную речь: «Не волнуйся, дорогая, все под контролем, адвокат работает…», открыла дверь.
И едва не откусила кончик зубной щетки, когда ворвавшаяся «дорогая» Синицына буквально расплющила ее о стену!
– Ты что творишь, Землероева?! – тираня злобным взглядом, зашипела давняя подруга. Сдернула с шеи шелковый шарфик, и Евдокии показалось – сейчас им и задушит! – Ты что творишь, зараза?!
Дуся булькнула пеной, выплюнула щетку и честно призналась:
– Не поняла. Доброе утро…
О приличиях она напомнила впустую. Ангелина поднесла к ее лицу кулак, в котором сжимала шарфик и, упираясь второй рукой о стену за спиной подруги, продолжая терзать ее яростным взглядом, сипло выдавила:
– Если с Сережей… если с моей семьей что-то случится… – Кулак с шарфиком прижался к носу Евдокии. – Убью!
– Что происходит?! Что случилось?! – Сыщица оттолкнулась спиной от стены, рикошетом, получилось, врезала по животу наседающей Синицыной. Догадываясь, что до полноценной драки уже недалеко, схватила Линку за запястье и выкрикнула: – Объясни по-человечески!
– Ах, ты не понимаешь…
Топая мокрыми сапожками по паркету, Синицына вошла в Дусин кабинет, открыла крышку ноутбука и, дожидаясь, пока тот включится в работу, обернулась к застывшей на пороге хозяйке:
– Спишь, значит. Сном младенца…
– Лина, прекрати! Я ничего не понимаю!
Синицына пристально, не меняя настроения, смотрела на подругу в целомудренной пижаме с веселыми утятами. Потом повернулась к ноутбуку и, так и не присев, зацокала маникюром по клавишам.
Добившись некоего результата, повернула монитор к сыщице:
– На. Полюбуйся.
Евдокия вытерла рукавом пижамы пену зубной пасты с губ, подошла к письменному столу…
И вот она-то села. Чуть-чуть не промахнувшись мимо офисного кресла.
Ангелина зашла на сайт популярной электронной газеты, называвшейся попросту «Н-ский сплетник». В раздел бесплатных объявлений. На мониторе ноутбука застыла подборка рабочих фотографий «Сфинкса» с подписями: за кем конкретно следят сыщики, кто эту слежку заказал, когда…
Черт. Небывальщина какая-то!
Протянув онемевшую руку к клавишам, Евдокия принялась спускать изображения дальше. Едва-едва заставила ослепшие от шока глаза сфокусировать зрение.
Но ничего хорошего «внизу» ее не ожидало: кадры менялись, в подписях множились фамилии объектов и заказчиков… От ужаса Дуся окончательно ослепла и с трудом разбирала мелкий шрифт подписей.
Но этого, пожалуй, и не требовалось: кто-то слил в Сеть досье клиентов «Сфинкса».
Нет, не досье. Так называемые фотосессии. Подписи к фотографиям не несли служебной информации, они сделаны уже кем-то другим. Чужаком, раздобывшим эти снимки самым невероятным образом.
Но что самое чудовищное – в конце «объявления» стояло многообещающее обещание продолжить слив и завтра: «Ждите, господа, вторую серию по „Сфинксу“. Там офигеть что будет!»
– Ты понимаешь, что натворила? – шипел над ухом голос Линки. – Мы тебе трех, – подсунула к лицу Евдокии три растопыренных пальца, – клиентов привели… а ты… Знаешь, как нас подставила?! – Синицына прерывисто и судорожно вздохнула, опустила зад на край стола. – Сереже уже звонили.
– Кто? – глухо поинтересовалась Дуся.
– Васильев. Он по нашему совету к тебе обратился. – Линка взвилась со стола, видимо припомнив тот звонок. – Дура ты, Землероева! Не умеешь работать, не берись!! Васильев моего Сережу живьем сожрет! Ой-ей-ей… – внезапно пригорюнилась, – и что же теперь будет…
В кармане Линки запиликал телефон; отвечая на звонок, она подошла к окну и чуть-чуть откинула занавеску.
– Да, Сережа… у нее… Говорит, что ничего не знает. Типа ни при чем. – И шепотом пожаловалась: – А меня тут уже сфотографировали. Скоро перед ее подъездом все местные журналюги соберутся… Да-да, конечно, выезжаю… Не забудь крем для загара в мою сумку положить! И детский зонт…
Закончив разговор, Ангелина развернулась к уничтоженной подруге и выдавила:
– Лучше б ты сюда не приезжала.
Евдокия прочитала за этими словами: «Лучше бы тебя в Москве прихлопнули».
Уже из прихожей Синицына выкрикнула:
– Меня не ищи! Я улетаю! Вместе с сыном! – и хлопнула дверью.
Просидев несколько минут в ступоре, Дуся кое-как заставила себя подняться и закрыть входную дверь на щеколду. Потом помыла лицо – щека, по которой размазалась зубная паста, начинала зудеть.
Так и не сняв веселую пижаму, она вернулась в кабинет и через сделанную Ангелиной щелку выглянула на улицу: акулы пера и фотоаппарата, как и сказала Линка, уже собирались. Несколько папарацци с фотокамерами наготове стояли у подъезда.
«Наверное, – печально предположила сыщица, – возле офиса „Сфинкса“ примерно то же самое. Обкладывают. Скоро обглодают. Акулы, мать их…»
Дуся села за стол к ноутбуку, подтянула к себе блокнот и, сверяясь с «Н-ским сплетником», принялась выписывать имена-фамилии и даты на снимках.
Руки тряслись, голова соображала плохо, в ушах продолжали грохотать упреки лучшей подруги: «Не умеешь, не берись!!. Лучше б ты сюда не приезжала!..» Когда в блокноте появился список из четырех клиентов, Евдокию затошнило. Хотя, признаться, в первый момент она предположила, что их будет больше. Но дело было не в количестве: из «Н-ского сплетника» ударили по наиболее значительным клиентам «Сфинкса». Васильева привел Сережа, двое залетели к Дусе с подачи Кости Семинариста, четвертый, правда, несколько выпадал из списка: пришел по объявлению, его имя пришибленная Евдокия даже вспомнила с трудом.
Но за глаза хватало и троих. Васильев – заносчивый мануфактурщик, работает на оборонку, шьет штаны для армии. Зимин и Коваль пришли от Семинариста. Первый появился где-то пять месяцев назад, заказал тривиальную проверку потенциального зятя-мажора. По слухам, Зимин тип крутой и своенравный (хотя со сфинксами общался вежливо).
О Ковале лучше вообще не вспоминать на сон грядущий: н-ский аналог московского Саши Миронова. Но если Мирон сейчас имеет относительно законный бизнес и грехи замаливает, то Коваль еще и не приступал на церквы жаловать.
Если б Евдокия предварительно узнала, за какого клиента хлопочет Костя, то даже говорить с тем не стала!
Но поверила Семинаристу, взяла аванс, а когда Люся пробила дяденьку по базам… «Сфинкс» побледнел всем дружным коллективом. Нифася даже отказался привлекать кого-то со стороны для слежки, сказал: «Сами справимся. Втроем. Если что-то протечет, копец всем, братцы».
Как оказалось нынче утром, накаркал Сашка. Протекло!
Коваль заказал «приделать ноги» за партнером по бизнесу Игнатовым. И было ясно, почему этого не могла сделать его служба безопасности: Коваль и Игнатов – совладельцы.
Сфинксы отследили Игнатова на встрече с конкурентом Абрамяном. Предъявили заказчику доказательства в виде отчета и фотографий. Тот сделал страшное лицо и приказал:
– Помалкивайте.
После чего, не попрощавшись, удалился.
А Евдокия и Нифася, проследив торжественный отъезд его кортежа из двух черных автомобилей – седана «Ровера» и внедорожника ничуть не проще, – не сговариваясь, потопали к серванту, где держали фешенебельный коньяк для дорогих клиентов. Понятливая Люся метнулась за закуской.
К вечеру всем дружным коллективом сфинксы накидались в хлам.
Немного отпустило. Вроде бы.
А позже Дуся очень удивилась, узнав, что Коваль и Игнатов продолжают работать вместе. Но вот их конкурент Абрамян планомерно и неуклонно разоряется, финансовые проблемы, по слухам, появились.
Ума большого не потребовалось, чтобы понять весь подковерный замысел клиента: Коваль использовал информацию от «Сфинкса», убедился в нечистоплотности партнера и прогнал через него дезу. Чуть позже, с удовольствием и чувством справедливого возмездия, он, судя по всему, финансово обескровил Абрамяна и разваливает конкурирующее предприятие.
Вероятно, скоро купит его с потрохами. Дешево и сердито.
А двурушника Игнатова – пинком под зад. Наверное, для этого уже готовы все документы, и фотографии от сфинксов придутся очень кстати.
Припомнив подоплеку этого заказа, сыщица отправила внутрь себя саркастический вопрос: «И чего ж тебе, такой умной, в бухгалтерии-то не сиделось, а? Как мама и советовала». Сводила бы сейчас дебет с кредитом, а не тряслась за друга и не вытаскивала его из СИЗО. Спала б спокойно, без глицериновых кошмаров…
Из спальни, где остался на зарядке телефон, раздался перезвон бубенчиков, и Евдокия вздрогнула: кто?! Кто ждет ее ответа?! Если миролюбивая Синицына едва не задушила шарфом, то…
На экране звенящего мобильника стояло имя «Митрохин». Увидев его, Евдокия захотела потихонечку скончаться. Самостоятельно и безболезненно. Костя Семинарист держит в руках весь (криминальный) бизнес речного порта, вхож во все круги и сферы Н-ска. С врагами долго не миндальничает и с конкурентами не церемонится.
«Господи, Семинаристу-то кто уже позвонил и предъявил претензии?! – перепугалась сыщица. – Зимин или, не дай бог, Коваль?!»
Но поскольку избежать разговора все равно не получится, лучше ответить сразу. Дуся взяла телефон трясущимися пальцами, прокашлялась и деловито прочирикала:
– Да, Костя, здравствуй, слушаю.
– Нам надо встретиться.
Митрохин, как и Ангелина, поздороваться забыл.
Паршивый признак.
– Я понимаю, – вяло согласилась Евдокия.
Она, признаться, ожидала, что портовый воротила будет вести себя, как впавшая в неадекватность Линка. Начнет орать и жаждать ее крови, но Константин сказал вполне миролюбиво:
– Вместе нам лучше не светиться, понимаешь?
– Да.
– Из дома сможешь незаметно выехать? Говорят, у тебя там столпотворение, «Сплетник» скоро онлайн-трансляцию от твоего дома запустит.
– Все очень-очень плохо?
Митрохин не ответил.
– Машину за тобой прислать? – спросил.
– Да. С номерами, которые к тебе привязать не получится. – В таком состоянии она доедет до первого столба или журналиста, который бросится фотографировать ее машину.
Семинарист хмыкнул, мол, кого ты, детка, учишь. Обговорив нюансы, отключился.
А помертвевшая Евдокия отправилась наводить марафет. С недавних пор у нее образовалась привычка-примета: отправляясь на опасные мероприятия приводить себя в порядок и надевать лучшее нижнее белье. Чтобы сотрудникам морга было приятно с ней работать.