Следующие секунд пятнадцать я злорадно хихикал, представляя её искромётную панику… Кажется, я даже успел подумать о пухлом инструкторе, спешно разыскивающем спасательный круг в огромном коробе всякого местного барахла. Что случилось дальше – объяснить я не могу. Списать это на кислородное голодание и сопутствующие ему глюки не получается. Клетчатое дно бассейна, в которое я так усердно всматривался, постепенно начало темнеть. В считаные секунды оно превратилось в смолу, а вместе с ним и всё окружающее пространство погрузилось во тьму. Я испугался, что вот-вот потеряю сознание из-за своих дурацких шуток, но никакого головокружения или слабости не ощущал. За исключением того, что мне уже критически не хватало воздуха, я чувствовал себя превосходно.
Так или иначе кромешный мрак вокруг не на шутку испугал меня, я попытался как можно быстрее подняться наверх, оттолкнувшись от дна. Но как я ни пытался, то самое дно отыскать мне не удавалось. К тому моменту у меня уже звенело в ушах от напряжения, я был готов полной грудью вдохнуть содержимое бассейна, наплевав на отсутствие жабр. Пришлось активно грести руками, но поверхность всё никак не желала показываться…
Словно погрузившись в зыбучие пески, проглатывающие жертву все глубже с каждым её движением, я неумолимо шёл ко дну. Равномерно погружаясь всё ниже в беспросветную пучину, я выпускал на поверхность остатки кислорода в виде мелких пузырьков воздуха, стремительно вылетавших изо рта. Кажется, я пытался что-то крикнуть, но к тому моменту баллоны моих лёгких были на нуле, превратив тело в неподъёмный свинцовый груз, стремительно падающий в бездну бассейна…?
Я чувствовал, как глаза медленно закрываются, а ноздри наполняются прохладными струйками жидкости. Не было никакой боли, я не захлёбывался и не бился в конвульсиях… Просто падал всё глубже на дно, которое, судя по всему, забыло о собственном существовании в корыте с максимальной глубиной два метра десять сантиметров. Именно так я и утонул. Среди пожилых дам и разноцветных пластмассовых кружочков, разделяющих плавательные дорожки и беззаботно покачивающихся на воде. Посреди белого дня и на глазах у десятка людей…
Очнуться пришлось от звонкой пощёчины и болезненных сокращений в области грудной клетки. Вода шла горлом и даже носом. Я не понимал, что происходит. Словно во сне, я слышал неразборчивые крики. Мне даже удалось различить пару мутных голосов: один низкий, мужской, вероятнее всего, принадлежал вечно сонному инструктору, а второй – чуть повыше, женский, его обладательницу было трудно не узнать… Я попытался открыть глаза, но вновь увидел перед собой ночное небо, в котором по какой-то неведомой причине разом потухли все звёзды… Вторая пощёчина оказалась более резкой и болезненной и, к счастью, ей удалось привести меня в чувства.
Пиксел за пикселом мрак отступал, покоряясь ярким солнечным лучам послеобеденного солнца, проникающим на территорию аквазоны через стеклянную крышу. Наконец я увидел своих спасателей… Как я и думал, это были местный надзиратель и Нина Семёновна. Их лица настолько перекосило от ужаса, что увидь я их в любой другой день – точно бы отправился к праотцам! Но не сегодня. Честно говоря, я был несказанно рад увидеть именно их, а не лик апостола Петра, к примеру…
– Эдик, ты меня слышишь?! Эдичка?! – Нина Семёновна неистово лупила меня по лицу.
– Во-первых, Эдик и Эдгар – имена принципиально разные, а во-вторых, то, что я утонул, ещё не значит, что вы можете портить мою прекрасную мордашку… – едва пробормотал я, пытаясь сфокусировать взгляд на ком-то одном.
– Ишь ты, шутить пытается, значит, жить будет! – усмехнувшись, произнёс инструктор, на груди у которого мне удалось разглядеть затёртую карточку с именем Василий (вот и познакомились!).
– Батюшки, как же я испугалась, Эдгар! Я же чуть вместе с тобой ко дну не пошла от страха! – театрально воскликнула старушка и упала мне на грудь.
– Нина Семёновна, вы, конечно, очаровательная женщина, но не совсем в моем вкусе… мы, кажется, это уже обсуждали! – постепенно приходя в себя, я расплылся в фирменной улыбке.
– Тьфу на тебя, окаянный! – крикнула в ответ Нина Семёновна и, натурально плюнув мне в лоб, начала подниматься с колен.
Следующий час я провёл в медицинской комнате, где, вопреки ожиданиям, меня встретила не Эвелина Блёданс в коротеньком белом халатике, а лысый, как куриное яйцо, мужик, на бейдже у которого чёрным по белому оказалось напечатано имя… Василий.
– Вы тут что, все тёзки, что ли? – изобразив подозрительный взгляд, начал я разговор с дежурным доктором.
– Ага… а ещё однофамильцы… – сухо ответил мужик, явно не оценив моей искромётной шутки.
Замерив все показатели моего тела, он сел передо мной на стул, достал маленький фонарик и попросил широко раскрыть глаза. Повинуясь детским воспоминаниям о врачах, я послушно вытаращился и слегка нагнулся в сторону Василия. Тот впервые за наш разговор улыбнулся и посветил мне в левый глаз. После чего спрятал фонарик (который оказался брелоком на ключах) обратно в карман и сделал вид, будто что-то записывает. Я попытался подглядеть. Заметив это, он ещё шире улыбнулся и начал по слогам озвучивать диагноз: значит, так и запишем, зрачки реагируют на свет… пациент бескомпромиссно жив и до неприличия здоров…
– И что это значит, док?! – уже осознав шутку, решил я подыграть местному эскулапу.
– Это значит, дорогой наш Эдгар, что ваш план по разрушению честной репутации нашего фитнес-клуба с треском провалился и вы не утонули. Как вам вообще удалось нахлебаться воды в этой детской ванночке?
– Честно говоря, не знаю! Все внезапно потемнело, я попытался всплыть, но меня точно щупальцами тянуло на дно…
– Щупальцами?! – Василий вскинул свои нелогично густые брови под самый потолок лба и посмотрел на меня с недоумением…
– Похоже на то! В любом случае это было нечто страшное, чему я не мог оказать сопротивления…
– Употребляете? – ироничный настрой доктора моментально выветрился.
– Нет, что вы! – поспешил оправдаться я. – Скорее, наоборот!
– Значит, распространяете? – тон Василия заиграл следовательскими нотками.
– Да нет же! Я ЗОЖник… почти. Если не считать срывы в «Макдоналдсе»…
– Это не объясняет ваших галлюцинаций, любезный! – мой собеседник филигранно переключился на режим психиатра.
– Это не важно… Знаете, я ведь чудовищно опаздываю домой! Моя девушка, наверное, с ума сходит! – пролепетал я, увидев тринадцать пропущенных звонков от абонента «Любимый Женщин». Тут и без всяких суеверий было понятно: я влип!
Доктор промолчал в ответ. Я быстренько собрал свои вещи и уже через двадцать минут оказался дома.
Саше пока ничего не рассказал, решил сначала поделиться с тобой, дневник… Все это, конечно, смешно, но не очень. Сегодняшнее происшествие уникально (в плохом смысле), такого со мной ещё никогда не было. Очень не хочу, чтоб это стало началом какой-то серьёзной болезни, как у Рассела Кроу в фильме «Игры разума»… Посмотрим, что ожидает меня во сне… До завтра!
P. S. Только что вернулся из душа, намылив всё тело, ощутил сильное жжение в районе ступней и лодыжек, промыв их водой, ужаснулся! Нижняя часть обеих ног, примерно до колена, покрыта неглубокими порезами и царапинами. Пока обрабатывал всё это хлоргексидином, ещё раз прокрутил события дня в голове. Нет, у меня определённо не было возможности получить эти увечья до или после того случая… Неужели всё это мне не почудилось? Начинаю активно бояться душевной болезни. На этом точно всё. Целую, Эдгар.
27.06.17
Салют, дневник! Долго готовился к тому, чтобы сделать новую запись. Голова гудит от разных мыслей, среди которых есть откровенно бредовые. Ну, например, о том, что произошедшие странности – результат нашего с тобой общения. На секунду мне показалось, что моё скрытое (до недавнего времени) безумие вырвалось наружу вместе с первыми буквами, оставленными на этих страницах. Может ли быть такое, что, начав копаться в себе, я вырыл бездонную пропасть сумасшествия, в которую сам же со свистом и улетел? Скорее всего, нет. Надеюсь, что нет… Потерять контроль над собственным разумом… Наверное, это самое страшное, что может приключиться с человеком. Хотя я знаю людей, которые тратят огромные деньги на то, чтобы достигнуть похожего эффекта. Наркотики, алкоголь и прочее дерьмо… Всё это было создано лишь для того, чтоб мы могли «ослабить вожжи», когда захотим, и перестать себя контролировать…
Забавно, но даже этим процессом мы стараемся руководить! Никто не нажирается и не «убивается» посреди недели, когда на следующий день предстоят важные дела, работа и ответственные встречи. Даже собственный уход в отрыв мы стараемся прогнозировать… Абсурд, но меня эта мысль успокаивает, если честно. И оттого лишь страшнее понимать, что некоторые вещи в твоей голове самопроизвольны. Живешь себе спокойно, а затем – «щёлк!» – и ты уже не хозяин своего сознания, а лишь его гость, который если и имеет право голоса, то весьма символическое… Хотя опять же, будь все это частью моей неуёмной фантазии – не появились бы на моих ногах эти ссадины и царапины! Значит, всё реально?
Я часто задаю себе вопрос: а что вообще реально? Ведь во сне всё тоже кажется вполне логичным, настоящим. И какая бы ерунда ни происходила – ты каждый раз доверяешь этому на все сто процентов. Существует ли гарантия того, что вся моя жизнь – это не чей-то затянувшийся сон? Часто ловлю себя на мысли, что окружающее меня пространство – плод моего собственного воображения.
Отчётливо помню момент, когда впервые задумался об этом. Эскалатор на «Парке Победы»… Он же просто длиною в жизнь! За то время, пока едешь на нём, можно успеть и зачать ребёнка, и родить его, и даже в школу собрать . Чем себя только ни занимаешь, на нём оказавшись, чтобы не помереть со скуки!
Я вот, например, всегда разглядываю тех, кто едет по встречке, то есть в противоположную сторону. Всматриваюсь в их лица и думаю о том, какая у них жизнь, что в ней происходило за последнее время и о чём сейчас думает носитель этой безразличной мины. Уцепившись взглядом за очередное хмурое лицо, я неожиданно для самого себя понял, что где-то его видел. Пробежал несколько ступеней вниз, перепроверил… Незнакомка! Это был первый раз, когда я подловил окружающую реальность на заминке. По всей видимости, мозг устал рисовать оригинальных персонажей и попросту задействовал одну из заготовок в очередном рутинном эпизоде, который для нормальных людей протекает в фоновом режиме.
Казалось, что, открыв эту страшную тайну, я разрушу привычный мир. Я действительно боялся, что знакомые, любимые и даже ненавистные мне элементы пространства, оказавшись рассекреченными, перестанут существовать и растают в воздухе, словно утренний туман, оставив меня посреди огромной белой комнаты без дверей и окон. Конечно, этого не случилось… Но, вполне вероятно, мой разум определил, что, если он так или иначе уже «спалился» и бояться нечего – можно время от времени подкидывать в мою скучную реальность такие вот фокусы, как тогда, с бассейном… Почему бы и нет?
Весь сегодняшней день провалялся в трусах в нашей с Сашкой кровати. Она ничего не знает, но кажется, начинает что-то подозревать и уже задаёт наводящие вопросы. Не хочу пугать её раньше времени. Вдруг это было разовым помешательством и больше не повторится?
С утра болтал по телефону с Ингой, хорошей знакомой. Мы не так часто общаемся, но, сколько бы ни прошло лет, я уверен, что всегда могу излить ей душу без страха оказаться непонятым или осмеянным. Так и сейчас, рассказал ей всё как на духу и в ответ не услышал коротких гудков (облегчённо вздыхаю). Она, конечно, свои-то скелеты едва удерживает в шкафу, но над моей проблемой обещала подумать. Кто знает, может, и предложит что-то толковое? Ну а пока я продолжаю пролёживать наш любимый диван, пью уже седьмую чашку крепкого кофе, заказал пиццу и даже затянулся сигарой. Забавно, что мой посттравматический синдром, укутанный в небольшую депрессию, протекает как чей-то идеальный отпуск .
С волнением, но не без любопытства жду ночи. Точнее, момента, когда засну… Должно же всё это как-то проясниться! И если сон – это непосредственный контакт с бессознательным, то более удачной возможности разобраться в своих причудах просто не существует. Всё, пора привести себя в норму перед приходом капитана Истерики, не хочу, чтоб она застала меня в таком виде. Ей только дай повод зацепиться – она своего не упустит! Люблю её.
До новой встречи, целую, Эд!
28.06.17
Утро начинается не с кофе, а с поганого ощущения, что тебе чертовски повезло. Почему поганого? Да потому что обычно широкие жесты непостоянной госпожи Удачи не сулят долгосрочных гарантий. И ты остаёшься один на один с гнетущим ощущением, что в следующий раз тебе придётся разбираться с ещё большей кучей дерьма самостоятельно (и ты уже чуешь её запах).
Проснувшись, ничего конкретного припомнить не смог. Зато Саша, нервно докуривая сигарету, судя по всему, не могла дождаться, когда же я открою зенки. И едва дрогнули мои ресницы, она шлёпнулась на кровать и упала головой мне на живот.
– Что же это за чертовщина? – жалобно прохныкала Саша, не отрывая лица от моей помятой футболки.
– Это не чертовщина… это остатки моего шикарного пресса после зимовки! – уже предчувствуя серьёзный разговор, я отчаянно пытался отшутиться.
– Эд!
– Чуть что – сразу Эд! Ну давай, рассказывай, что опять случилось? Я говорил во сне?
– Говорил?! Ты кричал! Да так, что я чуть со страху не поседела! – Александра с неподдельным возмущением ударила меня в плечо, но сама скорчилась от боли и принялась трясти кистью.
– И какими же новостями я разбудил тебя посреди ночи? Надеюсь, я не рассказал о той глупой интрижке с новенькой из нашего отдела? – я притянул к себе ушибленную руку Саши и наградил её слюнявым поцелуем в утешение. Всё ещё теплилась надежда, что ничего страшного не произошло, но прямо на моих глазах она угасала, чернела и загибалась, как спичка.
– Я пыталась разобрать… но не поняла ни слова…
– ???
– Это был какой-то восточноевропейский язык. Возможно, румынский. Я слышала похожую речь в прошлом году, когда мы были на экскурсии в Бухаресте, помнишь?
– Нет, зато помню, как у меня стянули бумажник в поезде на Брашлов, и полдня мы искали полицейского, говорящего по-английски.
– Это сейчас совершенно не важно! – печально констатировала Саша и одним движением сорвала одеяло с нашей постели, обнажив гигантское кровавое пятно подо мной.
– По крайней мере теперь ты знаешь, что я тебе достался девственником… – попытался я скрыть внезапный испуг от увиденного за очередной шуткой.
– Эдгар, я решительно не понимаю твоей иронии по этому поводу. Последний месяц тебя просто мучили кошмары, но это… это что-то другое. И меня это пугает. Пугает до такой степени, что я не могу дышать! Сегодня ночью я пыталась разбудить тебя, но ты был словно в бреду… На секунду открыл глаза, но не узнал меня. Я уже хотела звонить в скорую! Но всё закончилось так же внезапно, как и началось… – Саша растерянно сидела рядом, лепеча это себе под нос.
– Лучше бы экзорциста набрала… – сказал я, смахивая остатки сна со своих прищуренных глаз.
Сашка, поняв, что моё паршивое чувство юмора в любом случае окажется сильнее всех её тревог, попыталась ударить меня подушкой. Перехватив руку, я одним движением притянул драчунью к себе и крепко-крепко сжал в своих объятиях. Ещё пару секунд она пыталась вырваться, но очень скоро обмякла и обняла меня в ответ.
– Сансаныч, ну честное слово, я разберусь с этим в ближайшее время, – прошептал я, медленно поглаживая её светлые волосы.
– Поклянись своей приставкой!
– Век мне в «Мортал» не играть! – рассмеялся я и ещё крепче обнял любимую.
Понятия не имею, что делать с этой хернёй. Надеюсь, спасение само найдёт меня в ближайшее время, как это обычно и происходит…
29.06.17
Отличные новости, дневник! Звонила Инга, сказала, что у неё нашёлся хороший психолог, который готов мне помочь. Уникальная, конечно, женщина! Иногда кажется, что она и мобильный дьявола достанет, появись такая потребность… Ну а пока и мозгоправ сойдёт. В конце концов, я всегда мечтал почувствовать себя богатым американцем, переживающим кризис среднего возраста в кабинете личного психотерапевта, на мягкой белой кушеточке. В общем, на встречу с Эриком Карловичем (ну кем ещё мог работать человек с таким именем и отчеством) я отправился в приподнятом настроении. Чем чёрт не шутит, может, он мне с порога поставит диагноз и таблеточки специальные выпишет. Ну а что, бывают же такие уникумы-самородки… мне кажется.