– Посмотри что с тем…– я кивнул на Чубатого.
Врач подошел, бегло осмотрел жандарма и ощупал пульс:
– Ему… в больницу нужно срочно.
– Вот и уебывайте отсюда нахуй! – грозно прорычал Саня.
Водитель и доктор помогли стрелкам погрузится в будку автозака, тяжелораненому Чубатому предварительно расстелили на полу мягкий тюфяк.
Вскоре машина с опрофанившимися жандармами быстро уехала в город.
Саня покосился на тела убитых братьев и поправил лямку автомата на плече:
– Ну что , Сокол, погнали отсюда!
–Хотелось бы знать куда….
– Для начала в лес,– усмехнулся Саня, показав на чащу за развалинами мельницы, – чем дальше в лес – тем толще партизаны…
Мы пробирались по лесу молча, желая быстрее отойти от развалин мельницы, где произошла жуткая расправа над братьями Семеновыми. Пройдя довольно приличное расстояние, Саня кивнул на два толстых пенька, и присел на один из них:
– Херово что снег. По следам они нас быстро найдут.
– Похоже у них здесь от вынесения приговора до исполнения – время совсем недолго тянется.
– Куда мы вообще попали, Олег? Что это за место?
– Это Россия. Но только в другой реальности. Хотя… есть кое-что и схожее.
– Пока я только автомат Калашникова из схожего увидел,– усмехнулся Саня, поправляя лямку оружия на плече.
– Надо где-то заныкаться и обдумать наше положение. А автоматы лучше в лесу оставить. С ними мы как два лесных головореза.
– Тише! Слышишь?
Я услышал в соседней чаще одиночные стуки топора.
Мы спрятали автоматы в дупло старого дуба, но пистолеты решили оставить. Осторожно пройдя небольшую заснеженную опушку, мы приметили невысокого мужичка, он рубил валежник и складывал в сани.
– В лесу раздавался топор дровосека…– усмехнулся Кол.
Стараясь сильно не шуметь, мы незаметно подкрались к мужику, и дровосек неожиданно обернулся. Я слегка приоткрыл рот, а Саня даже слегка присвистнули от удивления: это оказалась крепкая чернявая бабенка в полушубке, ватных штанах и шапке ушанке.
– Че смотрите?! – усмехнулась незнакомка.– Лучше помогите дрова в повозку накидать, раз уж все равно тут шатаетесь.
Мы усмехнулись и помогли женщине покидать в телегу сухой валежник.
– А ты откуда, красавица? – улыбнулся Кол.
– Знамо дело, из Выселок. Там в округе все деревья вырубили. Приходится сюда за дровами ездить.
– И далеко эти твои Выселки? – поинтересовался я.
– Почти семь верст будет. А вы чего, никак не местные?
– Мы топогеодезисты. В командировке. А что, в вашей деревушке на постой пускают?
– Так давайте к нам. У нас во дворе один дом пустует. Возьмем, если не пьющие и руки не распускаете,– бабенка усмехнулась и поправила завязки на шапке.
– А мужик твой против не будет? – осторожно спросил Кол.
– Так вдова я. Живу с отцом и дочкой. Поехали, али раздумали уже?
Мы осторожно влезли в переднюю часть повозки, и бойкая бабенка, запрыгнув следом, натянула вожжи:
– А ну, Зорька, пошла!
Пегая лошадка кивнула и выпустив пар из ноздрей, медленно потащила повозку по лесной проталине.
Глава 3
Деревушка и вправду напоминала выселки, определенную отдаленность от городской цивилизации (если местный Дивногорск можно назвать цивилизацией). Проехав лес, мы увидели с пол сотни стареньких деревянных домиков, обнесенных покосившимися плетнями. Выселки притаились между небольшим пологим холмом и узкой речушкой, покрытой сейчас зеркальцем серебристого льда.
Но я заметил, что несмотря на глухомань, к деревушке ровным строем тянулись электрические столбы и линия связи, а посередине поселка стояла кирпичная трансформаторная будка.
Лошадка медленно, устало фыркая, подвела повозку к высоким зеленым воротам. Внутри двора мы заметили большой добротный домик со стареньким шифером, покрытым мхом. С краю притаилась саманная кухня с малюсенькими окошками.
– Как тебя зовут-то, хозяйка? – хитро улыбнулся Саня.
– Зоя Степановна,– солидно ответила женщина, хотя наверняка старше нас всего лет на пять.
Она медленно слезла с повозки и скомандовала:
– Ну чего сидим, парни? Ворота открывайте!
Мы быстро спрыгнули и распахнули тяжелые деревянные створки, удивляясь, как же бабенка справляется одна. Повозка въехала внутрь двора и встала возле бревенчатого дровника. Лошадь энергично потрясла гривой, наверняка радуясь, что на сегодня ее работа уже закончилась.
Из избы медленно вышел невысокий носатый старик в телогрейке, опираясь на деревянный бадик:
– Зойка, ты что за бандитов на двор притащила?
– Батя, идите лучше в дом,– отрезала хозяйка.– Это не вашего ума дело.
Но старик даже и не думал слушаться. Он медленно спустился со ступенек и встал у завалинки. Вздохнув, дедок достал папироску, закурил, и пуская сизый дымок, внимательно осмотрел нас с ног до головы.
Мы быстро разгрузили повозку, и Зоя Степановна показала на саманную кухню:
– Там можете пока пожить. Печка быстро, за часок протопится. Дрова в сенях, а удобства во дворе.
– Хозяйка, нам бы пожрать чего…– пробубнил Саня.
Женщина улыбнулась и сняла шапку, встряхнув густыми темно-каштановыми волосами. Без шапки она оказалась почти красавицей. Такой, настоящей русской бабенкой. Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет… В общем, кровь с молоком.
– Ужин вам дочь Иришка принесет. Идите пока печь топите.
Мы приоткрыли старые дубовые двери и чуть пригнувшись, вошли через низенький дверной проем в хижину. Посреди небольшой комнаты с зелеными крашенными стенами, стояла круглая « голландка». По углам растянулись две старые армейские кровати, а у маленького окошка сиротливо прижался небольшой столик.
Саня принес из сеней поленья, и ножом деловито настругал лучины. Затем сложил щепочки внизу, а сверху сложил шалашиком поленья потолще. По- хозяйски приоткрыв дымоход и дверцу поддувала, он затопил печку. Дрова вскоре разгорелись и затрещали внутри топки, создавая домашний уют и ауру комфорта.
Мы нашли в хижине невысокие, но довольно крепкие табуретки, и присели возле печки.
– Чего делать-то будем, Олег? – вздохнул Кол.– Похоже, влипли мы крепко…
– Знаешь, Санька, о чем я думаю… Что чаще всего убивало людей на войне, или путешественников, попавших в экстремальные ситуации?
– И что же?
– Страх. Обыкновенный страх. Человек всегда страшится неизведанного. Того, что не может объяснить. Сейчас страх – это наш первый враг.
Кол усмехнулся:
– Только не говори мне, что там, на мельнице, очко у тебя не сузилось до размера игольного ушка.
– Да, я действительно испугался… и не скрываю этого. Не каждый день перед лицом стволом размахивают. Знаешь, Сань… думаю нам сегодня просто повезло. Они просто не ожидали от нас такой прыти.
– Слушай, Олег, а почему в городе заправляют жандармы, а не полиция?
– Так жандармы это и есть полиция. Только военная, насколько я помню историю. И конечно, они ловят не обычных преступников, а тех, кто посягнул на безопасность Империи. Да и шпионов заодно. Нас же наверняка приняли за шпионов-диверсантов.
– Ладно. Допустим мы и вправду оказались в иной реальности. В другой России. Но сам подумай, как такое вообще возможно? Хрень полная…
– Я пока не знаю, что произошло. Возможно, мы нашли на заводе Портал… Но меня сейчас больше беспокоит, что нас здесь наверняка объявили во всероссийский розыск. А судя по хватке местных жандармов, найдут нас довольно быстро…
– Вечер скоро. Переночуем и будем подальше когти рвать.
– Бесполезно, Сань. Даже если мы во Владивосток на поезде уедем, нас и там отыщут…
– И что ты предлагаешь?
– Помнишь, фильм про попаданцев показывали? Там четверо парней купались в озере и неожиданно очутились в 1942 году?
– Я такие фильмы не смотрю. Не люблю фантастику,– покачал головой Кол.
– Так вот, после долгих мытарств и приключений, они попали назад в свое время опять через это озеро. Улавливаешь мысль?
– Точно,– Саня хлопнул себя по коленке,– нам на завод нужно попасть.
– Конечно… с одной стороны интересно здесь пожить и осмотреться, но учитывая обстоятельства, и то, что нас приняли за опасных шпионов – руки в ноги и нужно быстрее валить отсюда… и двигаться надо опять на тот завод…
– Может ночью и свалим?
– Ночью в городе наверняка патрули и завод этот охраняется. У меня тут кое-какой план созрел… Давай и вправду переночуем здесь, все лучше, чем в лесу. А утром, на свежую голову, еще раз подумаем как лучше действовать…
В двери осторожно постучали и вошла худенькая голубоглазая девочка в желтой теплой курточке и пуховом платочке. В руках она держала широкий поднос с двумя маленькими кастрюльками и фарфоровыми тарелками.
– Мама вам ужин передала,– улыбнулась девочка и по-хозяйски поставила кастрюльки на стол.
– Так тебя Иришка зовут? – улыбнулся я,– в каком классе учишься?
– В шестом. Мама еще просила передать, если дед пожалует – не пускайте его. Он того… малость контуженный после войны. А как выпьет – дурковать начинает…
– Так он после какой войны…– задумался Саня,– «афганец» что-ли?
– После Кавказской. А еще он тюремщик. Заключение в Сибири отбывал.
– Подожди, Иришка,– я внимательно посмотрел на девочку,– а когда эта Кавказская война была?
– Давно. Еще в девяностых годах прошлого века,– она усмехнулась,– вы историю, что ли, не знаете?
– А ты… можешь нам учебник истории России принести?
– Мы сейчас Зарубежную учим. Историю России в седьмом классе проходят,– пожала плечами Иришка.
– Постой-ка. А война с немцами была? Великая Отечественная?
– Да. А еще с англичанами воевали, и с китайцами…
Девочка удивленно посмотрела на нас:
– Ладно…пойду я, а посуду через часик заберу.
Когда Иришка вышла, мы подвинули табуретки ближе к столу. В комнатке уже потеплело. Печка действительно быстро обогрела помещение.
Мы сняли куртки и бросили их на кровати.
Я приоткрыл крышки на кастрюльках: в одной оказалась горячая вареная картошечка, еще дымящаяся веселым легким парком, а в другой кастрюльке лежали аккуратно нарезанные аппетитные кусочки селедки и квашенная капуста.
– Эх… еще водочки не хватает…– довольно потер ладони Саня.
– Вот и я говорю – селедку жрать без первача – считай, харчи напрасно переводить.
Мы резко обернулись – перед нами стоял пожилой хозяин дома, держа в руках бутылку с мутной жидкостью.
И как он смог бесшумно открыть двери?
– За стол-то пригласите, квартиранты?
– Садитесь, конечно, – я пошарил взглядом по комнате и отыскал еще одну табуретку.
Старик поставил бутыль на стол и сам поднес табуретку. Он присел, внимательно посмотрел на нас и достал из овчиной жилетки три граненных стопки.
Вблизи дедок оказался моложе, хотя лоб и уголки глаз испещряли глубокие мелкие морщинки, а кончик большого носа немного провис, что придавало, вместе с тонкими бледными губами, немного зловещее выражение лица. Старику наверняка было не больше шестидесяти пяти.
– Меня Алексей Данилыч кличут,– он быстро разлил по рюмкам слегка вонючий самогон, отдающий запахом смородины, – а вы откуда такие красивые взялись?
Хозяин хитро подмигнул Сане.
Под левым глазом у друга уже пропечатался темно-фиолетовый фингал, а нижняя губа разбухла, после задушевной беседы в участке жандармерии со следователем Мясоедовым.
– Мы… топогеодезисты,– ответил я,– меня зовут Олег, а друга – Саня. – У нас машина сломалась, пришлось по лесам немного пешком побродить. Мы у вас в деревне всего на пару деньков задержимся.
– Да живите сколько хотите, – улыбнулся Алексей Данилович,– и поднял стопку,– давайте за знакомство.
Самогон оказался довольно крепкий, в груди сразу потеплело и ударило в голову.
– У нас в деревушке осталось всего тридцать семей… кто-то в Дивногорск переехал, а кто и вовсе в Екатеринодар подался… а ведь было, ребятки, время – почти шестьсот человек в Выселках жили.
– Да у вас наверняка работы никакой нет, вот народ в город и попер,– пробурчал Саня.
– Да что ты, паря… работы полно. Земли тут знаешь какие плодородные… – печально покачал головой Алексей Данилыч.– Вот только наш помещик Добронский старый уже, совсем не может людишек удержать, вот и бегут из его вотчины…
– Давай, Данилыч, наливай…– кивнул Саня,– мы еще по паре рюмок выпьем да спать… притомились сегодня на морозе по лесу шастать.
– А где же ваш приборы, если вы топогеодезисты? – хитро прищурился хозяин.
– В лесу, в схроне оставили, чтобы с собой не таскать.
– А я вам, ребятки, правду в глаза скажу, хоть режьте, а все равно скажу… – Алексей Данилыч разлил в рюмки самогон и не дожидаясь, быстро выпил,– никакие вы не топогеодезисты, а беглые преступники.
Мы переглянулись.
– А хоть бы и так,– сурово нахмурился Саня,– сдашь властям?
– Я, паря, достаточно вашего брата насмотрелся еще в сибирской ссылке. Так вы эсеры или анархисты? А может – либералы?
– Алексей Данилыч, а позволь спросить, за что ты в ссылке отбывал? – осторожно поинтересовался я.
Хозяин задумался, и немного поиграл желваками, наверняка воспоминания о прошлом были не очень-то радостными.
– В девяносто четвертом, когда с Кавказской войны пришел, связался я в Ростове с бандой Левы Шалого… Да… четыре налета только и успели сделать. Вскоре банду повязали. Леву и его помощника Горюна сразу расстреляли, а меня и Миху Лапуна отправили в Сибирь на десять лет, зачли на суде наши подвиги на Кавказской войне и отвели от стенки… Хотя еще и неизвестно что страшнее…
Старик тяжело вздохнул, снова разлил по рюмкам и мы молча выпили.
– Ну и что такого страшного в Сибири оказалось? – осторожно спросил Саня.
– В Иркутске, на сборке-распределителе, разные слухи ходили… бывалые зэки шептались, что лучше работать на лесоповале в сорокаградусный мороз или на рудниках, только бы не попасть в место, под названием Зона-69.
– А что это за Зона ? – заинтересовался я.
– Да вы наверняка слышали… но одно дело слышать, а другое – побыть там даже несколько дней…
– Не слышали мы,– пожал плечами Саня,– давай рассказывай, Данилыч…
– После войны с Китаем, в 1969 году в Сибири построили научно-исследовательскую секретную базу в тайге. Там испытывали особое оружие, а еще… для биологических экспериментов в эту Зону отправляли добровольцев и зэков. При чем обещали, что срок заключения в Зоне-69 сокращается в два раза, и условия там гораздо мягче, потому многие зэки и подписывались… я уже позднее узнал, что назад оттуда уже никто не возвращался. Этот объект и поныне существует, но уже на территории Енисейской Империи, Малороссии.
– Так ты все же побывал там?
– Только три дня. Мне крупно повезло, ребятки. Я случайно встретил в подземном комплексе Зоны бывшего командира, полковника Балашова, он и помог перевестись мне в другой лагерь.
– Так что там за эксперименты делали?
– Нашу группу привезли в Зону-69 поздно ночью в закрытой будке. Двадцать крепких мужиков. Всем льстило, что побыв там всего пять лет, а может даже и меньше – мы снова окажемся на свободе. Даже бараки там оказались странные, они находились глубоко под землей. Мы жили в изолированных комнатах по три человека, кормили нас действительно на убой, и первые дни просто обследовали врачи. Иногда по ночам я слышал странные крики где-то внизу, но дежурный сержант успокоил меня и сказал, что это скорее всего просто результат галлюцинаций. Мы знали, что здесь разрабатывают странное оружие, даже в воздухе витал странный металлический запах вперемешку с серой. Однажды я случайно подслушал в коридоре, как один пожилой профессор сказал врачу: «Из нового потока треть придется отсевать, совершенно неподходящий материал…» Меня сразу насторожили эти слова. Я стал замечать, что мои сокамерники стали тоже заметно нервничать и не спят по ночам. Мы боялись признаться друг другу, но уже догадались, что попали в страшное место… А на третий день я случайно встретил в коридоре подземной лаборатории бывшего сослуживца, полковника Балашова. Так случилось, что на войне я однажды спас ему жизнь, и полковник удивился, увидев меня в этом странном месте. Он сказал, что постарается похлопотать и перевести меня отбывать заключение в обычном лагере. Конечно, я с радостью согласился. Не знаю, как Балашову удалось убедить начальника Зоны и персонал, тот пожилой профессор сильно ругался, кричал, что почти все тесты готовы… но все же меня отдали на поруки полковнику и отпустили. Как я понял, бывший сослуживец тогда занимал в Российском Министерстве Исполнения Наказаний довольно высокий пост, вроде имперского проверяющего…