Шамиль устроился в беседке, из которой открывался приятный глазу вид на благоустроенный участок.
– Может, пойдем в дом. Там уже стол накрыт, – предложил Семен Аркадьевич.
– Зачем? Тут хорошо, свежий воздух.
– Тогда я распоряжусь принести еду сюда.
– Я не голоден. Можно только коньяку и легкую закуску.
Вислоус оглянулся и поманил пальцем стоявшего у двери особняка человека. Несмотря на внешнее спокойствие, он испытывал огромное волнение. Семен Аркадьевич куда лучше рядового обывателя разбирался в хитросплетениях уголовного мира. Жизнь заставила. Он знал, что Шамиль занял место покойного Короля. Разумеется, криминалитет – не армия. Если в вооруженных силах генерал принимает командование дивизией, то он имеет такие же властные полномочия, как предыдущий комдив. Здесь дело обстоит несколько иначе, очень многое определяет заработанный авторитет. И все же Шамиль не очень сильно уступает Королю в преступной иерархии, а покойник никогда лично не являлся к Семену Аркадьевичу. Вислоус для него был мелкой сошкой. Как, впрочем, и для Шамиля. Так почему же авторитет сам приехал к строителю и ведет себя так, будто собирается здесь поселиться?
Вислоус плохо знал Шамиля, особенности его характера, поэтому его рассуждения основывались на обобщенных фактах. Раз бандит, да еще пробившийся к самым вершинам, значит, человек аморальный, способный на любую подлость и любящий садистские шуточки. Раз кавказец, то хитер и коварен, может улыбаться тебе в лицо, а за спиной держать кинжал. Общеизвестно, как товарищ Сталин привечал бывших соратников, приговоренных им к смерти. Ласково разговаривал, собственноручно наливал свое любимое вино. А если и у Шамиля замашки недоучившегося семинариста Джугашвили? Выпьет он коньячку, усядется в свою бронированную машину, а когда стемнеет, сюда нагрянут его штатные душегубы. Милое дельце – успокоить человека, лишить бдительности, перед тем как безжалостно зарезать.
Принесли коньяк. Шамиль поднял рюмку, посмотрел благородную жидкость на свет и вдруг сказал:
– Выпьем за успех нашего общего нового дела!
– Какого дела? – выпив, удивленно спросил Вислоус.
– Очень серьезного. Очень. Вот если честно, Сема, как у тебя насчет строительства элитного жилья?
– Есть некоторый опыт. Вы же сами мне поспособствовали.
Если бы дальнейший разговор записать на пленку и дать послушать обычному человеку, он бы ни за что не поверил, что одним из собеседников является крупный уголовный авторитет, сказал бы: «Мужики, хорош меня разыгрывать! Какой авторитет! Это один из руководителей стройки, а может, будущий жилец, который хочет, чтобы его квартиру сделали качественно».
Живучи стереотипы, да и российский криминал бойко освоил те сферы общечеловеческой деятельности, которые не совсем типичны для преступников остального мира. Но, играя на чужом поле, приходится следовать некоторым основным правилам. Шамиль не просто догадывался, он приблизительно знал, какие люди переедут в новые квартиры. Это не рядовые граждане, которым в крайнем случае можно заткнуть рот. Обычный человек не покупает квартиру за миллион с лишним баксов. Если обнаружатся недоделки, разразится грандиозный скандал. А оно Шамилю надо? На первый взгляд скандал жестоко ударит по Вислоусу, уголовники же спокойно перекурят в сторонке. Но Шамиль мысленно построил грандиозные планы. Московская недвижимость являлась золотым дном. Разница между ценой квадратного метра и его себестоимостью могла появиться только в столице государства, чьи отдельные граждане качают шальные деньги из недр. Качают, а потом с легкостью выбрасывают эти деньги на ветер, поскольку они не достались им потом и кровью. И они знают, что накачают снова. Но за деньги, которые по недоразумению называют своими, эти люди требуют качественных услуг.
Шамиль хотел гарантировать им качество. Сначала на территории бывшей Чекушки. Хотя застройка сулила сотни миллионов прибыли, авторитет рассматривал ее в первую очередь как пробный шар. Ведь общественное мнение тоже кое-что значило. Если Вислоус в полной мере удовлетворит запросы будущих жильцов, его компания получит репутацию добросовестного застройщика. С такой репутацией и при серьезной поддержке криминальных лидеров есть шанс занять место супруги мэра. Пока еще действующего, но с каждым днем теряющего былое влияние.
Что же касается Вислоуса, то неожиданное предложение Шамиля вызвало у него скептическую реакцию. Ему вспомнился вопрос про слона: съест ли он тонну морковки? И логичный ответ на этот вопрос: съесть-то он съест, да кто ж ему даст.
Если постараться, люди Семена Аркадьевича сделают работу на высшем уровне, поскольку Вислоус отдал строительству тридцать лет, прошел все руководящие ступени от прораба до хозяина фирмы. Он был по-хорошему тщеславен и хотел не только заработать много денег, но и создать лучшую в России строительную компанию. Он всегда находил время, чтобы лично проконтролировать ход работ. Любителей в обеденный перерыв уговорить бутылочку горячительного увольнял без разговоров, а их непосредственных начальников беспощадно штрафовал. Логика тут была железной. Если начальник знает, что хозяин за пьянство подчиненных лишит его половины зарплаты, он сам поведет беспощадную борьбу с зеленым змием. Таким образом Вислоус сколотил высокопрофессиональный и дисциплинированный коллектив, способный решать любые задачи. Но пока на его пути стоит мощная компания, имеющая поддержку руководителя столицы, о настоящем деле остается только мечтать.
Именно это в мягкой форме Семен Аркадьевич выложил Шамилю. Тот сурово взглянул на Вислоуса:
– Ты в чужие проблемы не суйся. Твое дело – обеспечить работу на высшем уровне. Сумеешь?
– Смогу, – твердо ответил Семен Аркадьевич.
– Вот и молодец. Тогда жди моей команды.
На следующий день за городом два человека совершали неспешную конную прогулку. Один из них – упитанный рыхлотелый мужчина лет пятидесяти, – как и Вислоус, владел строительной компанией. Звали его Олег Иванович Забродский. Компаньон Забродского был примерно одного с ним возраста, но выглядел совершенно иначе. Чуть выше среднего роста, крепкий, подтянутый, с заостренными хищными чертами лица, он напоминал главного злодея из американского боевика.
– Знаете, Андрей Глебович, – обратился к нему Забродский, – а ведь мы, по уверениям одного бывшего журналюги, сидим на тех, кто по своему интеллекту должен был занять наше место хозяина планеты.
– Да, я слыхал эту чушь. Если бы у них вместо копыт были пальцы, лошади создали бы высокоразвитую цивилизацию. Этот чудик еще демонстрировал, как его жеребец умеет считать.
– Ну, подобным трюком какой-то немец изумлял публику еще в позапрошлом веке. Насколько помню, его лошадку даже прозвали Умный Ганс. Она складывала, вычитала, делила, умножала, короче, совершала все четыре арифметических действия. Но потом один цирковой фокусник, повздорив с немцем, его разоблачил. Выяснилось, что все так называемые чудеса Ганса основывались на условных рефлексах.
– Больше того, я уверен, что лошади поумнели, общаясь с человеком. Не зря говорят: с кем поведешься, от того и наберешься. Шутка. Но в каждой шутке есть доля истины. А если серьезно, то мне гораздо приятнее ездить на лошади, чем в автомобиле. Даже не знаю, чем это объяснить.
– Наверное, тем, что ученые называют родовой памятью. Ведь люди массово пользуются автомобилями меньше ста лет, а лошадь служит человеку около десятка тысячелетий. Благодаря им наш мир сейчас таков, какой он есть. Вспомните конницу Чингисхана. Его воины разгромили Китайскую империю, уничтожили государства Средней Азии с развитой цивилизацией, а Европе лишь слегка намяли бока. Кто знает, если бы не монголы, возможно, сейчас Китай и Средняя Азия занимали бы в мире лидирующие позиции.
Со стороны казалось, что два приятеля наслаждаются конной прогулкой и беседой на отвлеченные темы, но вдруг Андрей Глебович посерьезнел и резко сменил тему разговора:
– У нас есть информация, что жена мэра откажется участвовать в застройке Чекушинского рынка.
– Насколько эта информация точна? – заинтересованным тоном спросил Забродский.
– В Кремле мэру посоветовали умерить прыть своей супруги, или будет проведена тщательная проверка законности передачи ей для застройки земельных участков за все время существования компании.
– Слухи о таких проверках возникали едва ли не каждый месяц.
– Их распускали заинтересованные лица, выдавая желаемое за действительное. Сейчас обстановка принципиально иная. Если верить разговорам в кремлевских коридорах, мэр окончательно потерял чувство меры.
– Чувство мэра, – скаламбурил Забродский.
– Можно и так, если хотите. Кажется, его супруга поставила себе цель стать богатейшей женщиной мира, а мэр ей в этом активно помогает, используя административный ресурс. Вся страна проклинает распоясавшихся чиновников, и тут перед глазами у народа вопиющий пример личного обогащения семьи, глава которой обязан рационально использовать каждую бюджетную копейку.
– Да, все слыхали о дороге, которая обошлась московскому налогоплательщику примерно во столько же, во сколько пражанам их метро. Я имею в виду стоимость километра пути. Только у нас за подобные вещи чиновников большого калибра не снимают.
– Но есть и другая версия, – хладнокровно продолжил Андрей Глебович. – У мэра и нынешнего президента взаимная идиосинкразия. Возникло предположение, что мэр лелеет надежду перескочить из кресла главы города в кресло главы государства и для этого собирается задействовать финансовые ресурсы супруги.
– Да он уже старый.
– Но выглядит бодрячком, энергичен и ведет здоровый образ жизни. Наш мэр запросто даст фору иным сорокалетним. Но мы отвлеклись. Оставим в покое бойкого градоначальника, вернемся к рынку.
– Если мэр выходит из игры, я готов, – откликнулся Забродский.
– Очень хорошо. Есть идея построить на месте Чекушки цивилизованный торговый центр. Без грязи, слякоти, множества прилепившихся друг к другу ларьков. Надо возвести комплекс современных зданий, в которых расположатся и солидные фирмы, и мелкие торговцы. Возьмите бывших продавцов Чекушки. Сейчас они присоседились к другим рынкам или торгуют на улице. У многих имеется приличная заначка, и они с радостью поделятся ею за культурную стационарную точку.
– Для строительства центра потребуются огромные деньги, – заметил Олег Иванович. – Вы же представляете цену московской земли.
– По нашим планам земля будет передана застройщику в аренду, платить за нее он начнет, когда торговый центр будет введен в строй.
Забродский искоса взглянул на собеседника. Да, шустрые ребята. Шустрые и основательные. Другие бы предложили строительство жилья, чтобы ухватить быстрые деньги. Торговый центр окупится далеко не сразу, хотя в перспективе обещает более весомую прибыль.
– Меня интересуют условия нашего сотрудничества, – сказал он.
– Конкретные цифры озвучивать рано, их обговорим, когда будет полностью готов проект строительства центра. Пока скажу, что мы берем на себя проталкивание идеи и силовое прикрытие. Процент за такого рода услуги вам известен.
Это означало, что Забродскому придется отдавать большую часть прибыли. Но участие в такого рода проекте было очень заманчиво, и Олег Иванович в конце концов согласился.
Андрей Глебович вернулся домой, в свою просторную холостяцкую квартиру. Зазвонил домашний телефон. Андрей Глебович снял трубку.
– Господин Шулякин? – раздался приятный женский голос.
– Да.
– Ваш заказ на горячую пиццу готов.
Вскоре коротко просигналил видеофон. На экране возникло лицо молодого человека. Андрей Глебович впустил его в дом и стал около двери квартиры. Вместо глазка он смотрел на еще один экран, дававший полный обзор лестничной площадки. Он видел, как разошлись створки лифта и оттуда вышел молодой человек. Один, без попутчиков. Андрей Глебович распахнул дверь, впустил курьера и пожал ему руку, хотя обычно разносчиков пиццы встречают без рукопожатий. В квартире мужчины завязали вполне дружеский разговор. Еще одна странная деталь, выходящая за рамки общения со службой доставки. Когда молодой человек ушел, Шулякин вскрыл принесенный им пакет. Разумеется, пиццей там и не пахло. Андрей Глебович достал миниатюрный компакт-диск и вставил его в плеер. Видимость была отвратной, на экране едва различались лица Вислоуса и Шамиля, зато четко слышалось каждое слово.
«Что и следовало доказать, – мысленно произнес Шулякин, когда экран погас. – Бандиты возомнили, что лакомый кусочек принадлежит им и только им. Смерть Короля их ничему не научила. Ладно, продолжим наши игры. Урки должны заниматься своими делами: наркотой, шлюхами, воровством, грабежами или сидеть в тюрьме. А солидный бизнес обязан находиться в руках солидных людей».
Видимо, себя Андрей Глебович считал ну очень солидным человеком.
Глава 7
Открыв дверь, Рублев замер на пороге. Стоя на четвереньках, Эльвира энергично возила тряпкой по полу, напевая, видимо, на мотив какого-то популярного шлягера:
Увидев Бориса, она тут же сообщила:
– Проходите в комнату, дядя Борис, только ноги хорошо вытрите. А я уже скоро заканчиваю.
– Тебя об этом кто-то просил? – строго поинтересовался Рублев.
– Так это… Вы не одобряете мои прогулки на улице, а мне необходима физическая разрядка. Я же днями сижу за учебниками. Сами вон каждое утро бегаете.
– Ну-ну, – Рублев прошел в комнату.
Он старался держать квартиру в чистоте и порядке, но это был скорее казарменный порядок. Ведь Рублев был мужчиной и отставным военным, кадровым офицером. Теперь в комнате стало уютнее, хотя Борис не мог понять, как это удалось девушке. Изменения вроде были минимальные: что-то переставила, застелила стол скатертью, еще расстаралась по мелочам, – а в целом добилась жизнеутверждающего эффекта.
– Теперь я буду часами искать свои вещи, – попытался придраться Рублев.
– Будьте спокойны, не трогала я ваши вещи, где лежали, там и лежат, – заглянув в комнату, парировала Эльвира.
Через минуту зашумела вода. Девушка помыла руки и включила телевизор.
– Ты настолько уверена в своих знаниях? У тебя же завтра последний экзамен.
– Я все выучила. Только перед сном немножко повторю.
Эльвира была спокойна, так как не знала о ведущихся закулисных интригах. Все предыдущие экзамены она сдала на отлично и вроде бы гарантировала себе место. Но если ее знания благодаря просьбе Бориса оценивали всего лишь объективно, то блатарей тащили на бесплатные места изо всех сил. Наставят им высших баллов, и единственная осечка девушки может стоить ей желанного образования. Хотя Эльвира уверяла, что ее наброски впечатлили ученую комиссию. Только одна критично настроенная дама искала явный плагиат, но в конце концов согласилась с общим мнением: заимствования, конечно, есть, но в целом работы оригинальны и выполнены с большим вкусом. Тут Рублев еще раз напомнил племяннице о нынешних нравах: безудержно хвалить человека в лицо, а потом безжалостно его зарезать. Эльвира нахмурилась и взялась за учебники. Иногда она из них что-то выписывала. Борис на всякий случай предупредил:
– Ты не вздумай делать «шпоры».
– Что? – не поняла девушка.
– Ну шпаргалки. В мои годы их называли шпорами. А-а-а, – протянула Эльвира. – С этим делом я не рискую. Вон на втором экзамене говорили, что будет принимать мужик, а оказалась женщина. Одна девчонка спалилась.
– Женщины лучше замечают тех, кто списывает? – наивно спросил Рублев.
– Да нет же, дядя Боря, просто мужчины стесняются.
– Чего стесняются?
– Лезть под юбку.
– Это смотря какой мужчина.