Гор задумчиво посмотрел на отца и кивнул.
– Вот и славно,– отец протянул ему руку,– я думаю, ты уже в состоянии подняться на ноги. А мне ещё с твоим братом разбираться.
На следующий день Венн зашёл навестить своего младшенького и с удовлетворением отметил, что Гор снова улыбается. Как странно всё-таки утроено наше сознание. Сколько раз Венн ловил себя на мысли, что дорого бы дал, чтобы только больше никогда не видеть эту улыбку. И вот на тебе, стоило малышу потерять способность улыбаться, как ему уже этой наглой улыбки стало не хватать.
– Рад, что ты справился, мой мальчик,– проговорил отец,– впрочем, я в тебе не сомневался. Пойдём прокатимся, покажешь мне, чему ты научился.
– На вимане? – Гор в ужасе вытаращил глаза. – Да я к этой чёртовой машине даже приближаться не хочу.
– Не позволяй страху управлять собой,– строго сказал отец. – Если ты прямо сейчас не сядешь в кресло пилота, то будешь бояться всегда.
Гор со вздохом поднялся и поплёлся вслед за отцом, как на казнь. Однако тот, как всегда, оказался прав. Стоило парню занять место пилота, как весь его ужас перед полётами смыло как волной. Они неслись низко над поверхностью, выписывая замысловатые виражи, и спокойная улыбка снова играла на губах Гора. Управление виманой абсолютно не мешало ему разговаривать с отцом, его концентрация оставалась железной, что немало порадовало последнего.
– Отец, расскажи, как ты вчера заставил меня испытывать такую боль,– попросил сын,– ты ведь просто сидел напротив и ничего не делал.
– Я взял под контроль твоё сознание, дружок,– улыбнулся отец,– и просто внушил тебе ощущение боли.
Парень на секунду задумался. Вимана выписала в небе восьмёрку и стрелой взмыла вверх.
– Мне почему-то кажется,– заявил он,– что для того, чтобы выкачать из человека жизненную силу, тебе тоже достаточно просто сидеть напротив и совершенно не требуется втыкать в него эту иголку-переросток.
– А я всё думал, когда ты догадаешься,– Венн весело рассмеялся.
– Тогда зачем нужен весь этот антураж с белой иглой? – удивился сын.
– Это очень древний ритуал,– отец расположился поудобней и принялся рассказывать. – Я и сам не знаю, откуда он появился. Белый стилет перешёл ко мне по наследству от отца. Ритуал раньше не использовался для наказания, только как испытание воли и способности к самоконтролю. Все мужчины рода его проходили. Для некоторых, кстати, это заканчивалось смертью. А вот насчёт бесполезности антуража ты не прав, белая игла играет свою роль. Во-первых, сам факт, что человеку протыкают грудь клинком, сильно давит на психику. Испытуемый же не знает, что игла не задевает никаких жизненно важных органов. А во-вторых, это всё-таки довольно болезненно, хотя и не критично.
– Да уж,– хмыкнул Гор,– когда мне было тринадцать, то показалось, что это было просто чертовски болезненно.
– Ну всё познаётся в сравнении, не так ли,– усмехнулся отец. – Думаю, твой вчерашний опыт это доказал. Теперь тебе известно, что такое настоящая боль. Кстати, а каково это наблюдать, как рукоятка иглы начинает светиться голубым светом, когда твои силы начинают быстро убывать? Обычно все отворачиваются, чтобы этого не видеть. Я и сам так сделал в своё время. Но это не более, чем психическое воздействие.
С этими словами Венн достал из ножен белый стилет и бросил его сыну на колени. Игла засветилась мертвенным голубым светом, и Гор истерично рассмеялся.
– Так это просто трюк,– он покачал головой. – А почему ты стал использовать ритуал для наказаний?
– Всё очень просто, малыш,– усмехнулся отец. – Зачем изобретать колесо, когда всё равно нужно исполнить наказание. Ну и кроме того, это же ещё один стрессирующий фактор. Одно дело, когда ты знаешь, что это просто испытание твоей воли, и совсем другое, когда приходится гадать, то ли это пытка, то ли казнь. Грань, отделяющая одно от другого в этом испытании очень тонка. На этом, кстати, многие ломаются.
– Как Сабин? – уточнил Гор.
– Да, твой брат в первый раз сломался именно на этом,– подтвердил Венн.
– Значит, ты бы не дал ему умереть,– младшенький саркастически усмехнулся. – Выходит, я зря тогда геройствовал?
– Ну как ты мог подумать, что я дам погибнуть своему преемнику,– отец потрепал Гора по щеке. – Но ты спасал его просто самоотверженно. Это дорогого стоит. Не обижайся.
Они замолчали. Гор переваривал услышанное и обиженно сопел. Из спасителя брата он только что превратился в шута горохового.
– Что у тебя с Анарой? – внезапно задал вопрос Венн.
Вимана вильнула и ухнула вниз метров на двадцать. Гор на мгновение потерял концентрацию. Он быстро справился со своими нервами, но первая реакция выдала его с головой.
– Значит, мне не показалось,– зловеще прокомментировал отец этот незапланированный вираж.
Гор затравленно молчал. То, чего он так боялся, наконец случилось. Их запретная связь с Анарой выплыла наружу.
– Включи автопилот и иди сюда,– приказал Создатель, враз превращаясь из строгого, но доброго папочки в вершителя человеческих судеб.
– Я скажу тебе это один единственный раз, Гор,– жёстко отрезал вершитель, когда сын уселся в кресло напротив него. – Анара предназначена для моего преемника, ты никогда её не получишь. Смирись с этим. Для Сабина – это вопрос его развития как Творца. Без своих женщин венны не могут творить. А ты – человек, ты найдёшь себе человеческую женщину. Тебе всё ясно?
– Я люблю её, отец,– тихо, но твёрдо проговорил Гор.
– Глупости,– отрезал Создатель,– поменьше потакай своим прихотям. И запомни, это не тот вопрос, где я готов буду спустить тебе неповиновение. Если не подчинишься – умрёшь.
Гор удивлённо посмотрел на отца. Он, конечно, предполагал, что тот будет не в восторге, но, чтобы вот так, запросто угрожать сыну смертью, это просто в голове не укладывалось.
– Это слишком серьёзно,– продолжал Венн уже мягче, видя ошарашенное лицо своего отпрыска. – Не нужно проверять мои чувства к тебе на прочность. Всё, разговор окончен.
С этими словами он встал и сам уселся в кресло пилота. Вимана совершила прыжок и мягко приземлилась на центральной площади.
С того дня поведение братьев резко изменилось. Щенячий азарт и безрассудные выходки были забыты раз и навсегда. Им на смену пришли холодный расчёт и железное самообладание. Теперь за их безопасность можно было не переживать. Создатель был доволен. Наверное, если бы этой истории с Анарой не случилось естественным образом, её бы стоило создать искусственно. Гор, похоже, внял предупреждению и больше не демонстрировал свои чувства к девушке, по крайней мере, на людях. Анара тоже вела себя спокойно, больше не устраивала истерик из-за этого малолетнего преступника. Почти целый год жизнь текла как спокойная река по проложенному Создателем руслу. Увы, это спокойствие оказалось лишь иллюзией.
Глава 5
– И всё-таки я не понимаю,– насупился Гор,– как Создатель может перехватывать управление ангелами, которые, по сути, являются моим проявленным сознанием.
– А ты никогда не пытался анализировать, как ты, собственно, сотворяешь Реальность,– насмешливо спросил Венн. – Впрочем, о чём это я? Ты ведь действуешь интуитивно, Ангел. Для тебя сотворение Реальности – это такая же привычная функция твоего сознания, как пищеварение для твоего тела. И всё-таки попробуй разок использовать свой аналитический аппарат.
– Ну извини, я не венн, чтобы всегда и везде полагаться только на свой интеллект,– рассмеялся Гор. – Кстати, мне моя интуиция нравится гораздо больше.
– Я и не говорил, что интуиция чем-то плоха,– поспешил оправдаться насмешник,– у веннов тоже есть интуиция. Только она основана на быстром и частично бессознательном анализе. А у людей этот механизм работает хуже, зато всегда присутствует эмоциональный подтекст. Он-то и даёт столь значимый эффект. Но оставим это выяснение, у кого что длиннее. Итак, с чего, по-твоему, начинается процесс сотворения?
– Я создаю мыслеобраз,– задумчиво проговорил Гор,– а потом накачиваю его низкими вибрациями.
– Стоп,– вклинился Венн,– это далеко не начало. Когда ты создаёшь мыслеобраз, то твоё намерение уже сформировано, причём зачастую в очень конкретных словесных формулировках. А откуда берётся это намерение?
Гор задумался. Он попытался воссоздать в памяти, как он решился создать ангелов, откуда взялась эта не столь уж очевидная идея. Венн его не торопил, он видел, что его сын в своих рассуждениях двигался в правильном направлении.
– Я не могу это правильно сформулировать,– пожаловался Гор,– ты прав, сначала это возникает как идея, как непонятно откуда взявшееся понимание. Но только это понимание или, скорее, ощущение, возникает не на уровне слов. Перевод в слова происходит позднее.
– А ты не так уж безнадёжен,– удивился Венн. – Да, это, как ты говоришь, ощущение сначала проявляется в виде вибраций. И только потом наше сознание переводит эти вибрации в словесные коды. А что происходит за мгновение перед тем, как понимание возникает в твоём сознании?
Гор был несколько обескуражен. Ему казалось, что это мистическое ощущение и является началом процесса творения. Но немного подумав, он вынужден был признаться, что каждый раз перед появлением этого понимания возникало ещё нечто. Вот только сформулировать, что это такое, он никак не мог.
– У меня не получается описать это словами,– признался сын.
– Молодец, что не стал фантазировать,– похвалил Гора отец. – Ты и не смог бы это описать, потому что это явление принадлежит миру пятого измерения, и в нашей Реальности для него просто не существует понятий.
– Ты хочешь сказать, что моё сознание каким-то образом контактирует с пятимерной Реальностью,– уточнил Гор,– то есть, с Реальностью Создателя.
– Нет, не контактирует,– Венн с улыбкой посмотрел на своего умудрённого годами отпрыска,– оно сливается с сознанием Создателя, причём по инициативе последнего.
– Как это сливается? – Гор с недоумением воззрился на отца. – Создатель, что ли, поглощает моё сознание? Но разве этот процесс может быть обратим?
– Никто ничего не поглощает,– фыркнул Венн. – Слияние возможно и без этого. Просто нужно на время заблокировать связь твоего ума с сознанием. Ум создаёт иллюзию разделённости проявленных форм единого сознания. Если его заблокировать, то сознание может объединиться.
– Это та самая техника, которую использовал Сабин, чтобы расправляться с Творцами,– догадался Гор. – Выходит, эту технику придумали венны, а не мой братец.
– Эту технику придумал наш Создатель,– насмешливо усмехнулся Венн,– а Сабин только её немного усовершенствовал. Я, кстати, с большим интересом наблюдал, как он с её помощью отымел весь ваш, так называемый, Высший Совет, а ты только беспомощно сложил лапки. А ведь эта техника была для тебя не нова, Гор. Ты же практиковал с Анарой и, значит, не мог её не использовать. Ведь это та же самая техника слияния сознаний.
– Поверишь,– Гор развёл руками,– я никогда не блокировал ум Анары во время практики слияния сознаний.
– Тогда какая же сила заставляла ваши сознания сливаться? – Венн скептически поджал губы.
– Любовь,– просто ответил Гор.
– Даже комментировать не стану,– Венн пренебрежительно дёрнул плечом. – Можешь и дальше пребывать в иллюзиях, если тебе так нравится.
– Да, оставим этот вопрос,– согласился сын. – Ты так и не пояснил, зачем Создатель устраивает это слияние сознаний.
– Представь, что ты хочешь написать картину,– начал объяснение отец. – Образ этой картины сначала созревает в твоём уме, и этот образ объёмный. А вот сама картина плоская. То есть можно сказать, что картина является проекцией трёхмерного образа в двухмерной Реальности. Однако ценность творения, как ни странно, заключена не в образе, а в картине, хотя мерность образа выше.
– Ты хочешь сказать, что в уме Создателя присутствует пятимерный образ нашего мира,– уточнил Гор.
– Точнее не скажешь,– Венн одобрительно кивнул. – Только в отличие от обычного художника, который написал картину и забыл, наш Создатель должен постоянно поддерживать этот образ, иначе наш мир развалится. Впрочем, что я тебе объясняю, ты ведь создавал свои миры.
Гор согласно наклонил голову, но комментировать не стал.
– А теперь представь, что тебе нужно что-то немного подправить в своей картине,– продолжал отец. – Если изменения несущественные, то переиначивать образ нет смысла. Это обычно чревато непредсказуемыми последствиями, например, катаклизмами вселенского масштаба в отдельно взятой Реальности. Проще подправить саму картину, добавить пару мазков. Вот так появляются Программисты. Они – кисть в руках Создателя, своей воли у них нет.
– Это явно не мой случай,– усмехнулся Гор.
– Да, не твой,– Венн понимающе улыбнулся. – Ты наёмный художник.
– Как это? – удивился наёмник.
– Представь, что тебе хочется изменить своё произведение всерьёз,– продолжил объяснение Венн,– но ты пока не определился с окончательным образом. У тебя есть лишь идея, общие контуры, тебе нужно попробовать то и это, поэкспериментировать, посмотреть, как новые образы воплотятся в картине.
Конец ознакомительного фрагмента.