– Тересс Матсон, ты была лучшей, добрейшей женщиной и хорошей работницей. Я буду тебе благодарен до гробовой доски за то, что ты воспитала и позаботилась об Анне. Покойся с миром, добрая Тересс.
Мужчина отошел, вслед за ним выступила пожилая женщина, но взгляд и внимание Вольф было приковано к этому человеку. От нее не укрылось, как строго на него зыркнул священник.
В скором времени церемония подошла к концу и гроб опустили в могилу. Двое крепких парней взялись за лопаты и заработали ими с такой скоростью, словно им кто-то приплатил, чтобы закончили как можно быстрее и избавили окружающих от этого мрачного зрелища.
К троице подошел тот самый мужчина, девушка шла с ним под руку.
– Эрнестина? Эрнестина Вольф? Дочь троюродной сестры моей матери? – поинтересовался он у француженки.
– Она самая, Карл. Я правильно понимаю?
– Он самый! Очень приятно познакомиться. Я должен извиниться, что пришлось вас позвать прямо сюда, но сейчас в доме пусто и, если бы вы прямиком отправились в Биненшток, вам пришлось бы сидеть на ступеньках и ждать нас.
Помощница мадам хмыкнула. Почти хрюкнула. По ее мнению, ни тот, ни другой вариант не были приемлемыми для ее мадам. Пригласить на свадьбу уважаемого человека и вместо того, чтобы достойно встретить, отправить его на кладбище или предложить альтернативу – сидеть на ступеньках – это было вопиющим неуважением. Однако сама француженка была полна энтузиазма и великодушно простила обидчиков:
– Ничего страшного, ничего страшного, мой дорогой Карл! Вы же не могли предвидеть, что случится подобное несчастье. Насколько я поняла из произнесенного здесь, Тересс была няней Анны? Вы же Анна?
– Ах да, позвольте представить, моя невеста, Анна Бергстрем.
– Очень приятно, Анна, – Вольф пожала руку девушки в слезах. – А это моя помощница и компаньонка, Алена Журавлева. И, конечно же, мой друг, полковник Хьюго Хольм.
– Приветствую, – сухо отозвался полковник, пожимая грубую руку Карла.
Последний при этом напрягся, видимо мужчина недолюбливал представителей закона.
– Правда полковник? – уточнил Карл.
– Служил в полиции, – не менее сухим кивком подтвердил Хольм.
Повисла пауза. Владелец имения от неловкости ситуации хлопнул ладонями по бокам:
– Что ж, предлагаю направиться в дом. Будут недолгие поминки, а затем мы все отдохнем. Мы с Анной решили не откладывать свадьбу, Тересс этого бы не хотела.
– Конечно, конечно, милый Карл, – согласилась француженка.
– Расскажете, как отсюда проехать к дому? – осведомился полковник.
– Просто езжайте за нами, у нас самая большая черная машина, здесь таких больше нет, не ошибетесь.
Теперь хмыкнул полковник – неуместное хвастовство разбогатевшего фермера резануло его слух.
Троица направилась к машине, Алена поспешила вперед – желание уехать из этого мрачного места переполняло ревностную помощницу мадам. Ее же подопечная, напротив, замешкалась на выходе, где подошла к престарелой женщине, присевшей на худую, потертую скамейку. Старушка в неопрятном черном балахоне вытирала платком мокрый лоб.
– Вам нехорошо? – участливо поинтересовалась француженка.
Женщина на скамье недоверчиво окинула взглядом подошедшую – яркий, неуместный наряд мадам Вольф ей явно не понравился. Эрнестина поспешила оправдаться:
– Понимаю. Совсем не к месту. Но мы ехали на свадьбу и о похоронах узнали лишь с полчаса назад, к сожалению, не успели переодеться. В ином случае я бы не позволила себе явиться сюда в подобном виде.
Женщина, услышав это оправдание от состоятельной незнакомки, благосклонно выдохнула.
– Ее смерть для всех стала неожиданностью, – сказала она. – Тересс была крепкой, она бы прожила еще сотню лет, если бы не ее черная магия.
– Черная магия? – переспросила француженка.
– Эти круги… Многих свели с ума. Кто сюда только не приезжает. Тересс начала гадать и вызывать духов. А ведь чему нас с ней учила наша матушка? Верить в бога! А не в черта! Вот к ней на старости лет духи приходить и стали. Это все он гневается! Грешница! Всю жизнь праведницей прожила и не дотерпела – последние двадцать лет как с ума сошла, все гадала и гадала. Везде со своими картами ходила. Вот к ней духи и повадились шастать, а в конце концов затянули ее почерневшую душу в омут! Как я не пыталась ее уберечь от этого…
– Вы родственница покойной? Примите мои глубочайшие соболезнования. Я не имела счастья ее знать лично, но все, что слышала говорит о том, что она была добрым человеком.
– Кто? – старуха вдруг рассмеялась. Грубо, жестко, как будто она и была одним из тех чертей, о ком только что говорила. – Тересс была доброй? Побойтесь бога! Моя сестра добрая! Вы слышали это?
Мадам не знала, как отреагировать на это. На счастье Алена заметила ее опоздание и вернулась за своей мадам.
– Простите, пожалуйста, меня ждут. Если вы уверены, что вам не нужна помощь…
– Не нужна, не нужна, – махнула на нее сестра покойной. – Иди с богом. Я, в отличие от Тересс, с чертями дружбу не вожу.
Все расселись по автомобилям, как только Алена пристроила свои ноги на заднем сиденье, не удержалась от комментария:
– Сидеть на ступеньках! Нет, вы слышали его?! И их вы называете родственниками, мадам?
– Да, неприятная ситуация, – подтвердил Хольм, выворачивая с парковки на дорогу и объезжая другие автомобили, чтобы пристроиться за “большой черной машиной”.
– Я уже предчувствую, что ничего хорошего здесь для нас не будет! Мадам, еще не поздно развернуться назад, в город.
– Я повторяю, Алена, какая ерунда. Ты забываешь, что у людей горе. Они могут внешне не показывать этого, но на самом деле имеют право о чем-то забыть. Хлопоты со свадьбой, и внезапные похороны близкого человека – все это не может не выбить из привычной колеи. Правда, Хьюго?
Француженка нежно тронула пальчиками руку полковника, лежавшую на руле. Тот кивнул.
– Да, девушка была искренне расстроена. Чего не скажешь о мужчине.
Внезапно помощницу на задних рядах, зажатую сидениями и собаками, осенило:
– Мадам! Так я правильно понимаю, что этот Карл – жених, а Анна – невеста?!
– Я думаю, правильно, Алена.
– Так он же ей в отцы годится!
– Хм, почти в дедушки, – поддержал Хольм.
– Так она… Она из этих, тех, которые ищут богатых и старых! – поделилась своей догадкой Журавлева.
В сердцах она дернула коленом и нечаянно толкнула кресло впереди себя – мадам подпрыгнула, но никто этого не заметил, потому что на лесной дороге снова начались ямы и колдобины. Путешественники умолкли, вспоминая предыдущий опыт, полученный при въезде на эту тропу.
Почти весь их оставшийся путь пролегал через густой лес. Поваленные деревья по краям, неаккуратные заросли, залитые все еще утренним солнцем. Через некоторое время лес оказался лишь с правой стороны, а с левой открылось поле, посреди которого ничего не было, лишь однажды они проехали окруженный деревьями небольшой домик.
– Интересно, кем же надо быть, чтобы поселиться в такой глуши? – задумалась Алена. – С одной стороны лес и кладбище, а с другой – ничего.
– Ты не права, – поправила помощницу Вольф и показала рукой вперед.
Там, впереди, уже виднелось несколько больших строений и парк, их окружавший.
– Да, это оно и есть, – подтвердил полковник, – нашумевшее имение Биненшток, а мистические круги на поле и сожженное дерево должно быть… я предполагаю… с другой стороны. Должна быть еще одна дорога от города к имению, там как раз есть асфальт.
Мадам Вольф с интересом уставилась в окно – усадьба в самом деле производила впечатление. Постройка каменная, возможно раньше это был большой каменный амбар или хранилище, теперь же в нем сделали окна, высоту использовали для постройки второго этажа. Деревянные балки и тяжелая крыша из рыжей глиняной черепицы были призваны придать зданию оттенок старины. Парк, через который они проехали, следуя за “большой черной машиной” был новым и абсолютно пустынным. Елки и туи, хаотично высаженные здесь, закрывали усадьбу от ветров, наверняка любивших разгуляться по просторным полям. В округе, в пределах видимости не было ни одного владения или хоть какого-то признака жизни, за исключением того крохотного домика, который они недавно проезжали.
– Здесь хоть есть интернет? – проворчала Алена.
Помощница все еще злилась на родственников мадам, но уже не настолько сильно, как в начале. По-видимому, достойный вид усадьбы ее немного успокоил.
– Здесь есть все, – ответил полковник, выруливая на круглую площадку, выложенную серой брусчаткой, перед главным входом в усадьбу. – И вода, и собственное электричество. Усадьба процветает и все это благодаря бесконечному потоку туристов и доходу от него. Кстати, ферма работает, здесь есть животные. Ваш родственник настоящий трудяга – они производят сыры и различные молочные продукты. Все под одной маркой. Некоторые из продуктов весьма недурны.
– Не может быть! – вновь проворчала Журавлева, с нескрываемым разочарованием в голосе.
– По-твоему выходит, Алена, что все богатые люди лентяи? Пусть даже если круги ненастоящие, но этот человек, по сути, развлекает людей и им это нравится, раз уж они сюда приезжают. Хотя, кто знает, может быть круги и в самом деле мистические.
– Кхм, – помощница выразила свое отношение к словам мадам саркастическим кашлем.
– Не могу с вами не согласиться, Эрнестина, – сказал полковник, глуша мотор. – Упорный труд заслуживает уважения. Я бы даже не назвал его нечестным. Так или иначе – он работает и работает довольно тяжело. Кстати, мы приехали.
Путешественникам пришлось завершить разговор, настало время выйти из автомобиля и познакомиться с усадьбой.
Глава 3
У мадам случилось дежавю. Двери в усадьбу перед гостями и владельцами распахнула… сестра Алены. По крайней мере, так могло показаться человеку, незнакомому с этими двумя женщинами. Разумеется, у Журавлевой не могло быть никаких родственников в этой части света. Однако гости были удивлены – широкоплечая женщина, приблизительно тех же сорока лет, с таким же плоским как блин, бледным лицом, с крупными чертами не только лица, но и тела. Единственный отличием были волосы – Алена, помощница мадам, была обладательницей длинной русой косы. Эта же женщина носила короткие темные волосы. На сем различия заканчивались – даже глаза у дам были одного и того же цвета.
– Это Ханна, – представил свою помощницу Карл прямо на ступеньках дома. – Отныне она занимает место главной по дому. До недавнего времени на этой должности трудилась Тересс, теперь вот нам пришлось…
Сказав это, мужчина притянул к себе всхлипнувшую невесту, погладил ту ладонью по спине и закончил свою мысль:
– Пришлось менять уклад нашей жизни. Что ж, Ханна, проводи гостей в их комнаты.
Алена вновь фыркнула – невежда даже не представил своих гостей. Но мадам, как и всегда, была полна оптимизма. Она чуть ли не подпрыгивала на своем месте, желая двинуться дальше и все хорошенечко разнюхать. Как только Карл увел Анну в дом, она поднялась по ступенькам, и сама представилась Ханне.
– Здравствуйте, милая! Меня зовут Эрнестина Вольф. А это Алена, моя компаньонка – она может помочь вам с нашими вещами. Также с нами прибыл уважаемый полковник, господин Хьюго Хольм. Но и это еще не все – в нашей компании путешествуют двое очаровательных псов, им нужны будут миски и ночлег. Проинструктируйте, где мы можем их выгуливать?
– Везде, – ответила Ханна, воинственно воззрившись на Алену.
Это был молчаливый поединок двоих помощниц, о содержании которого никто так ничего и не понял. Как только он завершился, Ханна пригласила на свой, деревенский манер:
– Идите за мной, это дом.
Усадьба, что внутри, что снаружи оказалась огромной. Все спальные комнаты находились на втором этаже. Их тут было с избытком, Мадам Вольф пожалела, что на одинаковых дверях, к сожалению, нет опознавательных знаков. Так недолго было и заблудиться.
– Хьюго! Мне бесконечно повезло, вы будете сразу за стенкой!
– Да, это неплохо. Смогу держать вас под контролем, чтобы ваша помощница лишний раз не переживала, – согласился Хольм, входя в свои покои.
Меланхоличный Бельгиец прошел вслед за своим хозяином. Кикки осталась подле француженки и была с ней все то время, пока мадам устраивалась в новой комнате.
– Душ и удобства общие, – сообщила Ханна. – Их несколько на втором этаже. В правом крыле, в левом и посередине. Всем гостям должно хватить.
– А много ли гостей? – осведомилась Вольф, рассматривая спальню.
Здесь не было ничего особенного – комната довольно просторная и чистая. Широкая двухспальная кровать, хорошее постельное белье, обилие подушек и нейтральные бежевые шторы на окнах. В углу спальни обнаружился столик, зеркало и кресло – все, что необходимо даме. Шкаф был встроен в стену.
– Вместе с вами восемь гостей. Остальные приглашенные на свадьбу остановились в городе. Здесь только самые близкие или те… – Ханна с насмешкой окинула взглядом мадам, – кто опоздал.
– Мы не опоздали, – ворчливо сообщила Алена, только что вместе с вещами наперевес ввалившаяся в комнату. – Нас пригласили в последний момент.
– Этого я не знаю. Если это все, то я покажу твою комнату, – сразу перешла на “ты” хозяйская работница.
– Прежде чем уйти, – остановила ее Вольф, – вы не сказали, Ханна, кто же еще остановился в доме?
– Несколько друзей хозяйской невесты и вы.
Горничная развернулась, чтобы уйти, а Алена, когда та не видела, покрутила у виска и скорчила злобную рожу так, чтобы ее заметила только ее мадам. Им уже приходилось быть гостями в разных домах, и обслуживающий персонал довольно часто бывал груб и не отесан – так что подобный прием не был для них в новинку.
Оставшись одна, мадам упала на кровать, к ней тут же присоединилась Кикки – рыжее облако запрыгнуло на высокий матрас и улеглось рядом. Француженка прикрыла веки, улыбнулась своим мыслям и ели слышно напела какую-то мелодию себе под нос.
– Парам, парам, парам пам пам…
Вольф подняла обе руки над собой и принялась выводить ими в воздухе непонятные символы – со стороны могло показаться, что в данную секунду она представляет себя как минимум дирижером. Через несколько минут мадам погрузилась в недолгий, но весьма удовлетворительный сон.
Днем в усадьбе устроили короткое чаепитие, выполнявшее роль чего-то на подобие поминок. В просторном зале на первом этаже дома собрались его обитатели и кое-кто из тех, кто был на кладбище. Сестру покойной Вольф среди этих людей не заметила. К ее удивлению, так сильно горевавшая Анна успела переодеться и предстала перед присутствующими в обычном сером платье. Карл должен был быть где-то поблизости, но не изъявлял особо большого желания общаться с другими. Полковника нигде не было видно, Алена тоже исчезла в неизвестном направлении.
Эрнестина Вольф вошла в зал и первым делом огляделась по сторонам. Безусловно, площадь помещений поражала, особенно после скромных размеров недвижимости в ее любимой Франции. Однако местный шик и размах был истинно сельским. Скромный, каменный пол (ни о каком паркете и речи быть не могло), мебель крупная и грубая. Везде полевые цветы в вазах и белые скатерти из натуральных материалов на столах. Там же разложены для гостей угощения. Чай, кофе или что-то покрепче скорбящим или просто присутствующим по случаю, предлагалось пить стоя. К этому шли закуски.
Мадам приблизилась к одному из столов. Да уж. Далеко не канапе. Угощения были довольно впечатляющих размеров. Деревенские бутерброды с мужскую ладонь, из которых торчали жирные сосиски или того хуже, отбивные в тесте. Есть это стоя, не имея тарелки, вилки и ножа не представлялось возможным. Здесь, конечно, предлагались салфетки, но француженка даже с таким условием не смогла представить себе, как накинется на такое угощение и как она после будет забавно подпрыгивать, боясь, как бы не закапать жиром свой очередной костюм от Шанель.
Понаблюдав за остальными присутствующими, которые запросто управлялись с громоздкой едой, мадам приуныла. Но расстраивалась она недолго, потому что почти сразу откуда-то из-за ее спины возникла верная помощница. Она подала Вольф небольшую тарелку, на которой красовался мастерски нарезанный бутерброд. Из одного большого он превратился в двадцать крохотных канапе, в каждое из которых была воткнута длинная зубочистка.