–Папа, извини, но я не имею права даже называть тему, над которой мы трудимся, главное я действительно стал настоящим ученым, мне доверили руководить отделом. Все нормально! – нарочито бодрым тоном отвечал я. – А здесь в столице мы будем участвовать в конференции, проводимой в научном учреждении. Пап, ты меня извини, но я, правда, больше ничего не могу добавить.
–Ничего сынок, я все понимаю. Давайте поднимем за нашу встречу бокалы вина и посидим за одним столом!
–Ты как уехал в Ульбик, даже пары дней не нашел навестить родителей, а ведь мы скучаем по тебе! Вы с Нуви уже и семейными узами связали себя, а мы только по видеосвязи смотрим на вас! – добавила мама.
–Я все понимаю, простите нас. Я с самого начала погрузился с головой в работу, я хотел чего-то достичь, добиться и у меня, вроде бы, пока все удачно складывается!
Мой отец горделиво посмотрел на мать и коротко сказал:
–Весь в меня! Я тоже был упертый!
В тот вечер мы сидели и общались до глубокой ночи, еще раньше отзвонился доктор Прест и назвал точное время, когда я был обязан прибыть к ним в гостиницу.
В столице нашей родины климат был заметно мягче – на газонах и лужайках густо зеленела трава, деревья распустили листья, воробьи крикливыми стаями грелись на асфальте. На севере же только набухали почки на ветках, снег сошел с дорог и тротуаров, но на обочинах и в тени продолжали лежать почерневшие сугробы.
С коллегами я встретился, когда они выходили из вестибюля ведомственной гостиницы. Мы обошли несколько зданий, и попали на крыльцо служебного входа министерства обороны, в холле подтянутые офицеры проверили наши документы, выдали пропуска и проводили в небольшой зал, где должно было состояться заседание комиссии по вооружению. Следует заметить, что перед этим у нас также отобрали мобильные телефоны и заставили пройти через рамку металлоискателя, затем с дежурной улыбкой бравые ребята извинились за причиненное неудобство.
В зал нас провели через двойную массивную дверь, в помещении были голые стены и отсутствовали окна, два ряда офисных стульев дугой окружали подиум, на котором стояло три кресла и три столика перед ними.
В полном молчании мы ожидали некое могущественное лицо, которое имело полномочия выдернуть нас из стен лаборатории прямо сюда. Наконец дверь отворилась, вошло несколько человек в военных мундирах, трое из них уверенно расположились на подиуме, остальные расселись рядом с нами.
Один из мужчин, убедившись, что дверь надежно закрыта, разложил перед собой несколько листов бумаги, затем окинул нас внимательным взглядом и невозмутимо произнес:
–Благодарю, вас, что откликнулись на наше предложение встретиться и обсудить некоторые вопросы, касающиеся обороноспособности нашего государства. Давайте представимся. Меня можете называть генерал Кетц, я являюсь заместителем министра обороны по вопросам вооружения, рядом со мной сидят руководитель отдела перспективных разработок и начальник оперативного управления генерального штаба. В зале рядом с вами находятся офицеры из подразделений военной разведки, космического центра и ракетных войск стратегического назначения. Теперь будьте добры, назовите себя и занимаемые вами должности.
Мы по очереди приподнялись и представились, заместитель министра что-то прилежно отметил у себя в бумагах, и его окружение тоже что-то записало у себя в толстых блокнотах, наверное, это были наши имена. Затем он еще раз пристально осмотрел нас, как бы оценивая, стоит ли иметь с нами дело:
–Ну, что ж, я предоставляю слово руководителю отдела перспективных разработок. Генерал Глос, пожалуйста!
Генерал имел чересчур моложавый вид для такого звания, его лицо дышало интеллигентностью, не соответствующей военному ремеслу, скорее он походил на научного сотрудника. Глос осторожно улыбнулся и начал говорить:
–Наш отдел, в силу своей специфики, держит на контроле развитие направлений, связанных с глюонными технологиями. Мы стараемся отслеживать все ваши успехи и достижения, и надо отдать должное, они производят сильное впечатление. Для присутствующих офицеров, я перечислю лишь самые яркие примеры. Сначала хочу пояснить, что глюонные цепи – это порождение из микромира частиц и сильных взаимодействий. Они абсолютно невидимы и необнаружимы, имеют прочность на разрыв около шестнадцати тонн при одиночном шаге звеньев, при этом их толщина составляет десять в минус пятнадцатой степени сантиметра. При своем движении глюонные цепи не взаимодействуют с материей и могут спокойно проникать сквозь преграду из камня, металла, да из чего угодно, и толщина такого препятствия может достигать километровых величин, как бы фантастично это не звучало.
При последниих словах Глоса я заметил возникшее удивление на лицах его коллег, генерал же невозмутимо продолжал презентацию:
–К примеру, в зимней серии экспериментов, проведенных доктором Зивасом, в которых военные уже принимали активное участие, было продемонстрировано следующее. С высотной мачты связи в Северном научном центре до военной базы, на расстояние в сто семь километров был протянут глюонный жгут. Проводились замеры по развиваемому усилию его натяжения, затем жгут использовался в качестве среды для передачи большого объема информации, и напоследок, его конец на территории базы был освобожден. С помощью радиолуча конец глюонного жгута был наведен на крышку пусковой ракетной установки шахтного исполнения. Затем, жгут, методом ощупывания, передавал информацию на дальний конец о своем местонахождении и управляемый из Северного центра, смог продвинуться вглубь шахтного стакана. Таким образом, он добрался до корпуса ракетоносителя, нашел маршевый двигатель, и с помощью продольных колебаний подвел к этому узлу тепловую энергию, разрушившую насос компрессора. В результате этого воздействия ракетному двигателю было нанесено фатальное повреждение, а если бы мы попытались произвести пуск ракеты, то произошло бы следующее. Пороховые заряды выталкивают ракету из пусковой установки, но так как маршевый двигатель не запускается, то ракета падает обратно в шахту. При этом неизбежно повреждается корпус, от разлившегося топлива сгорает сама ракета и пусковая установка. Доктор Зивас, я ничего не преувеличил?
Зивас отрицательно помотал головой, его богатая шевелюра дополнила это движение. Заместитель министра внимательно посмотрел на доктора и что-то пометил в своих бумагах. Между тем Глос продолжил выступление:
–Возможно, присутствующие хотят знать, чем ограничена в настоящее время длина глюонной цепи или жгута? Теоретически она никак не ограничена, имеется только одно условие – у М-генератора должно хватать мощности и быстродействия для управления таким шарниром. Почему шарниром? Потому что одиночный жгут в продольном направлении имеет колоссальную жесткость на растяжение, а в поперечном напоминает шарнир. Как только мы освобождаем второй конец, натяжение ослабевает, а жгут обретает определенные степени свободы и им все труднее становится управлять. Идеальная система, в которой проявляются все достоинства такой механики, это внутреннее пространство многоугольника, из вершин которого испускаются глюонные цепи и в месте пересечения объединяются в узел. Принцип марионетки хорошо иллюстрирует работу подобной системы. Вы спросите меня, как такая система физических воздействий на глюонных цепях, может использоваться в оборонном комплексе? Отвечаю! Если нам помогут наши уважаемые ученые, то рискну нарисовать следующую картину. На геостационарной орбите мы размещаем тяжелый спутник, выбрасываем глюонный жгут на поверхность планеты, закрепляем его в массиве грунта под шахтной установкой противника, слегка выбираем натяжение, чтобы исключить свободный дрейф спутника, несколькими свободными глюонными цепями нащупываем важный узел баллистической ракеты и наносим повреждение. То же самое можно сделать и с подводной лодкой, и с передвижной пусковой установкой, да с любым военным объектом, будь то радар, военный спутник или система связи. У меня все, доклад закончил.
У заместителя министра обороны взгляд стал маслянистым, и добавилась легкая толика любезности, его голос приятно заиграл интонациями:
–Вначале попрошу высказаться уважаемого доктора Преста, насколько реалистична картина, описанная моим сотрудником?
Прест хотел было встать, но председательствующий предупредительно его остановил:
–Ну, что вы, не стоит! Здесь у нас пока тихий междусобойчик, милая беседа ученой и военной братии. Вот когда дойдет дело до государственной комиссии, тогда нам всем придется постоять. Так уж заведено, там требуются официальные церемонии, а здесь мы по-дружески. – Ласково закончил генерал Кетц, и даже мне показалось, будто подмигнул.
Прест крякнул и неторопливо сообщил:
–Генерал Глос предложил вполне правдоподобный сценарий. Вытянуть глюонный жгут длиной в сорок тысяч километров, чтобы дотянуться с геостационара до поверхности земли, это не фантастика. Технически нам по силам реализовать подобную схему! Учиться управлять глюонной системой следует тогда, когда она будет построена в натуре, этот момент связан с обучением центрального процессора, здесь я тоже не вижу препятствий. Основная проблема заключается в том, что мы пока не имеем автономного и одновременно мощного источника энергии, никаких солнечных батарей не хватит для работы глюонной системы. У меня все!
Заместитель министра, казалось, не услышал о серьезном препятствии и дал слово Зивасу, доктор потрепал шевелюру, и слегка запинаясь, произнес:
–Теоретически, вытянуть жгут такой длины вполне возможно. С учетом мощности М-генераторов третьего поколения, процесс займет до десяти минут времени, сама цепь при этом будет практически невесома, как бы удивительно это не звучало. Требуется лишь энергия, вернее ее нужно, очень много. Вот все что я могу добавить.
Генерал Глос приподнял руку в локте, и заместитель министра ткнул в его сторону карандашиком, разрешая говорить:
–Насколько я осведомлен, ваша лаборатория ведет работу уже над вторым вариантом компактной термоядерной установки. Я бы хотел послушать Шелта Тройза, руководителя этих двух проектов.
Настала моя очередь отчитываться. Я в сжатой форме поведал чего мы добились на первой установке «А1» и чего стоило ожидать от второго ее поколения «В1», к испытанию которого мы могли приступить недели через две.
Заместитель министра захотел лично проэкзаменовать меня:
–Приятно видеть молодых, способных людей, работающих в научной сфере! А скажите-ка нам, Шелт Тройз, тридцать мегаватт электрической мощности хватит для обеспечения системы, управляющей глюонным жгутом вышеназванной длины?
–Расчет энергетических затрат для работы глюонных цепей проводили в своей работе доктор Прест и доктор Зивас, данной мощности хватит с избытком покрыть все расходы.
–Ага, хорошо! Какая получится масса и габаритные размеры вашей энергоустановки второго поколения, поместится ли она в отсек космического аппарата?
–Я не знаю размеры отсека, а наша установка будет напоминать плоский цилиндр диаметром два метра и высотой полтора метра, масса составит примерно три тонны. Условия невесомости не повлияют на ее работу, и специальных мероприятий разрабатывать не придется.
Карандашик моего экзаменатора уперся в офицера, сидевшего рядом с нами:
–Что скажет представитель космических сил обороны?
–Три тонны веса с такими размерами можно забросить на геостационарную орбиту. У меня вопрос к Тройзу. Какие побочные воздействия производит ваша установка при штатной работе? Я имею в виду такие факторы как вибрация, выделение излучений, тепловой энергии или выхлопных газов?
Острие карандашика опять уперлось в меня.
–При работе энергоустановки отсутствуют вибрации, выхлопы и излучения, выделяется лишь слабый поток теплого газа, состоящего из изотопа гелия-3, это нерадиоактивный элемент.
Заместитель министра удовлетворенно откинулся на спинку кресла:
–Ну, попрошу высказываться, смелее коллеги!
Поднял руку офицер с ракетами на нарукавной нашивке.
–Пожалуйста, ракетчикам слово! – разрешил генерал Кетц.
–Если дело дойдет до практической реализации, то не имеет смысла наносить повреждения средствам доставки, то есть носителям, так как их готовность и исправность постоянно контролируются техническими средствами.
–Укажите конкретно, какой узел следует вывести из строя, чтобы это осталось незаметным для обладателя ядерного оружия? – вкрадчиво попросил Кетц.
–Если это возможно, хорошо бы проделать более тонкую работу. Лучшим вариантом стало бы нарушение работы системы детонаторов, обеспечивающих сферическое обжатие ядерного боеприпаса. Даже частичный отказ таких устройств, не позволил бы запуститься цепной реакции деления вещества. В итоге все ограничилось бы химическим взрывом и фрагментарным распылением ядерного горючего в атмосфере.
Теперь руку поднял человек из военной разведки, на его нашивке красовалась летучая мышь:
–Разве это не вызовет радиационного заражения над объектом атаки, допустим перед нами город с миллионным населением!
Ему ответил, до сих пор, молчавший оперативник из генерального штаба, его голос звучал отчетливо, отрывистые фразы были похожи на цепочки команд:
–Это приемлемый ущерб! Локальным загрязненим можно пренебречь! Количество пострадавших окажется сравнительно невелико! Предложение ракетчиков мне нравится тем, что система подрыва вообще не мониторится! Данное повреждение можно будет обнаружить только при регламентных работах по продлению ресурса боеголовок. Например, мы такую операцию производим после десяти лет нахождения на боевом дежурстве, когда требуется обновить заряд плутония. Даже, если противник обнаружит, что часть детонаторов неисправна, это еще не повод для массового снятия блоков с боевого дежурства. Тем более у зарядов, с неистекшим сроком применения, данный параметр не проверяется! Система инициации подрыва настолько надежна, что не требует обслуживания и регламентных проверок. Гораздо пристальнее, приходится следить за пусковыми установками, ракетоносителями, системами управления, машинами целеуказания. Вариант ракетчиков мне однозначно нравится!
Заместитель министра обороны, еще раз внимательно обвел всех взглядом и подытожил:
–Я думаю, надо поступить следующим образом! Мы, военные, начнем убеждать политическое руководство нашей страны в том, что применение глюонных технологий в боевых системах космического развертывания, дело перспективное и полезное! Вы, уважаемые ученые, пожалуйста, продолжайте трудиться по своим направлениям. Прошу, присутствующего здесь заместителя директора Северного центра, уделить особое внимание проекту «В1». Теперь от этой энергоустановки зависит очень многое! Поддержите коллектив отдела, который возглавляет Шелт Тройз, чтобы испытания прошли без помех! По большому счету, мы все с нетерпением будем ожидать результатов по этому проекту! Если все удачно сложится, я думаю, кое-кто из Северного центра переедет работать на юг – на нашу военно-космическую базу в Тео. Мы умеем организовать хорошие жилищно-бытовые условия, платим хорошие премиальные, помогаем с защитой ученых степеней!
Последняя фраза прозвучала настолько меркантильно, что доктор Прест передернул плечами и произнес:
–Надеюсь, это будет происходить в добровольном порядке?!
С генерала Кетца мгновенно слетел маслянистый налет, его голос стал жестким и отрывистым:
–Уважаемый доктор наук! Я надеюсь, вы смотрите новости и знаете, что недавно произошло в Румоне! Так вот! Не открою особого секрета – мир в эти дни стоял на краю пропасти, и угроза термоядерной войны была как никогда близка! Мы, военные, не имеем права не использовать все достижения науки, для укрепления обороноспособности армии. Фундаментальная наука финансируется у нас из государственного бюджета и государство вправе распоряжаться полученными плодами! Моральные издержки индивидуума хорошо компенсируются материальными благами! В нашем обществе интеллектуальный труд никогда не был подневольным, и все возникающие неудобства неизменно уравновешиваются справедливым вознаграждением! Я надеюсь, все присутствующие меня верно поняли? Про сниженный уровень патриотизма я промолчу, пусть эта нежная тема останется на совести каждого!