Каин Харак.»
Некоторое, и довольно продолжительное, время после того, как стих чёткий и подчёркнуто нейтральный голос первого помощника, царила тишина.
Затем капитан Пауэлл сказал:
– Не могу не поразиться мужеству и рационализму заместителя начальника Лунной Станции. Он, несмотря на чудовищные трудности, и преклонный возраст, сделал то, что должен был сделать настоящий Человек с большой буквы. То есть – не стал вмешиваться в «разборки» тут, на Станции. И самоустранился, завершив все дела, чтоб не… Потреблять лишний кислород и электроэнергию. И сохранил для нас возможность попытаться восстановить род человеческий.
И постарался предотвратить наши, или чьи-либо ещё попытки выяснить, кто виновен в произошедшей катастрофе. Сняв тем самым массу щекотливых вопросов, которые, и правда, могли бы возникнуть у членов нашей экспедиции. И частично нейтрализовал возникновение презрительного к нашей расе отношения, если бы сюда первыми добрались действительно – какие-нибудь инопланетяне. Но где он сам?
– Боюсь, сэр, что он – в своей каюте. Я нашёл его, просто проходя мимо, чисто случайно, поскольку именно его имя значилось на дверной табличке. Сама дверь была распахнута настежь. А тело лежало на кровати. Без видимых следов насильственной смерти. Да и лицо… Выглядело как бы… Умиротворённым!
– Ясно, старший техник Джасоев. Кстати, что там с их реактором?
– С реактором проблема, сэр. Но не техническая. Оборудование, насколько могу судить, не повреждено. Все механизмы и трубы в хорошем состоянии. Просто полностью «выгорело» ядерное топливо: стронций-234.
– То есть, если бы мы загрузили из наших запасов, реактор снова можно было бы запустить?
– В-принципе, оно бы так и было, сэр. – старший специалист по реактору не скрывал в тоне иронии, – Проблема только в том, что у нас, на борту «Пронзающего», нет этого самого стронция. А из того, что есть, синтезировать его невозможно. А применено здесь, в их миниреакторе, именно это редкое топливо, насколько я понял, для того, чтоб при любых обстоятельствах избежать возможности сляпать из него бомбу!
– Хм-м… – но первый помощник думал недолго, – Следовательно, восстановить энергоснабжение Станции в полном объёме не удастся в любом случае?
– Так точно, сэр. Реактор пуст, как бутылка из-под шампанского после Нового Года. Местные же аккумуляторы имеют заряд на пределе их живучести: ноль шестьдесят пять сотых процента. А то, что сейчас способны выдать солнечные батареи Станции, составляет не более чем четыре десятые процента от их изначальной мощности. Саморазрушение, сэр. Ну, и плюс пыль на наружных поверхностях. С вероятностью девяносто процентов через пару лет тут так и так обесточилось бы всё. Включая… э-э… саркофаг.
Следовательно, мы успели. Вскочить в последний вагон уходящего поезда.
– Да, это радует. Но непонятно, почему этот… Харак… Не предусмотрел такого?
– Осмелюсь предположить, сэр, что он не был специалистом ни по реакторам, ни по солнечным батареям, ни по автоматике. – это весьма сердитым тоном влез в разговор техник Ходжес, который всё ещё стоя на коленях перед панелью управления автоклава, продолжая что-то там замерять и переподключать, вполголоса ругаясь, – Да и по электричеству, если уж на то пошло, он специалистом не был! Он тут такого наподсоединял!..
Удивительно, как чёртов автоклав попросту не сгорел за все эти годы! Но сейчас всё в порядке. Всё будет работать ещё как минимум пятьсот дней. На столько нашей запасной батареи хватит. Ну-ка, чтоб я не вставал, кто-нибудь: посмотрите: нормально ли горят цифры?
– Отлично горят. Ярко и чётко. Спасибо, техник. Благодарю вас за оперативное устранение… Проблемы. И пусть мы пока не знаем, как нам оживить эту… усыплённую, в любом случае хотелось бы пока хотя бы – сохранить её. В целости.
– Согласен с вами, первый помощник, – в голосе капитана наконец прорезался начальственный тон. – И в связи с этим приказываю: доктор Кимуро и доктор Людвиг. Произведите, насколько возможно, тщательный осмотр тела усыплённой. Изучите все физиологические показатели. Разработайте и предложите как можно более безопасный способ её выведения из гиперсна. Такой, чтоб гарантировать… Хм. Нормальное «функционирование» её организма, как это обозначил уважаемый лейтенант Гопкинс.
– Есть, сэр. – доктор Людвиг, давно вошедший в Командный пункт Станции, но так и не взглянувший ни разу на женщину в стальном коробе, покачал головой, – Но какой бы план оживления мы, сэр, не предложили, одно могу сказать точно: оживлять её придётся здесь! На Станции. Потому что транспортировать этот саркофаг к нам на «Пронзающий» не удастся. Он просто не поместится в трюм посадочного модуля.
Следовательно, нужно будет обеспечить сюда и электропитание в нормальном объёме, и восстановить, хотя бы на этом Уровне Станции, нормальное атмосферное давление, комнатную температуру, да и кислород подвести. Ну, и так далее. Доктор Йошидо?
Доктор поспешил подтвердить выводы коллеги:
– Совершенно с вами согласен, доктор. Выбора у нас, собственно говоря, нет, сэр. Саркофаг не то, что в трюм модуля не войдёт, он и в эту дверь-то не пролезет! Оживлять её действительно придётся здесь. А для этого нужно, вот именно – обеспечить на этом Уровне нормальные бытовые и производственные условия. То есть, проще говоря, сделать всё, как на «Пронзающем» – и тепло, и воздух, и электричество, и всё остальное.
Капитан Пауэлл не колебался ни секунды:
– Внимание. Вот мой официальный приказ. Старший лейтенант Гопкинс. На вас, как на моего первого помощника, я возлагаю все работы по приведению нижнего и по возможности и двух ближайших Уровней Лунной Станции в условия штатного функционирования. Берите на борту нашего корабля любое необходимое для этого оборудование, подключайте всех нужных специалистов, и как можно быстрее приступайте. Организуйте все работы так, чтоб после «оживления» объекта мы могли забрать назад все наши механизмы, запасы, и оборудование. Плюс то, что наши инженеры найдут необходимым демонтировать и эвакуировать на корабль со Станции.
Те, кто не занят непосредственно в этой операции, в частности, учёные и доктора, могут пока вернуться на борт «Пронзающего». Но только до того момента, когда все работы на Станции по её обустройству будут завершены. С этого времени вам, доктор Кимуро, и вам, доктор Людвиг, придётся неотлучно находиться именно там, возле саркофага. Вплоть до того момента, как операция по оживлению женщины будет успешно завершена.
Вопросы?
Вопрос нашёлся только у техника Ходжеса:
– Где моя крестовая отвёртка, чёрт бы её побрал?! А-а, вот она: пардон! Оказывается, я на ней сижу…
В тренажёрном зале сегодня почему-то было оживлённей, чем обычно.
Мастерсу даже пришлось выстоять маленькую очередь в два человека, прежде чем он попал на тренажёр для икроножных мышц. Лейтенант Макс Иверсен, оказавшийся на соседнем тренажёре, весело бросил:
– Что, Джон, тоже стараешься привести себя в форму?
– В-смысле – в форму?
– Ну как же! Пф-пф… У всех наших только и разговоров, что об этой… найденной! Какая она красавица, и как бы ей понравится… Пф-пф… В-смысле – произвести неотразимое впечатление своими… Физическими кондициями! Чтоб именно с ним эта дама захотела зачать потомство!
Мастерс рассмеялся – вначале весело. Но потом до него дошло, что штурман и не думает шутить:
– Чёрт побери!.. А я-то думаю, чего это сегодня здесь народу, как сельдей в бочке! Вот уж не собирался. Участвовать. В кастинге на призового производителя!
– А зря. – было непонятно, шутит штурман, или говорит серьёзно, – Наш капитан славится своей «правильностью» и… Пф-пф… демократизмом. Вот все и вычислили, что он, разумеется, предоставит даме самой выбрать, с кем она захочет… Ну, то, что положено захотеть сделать для зачатия!
– Ага. Не сомневаюсь. Да, производитель для такого случая, конечно, должен быть призовой. С кубиками на прессе, и фигурой как у заправского культуриста… Но у меня есть два вопроса: первый – куда девать некрасивую морду такого качка и его тупые мозги. И второй – удастся ли эту козу вот именно – воскресить. Как я понял из разговоров наших медиков, с этим проблемы.
– Да нет с этим никаких проблем. – это влез уже закончивший качать железо инженер Владимир Якушев, – Док Йошидо сказал, что автоклав в приличном состоянии, и тело тоже. Закачаны в неё всякие положенные криопротекторы, и всё такое прочее. Так что как только подведут ток, и воздух, и нагреют помещения – можно будет приступать.
К собственно оживлению.
– Блинн… – Джон невольно сглотнул, – Не знаю, как вы, а я так предвижу проблемы. Как бы наши особо молодые и рьяные не передрались. Как на рыцарском турнире в честь благородной незнакомки. Может, она как раз чего-нибудь такого и захочет! Типа, чтоб победил – сильнейший. И благороднейший! Достойнейший самец!
– Ха-ха! – Макс Иверсен наконец закончил, и повернулся лицом к нему, – Ты юморист, как погляжу. Где это ты нашёл у нас – «молодых и рьяных»?! Всем – минимум по сорок пять! Да и готов поспорить на свою еженедельную рюмку водки против поломанной зубочистки, что если эту леди действительно оживят, и дело дойдёт до драки, никаким «рыцарством» пахнуть не будет! Ребята будут готовы уложить противника любым способом. Хоть самым подлым и коварным! Ну как же!
Настоящая женщина – после двадцати лет с резиновой куклой!..
Это вам не хухры-мухры!
– Н-да, проблемы с методикой отбора первого «осеменителя» наверняка будут… – Джон, раздумавший качаться, слез с тренажёра, – И бедолаге Пауэллу придётся наверняка солоно. Не хотел бы я быть на его месте.
– А я, раз уж речь зашла об этом, не хотел бы быть на месте этой «леди». Представь, если с десяток наших особо озабоченных говнюков сговорятся, да и вломятся к ней.
Групповое изнасилование в этом случае гарантировано!
А уж какие от такого действа получатся дети – можете представить сами!..
Капитан Пауэлл вынул наушник из уха. Побарабанил пальцами правой руки по столешнице своей каюты, поёрзав на табурете.
С одной стороны он не пользовался системой прослушки, имевшейся на «Пронзающем», уже добрых десять лет: команда практически не давала ему поводов подозревать её членов в неповиновении, или «агрессивных» настроениях… (Тьфу-тьфу!)
С другой – хорошо, что всё-таки не приказал демонтировать. Потому что каких только возможных вариантов поведения запертых в течении двадцати лет в замкнутом пространстве половозрелых мужчин он сегодня не услыхал… И все они имели определённую долю вероятности своего воплощения в жизнь. Включая даже столь глупый акт, как похищение оживлённой, и бегство с ней на втором челноке на поверхность планеты.
Не-ет, простыми решениями тут не пахнет. Все слишком возбуждены. И так просто его людей с бойцовского настроя не сбить… Нужно что-то глобальное, радикальное, чтоб команда угомонилась. Отвлеклась. И сексуальные потребности отошли, хотя бы на время, на второй план. Говорят, в таких случаях хорошо помогает какая-нибудь…
Катастрофа!
При которой, разумеется, никто не должен пострадать. И тем более – погибнуть!
Ну и, разумеется, не должно безвозвратно пропасть никаких ценных ресурсов – таких, как кислород, топливо, вода… Но!
На устранение последствий которой можно было бы направить все силы!
Придётся, следовательно, поднапрячь воображение.
Доктор Эдди Маркс только-только забрался в бассейн с восхитительно тёплой водой, расположенный на заднем дворе его шикарной виллы на лазурном берегу, как вдруг в ушах возник оглушительный гул и грохот! Оглянувшись, он понял, что взорвался вулкан, находящийся в десятке километров от его виллы! Да что же это за?!..
Но шум и грохот в ушах всё усиливался и усиливался, заставляя уже зажимать уши ладонями, и даже открыть рот и заорать во всё горло. Чтоб уберечь барабанные перепонки от повреждения, а разум – от обморока!
Доктор обнаружил, что голова, оказывается, лежит на насквозь промокшей от его же пота подушке, а уши он и правда – зажимает!
Потому что с подволка неистово орёт сирена тревоги!
Пришлось вскочить, и ринуться со всей возможной скоростью к шкафчику с личной одеждой. Скафандр для внутренних работ сейчас как раз должен подойти – он и не такой громоздкий, как тот, для наружных, и влезть в него куда быстрее и проще! А поскольку гнусный голос автомата аварийной сигнализации не твердит «Разгерметизация корабля!», то можно и немного успокоиться, одевшись. И проследовав на штатное место своего расположения при тревоге. То есть – в шлюз номер А-2, у входа во второй спасательный модуль.
Поскольку доктор Маркс не имеет отношения к ремонту систем жизнеобеспечения корабля, и его двигательным установкам, он должен, согласно штатному расписанию, просто «не создавать помех техническому персоналу, непосредственно занимающемуся аварийным ремонтом, и одновременно быть готовым к экстренной эвакуации».
Внутри шлюза уже стоял доктор Кимуро, сержант Лютер Вайс, он же – кок, а сразу за Марксом в шлюз вошёл и младший лейтенант Джером Гастингс, в обязанности которого как раз и входило пилотирование второго спасательного модуля-челнока, если бы в этом возникла необходимость.
Лейтенант первым делом протиснулся к дальней стене шлюза, и глянул в иллюминатор, имевшийся в торцевой двери, на трюм номер два.
– Слава Богу, наш спасательный модуль цел! Во-всяком случае, выглядит неповреждённым. Снаружи. – пилот утёр со лба крупные капли пота, – Проклятье! А вот про модуль номер один так при всём желании не скажешь!
– А… Что с ним, лейтенант? – у Маркса по позвоночнику пробежали мурашки, и голос как-то сразу охрип. Вероятно, от дурных предчувствий.
– Что с ним, что с ним… Взорвалась дюза его чёртова маршевого движка, будь она неладна! Разворотило всю корму, и вся палуба трюма в обломках и мусоре!
Слава Богу, цистерны с топливом и окислителем, вроде, не пострадали. А то мы так легко не отделались бы – выбило бы наружную переборку, и в трюме имелся бы чёртов вакуум! Хорошо что перегородка кормовой части модуля бронированная. Как и стены первого трюма – утечки кислорода, вроде, нет. Хоть в чём-то повезло!
– Вы всё это сами видели, лейтенант?
– Да уж конечно – через центральный монитор нашей рубки! Так получилось, что была моя вахта, и пока в камеру внутреннего обзора трюма не угодил какой-то осколочек, размером с добрый кирпич, чёртов взрыв я пронаблюдал во всей, как говорится, красе!.. Так что сейчас у нашего «технического персонала» будет масса проблем и хлопот! Уборочкой придётся заняться капитально! А вот насчёт отремонтировать… Ну, запасной-то маршевый движок на складе есть. Поскольку дюза уж точно ремонту не подлежит…
Но вот расчистка и установка… Минимум – неделя!
Доктор Йошидо посмотрел на доктора Маркса. И у того сразу возникло подозрение, что и в его голове промелькнула молнией та же самая мысль: «Уж больно «вовремя» взорвался этот самый первый модуль»! Именно он был постоянно «на ходу». И именно его рабочее состояние систематически поддерживали технические службы и специалисты «Пронзающего».
И на чём же теперь прикажете лететь специалистам по «оживлению» на Лунную Станцию?! Ведь чтобы полностью «технически обслужить» и привести в рабочее состояние пусть и целый, и проверенный второй модуль, тоже понадобится – не менее двух суток! Не говоря уж о том, что на устранение того безобразия, что сейчас царит в трюме номер один, и установку нового маршевого движка уйдёт как минимум втрое больше времени! Хорошо хоть, что трюмы отделены друг от друга, от жилой зоны корабля, и от космоса – броневыми переборками…
Но почему?!
Почему отлично подготовленный, аккуратно «обслуживаемый», и часто использовавшийся движок модуля вдруг взорвался?!
Случайность… Или диверсия?!
Но кому такая диверсия могла понадобиться?! И – главное! – для чего?
Впрочем, долго мудрить над ответом доктору Марксу не пришлось. Правда вот, никому не скажешь о мысли, в первую очередь проникшей в голову.
Капитану это выгодно!
Чтоб до чёртовой «оживляемой» как можно дольше никто не мог добраться!