Вот говорила мне Динка: «Мать, ты когда-нибудь с ума сойдешь от недолюба и бросишься на первого попавшегося мужика! Хватит жить монашкой – заведи себе любовника, что ли. Всё не одна!» Но я отмахивалась: после пары неудачных романов я чуть ли не в старые девы записалась и «наслаждалась одиночеством». Иметь, как Динка, просто «мужика для секса» – это было не для меня, а пустить в свою жизнь какого-нибудь нарцисса или неудачника с комплексами мне не позволяло чувство собственного достоинства. И так получилось, что в тридцать два года на пустынном пляже в Турции я запала на еле знакомого «бизнесмена из Саратова». Я ведь понимала и то, что он мог быть и никаким не предпринимателем, и то, что отсутствие кольца на безымянном пальце – ещё не гарантия его холостого положения… Но мне было наплевать. Что он мне говорил, что я ему говорила – этого в моей памяти не осталось. Проклятый недолюб меня настиг, я словно попала в какой-то водоворот и только старалась не слишком быстро оказаться в постели Стаса. Третий день знакомства – это ведь не слишком быстро, правда?! А на следующее утро он улетел к себе в Саратов, и Турция поблекла для меня. Мне стало скучно с книжкой на пляже, меня не радовала еда и не восхищал больше лес. Экскурсия, на которую я таки решилась, чтобы избавиться от сплина, показалась мне неинтересной, и к вечеру второго после отъезда Стаса дня я включила телефон. И в вот в тридцать два года я с головой завязла в переписке, как девочка-подросток. Кажется, я все-таки ходила на пляж и даже что-то ела, но взгляд мой не отрывался от экрана смартфона. Мир перестал существовать для меня, остался только мой любимый. Да-да, именно так. Любимый. Ну не смешно ли?
Прилетев в Нижний, я места себе не находила, а Динка вертела пальцем у виска и проклинала свой аппендицит, ставший причиной не просто её сорванного отдыха, но и моего «буйного помешательства». Если бы она поехала со мной, действительно ничего подобного не случилось бы. И я в глубине души была просто счастлива, что она не смогла поехать, – иначе бы я не познакомилась со Стасом, не узнала бы, как бывают нежны губы с привкусом морской соли, как умеют ласкать сильные руки, как сладка тяжесть хорошо сложённого мужского тела…
Когда через пару недель после отпуска у меня началась задержка, я просто не придала этому значения. «Смена климата», – определила я причину сего явления и успокоилась. Ещё через две недели я дрожащими руками держала палочку с двумя полосками и старалась всё-таки поверить в реальность происходящего. Одно дело – курортный роман и послекурортная влюблённость, другое дело – последствия этого безумия. «Что скажет Стас?» – повторяла я про себя, как мантру, и не решалась набрать сообщение. Речи о том, чтобы ему позвонить, вообще не шло. Голос у меня пропал напрочь, и этим я перепугала начальницу, у которой по телефону отпрашивалась в отгул, поняв, что просто не смогу поехать на работу. «Конечно-конечно, Верочка, лечись. У тебя ларингит, наверное», – сказала Милена Георгиевна. Эх, если бы ларингит!
Я, конечно, переписывалась со Стасом, мы созванивались, говорили друг другу всякие приятности, даже обсуждали перспективу встречи, не планируя её пока на какую-то дату… Но ребёнок! Да мужчины же боятся ответственности как огня! Динке о своей беременности я сказать не могла (я знала, что за этим последует), а больше советоваться мне было не с кем. Весь день я собиралась с силами, потом зашла в социальную сеть и оставила Стасу лаконичное сообщение: «Я беременна!» Честно сказать, я ожидала, что он просто удалится у меня из друзей. Но в ответ пришел улыбающийся смайлик, а следом – два слова: «Я счастлив!» Я решила, что он принял моё сообщение за шутку, и бросилась уверять его в том, что всё абсолютно серьёзно. Он мне позвонил и ласковым, тёплым голосом сказал, что действительно рад и что выезжает в Нижний немедленно, чтобы «обнять двух самых дорогих людей». И тут я разревелась – так, как не плакала с детства. Мне казалось, что счастливее быть уже нельзя. Но Стас приехал и предложил мне стать его женой. Он говорил о своей любви, о безграничной радости и о том, что переедет в Нижний, потому что всё равно не смог бы дольше жить в разлуке со мной. Я ликовала и благодарила судьбу за то, что, уже не надеясь на семью и детей, я обрела то, что сделает меня настоящей женщиной. Свобода? Да кому она нужна! Грань между свободой и одиночеством так тонка, что её можно перейти, не заметив этого. А у меня под сердцем росла маленькая Вселенная, которой я радовалась не одна, а вместе с любимым человеком, который не побоялся бросить всё и перебраться в чужой город, чтобы просто заботиться о нас.
Подготовка к свадьбе велась в ускоренном режиме. Очень помогала Динка, которая, хоть и невзлюбила Стаса, согласилась стать свидетельницей и взяла на себя практически все организационные вопросы. Платье мы выбирали с ней вместе. Я знаю – обычно свадебное платье выбирают с мамой, но Динка мне была ближе, её советам я доверяла полностью. Мы перевернули с ног на голову, наверное, все свадебные салоны в городе, но нашли эту прелесть – идеальное платье, в котором я почувствовала себя сказочной принцессой. Динка прослезилась и тут-то, кажется, окончательно смирилась с приближающейся свадьбой. Я улыбалась, представляя себе, как после этого торжественного события объявлю подруге, что жду малыша, и как она обрадуется…
Платье мне должны были доставить на дом, и ради этого я пришла домой пораньше, отпросившись с работы. Мне не хотелось, чтобы Стас увидел мой свадебный наряд (я стала очень суеверной). До важнейшего события в моей жизни оставалось два дня, я немного нервничала, поэтому сразу не обратила внимания на звуки по ту сторону двери – зашла, разулась, и только тогда увидела счастливых любовничков. Наверное, не стоило так кричать, так переживать, так рвать себе сердце. Может быть, тогда и мой будущий малыш остался бы жив? Это давило на меня – моя (а не Стаса) вина. Я задвигала эту мысль подальше, а она возвращалась – в снах. Засыпая, я переносилась в мир, где свадьба моя состоялась, где я родила ребёнка и где я прижимала его к себе и целовала. Просыпалась я в слезах. Так что я не забыла. Невозможно было забыть, хоть я и пыталась саму себя обмануть.
Может быть, не так уж и нелогично было моё решение пустить к себе Наташу. Что будет с её ребёнком, если я не помогу ей? Смогу ли я себе простить это? С этими мыслями я заснула, и впервые за два месяца у меня не было мучительных сновидений – я даже чуть не проспала. Начинался не только новый день – начиналось что-то новое в моей жизни…
Глава 4. Племянница
Когда я пришла с работы, Наташа стояла рядом с большим чемоданом под моей дверью – естественно, непринуждённо, как давно званная и долгожданная гостья.
– Добрый вечер, Вера! Не волнуйтесь, я жду всего минут пять, – ответила она, привычно улыбаясь, на моё приветствие.
После ужина я (в лучших традициях гостеприимства) предложила ей свою комнату, но она мягко отказалась:
– Вам же надо работать, а я и тут, в зале, поживу. Я днем учусь, а потом допоздна работаю, так что все равно буду приходить только перед сном.
Я согласилась и ушла на кухню, чтобы не мешать Наташе осваиваться. Мне было немного не по себе: я привыкла жить одна (если не считать кратковременного пребывания в моей жизни Стаса) и просто не знала, что со мной будет, если новая соседка захрапит, например, или поставит свою зубную щётку в мой стакан. Оставив как-то раз Динку у себя ночевать, я чуть не поругалась с ней насмерть за то, что она оставила свою щётку рядом с моей и перепутала их спросонья. С тех пор лучшая подруга отказывалась даже ко мне в гости заходить. «Не хватает ещё сдвинуть с места коврик у тебя в туалете – вообще убьёшь», – заявила она. Стас – другое дело: он был моим любимым мужчиной, бросившим всё ради меня, и с его несовершенствами я мирилась, подчас вообще их не замечая. Но больше никого в свою жизнь я пускать не собиралась – даже не стала заводить котёнка. Мой дом – моя крепость. Моя и только моя.
Но Наташа, кажется, сразу почувствовала, что ей можно и чего нельзя делать в моей квартире. Оказалось, что у неё имеется даже тот самый отдельный стакан для щётки. Увидев его в ванной, я расплылась в улыбке. Кажется, у нас получится жить вместе.
Динка чувствовала перемены в моей жизни, как говорится, копчиком. Поэтому я не очень удивилась, когда она позвонила мне на следующий день и напросилась на встречу.
– Где встретимся? Где обычно? – уточнила я.
– Да не хочется что-то. Может, у тебя чайку попьём? – выдала Динка. Вот тут я поперхнулась, ведь она после достопамятного утра вообще старалась в мою квартиру не заглядывать. Тем не менее, ключи от моего жилища у неё были – на всякий случай.
– Ну давай, – не очень уверенно согласилась я.
Договорились на семь. Я немного опоздала, попав в пробку, а когда открыла дверь, услышала голоса на кухне. Динка пришла раньше, поняла я, а Наташа её впустила. «Я же совсем забыла придумать для Наташи легенду!» – похолодела от страха я. Динке никак нельзя было говорить, кто такая эта девушка на самом деле. А если Наташа уже успела что-то рассказать?! В любом случае, надо непринужденно зайти на кухню и действовать по обстоятельствам.
– Привет, девчонки! Чаи распиваете?
– Что ж ты не сказала, что не одна живёшь? – отозвалась Динка, прищуриваясь, как мне показалось, довольно подозрительно. – Я бы побольше пирожных принесла.
– Да как-то забегалась, забыла, – неопределенно проблеяла я. Получалось жалко и неубедительно.
– Тёть Вер, Вы как-нибудь до того заработаетесь, что дорогу домой забудете, – произнесла, как ни в чем не бывало, Наташа, надкусывая эклер. Я сообразила: она сказала Дине, что приходится мне племянницей. Так просто! Вот уж воистину легкая!
Дальше разговор шел непринуждённо. Мы с Динкой болтали о всяких пустяках, как водится, обсуждали знакомых (сплетни полезны, а вы не знали?), Наташа вставила пару студенческих историй, оказавшихся очень кстати: мы с Динкой заканчивали тот же факультет, на котором училась теперь моя «племянница». Повспоминали преподавателей, сессии (как приятно о них говорить, когда весь этот ужас далеко позади), однокурсников.
– Андрюха Болотников еще одно образование получил – юридическое. В полицию подался, – рассказала Дина. – Теперь вот в Главном управлении МВД по области работает.
– Погоди, не в пресс-службе? – оживилась я.
– Ага, там, – кивнула Динка. Она знала всё и про всех. Ещё бы – она у нас в группе была старостой.
– А я смотрю – знакомая фамилия под пресс-релизом. Думала, что однофамилец.
– Кое в кого Андрюха влюблен был, – подмигнула мне подруга. – Ты, Наташа, поди, не знаешь, что у тебя тетка первой красавицей на курсе была.
– Динка, брось! Во-первых, первой красавицей на курсе была ты, а во-вторых, Андрей же женился, кажется, на последнем курсе ещё.
– Конечно, женишься тут фиг знает на ком, когда тебя любовь всей жизни отвергает! На Машке Хохмачевой можно было жениться только с отчаяния, я считаю…
– По какой бы причине ни женился, а он женат. И не надо мне мозги запудривать, – довольно резко перебила я и сама удивилась: неужели Андрей для меня что-то значит?
– Они развелись, года вместе не прожили, – уверенно заявила Динка, не смутившись ни на грамм.
Повисло молчание, и тут Наташа, подливая нам чай, предложила:
– А почему бы вам не организовать встречу выпускников? Вы, Дина, наверное, сможете всех собрать.
– А что – это мысль! Молодец Наташка! Племяшка у тебя что надо, Верунь, в корень зрит, – загорелась моя подруга и подмигнула инициатору. Не просидев после этого и пяти минут, Динка сорвалась с места и побежала домой – встречу организовывать.
– Ничего, что я Вашей племянницей представилась? – спросила Наташа, едва дверь за гостьей закрылась.
– Это ты молодец, что нашлась. Племяшка – то, что надо. О наших… обстоятельствах ей (да и никому) лучше не знать. Но вот дверь ты зря незнакомым людям открываешь, – попыталась я изобразить суровость.
– Я бы и не открыла! У неё ключи есть. Я думала, Вы вернулись, а тут – незнакомое лицо. Ты что здесь делаешь, спрашивает, а я говорю, что Ваша племянница, из Шахуньи приехала. А дальше просто все. Она хорошая, эта Дина. Веселая очень.
– Да, хорошая… Знаешь, как познакомились с ней на вступительных экзаменах (тогда ЕГЭ никакого не было ещё), так и сдружились. Ладно, поздно уже, пора спать.
Сон долго не приходил ко мне. Взбудоражила меня Динка новостями про Болотникова. Так недавно все это было – и так давно. В наступающем году будет 10-летие выпуска. Не торопится ли Динка тогда со встречей? Хотя она и две устроит – сейчас и летом. Уж если ей вожжа под хвост ударит, она не отступится…
Андрей Болотников вроде бы ничем особенным от однокурсников не отличался. Учились все хорошо, многие даже отлично, а вот Андрей красного диплома так и не получил. Из-за меня. Преподаватель старославянского языка Константин Никифорович свой предмет спрашивал строго, на лекциях у него была стопроцентная посещаемость, а на семинарских занятиях, когда он задавал вопрос, мы все вжимались в парты, молясь, чтобы эта буря мимо пронеслась. Я пропустила две лекции по болезни и, соответственно, не смогла подготовиться к семинару. И гнев препода пал на меня. Как он орал! «Если Вы прогуляли лекции, это еще не отговорка! Надо было вы-у-чить!» Мы были несчастные запуганные первокурсники, а я так вообще боялась слово сказать. Стою перед Константином Никифоровичем и плачу. А он весь покраснел, рассвирепел, потому что я ничего не отвечаю. Вот тут Андрей встал, подошел к нему и тихо так: «А ну не смейте на девушку орать!» Препод сразу сдулся, даже всех с занятия отпустил. Но дерзкому студенту не забыл этого. Старослав Болотников у него сдал на «троечку», древнерусский язык – тоже. И на пересдачу надежды не было никакой. А с «удами» какой же красный диплом? Хотя по остальным предметам у Андрея «отлично» было. Ему в деканате предлагали пересдачу с комиссией организовать, но Болотников гордый был – не пошел на это. Характер…
Ко мне он подойти боялся. Взгляд у меня какой-то строгий, что ли… А на зачетах и экзаменах он мне помогал, чем мог. Он мне нравился, но напрашиваться самой? Так и не срослось у нас. Как говорится, не судьба. А на последнем курсе Андрей напился в компании наших однокурсников (я на такие мероприятия редко ходила, мне потом рассказывали, что там было), присел к Маше Хохмачевой и давай ей душу изливать: «Не любит меня Верка!» Ну, Маша девушка сметливая, разбитная – приголубила его. Проснулись они наутро в одной постели, и Андрей, как честный человек, через месяц женился. Да-да, бывало и такое, и не так давно – десять лет назад. Значит, они развелись? Удивительно, как и год-то вместе прожили.
Я лежала без сна на смятой от моих метаний кровати и удивлялась сама себе: неужели во мне ещё что-то живо? А ведь думала, вообще теперь на мужчин смотреть не смогу. Но то какие-то абстрактные мужчины – а это Андрей. Мой рыцарь. И с этой мыслью и улыбкой на губах я всё-таки уснула.
Глава 5. Не было бы счастья…
Мы с Наташей жили вместе душа в душу уже три недели. У неё становился заметным живот, но только если хорошо приглядеться. Приближался Новый год – до него оставалось несколько дней. Елку мы наряжать не стали – детей-то дома пока нет, но мандаринами всё-таки лакомились. Когда Наташа была дома, то готовила вкусные супы и ужины, потом приходила я, мы садились кушать и говорили о всяких пустяках вроде учебы или новостей, она иногда рассказывала о своей работе – клиенты какие только не попадаются… И тут, как-то вечером, до меня дошло, что она ни разу не сказала ничего о том, где стоит на учёте по беременности. Это меня насторожило.
– Наташ, а ты в какую консультацию ходишь? – спросила я между делом, очищая от кожуры очередной мандарин.
– В какую такую консультацию? – переспросила Наташа.