Да, что-то отвлекся!
Итак, тонкая шея, обрамленная аккуратным каре. Длинная прядь волос скрывает глаза. Из-под челки виден лишь отблеск огоньков в радужной оболочке. Точенный носик. Остренький подбородок.
Стоп! А это что?!
Это её приоткрытый в обольщающей улыбке ротик! Точнее, её чувственные губы. Губы, покрытые атласной помадой, создававшей легкое переливчатое мерцание. Но даже не магическая роскошь шелка притягивала взгляд Макса и заставила учащенно забиться его сердце, а цвет, да-да, именно цвет её губ. Яркий, насыщенный, где-то на грани желтого и зеленого оттенков, но ближе к тёмно-зелёному. Такой неестественный для женских губ, и такой… манящий.
Цвет лайм – наконец определился Макс и сглотнул от волнения.
Точно!
Губы цвета лайм!
Тем временем незнакомка продолжала медленно приближаться, демонстрируя элегантную походку и грацию дикой кошки. Узкие бедра, казавшиеся крутыми из-за тонкой талии, волнительно покачивались в такт шагам. Но совсем не это заставляло учащенно биться сердце Макса, и даже не глубокое декольте, открывавшее волнующую ложбинку между грудей.
Макс, несмотря на плескавшийся в крови алкоголь, чувствовал, что с приближением незнакомки все сложнее сохранять присущее ему в таких ситуациях олимпийское спокойствие. Опершись спиной о парапет, он скрестил руки на груди, чтобы скрыть внезапно возникшую дрожь в пальцах. Дрожь вожделения. Максим понимал, что виной этому губы женщины, точнее их цвет. Чертов цвет лайм! Он не мог отвести глаз от этих дьявольски притягательных губ.
Женщина остановилась около перил в двух шагах от него и, поставив на парапет бутылку и рюмки, искоса взглянула на Макса. Несмотря на промозглую прохладу, женщина не выглядела мерзнущей, наоборот, от её близости Макса бросило в жар.
– Угости сигареткой! – даже не попросила, а больше распорядилась незнакомка. На «лаймовых» губах играла соблазнительная улыбка.
– Да, конечно! – спохватился Макс, выходя из ступора. Её голос, томный, низкий, волнующий, подействовал на него отрезвляюще. Это было не чудное виденье, а живая женщина. Да, довольно обольстительная, вся из себя такая утонченная и грациозная, но… всего лишь женщина.
Взяв себя кое-как в руки, Макс вытащил пачку, выудил из неё (правда не с первого раза) сигарету и передал незнакомке. Затем он зажег огонь и поднес зажигалку к лицу, чтобы пока она прикуривала попытаться получше разглядеть глаза женщины, но его взгляд все больше приковывался к губам. Огонек в его руках подрагивал, выдавая состояние Максима и это не ускользнуло от внимания женщины.
– Благодарю, Макс! – произнесла дама и, сложив губы трубочкой, выдохнула облачко дыма.
Хм! Она знает как его зовут. Подслушала или намеренно навела справки?!
– Не стоит… э-э… мадам…– Макс не знал её имени, поэтому намекнул, что неплохо бы было и познакомиться, раз такое дело.
– Лилит! – представилась незнакомка, поняв намек.
Редкое имя, мысленно отметил Макс, наверняка переделанное, как Аннель из Анны, или Ева из Евгении, и, стараясь выглядеть невозмутимым, поинтересовался:
– Лилит, в смысле Лилия?
– Лилит, в смысле Лилит, – продолжая загадочно улыбаться, в тон ему ответила женщина и медленно облизнула верхнюю губу своим влажным язычком.
– Приятно познакомиться! – хрипло выдавил Максим, чувствуя, как в паху становиться тесновато и жарковато.
– О-о! Ты не представляешь как мне приятно, Макс, – промолвила Лилит истомленным голосом сулившим все блага мира. Она видела какой эффект производит на Макса и этот эффект её, по-видимому, вполне устраивал.
Хотя нет. Кажется, ей, как и ему, хотелось большего.
– Ну что, давай за знакомство? – женщина показала на бутылку.
– Категорически согласен! – с готовностью откликнулся Макс, беря в руки запотевшую бутылку. – О-о! Текила! Водочка из голубой агавы, мексиканской лилии! Отличный выбор!
Он совершенно забыл, что всего в нескольких шагах, за дверью и портьерой, находится его Ева, которая, возможно, в этот самый момент ищет его и в любую секунду может зайти сюда. Да, Максу было как-то все равно, что делается сейчас вокруг. Его внимание было целиком и полностью поглощено Лилит.
– Вообще-то, если я не ошибаюсь, к текиле ломтик лайма на закусочку, самое то, – отвинчивая пробку поделился Макс знаниями в вопросах употребления заморского алкоголя. – И щепотку соли.
– Ломтик лайма, говоришь? – усмехнулась женщина. – Ну, что же, будет тебе лайм и щепотка соли.
– В смысле? – недопонял Макс её намек, разливая тягучий напиток по рюмкам.
Лилит промолчала.
Наполнив рюмки Макс протянул одну Лилит.
– Давай на брудершафт! – сказала женщина, придвигаясь вплотную к Максиму и заводя свою руку с рюмкой за его руку.
Её губы, два соблазнительных «ломтика» лайма!
Макса вновь затрясло от предвкушения и небывалого возбуждения, совсем как какого-то озабоченного подростка на первом свидании.
С трудом себя сдерживая, чтобы не накинуться на эту жаркую штучку прямо здесь, Макс залпом выпил рюмку текилы и в изнеможении замер, ожидая пока женщина неспешно потягивала напиток из своего сосуда.
Наконец она допила и выбросив рюмку в темноту подняла взгляд на Макса.
– Ну что, «закусим»!
– Угу! – протянул Макс не сводя глаз с её губ.
В следующее мгновенье он впился пересохшими губами в чувственные губы Лилит, на вкус и впрямь напоминающие благородную кислинку лайма, и почувствовал, как её острый язычок проник ему в рот, где начал вытворять такое, что Макс потерял остатки самообладания. В порыве страсти Макс попытался обнять Лилит, но та не позволила ему заключить себя в объятия. Женщина оказалась сильней чем выглядела. Не прекращая сладостного поцелуя, она без особого труда отвела его руки в стороны и положила их на парапет. Впрочем, там руки понадобились ему больше. Жаркие губы, влажный язычок, горячее тело, прижимавшейся к нему женщины, окончательно вскружили опьяневшему Максу голову, и он инстинктивно уцепился за парапет, чтобы не вывалиться с террасы. Макс чувствовал, что задыхается, ему не хватало воздуха, но он не предпринимал никаких попыток вырваться из этого сладострастного плена. Лилит полностью овладела его мыслями, его сознанием, его естеством. Единственное, о чем он думал, чтобы этот поцелуй наконец перешел во что-то большее. Он вожделел эту женщину, он хотел её больше жизни.
Перехватывая руку, Макс локтем зацепил стоявшую на перилах бутылку, которая соскользнула вниз и упала на припаркованный у ресторана автомобиль. Раздался звон разбитого стекла и завизжала сигнализация потревоженной машины.
«А вот и соль!»
Макс почувствовал солоноватый привкус во рту и даже не догадался что это его кровь из прокушенной нижней губы.
Он все еще пребывал в сладострастной эйфории, когда сквозь «вату» в ушах расслышал свое имя. Знакомый голос, грубый и родной, звал его из нирваны в суровую реальность.
– Макс! Макс! Братан ты в порядке?
Получив пару пощечин Макс окончательно вернулся в себя. Он обнаружил себя сидевшим на полу террасы. Напротив, сидел на корточках Боб. За ним маячила испуганная Ева, Анна и еще несколько гостей.
– Что случилось? – тряхнул головой Макс.
– Это мы у тебя хотели спросить, – облегченно выдохнул Боб, видя, что друг очнулся и, на первый взгляд, адекватен. – На хрена ты бутылкой в машину зафиндилил. Там снизу прибежал чувак на разборки. Еле развели.
– Да и хер с ним! – махнул рукой Макс.
– Категорически согласен с тобой дружище, – кивнул Боб. – Главное, что не ты туда нырнул. Давай, поднимайся!
Боб помог другу встать на ноги.
– А она где? – спросил Макс, ища глазами Лилит.
Несмотря на внешнее спокойствие, в нем все еще бурлила поднятая из мутных глубин подсознания кровь первобытного самца.
– Кто?
– Телка, что с мной была, – шепнул Макс.
– Хо-о, брат, ты здорово перебрал, если уже своего ангелочка телкой называешь, – укоризненно покачав головой шепнул в ответ Боб. – Вот твоя Ева!
Боб отошел в сторону, пропуская красную от стыда Еву к виновнику переполоха.
– Максим поехали домой?! – сказала Ева подойдя к возлюбленному. – Ты уже достаточно проявил себя.
Она провела рукой по его лицу, поправляя сбившиеся волосы, и Макс почувствовал, как от её прикосновения кровь отхлынула от лица, потому как вся устремилась в область паха.
– Поехали, дорогая! – с готовностью отозвался он и подхватив Еву под руку, повел её к выходу.
– Эй, Макс, все нормально?! – крикнул ему вслед Боб.
– Более чем!
– Может вас отвезти?!
– Сами доберемся, брат! Давай, до свидания!
Проводив взглядом друга и его спутницу, Анна обернулась к Бобу.
– Пуся, тебе не показалось, что Макс какой-то странный?
– Перебухал малеха, с кем не бывает. За нас с тобой порадовался, да не под рассчитал немного. Зря я ему «штрафную» подсунул. Вот же дурак.
– Да нет, он не столько пьяный, сколько больше на контуженного похож. И взгляд у него какой-то дикий.
– Не преувеличивай. Много ты, Аннель контуженных видела, чтобы Макса так обзывать. Еще скажи, что он под «кайфом». Макс пацан правильный, с наркотой никогда не свяжется. Говорю тебе, перепил человек. Так что не придумывай глупости всякие.
Как не красноречив был Боб, Анну он так и не убедил.
– А мне все же кажется, что что-то здесь не… – с сомнением протянула она, но была перебита.
– Все женщина! Тема закрыта! Завтра Макс проспится и будет как новый. Пошли к гостям! Давай-давай! Шевели булочками!
Пока Ева довела автомобиль до дома, Макс чуть с катушек не слетел. Внутри него, где-то на нижних чакрах, с каждой минутой разгорался огонь животной страсти, требовавший немедленного утоления. И ему приходилось прилагать немало усилий, чтобы не накинуться на Еву прямо в автомобиле. Сидя на пассажирском месте Максим, все еще чувствуя солоноватый привкус во рту, то угрюмо поглядывал на еле приподнимавшуюся стрелку спидометра (Ева верная себе вела машину строго по правилам дорожного движения), то впивался хищным взглядом в соблазнительный профиль своего прелестного шофера. Один раз Ева случайно перехватила его взгляд и мысленно вздрогнула – немигающие глаза Макса, сверлившие девушку, горели каким-то болезненным лихорадочным огнем.
Наконец из груди Макса вырвался нечленораздельный, какой-то орлиный клекот – Ева припарковала машину прямо около подъезда их дома. Выбравшись из машины Макс схватил девушку за руку и почти бегом поволок в подъезд. Бесцеремонно растолкав стоявших на площадке юнцов Макс затащил Еву в лифт и нажал кнопку нужного этажа.
Уже в лифте, видя, как побледнел Макс, Ева с тревогой в голосе поинтересовалась:
– Ты как себя чувствуешь, Максим?
– Пока очень плохо! – процедил тот сквозь зубы.
– Ничего, потерпи еще немного, мы почти дома.
– Угу!
Не зная о том, что произошло с Максом в ресторане, Ева наивно полагала, что ему просто стало плохо от того, что перебрал со спиртным и теперь сдерживался из последних сил, чтобы не вырвало. Не сказать, чтобы Макс частенько прикладывался к рюмке, но пару раз уже было такое, когда после вечеринок Ева его еле успевала довезти до дому, где тот содержательно «беседовал с белым другом». Надеялась она, что и на этот раз все обойдется банальным «пуганием» унитаза.
Но бедная девушка сильно ошибалась.
Когда лифт остановился и его створки раскрылись, Макс буквально швырнул Еву к двери.
– Открывай!
Ева достала из ридикюля ключ и с трудом вставила его в замочную скважину – взявший её за талию Макс, к тому же дышавший в затылок, мешал сосредоточится.
– Ну, чего там застряла?!
– Да все уже!
Ева распахнула дверь и попыталась посторониться, чтобы пропустить Макса в ванную, но тот и не думал её отпускать.
Закрыв дверь и подхватив девушку на руки, Макс не разуваясь понес её в спальню.
– Макс, прекращай дурачиться, – все еще не понимая, что с ним происходит, пыталась Ева угомонить своего любимого. – Отпусти меня, слышишь?!
Но Макс уже ничего не слышал и не хотел ничего слышать. Распахнув двери спальни он бросил девушку на аккуратно заправленную кровать, включил свет и, сбросив пиджак, завалился на неё сверху. Теперь, когда они остались одни, Макс, сгоравший от нечеловеческого возбуждения, выпустил на волю все свои потаенные желания и сексуальные фантазии. Наверное, он и сам до конца не осознавал, на какие грязные поступки способен в таком состоянии.
Сорвав платье с сопротивлявшейся девушки, Макс пришел в еще большее исступление. Черный гипюровый лифчик, такого же цвета трусики и чулки с кружевной каймой-резинкой контрастировавшие с белой бархатистой кожей Евы окончательно лишили его рассудка. Зарычав по-звериному, обезумевший Макс накинулся на свою жертву. Следом за платьем на прикроватный коврик упали разорванные трусики и скомканные чулки. Бюстгальтер со сломанными застежками безвольно повис на абажуре напольного торшера. Несмотря на то, что Ева противилась и умоляла его прекратить, Макс оставался глух к её словам. Своим смятением она его только больше раззадоривала. Сбросив с себя одежду он склонился над Евой, рывком раздвинул её молочно-белые бедра и проник в неё резко и грубо. Девушка вскрикнула от пронзившей её боли и еще раз попыталась поймать взгляд Макса. В его потемневших глазах плескалась животная похоть. Это было лицо совершенно чужого, незнакомого ей человека – жесткое, безжалостное, властное. Надеясь, что все скоро закончится, она зажмурилась и попыталась закрыть лицо руками. Но в следующий миг, Максим, посчитав, что эта поза слишком обыденна, перевернул девушку на живот и заставил приподняться на колени. Абсолютно не заботясь о её ощущениях, он схватил её за бедра и мощно войдя сзади, продолжил грубое соитие. Ненасытный Макс менял позы, словно имел дело с бездушной куклой, выбирая все более непристойные и постыдные, мял груди, заламывал руки, оставляя синяки на нежной коже. Издавая гортанные хрипловатые звуки, Макс покрывал её шею, плечи, лицо влажными поцелуями, облизывал грудь и живот, оставлял засосы на спине и ягодицах, кусал лодыжки и запястья, не переставая вновь и вновь погружать свою возбужденную плоть в сухое как пустыня лоно женщины…
Ева не знала сколько времени длилась эта пытка. Её сознание затуманилось. Наверное, чтобы девушка не сошла с ума от боли и стыда, включились защитные функции организма и Ева впала в некое подобие гипнотического транса.
Когда она очнулась, то увидела Макса рядом с собой, безмятежно спавшего на скомканных простынях. Выплеснув свою сексуальную агрессию, он заснул как ни в чем не бывало, крепким сном, даже не удосужившись поинтересоваться состоянием Евы.
А у неё болело все тело, болело не только снаружи, но и изнутри. И если с наружи боль была ноющая, то внутри все горело адским огнем. Но даже не эта боль приносила девушке наибольшие муки. Боль в опустошенной душе, страх, разочарование в любимом человеке и, как следствие, разочарование в жизни, совсем недавно такой уютной и благополучной, повергли её в пучину страданий.
Истерзанная, вся в синяках, царапинах и засосах, с потеками туши на щеках, Ева с отвращением смотрела на спящего мужчину, чему-то улыбавшемуся во сне. В её голове лихорадочно крутились мысли, среди которых все ярче пульсировала мысль о лежавшем на кухне, в ящике для столовых приборов разделочном ноже…
Утомленный пятничным кутежом город дремал под баюкающий шум дождя. Его беспокойные обитатели, отметившись в дорогих ресторанах, более демократичных кафешках и самых дешевых забегаловках (в зависимости от достатка и возможностей) давно разъехавшиеся по своим норкам из кирпича и бетона, тоже тихо-мирно спали. Яркие манящие огни злачных заведений погасли, как и праздничная иллюминация на улицах и площадях. В серый предрассветный час все равно некому ими любоваться. Лето прошло, а по промозглой осенней сырости романтиков, желающих бродить по городу до утра, что-то не наблюдалось.