– Миграционный департамент! – Фледар скрипнул зубами. – У нас напряженная обстановка. Нельзя болтать лишнего.
– Рассказывай о паутине! – потребовал Кивет. – Зачем она вообще нужна!?
Фледар посмотрел на вейпор.
– Паутина на языке туземцев – бустиру. Это вроде мысленно-чувственного потока данных, который служит для улавливания и передачи подобия образных посланий. Похоже на паутину – здесь дернул, там дрогнуло. Если честно, она для меня как машина. Использую, и хорошо. Ее внутреннее устройство мне безразлично. Других забот нет, что ли?
Кивет пытался справиться с животным страхом. В воображении белые сплетения нитей опутывали человека, похожего на гниющий труп. Кислотно-желтые пауки высасывали из безглазого черепа душу, напоминающую густое облако пара, насыщенного бустироном-3.
– Ты говорил, что люди сбегают из Порта Алеф. – Кивет опустил веки. – Это бустирасты?
– Посвященные, – поправил Фледар. – Мы называем себя посвященными. Сам ты бустираст!
– И они сбегают из Порта Алеф?
– Не сбегают, а обретают свободу, – проворчал Фледар. – Иногда обретших свободу посвященных находят и отправляют в карантин на Луну. Но они сдаются сами. Сами приходят к Порту Алеф. Потому что заражены. Выглядят как куски протухшего мяса.
– Паутина вызывает эту болезнь?
Фледар передернул плечами.
– В Порте Алеф ничего такого не случалось. Он очищен от опасностей Лингу, поэтому бустиру не имеет никакого отношения к заражению.
– Фледар, давай уточним. Насколько потребление бустирона-3 незаконно?
– От начала и до конца. Карантин на Луне за употребление обеспечен. Но в Порте Алеф еще никого не поймали…
– Лингу – не уголок доступных возможностей, а кладбище обманутых ожиданий! – прошипел Кивет. – Как тебе вообще пришло на ум, что мне нужна бустиру? Ты явно повредил себе мозг!
– Доктор Занга Лонзаг лучше меня подберет нужные слова. Она – химик, работает в лаборатории при госпитале. Если бы не ты, я бы давно обрел свободу.
– Какая жертва. – Кивет потеребил ворот рубашки. – По твоей милости мне предстоит выяснять закономерности изменения языка туземцев, если эти закономерности вообще есть, в чем я сомневаюсь. Ты понимаешь в языках? – Он растер виски. – Завтра отправлюсь в Сагуру, погляжу, какие собой туземцы, послушаю их речь. Может, еще не все потеряно…
– Возьми машину напрокат, – посоветовал Фледар. – Так проще добираться в деревню.
– Что ты знаешь о Сагуру?
– Когда строили Порт Алеф, ее включили в состав города для изучения туземцев. Попасть в нее можно только по пропуску. Зато туземцев никто не ограничивает. Они обманчиво незрелы, но туземки вполне трогательны. Именно поэтому, Кивет, Миграционная инспекция, которая выполняет прямые приказы Миграционного департамента, обложила нас запретами.
– Туземцы похожи на людей?
– Не торопи событий.
Электромобиль затормозил. Кивет сверил адрес со свидетельством на право владения домом.
– Куда ты привез меня? Я не здесь живу.
– А ты хотел отдохнуть после утомительного перелета? – Фледар скривил губы. – Не раскисай, марсианин, просто поговоришь с Зангой.
Занга ощущала соприкосновение с бустиру каждой клеточкой напряженного тела. Она следовала беззвучному зову, проваливаясь по щиколотку в рыхлый песок. Из тумана, прорезанного зыбкими стрелами света, проступали узловатые черные деревья. Прошлый раз она не зашла так далеко, предпочтя вопреки зову привыкнуть к несуществующей действительности.
Слева и справа возникли мшистые холмы. Занга двинулась между ними. Открылся опутанный вьющимися растениями темный проем, ведущий под землю. Она сосредоточилась на зове. Он не требовал повиновения, но его равнодушное притяжение, не выражая принуждения, распаляло любопытство.
В темноте проема сгущался туман. Занга шагнула под низкий свод, готовая податься назад. Нога не нашла опоры. Мир вспыхнул. Ее охватила невесомость. Она обнаружила себя под потолком замкнутой пещеры. Неровные мерцающие стены искажали пространство. Внизу растянулась гладкая поверхность тягучей прозрачной жидкости, делящая пещеру пополам. На глубине покоился человек.
Занга отвела руки, ее понесло к жидкости. Человек распахнул пронзительные, как у туземцев, глаза. Изо рта вырвались пузырьки. Он являлся ее двойником, но не выглядел плоским зеркальным отражением.
Сохраняя неподвижность, двойник всплыл. Пронзительные глаза бесстрастно наблюдали, на коже застыли редкие капли. Занга не отличалась от него. Они были словно одним целым, принадлежащим разным средам, отождествляя собой качественное различие людей и туземцев.
«Слейся со мной, Занга, – мысленной произнес двойник. – Слейся со мной».
– Кто ты? – Занга не услышала себя. – Говори!
Далекий стук нарушил тишину, зов оборвался. Двойник сомкнул веки, его поглотила жидкость. Стук нарастал, стены пещеры искривились. Тяготение Лингу возвратилось. Дернувшись, Занга застонала, мышцы наполняла тупая боль. Она лежала в ванне с надувной подушкой под головой. Пушистая пена не успела опасть. Через бустиру передавался образ Фледара.
«Фледар, я занята, – мысленно произнесла Занга. – Ты забыл? И мне нужно будет встретиться с племянницей».
«Мы быстро, – отозвался Фледар. – Со мной Кивет».
Кивет развернулся, чтобы возвратиться в электромобиль.
– Ее нет. Обойдемся без доктора Лонзаг. Отвези меня…
Внутри дома раздались шаги.
– Не сейчас, – покачал головой Фледар. – Без доктора Лонзаг мы не обойдемся.
– Доктор Лонзаг не оправдает тебя. Я прилетел не ради бустиру. Мне нужно продвижение по служебной лестнице, а Лингу – точно не уголок доступных возможностей.
– Ты стал мелочным.
Пискнул электронный замок, дверь отворилась. На пороге появилась мокрая женщина, завернувшаяся в белое полотенце. Кивет отметил расширенные зрачки. Женщину качнуло, и она ухватилась за косяк.
– Занга? – Фледар подхватил ее. – Что с тобой?
Занга отстранилась.
– Кто бы определил…
– Брилтон, входи, – подбодрил Фледар. – При любом необычном недомогании обращайся к доктору Лонзаг, ведь ты уже немного посвященный.
Кивет ощутил хватку цепких пальцев Занги. Обвив локоть, они тянули с крыльца. Фледар мягко подтолкнул его между лопатками. За прихожей открылась гостиная.
– Располагайтесь, – предложила Занга.
Кивет сел на диван.
– Хотите кофе? – Занавеска скрыла Фледара. – Сколько дней этой гадости? Ну и вонь. Я вылью…
– Выливай. – Опустившись в кресло, Занга сосредоточила взгляд на Кивете. – Любое необычное недомогание от переизбытка любознательности. По крайней мере, на Лингу.
Кивет видел перед собой не доктора Лонзаг, а больную женщину.
– Ваше состояние того же рода?
– Не обращайте внимания, – махнула рукой Занга. – Исследование тайной жизни туземцев, как и всякое исследование, имеет отрицательные стороны. Сегодняшний случай не показатель.
– Вас никто не заставляет жертвовать собой.
– Довольно поверхностное суждение. Когда мы жертвуем собой ради общества или чужой выгоды – это в порядке вещей. Но едва мы пытаемся сделать то же самое для себя, возникает множество доброжелателей. И все внушают нам чувство вины.
– Что движет вами? – спросил Кивет. – Ради чего вы нарушаете закон? Есть обученные люди, которые занимаются туземцами. А вы просто подвергаете свою жизнь опасности. Какие у вас доводы?
Встав, Занга отбросила полотенце.
– Мое тело принадлежит мне. Так было и так будет. Свобода воли мой главный довод. На Лингу скрыто нечто… нечто настолько великое, что наши убогие понятия, основанные на отрицании всего, что угнетает слабосильный мозг, не способны вместить. И движет мной стремление стать частью этой тайны.
Кивет посмотрел на влажное тело. Занга явно следила за собой, не позволяя мышцам обрасти жиром. Он обратил взгляд к ее изможденному лицу, пытаясь разглядеть признаки умственного расстройства.
– Вы допускаете существование во Вселенной более развитых разумных существ, чем мы? – осведомилась Занга. – Более красивых, более даровитых, более… человечных? Какую оценку вы дадите мне, как личности, судя по моему телу?
– Загвоздка в том, что вместо свободы вы получаете зависимость.
– Я слушаю.
– Обретение свободы, так вы называете побег из Порта Алеф, связано с бустиру. – Кивет собрался с мыслями. – Разве паутина не доказательство, что мое суждение правильно? Бустиру делает вас рабами туземцев. Туземцы – конечные получатели того, что улавливает паутина. Они управляют вами через нее. Вам необходима помощь, чтобы выбраться из паутины. – Он вздохнул. – Ведь есть способ вылечиться и при этом не угодить в карантин на Луне?
Рассмеявшись, Занга обернулась полотенцем.
– Полагали, я разозлюсь? Полагали, я буду брызгать слюной, чтобы доказать собственную точку зрения? Вы ничего не знаете, Кивет. Вы новичок в нашем мире и рассуждаете как недалекий обыватель. Вам придется выбирать между Лингу и Землей. И шаги, которые вы делаете, уводят вас от тайны.
Звякнул колокольчик регидрат-конвертера. Фледар появился из кухни, раздвинув спиной занавеску. Он поставил поднос с тремя одноразовыми стаканами на стол. От коричневой жижи, покрытой не преобразованными до конца хлопьями концентрата, веяло горечью.
– О чем спор?
– Ты ввел Кивета в заблуждение, – сказала Занга. – Что ты навыдумывал?
– Я всего лишь техник, – недовольно произнес Фледар. – Я ничего не навыдумывал. Его смутило упоминание паутины.
Кивнув, Кивет отпил кофейного напитка.
– Сознание туземцев отличается от нашего, – сказала Занга. – Оно делится на личное и общественное. Общественное сознание составляет мысленно-чувственный поток данных, который объединяет разумных существ Лингу. Суть паутины заключается в том, что каждый включенный в бустиру улавливает колебания, исходящие от другого, даже если они не предназначены ему.
– Какие необратимые изменения вызывает бустиру? – пробормотал Кивет. – Разрушается мозг?
– Свидетельств вредного влияния бустиру среди посвященных не выявлено, – ответила Занга. – Можете спокойно употреблять бустирон-3. «Жало» не разрушает клеток головного мозга.
ii
Перелет на Лингу оказался бесполезен. Мучительное признание самому себе, что исправить положение нельзя, тревожило сон Кивета. Постоянно открывая глаза, он вслушивался в непривычную тишину, с вечера окутавшую Порт Алеф. Вместо несмолкаемого городского шума до него через приотворенное окно долетал лишь шорох листвы.
С восходом Дагейтре приятная свежесть ночи растворилась в изнуряющей жаре. Кивет лежал на спине, сжимая кулаки. Его душила злость, но кроме себя винить было некого. Чтобы избежать обманутых ожиданий, ему стоило с недоверием отнестись к восторженным словам Фледара, обнаружившему уголок доступных возможностей.
«Человек из низов и доступные возможности – взаимоисключающие понятия, – подумал Кивет. – Надо было лучше соображать, прежде чем обращаться в Бюро колонизации».
Повернувшись на бок, Кивет ударил кулаком по примятой подушке. Родители увезли его ребенком с невостребованного землянами Марса; спасаясь от безработицы, марсиане бежали в разрастающиеся ввысь, вширь и вглубь города перенаселенной Земли.
«Теперь я покинул и Землю, – подумал Кивет. – Поверил в злополучный уголок доступных возможностей, записался добровольцем. А доступных возможностей нет. Есть бустиру. Бустиру и карантин на Луне».
Влажные простыни отлепились от потного тела. Холодная вода успела нагреться, и обливание не принесло облегчения. Раздраженный, Кивет ходил по дому, следы мокрых ступней на полу быстро высыхали. Разбираться с закономерностями изменения языка туземцев не возникало желания. Он вспомнил о запрещенной для посещения посторонними деревне Сагуру.
Знакомство с конечными получателями того, что улавливает паутина-бустиру… Это было бы занятно. Это могло бы отвлечь от тягостных мыслей.
Кивет оделся. Чтобы не передвигаться пешком по раскаленному Дагейтре Порту Алеф, Кивет – как и советовал Фледар – связался со службой проката. Девушка на дисплее теленекта подтвердила заказ электромобиля. Пригласив посетить районный офис, она отключилась.
– Во всяком случае я ничего не потерял, – прошептал Кивет. – Ничего не потерял. Ровным счетом ничего. Марс, Земля, Лингу… какая разница? Везде доступные возможности сведены к пустым надеждам. Человек из низов должен прозябать.
Теленект залил трелью гостиную. Кивет ответил на звонок. С дисплея смотрел Фледар.
– Как дела, Брилтон? Осваиваешься?
– Осваиваюсь, – проворчал Кивет. – Благодаря тебе.
– Я наведаюсь к тебе сегодня или завтра, и мы обсудим наши расхождения.
– Не вижу ничего, что требовало бы обсуждения. Я вообще не хочу, чтобы ты беспокоил меня. У нас разные цели в жизни. Оставь меня в покое.
– Вот и отлично.
Дисплей погас. Отложив теленект, Кивет двинулся в кухню. Через силу поглощая завтрак, он изучал трудовой договор. Обычные условия: права и обязанности. За ними – ограничения на распространение сведений, представляющих угрозу обществу.
– Запрещается сообщать о подтвержденной способности разумных обитателей Лингу к мысленному общению, – пробормотал Кивет. – Запрещается сообщать о подтвержденной способности разумных обитателей Лингу искажать человеческое восприятие. Запрещается сообщать о подтвержденной способности разумных обитателей Лингу…
В дверь постучали. Кивет вздрогнул, и стакан с апельсиновым напитком, выскользнув из пальцев, опрокинулся. Промокая салфеткой залитые брюки, Кивет вышел на крыльцо. Перед домом стоял полицейский электромобиль.
«За меня решили взяться, – подумал Кивет. – Если я уже немного бустираст, мое место в карантине на Луне…»
– Кивет Брилтон? – Суровый мужчина предъявил значок Миграционного департамента. – Я – инспектор Корнод. Вам известно имя Фледар Снифилт? Вы знаете этого человека?
Кивет сглотнул, ожидая неприятностей.
– Да.
– Вы не заметили ничего необычного в его поведении?
Кивет прочистил горло.
– Нет. Вы следили за мной?
– Вас видели вместе. – Инспектор Корнод протянул пластиковый лист. – Направление в госпиталь. Вы должны не реже раза в месяц проходить обследование.
– Понял, – кивнул Кивет. – Обследование. Раз в месяц.
– Удачного дня.
Кивет захлопнул дверь. Хотел бы он выяснить способ, позволяющий посвященным скрывать от Миграционной инспекции пагубную привычку. Его не удивила бы круговая порука, основанная на подтвержденной способности туземцев управлять поведением человека, находящегося под воздействием терпеноида бустирида, известного как бустирон-3.
Переменив мокрые брюки на шорты, Кивет занялся потертым коричневым чемоданчиком, собственностью лингвистического отдела. Служебного оборудования оказалось немного. Планшет пока был не нужен, а браслет с голосовым переводчиком мог пригодиться. Он открыл пенал. Внутри поблескивали кристаллы. По словам Руви они содержали исчерпывающие сведения о языке туземцев.
Захватив пенал, Кивет зашагал в офис службы проката. Безлюдный Порт Алеф производил гнетущее впечатление. Мимо проехал рейсовый автобус, везя нескольких человек. Густая листва деревьев и кустарников слабо защищала от Дагейтре, зыбкая тень не давала прохлады.
Положительные и отрицательные стороны употребления бустирона-3 не давали покоя Кивету. Он мучился сомнениями, хотя не собирался примыкать к посвященным. Доводы Занги не вызывали доверия, она наверняка не владела собой, полностью или частично подчиненная туземцами. Но с другой стороны Лингу не превратилась бы в уголок доступных возможностей благодаря терпеноиду бустирида.
«Или превратилась бы, потому что туземцы овладели сознанием Фледара Снифилта, – подумал Кивет. – Вот только почему туземцы не избавят посвященных от проверок? – Он нахмурился. – Опять правительственная ложь, преувеличение, очернение, нагнетание обстановки. Что тоже неоднозначно. Неужели Занга права, и Лингу скрывает великую тайну, которую предстоит постичь?»