Машина резко затормозила и остановилась. От резкого торможения спящий Бакланов свалился на пол и сквозь сон промычал что-то нечленораздельное. Бобов и Глухова, несмотря на толчок автомобиля от резкого торможения, продолжали мирно спать.
– Приехали! – прозвучал голос водителя Батиенко. Но со стороны присутствующих в салоне машины на голос водителя никто не отозвался.
– Оперативная группа, подъём! – громко, чтобы все услышали, выкрикнул я и стал тормошить всех. Мой громкий голос тоже не произвёл на «утомлённых» никакого положительного результата. Моя вторая попытка разбудить всех тоже не имела успеха. Вдруг у меня возникла дерзкая идея. Я резко открыл боковую дверь автомобиля. Холодный воздух моментально заполнил его салон. Неожиданный, холодный, морозный, воздушный душ моментально привёл в чувство спящих. Пока я занимался спящими, к открытой двери машины подошёл участковый Иванченко Николай Иванович.
Мы поздоровались, поздравили друг друга с наступившим Новым годом, пожелали здоровья, успехов в службе, благополучия в семьях, и в конце церемонии я, открыто посмотрев на участкового, спросил:
– Кто первый обнаружил отсутствие стекла в окне мастерской?
– Обнаружил я со своим внештатным сотрудником Дёмкиным, – с лёгкой дрожью в голосе проговорил он.
«Видимо, холод достал его, пока ждал нас», – мысленно отметил я, глядя на замёрзшего участкового. Услышав ответ участкового, я решил подшутить над ним, чтобы расшевелить, развеселить его.
– Слушай, Николай Иванович, я не совсем понял, ты что, сторожем, что ли, нанялся в мастерскую на Новый год? Порядочные люди или ещё продолжают встречать Новый год, или «дрыхнут» в тёплых постелях. Что – с деньгами туго стало? Решил подзаработать? Как ты успеваешь? Не знал, не знал, что ты сразу на двух работах работаешь! И давно ты этим делом занимаешься или только на Новый год решился? Слушай, дружище, ты хотя бы мог же отпроситься, чтобы нормально встретить Новый год?
По замёрзшему лицу я понял, что Иванченко мою шутку принял всерьёз и даже, как мне показалось, рассердился не на шутку. Значит, я затронул его!
– Я не нанимался сторожем, Рудольф Васильевич, – недовольным, слегка сердитым, но уже по-настоящему дрожащим от холода голосом проговорил он. – Если хотите знать, то Новый год мы с друзьями встретили в ресторане и семейно. Прекрасно веселились, отдохнули, натанцевались, наигрались в разные игры. Побыли в ресторане до четырёх часов утра. После ресторана пошли к ёлке на площадь. Было очень хорошо и весело возле ёлки. Народу тьма. Танцы, песни, игры. Повеселились от души. Побыв на площади довольно-таки приличное время, жена моя предложила пойти домой. Я проводил её домой, а сам решил подежурить на своём участке до утра. Погода была хорошая. Шёл снег. То, что нужно было людям. Нечасто у нас на Новый год бывает снег и хорошая погода. А тут, как по заказу. В половине пятого я зашёл в отдел. Там встретил Дёмкина, нашего добровольного помощника. Дежурный по отделу Лукьянов сообщил, что звонили из центральной проходной металлургического завода. Сказали, что сторож кафе «Металлург» напился и буйствует, может натворить бед. Нужно проверить.
Я пригласил с собой Дёмкина, и мы пошли к кафе. Подошли к кафе. Входные двери были закрыты на замки. В зале горел свет. Через окно мы заметили, что сторож спит на полу. Убедившись, что сторож кафе спит, решили осмотреть здание кафе со всех сторон. Обошли кафе, но никаких повреждений не обнаружили. На всякий случай, решили проверить пошивочную мастерскую. Она же рядом с кафе. Подумал, что сторож кафе спьяна мог что-нибудь натворить там. С парадной стороны двери мастерской были закрыты на внутренние замки. Двери были невредимы. Окна тоже были целы.
Внутри горел свет, но там никого не было видно. Для верности решили обойти вокруг. На тыльной стороне мастерской мы заметили на снегу следы обуви, которые отходили от окна в сторону речки М. Гнилуша. Это меня насторожило. Мы подошли к окну и тут заметили отсутствие стекла в окне. Поняв, что тут что-то не так, нечисто, я оставил Дёмкина возле мастерской, а сам пошёл в проходную завода, чтобы позвонить в милицию и сообщить о случившемся.
– Понятно, – сказал я, выслушав Иванченко, и тут же задал ему прямой вопрос:
– Николай Иванович, вы по неосторожности или случайно по тем следам не топтались?
Иванченко мгновенно сделал на лице обиженный вид и, серьёзно посмотрев на меня, проговорил:
– Нет, нет. Что Вы, Рудольф Васильевич! Вы можете не беспокоиться. Я ведь не первый раз на происшествии, всё понимаю. Мы шли сбоку тех следов. Эти следы слегка присыпаны снегом. Можете быть спокойны. Мы по ним не топтались, держались от них подальше.
– Отлично! Молодцы! – похвалил я участкового Иванченко.
Довольный моей похвалой и на радостях, участковый тут же предложил:
– Пойдёмте, Рудольф Васильевич, чтобы Вы были уверены, покажу следы и окно.
Иванченко повёл меня за мастерскую и, дойдя до окна, остановился.
– Вот они, следы. Видите, никто по ним не ходил. Как были, так и есть. – Тут же он добавил, – рассмотрев следы, я понял, что тут ходил один человек, то есть следы оставлены одним человеком. Видите? Следы идут в одном направлении, от окна в сторону речки Гнилуша. Далее следы идут к насосной станции, которая также расположена у самого берега реки. Обратного следа нет. Я проверял.
«Удивительно! – стал размышлять я после того, как выслушал Иванченко и убедился во всём этом сам лично. – Следы одни, одного человека, уходящие от окна мастерской, а подходящих следов к окну – нет! Получается интересная головоломка. Получается, что? Получается, получается, что сторож сам охранял мастерскую и сам же её обворовал! Небывалый в моей практике случай. Ушёл, бросив мастерскую без охраны. Скрылся? Абсурд! Выходит, что сторож – преступник! Он что – сумасшедший? Стоп! Почему сразу преступник? Где доказательства? Где улики? Мы ведь ещё не знаем, похищено ли что-нибудь? Рано что-то предполагать, не так ли? Вначале проверим внутренность мастерской. Тогда видно будет! Может, сторож спит пьяный, как сторож кафе? А что? Вполне возможно! Наступал Новый год. Есть вполне оправданный и нужный повод!»
Продолжая размышлять над возникшими вопросами, я с Иванченко вернулся к входным дверям мастерской, где в это время уже находились пришедшие в себя Бобов, Глухова и Бакланов со своей собакой.
– Вот теперь я вижу, что оперативно-следственная группа в полном порядке и готова решать вопросы, предназначенные ей, – полушутя, полусерьёзно сказал я. – И вижу, это уже меня радует, как вам не терпится быстрее вступить в бой! Не так ли, друзья?
– Анатолий Борисович, – обратился я к кинологу Бакланову, – к работе готов приступить?
Бакланов принял вполне серьёзный, как бы решительный вид и громко отрапортовал:
– Да, Рудольф Васильевич! Указывайте, с чего начать? Тут же приступим к выполнению задания и не подведём!
В душе я ухмыльнулся, видя, как кинолог старается изо всех сил держаться стойко на ногах. «Дёрнется случайно собака – вряд ли устоит».
– Раз ты готов к выполнению задания, тогда слушай. Задание очень серьёзное и ответственное. Отнесись к нему, пожалуйста, должным образом. Не подкачай. Хорошо?
– Можете не сомневаться, Рудольф Васильевич! Не подведу! Всё сделаю по совести и с усердием.
– Отлично, Анатолий Борисович! Я не сомневаюсь в твоей добросовестности. На тыльной стороне мастерской от окна идут следы. Залазить внутрь здания через окно пока не советую. Следы на снегу свежие. Иди за мной, покажу.
Я пошёл первым, а за мной последовал Бакланов со своей собакой.
– Следы идут от окна в сторону речки. Начинай от окна и продолжай дальше, сколько будет возможно. Подходи к делу творчески, прояви настойчивость! Ты наша надежда! В помощь я тебе дам участкового Иванченко. Действуй!
Оставив Бакланова возле следов, я вернулся назад, к входным дверям мастерской, и обратился к участковому Иванченко: – Николай Иванович, ты послал кого-нибудь за заведующей мастерской?
Участковый Иванченко, услышав мой вопрос, перестал пританцовывать и обратил свой взор на меня.
«Видать, замёрзли ноги? – мысленно отметил я, глядя на него. – Ничего, скоро ему будет жарко. Лишь бы собака вышла на след».
– Да. Мой внештатный Дёмкин должен быть уже у неё.
«Молодец, Николай Иванович!» – мысленно похвалил я участкового за оперативность и догадливость, а вслух сказал:
– Хорошо. Николай Иванович, а теперь ты присоединись к Бакланову. Будешь помогать ему. Мы тут сами разберёмся.
Когда ушёл участковый, я обратился к Бобову:
– Николай Никифорович, если память меня не подводит, несколько месяцев тому назад эту мастерскую пытались ограбить, или все же было ограбление? Такие слухи доходили до меня. Можешь мне ответить конкретно, ограбили тогда мастерскую или нет?
Я пристально и требовательно посмотрел на него.
Бобов как-то странно, недружелюбно взглянул на меня и, приняв равнодушный и безразличный вид, невнятно буркнул:
– Имело место. – Тут же отвернулся в сторону моста через реку Гнилуша и устремил свой взгляд на голубей, сидящих на крыше здания профтехучилища.
– Не понял? Я спросил у тебя, была кража или нет?
– Ну, была… – продолжая смотреть на голубей, вяло произнёс он.
– Кто выезжал на эту кражу?
– Я и участковый Иванченко.
– Слушай, Николай Никифорович, что-то ты темнишь. Ты можешь мне рассказать подробнее об этой краже? Почему следователь не участвовал в осмотре места происшествия?
Мой серьёзный и требовательный тон, видимо, подействовал на него. Он, не спеша повернувшись ко мне, вяло, как-то туманно, неубедительно пробормотал:
– Пустяки. Ничего существенного. Пустая трата времени.
– Николай Никифорович, что-то я тебя не пойму. Всё как-то несерьёзно, неопределённо у тебя: «Ничего существенного. Пустая трата времени». Что это за ответ? Скажи конкретно, материал по факту кражи собирали вы? И где он сейчас?
– Вероятно, в архиве, – промямлил полуживым голосом Бобов.
Поняв, что Бобов что-то недоговаривает или не хочет сейчас вспоминать, я решил по возвращении в отдел поискать этот материал и изучить. «Мне кажется, что-то тут не совсем чисто».
– Николай Никифорович, пока появится заведующая, ты пойди в кафе «Металлург», поговори со сторож ем. После, как поговоришь со сторожем, сходи на проходную завода. Расспроси у ночного дежурного, не проходили ли ночью через проходную подозрительные лица. Ты понимаешь, о чём я?
– Конечно. Я ведь не стажёр в таких делах. Сделаю всё, как надо!
– Хорошо! Мы с Валентиной Петровной будем ждать заведующую.
Мороз усилился. Перестал идти снег. От холода у меня стали мёрзнуть ноги, и волей-неволей я стал слегка пританцовывать. Не послушал жену. Она ведь предлагала обуть сапоги. Как бы пригодились сейчас тёплые сапоги! Я мельком взглянул на Глухову, чтобы узнать, как она себя чувствует. Мороз, по-видимому, тоже начал доставать и её. Ноги не стоят на месте. Постепенно начинают выбивать чечётку. Чтобы как-то нарушить образовавшуюся немую обстановку, слегка дрожащим от холода голосом я произнёс:
– Музыки вроде бы возле нас нету, а ноги почему-то выбивают чечётку. Ты не замечаешь, Валентина Петровна?
Валентина Петровна как будто не услышала моего голоса, и не последовало никакого ответа. Я изумлённо уставился на неё. Только через определённый промежуток времени послышался её дрожащий от холода голос:
– Что-то долго нет заведующей. Пора бы уже появиться!
«Вот о чём она беспокоится», – мысленно отметил я и, чтобы поддержать разговор, тут же откликнулся:
– Может, дома её нет.
Хотя слова мои не очень чётко произносились, холод давал знать, но я всё же решил продолжить разговор:
– Не забывай, Валентина Петровна, как-никак наступал Новый год. Хорошо, вероятно, встретили его. Погуляли от души! Или могла уйти в гости встречать праздник и не вернулась домой. Осталась ночевать у друзей, а может, у родственников. Может, всё может быть! Ты разве не допускаешь такой вариант?
– Вполне допускаю, – слегка оживившись, глухим голосом проговорила Глухова.
– Вот-вот, – подхватил я разговор. – А сегодня тем более красное число в календаре. Люди отдыхают после встречи праздника. Некоторые, вероятно, уже продолжают отмечать праздник, повторно. По этой причине, видимо, мастерская тоже будет на выходном. Картина, конечно, не радужная.
– Нам-то, Рудольф Васильевич, от того, что заведующая где-то ночует или повторно начала отмечать праздник, не становится теплее, а наоборот. Холод, как назло, всё глубже и глубже, сильнее и сильнее проникает в моё тело. Скоро превращусь в ледовую бабу. Нужна будет тебе такая ледовая баба-криминалист? Ты как, мороз тебя не одолевает?
– Ещё как одолевает, Валентина Петровна! Думаешь, я соткан из другого теста? Видишь, ноги разогреваю. Пританцовываю. Учусь танцевать. А так ведь некогда учиться танцевать. Когда ногами двигаешь, кажется, не так мёрзнут они. Сам тоже слегка греешься. Когда собирался, не думал, что так холодно на улице. Жена моя предлагала обуть сапоги, но я отказался. Теперь чего жалеть, теперь надо терпеть. На будущее будет наука!
– Что-то долго нет кинолога Бакланова со своей собакой, – неожиданно перевела разговор на другую тему Глухова. В голосе сильнее чувствовалась дрожь от холода. – А может, они уже и преступника задержали и ведут сюда, как ты думаешь? – продолжая разговаривать, начала фантазировать Валентина Петровна. – Вот было бы здорово и красиво, не так ли? Вообще, может быть такое в самом деле, Рудольф Васильевич? Ты вот давно работаешь следователем, огромный опыт имеешь, разные случаи, разные истории были, наверняка, в твоей многолетней работе. Были или нет, скажи? – И Глухова свои вопрошающие глаза уставила на меня.
Я изумлённо и заинтересованно посмотрел на Валентину Петровну. «К чему это она клонит? От нечего делать или серьёзно?»
– Слушай, Валентина Петровна, что это тебя неожиданно потянуло на фантазию? Интерес появился или просто так, чтобы время коротать? Хорошо. Ну, предположим. Что из того?
– Скажи, может, всё же такое быть? Допустим или предположим, как в нашем случае: пока мы с тобой тут торчим, ожидая заведующую, которая никак не появляется, замерзаем от холода, а Бакланов со своей Ладой напали на след преступника. Преследовали его, в конечном итоге, задержали. И, ко всеобщему удивлению, ведут его сюда, к нам.
При этом преступник несёт на себе украденные вещи из мастерской, на радость нам всем. Такое чудо возможно? – Говоря это, Валентина Петровна не сводила с меня своих пытливых глаз, в которых, как я заметил, играло озорное любопытство.
– Ну ты, Валентина Петровна, выдумщица просто, невероятная фантазёрка! Надо же такое выдумать! Как такое могло прийти тебе в голову, а? А впрочем… – Я сделал небольшую паузу. – Подобное чудо, но не совсем такое, что ты тут нафантазировала, но очень забавная история произошла в моей практике прошлым летом. Что самое интересное – эта история произошла при моём непосредственном участии. Ты не поверишь!
– Рудольф Васильевич, ты это серьёзно? – вдруг воскликнула Валентина Петровна, и изумлённые её глаза моментально устремились на меня. – Решил, как обычно, подшутить надо мной, замерзающей женщиной, или в действительности был, как ты сказал, забавный случай? Ну ка, признавайся? Не выворачивай мою замёрзшую душу, давай, рассказывай! Ты меня заинтриговал, теперь сгораю от любопытства. Ты же знаешь, как я люблю слушать интересные, приключенческие истории! Пока ты не расскажешь эту историю, я не отстану от тебя. Понял?
Я многозначительно и с сосредоточенным видом посмотрел на неё и серьёзным тоном сказал:
– Ну, хорошо. Разве могу я отказать в просьбе такой милой, красивой женщине? – Я сделал небольшую паузу, как бы раздумывая. – Только вот не знаю, как быть?
Вдруг Валентина Петровна всерьёз забеспокоилась. Заинтересованные глаза её забегали по моему замёрзшему лицу.