Ипполит отвлекся от размышлений и вуалехвостов. Сегодня у него необычный пациент. Сам нашел Ипполита на сайте Гештальт-клуба Алексея Виноградова, написал на почту. Возможно, он станет 21-м постоянным клиентом, и 6-м по счету, который пришел “не от папочки”. А может быть, первый сеанс станет последним. Люди не доверяют психологам, считают их шарлатанами, мошенниками и “чокнутыми”. А некоторые просто не хотят показывать свои проблемы, не верят, что могут измениться. Или еще хуже, обвиняют других в своих бедах, а сами палец-о-палец ударить не хотят.
Господи, и как мир раньше жил без психологов?
Звонок в дверь. Ипполит быстро взглянул на водонепроницаемые часы Casio. 10:01. Опоздал всего на минуту. Не так уж просто найти его дом в этих бетонных джунглях поселка Котовского.
Открыл дверь. На пороге стоял мужчина лет 30-35, почти лысый, с забавно торчащими в стороны ушами. Плотно сложен, даже красив собой. Плечи широкие, даже при том, что он сутулился. Взгляд холодный, немного надменный. Глаза зеленые.
– Здравствуйте! Вы Ипполит Пташкевич?
– Да, это я! Проходите!
Мужчина вошел, быстро разулся. Он был в тонких летних джинсах и черной футболке без надписей. Только сейчас Ипполит вспомнил, что сегодня первый день лета.
– Олег, – мужчина уверенно протянул руку. Рукопожатие Ипполиту не понравилось: слишком крепкое, агрессивное, дикое.
– Очень приятно! Если Вы не против, давайте перейдем на “ты”? Как Вы к этому относитесь?
– Та мне как бы пофиг! “Ты” так “ты”, – Олег смотрел то ли с недоверием, то ли с равнодушием. Он был слишком серьезен. Наверное, пришел с серьезной проблемой.
– Замечательно! Мне очень приятно общаться с клиентами, как со старыми друзьями. Не люблю эти фамильярности. В конце-концов, все люди равны.
Зря он это сказал. Вдруг Олег националист или сепаратист?
После обмена любезностями Ипполит провел Олега в туалет. Оттуда мужчина прошел в ванную комнату и помыл руки. Да, в приеме клиентов в собственной квартире (купленной, кстати, папой), были свои плюсы и минусы.
Они уселись в кресла. Олег сидел в том, откуда видны вуалехвосты, Ипполит сидел напротив на расстоянии двух метров. Справа был столик с двумя чашками черного цейлонского чая. Олег не отказался от чая, и даже захотел черный. Знает, чего хочет. Впрочем, по его твердому взгляду это и так было понятно.
– Олег, позволь перед началом нашего общения спросить тебя: как ты относишься к психологии?
– Норм. Я читал в гугле, что психология – не то же самое, что психиатрия.
– Отлично! Люблю любознательных людей! Очень хорошо, что ты, Олег, так тщательно подготовился. Я вижу, у нас с тобой будет хороший прогресс. К психиатрам обращаются больные люди, а к психологам – здоровые, которые хотят разобраться в себе.
– Отлично сказано, док, – Олег впервые улыбнулся.
– Расскажи, чем занимаешься? Познакомимся поближе.
Олег спокойно стал рассказывать о себе. С виду он был адекватным, даже немного рассудительным человеком. А то ведь кто только не приходит к Ипполиту. Один парень его лет вообще плачет на каждом сеансе.
Психолог внимательно слушал Олега, а его аура пыталась “пристыковаться”, как космическая станция к спутнику на орбите Земли. Ипполиту не нравилось то, что он чувствовал.
Что-то не так с энергетикой. Тяжелая, удушливая. Напоминала угарный газ. Нет, стыковаться аурами он не будет. Раньше он не обращал внимание на “сентименты”, но теперь отчетливо чувствовал, что его железная психика не выдержит.
Олег рассказал, что ему 32 года, он работает сантехником и любит свою работу.
Затем он рассказал о своем тяжелом детстве. Отец избивал его и много пил. Однажды ушел за очередной бутылкой и не вернулся. На утро его труп нашли в двух кварталах от дома. Какие-то отморозки зарезали, и отобрали кошелек и наручные часы. Зарезали за часы.
Мать постоянно водила любовников, Олег был “не у дел”. Прекрасно, что этот мужчина рассказывает о своем детстве. Оттуда – все корни проблем. Может, Олег прочитал об этом в интернете, и заранее подготовился?
Рос Олег, по сути, на улице. Там его били соседские мальчишки. В 13 лет устроился работать помощником у сантехника Ромы. Именно он и научил Олега этому ремеслу, и в чем-то даже заменил отца. Рома нередко заступался за Олега во дворе, иногда покупал еду. Они даже дважды съездили на рыбалку. Это были лучшие времена в жизни Олега.
А потом Рома “втюрился в какую-то "шаболду", бегал за ней, как щенок, а про Олега позабыл.
– И эта баба выглядела как проститутка, – говорил Олег.
Не самый лучший лексикон. Но от сантехника другого Ипполит и не ожидал.
– Честно скажу, ревновать начал. Рома был для меня и за отца, и за старшего брата, и за лучшего друга. Его уважали на районе. Эта шлюха совершенно его изменила. Он мозги свои потерял у нее между ног. Про меня забыл, про работу забыл. Куда-то пропадал целыми днями.
– Как звали эту девушку?
– Девушку? – Олег неожиданно засмеялся. Очень громко. У Ипполита мурашки побежали по спине. Это был очень необычный смех. В нем чувствовались нотки сумасшествия, маниакальной ненависти и грозной силы. Крайне неприятный коктейль.
“Окей, возьми себя в руки”, – думал Пташкевич. – “Нужно радоваться, а не бояться. Клиент показал свое слабое место, там и будем копать”.
– Док, ты издеваешься? – Олег смеялся с минуту, слишком долго для человека с нормальной психикой. – Девушка? Это тварь, а не девушка! Ее весь район пере**ал! Маргаритой ее звали. Как я потом узнал, она реально была шалавой.
– Как ты узнал об этом? – Ипполит чувствовал, что идет по минному полю.
– От Ромки и узнал, – Ипполит почувствовал выброс мощной, грязной, черной энергии. Ему это напомнило Абсолютное Зло. Хотя как напомнило? Он ведь не знал, что такое Абсолютное Зло. Но если оно существует, то его энергетика именно такая.
– Этот придурок повел меня к Маргарите. Мне исполнилось 18 лет, и он решил, что пора бы мне стать мужчиной. Б**ть, не вспоминал про меня 2 месяца, а тут вдруг запереживал за мою невинность.
Олег вскочил и сильно толкнул Ипполита в левое плечо, а затем плюхнулся обратно в мягкое, дорогое кожаное кресло бежевого цвета. Этот выпад напоминал Ипполиту артиллерийский залп. Нельзя быть таким чувствительным!
Впрочем, Ипполиту по жизни везло. Вот и в этот раз клиент словно прочитал его мысли, успокоился.
– Сорян, док! Че-то я не в себе сегодня. Кароч, привел Рома меня к этой Марго. Хотел “тройничок” организовать. А меня это так взбесило! Он ведь совсем не интересовался моей жизнью. У меня в то время уже была подружка, да и не был я девственником. А Рома проявил такую “заботу”. Я так и знал, что этим все закончится. Просто было любопытно, к ней он меня поведет, или не к ней. Хотел проверить свою догадку. Гнида, променял меня на эту суку!
Олег замолчал. Пауза затянулась. Он облокотился на кулак и смотрел на рыбок за спиной Ипполита.
– Что ты сейчас чувствуешь? – спросил парень мягким, спокойным, почти бархатным голосом.
– Да просто этот Рома совсем помешался на своей Маргарите! Он и думать про меня не думал. Ему было плевать на меня! Я думал, он мой друг.
– Ты был для него как друг или как сын, как младший брат. А женщины – это другое.
– Да, док, я понимаю. Но я не хотел его ни с кем делить. От одной мысли, что он больше не позовет меня на рыбалку, не защитит перед пацанами, а будет бегать за этой сукой, бесил меня. Короче, в тот раз я швырнул пепельницу в Маргариту, разбил ей лоб. Она в больницу попала. А Рома…
– Ты можешь не говорить об этом сейчас, Олег. Это не обязательно.
– Нет, я скажу! Рома мне как заехал! Расквасил мне нос. И так посмотрел на меня, как-будто презирал. С тех пор я презираю его. Он стал обычным подкаблучником, он перестал быть мужиком.
– Извини, что перебиваю, а сколько лет ему было тогда?
– Ему было 32, как мне сейчас. А мне было 18. Разница в возрасте у нас 14 лет, если ты об этом, док.
– Да, Олег, я именно это и хотел узнать. Спасибо, что просчитываешь все наперед. Мне очень приятно с тобой общаться. Больше не буду перебивать, говори.
– Да я все сказал… С тех пор мы не виделись больше ни разу. А та шаболда поправилась, видел ее спустя пару лет. Зажило все, как на собаке.
– То есть, ты почувствовал себя преданным, брошенным… – Ипполит говорил очень спокойно. Но казалось, именно это и взбесило Олега.
– Ой, вот только не надо сейчас этого анализа, я тебя умоляю! Пудришь мне мозги?! – снова злой, тон голоса повысился.
– Что было потом? – Ипполит как будто не заметил всплеска агрессии.
Олег помолчал с минуту. Было слышно только тиканье настенных часов.
– Док, я ненавижу баб. Я их презираю. У меня нет семьи.
– Тебя это тревожит?
– Да. Ну ладно бы ничего, но…
Снова пауза.
– Иногда мне хочется убить…
“Только не это”, – самые худшие ожидания оправдались.
– Хочется просто взять и… – Олег имитировал какое-то агрессивное движение, как будто бил кого-то головой об землю. Вдруг он заплакал. Но не истерично, а тихо и спокойно, почти незаметно.
Ипполит приблизился к Олегу, тронул его за плечо – напряженное и горячее.
– Ничего, это нормально. У тебя было тяжелое детство… – Ипполит делал паузы, чтобы не давить на клиента потоком информации и своей энергетики. – Папа пил, избивал тебя… Тебе кажется это нормальным, но это ужасно… Так не должно быть… Рома заменил тебе отца… Тебе очень тяжело… То, что ты чувствуешь, нормально… Не вини себя…
Нихрена не нормально. Ипполиту хотелось побыстрее завершить сеанс. Он посмотрел на часы. Еще полчаса. Консультация длится час. Какой же невыносимый субъект! Нет, Ипполит не хочет, чтобы Олег стал постоянным клиентом. Ему лучше обратиться к психиатру… Ах, он слишком жестоко судит о нем!
Олег немного поплакал и успокоился. Потом неожиданно сменил тему, стал рассказывать о приступах депрессии. Говорил совершенно без эмоций. Ипполит задавал наводящие вопросы. Благодаря им Олег быстро разобрался в причинах своей депрессии – он все держал в себе, боялся поделиться, “прессовал” негативные эмоции внутри, пока они не начинали его душить. А когда становилось невыносимо, организм “играл в депрессию”, чтобы отдохнуть от навязчивых мыслей.
– Из-за этого возникает ощущение, что мир стал серым, скучным, однообразным. Это гормональное истощение. Это совершенно нормально.
– Гормональное… – пробормотал Олег. – Кароч, док, мне просто таблетки пить? Чтобы это прошло?
“Нет, конечно! Тебе нужно все выговорить, побить грушу в спортзале, сжечь соломенное чучело, представив, что это Маргарита или Рома, потом еще побить грушу и еще выговориться. А еще неплохо было бы не уптреблять алкоголь, заниматься спотом, смотреть комедии” – быстро подумал Ипполит. – “Но ведь высказаться некому, кроме меня. Значит, ты опять придешь. Не хочу!”.
– Да, препараты как раз то, что нужно, – он действительно сказал это? А как же помощь людям?!
– Блин, как все просто.
– Все гениальное просто.
– Начиркаешь мне на бумажке, какие препараты?
– Олег, я специализируюсь на гештальт-терапии. У меня нет медицинского образования, чтобы прописать медикаментозное лечение.
– Умно говоришь, док. Ладушки, тогда куда мне теперь посоветуешь пойти?
– Лучше всего к невропатологу. Депрессия – это нарушение в работе нервной системы, головного мозга. Дофамина вырабатывается меньше, кортизола – больше…
– Ой, не говори мне это все. Я человек без образования, все равно не шарю нихрена. Кароч, невропатолог пропишет?
– Верно.
– Спасибо, док. Прикольная у тебя метода. Задаешь вопросы, пока моя тупая башка сама не догонит, чё со мной не так. Это и есть гештальт?
– Он самый.
– Мне понравилось.
“А мне – нет! Уходи поскорее, время уже”,– Ипполит посмотрел на часы.
– Пятьсот гривен, да? – Олег спокойно достал купюру и положил на столик. Они так и не притронулись к чаю.
– Благодарю!
– Ну, все, типа пакеда? – Олег протянул руку, когда одел кеды и уже открыл дверь.
– Хорошего дня тебе, Олег! – снова это “железное” рукопожатие. Сколько же силы в этом человеке?
Когда дверь закрылась, Ипполит вздохнул с облегчением. Что будет, если Олег захочет снова прийти на сеанс? Нормальный парень, насколько это возможно с его-то детством. Но энергетика не давала Ипполиту покоя.
– Я стал слишком чувствительным, – сказал Ипполит вслух.
Он чувствовал себя виноватым. Не захотел по-настоящему помочь этому бедняге.
– С другой стороны, я ведь не мать Тереза! Помогаю тем, с кем мне комфортно работать, – рассудил парень.
Затем он направился на балкон, и закурил. Через час будет следующий клиент. Нужно абстрагироваться и помедитировать, чтобы “стереть” все эмоции от сеанса с Олегом. Нужно создать внутреннее чувство отрешенности. Как тибетский лама.
Олег больше не пришел.
Магда Вишневская
Возраст: 28 лет
Профессия: секретарь
Вибрации души: 55 Гц
Она жила на Канатной, самой длинной улице Одессы. В небольшом закрытом дворике, попасть в который можно было только через старую арку. Бывало, она шла по людной Канатной, слушала шум проезжающих машин и троллейбусов, разговоры людей. Вдыхала сигаретный дым от случайных прохожих, разглядывала вывески магазинов и салонов красоты. А потом сворачивала в арку, в свой дворик. И словно оказывалась в параллельном мире.
Здесь все было иначе. Шум троллейбусов, писк тормозов “Богданов” и громкие разговоры арабов пропадали. В маленьком дворике было всего три парадных, они располагались полукругом. Ее подъезд – слева. Тишина стояла потрясающая, а ведь от центра Одессы ее отделяла только эта арка и старый дом.
Домик, в котором она жила, был построен еще при царе. Старинная архитектура, вычурный фасад. Даже скульптура Гермеса была.
Магда жила на втором и последнем этаже. Наверное, при царе люди не строили высоких зданий, чтобы видеть небо и чаще любоваться звездами. На первом этаже жило несколько семей пенсионеров, а на втором этаже – только она одна. Соседняя квартира пустовала. То ли хозяева скончались от старости, то ли выехали за границу на заработки.
Магда купила эту квартиру всего 3 года назад, и за все это время в квартире напротив никто не появлялся. Общаться с жильцами с первого этажа девушка не хотела. Им ведь нету дела до того, чем живет полячка, где работает, о чем мечтает. Вот и ей нет до них дела. Все всех устраивает.
В соседних парадных жили разные люди, в основном, одесситы. Молодая семья с ребенком, пенсионеры, даже какая-то зажиточная семья со взрослым сыном. Единственным автомобилем во дворике был серебристый “Мицубиси Паджеро”. Он принадлежал главе семейства – известному врачу-офтальмологу. Да ведь больше машин в этот дворик и не влезет! И так бабушкам-соседкам негде развернуться!
Сегодня была суббота, и Магда никуда не выходила. Она лежала на кровати и медленно, с наслаждением, ела виноград. Это был ее любимый сорт – “преображение”. Она клала виноградину в рот, затем медленно раздавливала ее языком, и чувствовала, как сладкий сок растекается во рту. Девушка закрывала глаза и не чувствовала ничего больше, кроме этой зелено-красной сладости. Она могла целый час просто наслаждаться виноградом в тишине.
В такие моменты Магда не слушала музыку, не смотрела фильм на ноутбуке, не читала. Она не могла совершить такой грех, как испортить этот виноград фильмом или музыкой. Ягоды были настолько вкусными именно благодаря тишине.
Хотя разве это тишина? Во дворике – да, тихо. А в квартире девушки – другая обстановка. Шум проникал через старые окна. То и дело слышался писк тормозов маршруток, шум троллейбусов. А иногда понтовитый байкер на “Харлее” резал слух ревом мотора. Но это было поздней ночью или под утро, потому что все остальное время на Канатной были ужасные пробки.
Поев винограда, девушка неспешно пошла в ванную комнату и встала под душ. Теплые струйки воды растекались по ее белой коже. Магда была рыжеволосой девушкой с молочно-белой кожей. Или женщиной? В 28 лет она кто? Разве это важно? В душе не хотелось думать ни про возраст, ни про мужа, которого у нее не было, ни про детей, которых, наверное, никогда не будет.