Своей хозяйкой, то есть человеком, на которого можно целиком положиться в трудную минуту, Айна выбрала меня. Если она себя плохо чувствовала, а хозяйки (меня) не было дома, девочка приставала к домашним с бесконечным повтором одной и той же вопросительной фразы: «Гэ-э о-о-а?» В это время смотрела на «собеседника» жалобным и одновременно требовательным взглядом. Стоило мне появиться на пороге, как она переставала беспокоить остальных членов семьи своим вопросом (ко мне указанным способом она не обращалась никогда).
Встретив меня, Айна принималась ныть и полизывать больное место. Она жаловалась и ждала помощи. Я осматривала борзую, собирала клинические сведения у домочадцев, ставила диагноз и назначала лечение. Если же у меня не получалось установить причину страданий, приглашался ветеринар. Как бы то ни было, но Айна умолкала, получив лекарство. Не важно, в каком виде. То мог быть укол шприцем, таблетка в пасть или что-то иное.
Становилось очевидным, что возглас Айны: «Гэ-э о-о-а?» – имеет прямое отношение ко мне, и очень скоро муж расшифровал его смысл. Супруг, возвращаясь с работы, всегда спрашивал обо мне у мамы и сына: «Где она?» Иными словами, осведомлялся у них, дома я или еще на работе. Вот Айна и приспособилась, как умела, воспроизводить его слова, когда нуждалась во мне.
Хочу сразу оговориться, что борзая – собака, от природы здоровьем не обиженная. Необходимо только своевременно и неукоснительно прививать ее, правильно кормить, регулярно совершать продолжительные прогулки и выводить на охоту.
Болезни Айны были вызваны нашей безграмотностью и безалаберностью. Мы беззастенчиво баловали ее в еде. Как же – наш собачий первенец!
Основное питание состояло из каши с мясом, молока, творога, яиц и овощей. Крупы в каши шли разные. Среди них не было лишь овсянки. Но указанным перечнем рацион Айны не ограничивался, потому что она беззастенчиво выклянчивала сосиски, колбасу, селедку, конфеты, пирожные, апельсины, мандарины, лимоны, соленья… и даже горький перец. Мы шли у нее на поводу, умиляясь тому, с каким аппетитом поглощает наша борзая не дозволенные собаке продукты, а затем боролись с болезнями пищеварения и аллергией, которые, в свою очередь, оттягивали время очередных прививок.
Несмотря на обилие рациона и количества потребляемых продуктов, скоро стало ясным, что наш питающийся от пуза щенок по какой-то причине все же не наедается, и в январе 1994 года мужу пришло в голову выяснить, чем же кормили своих борзых старинные борзятники. Он пошел в книжный магазин, где приобрел книги русских помещиков о борзых собаках. Супруг читал мне книги вслух, пока я готовила, убирала, стирала и занималась Айной. Из книг мы узнали много чего о борзых и, в частности, о том, что их нужно кормить овсянкой (овсяными хлопьями), запаренной на мясном бульоне, в котором предварительно проварились морковь и лук. Летом можно на воде, но всегда с добавлением растительного масла.
Так и стали делать. Готовили кашу на бульоне из говядины или курицы – свинина собакам вредна и запрещена категорически. Выращивание борзой пошло веселей. Щенок стал меньше попрошайничать, обрел нормальную пищеварительную систему и добровольно поглощал новую кашу. Айна окрепла. Однако, примерно через полтора месяца каша приелась, и Анюта от нее отказалась.
Мы недоумевали: старинные борзятники заверяли, что борзая питается овсянкой всю жизнь. А они-то знали, о чем пишут. У них был богатейший опыт – не то, что у нас. В поместьях держали по двести-триста борзых. Бывало до тысячи. Иные меньше – до сорока. Зависело от доходов. Своя псовая охота была и у царей. Борзятники утверждали, что четыреста граммов густоватой овсяной каши утром и столько же вечером – норма борзой. Но кормление в давние времена отличалось от теперешнего. Раньше борзые ели скопом и из одной посуды – деревянного корыта.
Напрашивался вывод: общество других борзых вне всякого сомнения создавало конкуренцию во время еды. Следовательно, подхлестывало аппетит. У нас конкуренции не было. Тогда муж придумал делать из запаренной овсянки, смешанной с мясом или творогом, подобие галет – только не подсушенных. Он смачивал руки в воде и лепил небольшие лепешки. В форме игры супруг давал их Айне. Та хватала лепешки на лету. Таким способом мы и играли с Анькой всю ее жизнь. Теперь играем с другими нашими борзыми.
Овсянка Айну насытила. Девочка стала хорошо набирать в весе и мышечной массе.
По объему порция борзой в несколько раз меньше порций других крупных пород собак. Борзая должна держать форму для бега. А энергетические затраты у нее больше. Поэтому питание борзой должно быть калорийным, чему способствует овсянка.
Однажды нам довелось передать свой опыт с овсянкой. Айне в то время было два года. На выставке собак мы увидели двух великолепных борзых муругого окраса – суку и кобеля. Они жили парой. Их хозяева – приятная супружеская чета. Было видно, что собачек любят. Однако борзые их выглядели излишне худыми, а в глазах собак читалось осознание, что с ними что-то неладно. Когда чета заметила Айну, вымахавшую к тому периоду до пятидесяти пяти килограммов, всю в мускулах и сухожилиях, без тени жира, то сразу с нами познакомилась. Супруги с нескрываемым восхищением обозрели внушительные габариты нашей борзой и поинтересовались, как нам удалось вырастить такую мощную суку. Они предположили, что мы ее как-то особенно кормим.
Муж подтвердил их догадку и рассказал об овсянке и книгах псовых и мелкотравчатых охотников, которые легли в основу кормления и вообще содержания нашей борзой.
Месяца через четыре мы встретили эту супружескую пару в полях. Они со своими борзыми вышли на зайца. Собак было не узнать. Борзые округлились и окрепли физически. Псовина их заблестела пуще прежнего и переливалась в нескончаемых всполохах солнечных лучей, свет которых множился в отражениях чистого снега, выпавшего накануне ночью. Наши знакомые были рады встрече. Они рассказали, что воспользовались нашими наставлениями по кормлению собак и получили положительный результат. Их борзые стали резвее и выносливее в полях. Настроение собак улучшилось. Овсянку они восприняли как манну небесную. Поглощали ее с удовольствием. Улучшилось здоровье и состояние псовины животных. А в глазах борзых появилась уверенность, что с ними все в порядке. Нам выразили признательность за сведения об овсянке, которая и стала причиной волшебного преображения борзых.
Айне мощь в охоте не мешала, а помогала. Она была источником ее скорости и выносливости в беге. Девочка имела на счету нескольких зайцев-русаков, добытых в одиночку. Мощь Айны служила и основой храбрости, благодаря которой наша борзая держалась уверенно и при случае могла за себя постоять.
Борзой сила необходима. Мышечная масса используется собакой не только для погони, но и для схватки с таким крупным зверем, как волк. Порода была выведена для ловли зверя. Причем заяц являлся разминкой перед настоящим боем. Травля волка – в этом заключалось высшее предназначение охоты с борзыми. Вес волка достигает восьмидесяти килограммов. Борзая, следовательно, должна обладать весом, который бы позволял ей сражаться с волком и одерживать победу.
Из исторических источников известно, что волка брали борзые кобели. Они вцеплялись ему в горло, валили с ног и душили хищника. Обычно с волком справлялись две-три собаки. Но, бывало, рождались кобели, которые брали в одиночку даже матерого волка, и тогда слухом о них полнилась вся Русь. По законам псовой охоты, хозяин был обязан принять волка от своих собак, то есть – связать того живьем и отъять от борзых или добить серого ударом кинжала в сердце. Это не значит, что борзые не могли умертвить волка сами. Просто собак было принято беречь, и охотники старались, чтобы в схватке со зверем борзые пострадали как можно меньше.
Суки тоже участвовали в охоте на волка. Но они лишь помогали кобелям загонять зверя, щипля его за бока и гачи. В то же время среди сук встречались и такие, которые отваживались брать волка в ухо. Если они первыми нагоняли серого хищника, то повисали на нем до подхода кобелей – силенок справиться с этим зверем самостоятельно у них все-таки не хватало. Этими смелыми и отчаянными борзыми девочками старинные борзятники гордились и запечатлевали их на картинных полотнах и в своих летописях о борзых.
Айна, определенно, принадлежала к таким сукам. Не говоря уже о силе и мощи, она была чрезвычайно азартной охотницей и имела бойцовский характер, которому могли бы позавидовать многие борзые кобели. Не исключаю, что она и в горло бы волку вцепилась, и придушить того попыталась бы…
Присутствие Анюты, безусловно, шло на пользу всем домашним. Я становилась более терпимой, покладистой, прекратила волноваться и заводиться по мелочам. Муж после трудового дня переключался на Айну и с ней забывал о переживаниях, связанных с его нелегкой профессией. Потрепанные жизнью мамины нервы заметно успокоились в результате общения с борзой. Айна, в отличие от других членов семьи, чаще дарила маме внимание и любовь. Мама теперь везла вкусные подарки не только внуку, но и внучке – Айне.
Сын – ребенок в семье один, и до появления борзой в нем бурно произрастала эгоистичность. Отныне он стал меньше придавать значения собственной персоне и ее капризам. Сын дни напролет занимался с Айной. Именно занимался, поскольку играть с борзым щенком, как с игрушкой или с кошкой, не получалось. Ребенок относился к Айне, как к младшей сестричке. Он объяснял ей нормы поведения в доме, ходил за ней по пятам, предотвращая проказы щенка и оберегая его. Я частенько видела, как они лежали в обнимку на кровати сына, и Айна вдумчиво выслушивала его нравоучения. Она не сводила с маленького мальчика покорных и полных доверия глаз. Они быстро нашли общий язык, и сын вскоре смог объяснять мне причины того или иного поведения Анюши. В этом ему помогала тонкая детская интуиция. Я прислушивалась к сыну, наблюдала за Айной и однажды тоже научилась улавливать мысли девочки.
С Айной сын стал проявлять великодушие и щедрость, не свойственные ему прежде. Последнюю конфету он отдавал щенку. Половина котлеты из его тарелки летела, как в пропасть, в бездонную борзую пасть. Ребенок своевременно извещал меня, когда девочка вырастала из очередного ошейника, и торопил купить ей больший. При этом новый, по его словам, обязательно должен был быть красивее старого. Ради дорогого ошейника для Айны сын отказывался от прежде обещанной ему игрушки.
Ребенок с радостью участвовал в бегах Айны. От природы борзая не может не бегать. Пробежки ей требуются ежедневно. Пока не настало время знакомства щенка с внешним миром, не проходило дня, чтобы сын с Айной не носились друг за дружкой по квартире. К ним неизменно присоединялась кошка Машка. Тщедушную и невесомую кошку Айна зубами не трогала, но на сыне – с подходящими для этого габаритами и весом – отрабатывала приемы ловли зверя. Она нападала на него из засады (из-за угла) и захватывала своей крокодильей пастью худенькие детские ручонки.
Хватки Айна делала осторожно и понарошку, не причиняя сыну боли и не оставляя на его теле ни малейших следов. Девочка тренировалась для будущей охоты, осознавая, что схватка с мальчишкой – всего лишь тренировка, а соперник – ее дружок. Тяжело дыша после усердий, приложенных к поимке сына, она с благодарностью заглядывала в его глаза: «Спасибо, удружил. Чтоб я без тебя делала! Куда еще ловецкий азарт девать?» В ответ ребенок перебирал пальчиками ее ушки. Айне нравилось такое прикосновение. Она жмурилась от удовольствия, опуская голову на колени сына. Они подолгу сидели так, обмениваясь теплом своих душ, и не замечали, как летит время.
У сына имелось множество всевозможных игрушек. Айна играла вместе с ним всеми игрушками, даже двигающиеся автомобильчики ловила пастью и пыталась разгрызть добычу. Но в качестве своей любимой игрушки Айна безошибочно выбрала резинового зайца с длинными, стоячими ушами. Набаловавшись, девочка прятала его под свою подушку на кровати. Если зайца забирали и клали в кулек к остальным игрушкам, борзая немедленно отыскивала кулек, доставала своего избранника и водружала на место в кровати. Мы перестали отнимать у Айны ее первую охотничью радость.
Когда девочка хотела поиграть с зайцем, то носом приподнимала подушку и выуживала из-под нее резинового зверя. Длина заячьих ушей поначалу составляла тридцать сантиметров. Постепенно они уменьшались в размерах. Айна их сгрызала понемногу – наверное, чтобы заяц не переставал напоминать ей самого себя. Все-таки однажды девочка не сдержала ловчий пыл, и заяц остался вовсе без ушей. Но и после она еще долго дорожила уже безухим зайцем, которого по-прежнему хранила под своей подушкой.
Пока не закончился этап щенячьей вакцинации (пять месяцев), Айна проводила время в квартире. Натель предупредила, что щенок должен приобрести иммунитет, чтобы не заразиться на улице собачьими болезнями. Его организм слаб, а болезни коварны. Они так и липнут к щенкам. Натель настаивала, чтобы мы не выпускали Айну на улицу до вакцинации, срок которой – в связи с недомоганиями Айны ввиду неправильного поначалу кормления – затянулся у нас до четырехмесячного возраста. Потом следовало выдержать щенка еще две недели в доме, чтобы дать возможность выработаться иммунитету. Мы не смели перечить Натель, и что еще существеннее – Айна нам была дорога.
В старые времена борзых сотнями «косила» чума. Взрослых собак оставались единицы, а щенки не выживали вовсе. Несчастные борзятники захлебывались слезами скорби, возрождая заново свои псовые (с лошадями) и мелкотравчатые (без лошадей) охоты. Сколько горя, сколько страданий выпало на их участь. Образы безвременно ушедших борзых любимцев на всю жизнь оставались в душах борзятников незаживающими ранами. Память любви бесконечно рисовала видения былого и бередила боль их сердец.
Гости в нашем доме были редкостью, а так не терпелось показать Айну хоть кому-нибудь и тем самым погордиться, что завели борзую. Мы давно привыкли к нестандартному облику своей подрастающей борзой и упускали из виду, как не похожа она на настоящую борзую. Однажды к нам зашел по делу знакомый мужа. Он расположился за столом в кухне, где у отопительной батареи лежала Айна. Муж за разговором, как бы невзначай, обмолвился, что недавно мы приобрели щенка борзой. Имеется и родословная. Знакомый оживился и поинтересовался, где же борзой щенок. Удивленный супруг кивнул в сторону батареи. Вопрос гостя был ему не понятен, поскольку тот во время беседы неоднократно поглядывал на Айну.
Бросив в сторону мужа недоверчивый взгляд, гость перевел его на Айну и на всякий случай переспросил: «Вот это – борзая?!» Получив утвердительный ответ, мужчина с подозрением стал разглядывать нашего, трехмесячного в ту пору, щенка. Наглядевшись вдосталь, он заявил мужу, что тот, наверное, шутит, и попросил показать-таки борзую подлинную.
Тут мы с мужем вспомнили, что Айна и нам-то борзую не очень напоминает, и походит она более всего на щенка дворового.
Доказывать принадлежность Айны к роду борзых супруг не стал и перевел тему разговора. Гость ушел обескураженным, так и не узнав, разыграли его или, в самом деле, тот несуразный, длинноголовый собачий отпрыск у батареи и есть борзая.
Спустя годы наш гость увидел Айну на улице и вспомнил ее. Мужчина сказал, что узнал собаку только по характерному окрасу. Иначе бы никогда не поверил, что непонятной породы щенок у батареи смог превратиться в такую красивейшую собаку.
До достижения Айной семи месяцев, мы и сами сомневались, что растим собаку из породы борзых. Только к указанному сроку она приобрела вид, достойный борзой.
Еще столетие назад псовые охотники писали, что порой борзой щенок, пока вырастет, измучает своего хозяина донельзя: то малыш подтянется ввысь и сделается короток туловищем; то растянется в длину и мотается по двору на приземистых лапах; то начнет приволакивать задние лапы; то хвост его волочится по земле. А оказывается, щенок так растет. Его организм вкладывает строительные материалы в самый трудный на конкретный момент участок роста, временно «забывая» об остальных. Лишь после подправляются и они. Всю душу измотает такое дитятко, собираясь в единое целое. Но однажды поутру несется долготерпеливому борзятнику навстречу его воспитанник. Не верит владелец глазам своим: и щупает, и дергает, и измеряет стати своего негожего дотоле питомца… и утирает слезы радости, – он верил в борзую крошку, и она его не подвела.