Функционал – работник, труженик, муравей человеческого вида из низшего класса. И даже если ты ведущий писатель – ты функционал.
А элита – она и у муравьёв элита. Элиту обслуживают, кормят, поят, как их муравьиную свиноматку.
Глава 1. Новый год подкладывает Ивану Водкину уходящую земляную свинью и наступающую железную крысу
Лесной муравейник – это большое, бурлящее городище. У каждого муравья своя функция и он точно знает, что ему надо делать, и в какой последовательности.
А людской мегаполис – это огромный, шевелящийся муравейник. У каждого гражданина есть своя функция. И он точно знает, что ему нужно делать и в какой последовательности: работа-дом-работа; товар-деньги-товар, будни-выходные-будни-отпуск. Да, мы такие: грамотные, разумные, многофункциональные, всё у нас по полочкам, всё по порядку. Мы всё-всё понимаем, даже про вертикаль власти.
И только одно нам до сих пор непонятно: как такие малюсенькие муравьишки, мозг которых состоит всего из трех ганглиев и содержит крайне мало двигательных нервных клеток, выполняют свои рабочие функции, поддерживая закон и порядок в своём мегагородище, не путаясь и не сбиваясь?
Над этим вопросом бились все функционалы учёные нашей многофункциональной планеты, но к единому мнению так и не пришли. Впрочем, зачем им приходить к единому мнению и закрывать вопрос раз и навсегда: кто же тогда будет ходить на работу и думать, думать, думать, переставлять теории с места на место, всецело опираясь на разумные выводы британских собратьев по микроскопу? Кому тогда другие функционалы станут начислять премии и именные награды, посредством изъятия налогов у самих себя, не знаешь? Вот и я не знаю.
А функционал Иван Водкин-Безделкин точно знал, что хочет прекратить свои рабочие функции по продаже цифровой техники и стать знаменитым на весь мир писателем: самым настоящим писателем, писателем с большой буквы; таким как Витя Олегич Пелевин.
И чтобы добиться своей мечты, Иван писал каждый день. Приходил с работы домой и писал: писал романы, повести, рассказы и публицистику. А ещё он рассылал, упорно рассылал написанные тексты во всевозможные издательства и ждал оттуда вестей. День за днём, год за годом… Но в ответ получал лишь жуткую тишину в базальных ганглиях своего головного мозга и такую же гнетущую тишину в сплетениях микросхем своего телефона.
Каждое утро он просыпался и судорожно выдёргивал мигающего друга с подзарядки, приглядывался к уведомлениям, а потом в сердцах восклицал:
– Чёрт, чёрт, черт, опять ничего! – и шёл варить кофе.
На работе он тоже всё время дёргался и теребил маленький гаджет: нет ли там положительного ответа от какого-нибудь издательства?
Но ответов не было. Вернее, иногда приходили письма с подобной формулировкой: «Мы готовы издать ваши опусы, но за ваш, ёпи мать, счёт. Реализация готовой продукции по торговым точкам – тоже не наша забота. А стоимость минимального тиража от 300 до 500 тысяч рублей.»
Писатель-менеджер чертыхался, хватался за сердце и кусая губы, продолжал ходить на работу, получая взамен минимальную зарплату. А куда ему, сирому, было деваться, на Марс? Так там прочно засел Пелевин; говорят, #скинет_нахрен_любого.
А где-то там, далеко-далеко, на соседних улицах, функционалы издатели усердно выполняли свои функции по накачке человечества интеллектуальной продукцией. И они точно ведь знали, что такая функция, как писатель, вовсе и ни необходима человечеству. Да и им самим она нужна лишь в очень ограниченном количестве.
– У нас поток, иностранные издания, вечная Агния Барто и иже с ней еси, нон-фикшен, план, график, трафик, извините! – бубнили функционалы редакторы и безжалостно пускали вновь прибывшие рукописи в корзину.
– Самотёк утёк! – подтверждали их слова ридеры, спуская каракули новичков-бумагомарателей туда же и дико ржали про этом, пропихивая в издательства своих знакомых и блатных.
Они конечно же знали, что во всех, даже самых захудалых уголках нашей необъятной Родины, ходят вот такие Водкины-Безделкины и мечтают стать настоящими писателями. Ну смешно же, смешно!
А менеджеру по продажам (да что там, обыкновенному продавцу) Безделкину было не до смеха. Его мечта, стремглав летящая ввысь, не давала покоя кипучему серому веществу в черепной коробке. А воспаленным от воображения глазным яблокам Ивана, эта мечта мерещилась плакатами, дорожными баннерами, афишами и даже маленькими наклейками на стёклах магазинов с рекламными надписями; например, такой: «Самый знаменитый писатель эпохи Водкин-Безделкин в доме культуры «Полёты на Марс и наяву» такого-то числа устраивает презентацию своего очередного бестселлера». Ну и далее в таком же духе. Ох, как не давала покоя эта мысль нашему горе-мечтателю.
– Вот птица, уж на что она безделка, а и та всё ввысь и ввысь летит. А я то ого-го какой человек! – рассуждал Иван перед написанием очередного шедевра.
Но годы не птицы. Они порхают, ох, как быстро, прямо с космической скоростью. Вот и наступило преддверие очередного 2020 года. Иван к сему времени был безызвестен, неженат и очень стар (как ему казалось).
Замученный писатель шёл с работы домой, накинув поверх дутой куртки костюм деда Мороза, в коем он работал все предпраздничные дни, и сокрушался:
– Чёрт! Вот всем что-то да надо. Когда они уже, наконец, накупят себе под завязку ноутов и планшетов два по цене одного. Сволочи!
Он механически проверил почту. На табло его маленького пластикового дружка загадочно поблёскивали дата и время: 31. 12. 18. 30 (что означало: тридцать первое декабря, половина седьмого вечера).
– И что теперь делать? – задумался Иван, – Пожрать и спать.
А что ещё оставалось делать мелкому, мелкому-премелкому продавайке, у которого ни семьи, ни детей, и часики неумолимо тикают к его сморщенным 40 годочкам.
– Позор! – хихикали над Иваном муравьи, прячась где-то там, далеко-далеко, под лесным добротным снежным настом.
Ведь они в сравнении с Водкиным-Безделкиным были, ух, какими крутыми: они трудились на пользу матери-природы и дружно оплодотворяли свою свиноматку или как её там… муравьедиху… муравмачеху. Ну да. И растили детей-муравьедов… (да бог ты мой!) муравьишек.
– Позор! – вторили муравьям учёные. – Мы, по сравнению с Безделкиным, ещё какие крутые. Ведь это мы исследуем влияние малых доз муравьиной кислоты на умственные процессы. Ай, да что там, и на потенцию тоже. Поэтому у нас есть жёны, дети, и «учёные степени». Ха-ха-ха!
– Я тоже супер-потенциален, – отмахивался от них всех Водкин. – Вон я сколько всего пишу: тридцать три романа в год, плюс мелкие рекламные тексты.
Озябший Иван зашёл в один из московских подъездов, долго ехал на дребезжащем лифте, а затем открыл ключом родную дверь, ввалился внутрь и наконец скинул с себя всё верхнее барахло. Он покрутился, покрутился по пустой квартире. Никого! Вздохнул, достал еду, прихваченную с корпоративного стола и бутылку шампанского оттуда же. Открыл, налил, загадал желание «стать ведущим писателем», выпил, закусил, принял душ, почистил зубы и лёг спать. Всё. А вы что хотели: море друзей и фейерверки? Нет, это не про писак-одиночек, у тех всё проще – на бумаге война, а дома тишина.
В 12 ночи Ивана разбудила начавшаяся в городе бомбёжка. Повсюду гремели взрывы, разрушая жилые дома и большие корпорации. Полусонный писатель слез кряхтя с дивана, добрался кое-как до окна, и вывалив морду в форточку, матюкнулся с досады. Праздничные салюты, петарды и прочая дребедень оглушительно хлопали и сверкали. На морде мужчины внезапно стала отрастать щетина, и он поспешил засунуть её обратно в помещение. Иван ещё раз покрутился по комнате, повертелся, и не найдя ни капли спиртного, снова лёг. Полежал, повертелся, повертелся, помучился в который раз своими назойливыми мечтами, но не смог уснуть. Пришлось подниматься, одеваться и выходить на улицу за водкой.
На шарахающейся в разные стороны от испуга улице, развесёлая толпа гастарбайтеров и прочих понаехавших оголтело ревела на своих родных языках и даже мяукала что-то простенькое по-русски, типа:
– Ура, да здравствует 2020 год! Ура, да здравствует 2020 год!
– Свинью тебе в рот! – буркнул Водкин-Безделкин, протискиваясь сквозь отряды неистово бушующих функционалов.
Он пёр напролом в ближайший круглосуточный магазин шаговой доступности и мучительно вспоминал:
– Я опять забыл что-то сделать, но что?
– Проверить почту, дурья твоя башка! – прохрюкал Новый год и мило улыбнулся то ли прошлой поросячьей, а то ли уже крысиной улыбкой. Пейсатель дрожащей от холода рукой достал смартфон. Всмотрелся в уголок экрана и о чудо! Там горел значок прилетевшего @письмеца. Иван нажал на него пальцем, @письмо открылось: «Здравствуйте....» – а далее следовало неразборчивое «бла-бла-бла» прикрытое озорными новогодними снежинками.
– Не вижу, ни хрена не вижу! – заорал Иван на бесчувственную штуковину в руках. – Озвучь мне весь текст словами.
– Обойдёшься! – буркнул телефон и померк.
Купить спиртное «наскоряк» у Ивана не получилось, алкоголь почему-то продавался лишь до 22 часов даже в праздники.
– А в праздники особенно! – подтвердила пухлая и сонная продавщица в костюме зайчика.
Писатель чертыхнулся с досады, вышел вон из магазина, и влившись в толпу понаехавших, позорно вопрошал:
– А не продадите ли мне выпить?
Вопрос конечно звучал сумбурно, но приезжие его быстро поняли и тут же «не отходя от кассы» напоили приятеля, но не водкой (как он хотел), а самыми разными марками шампанского прямо из гола.
– Хуйло! – затрясся телефон в штанах Ивана негодующим писком.
И тот тут же вспомнил про письмо. А вспомнив, помчался домой, забыв заплатить за выпивку. Впрочем, никто с него ничего и не потребовал.
А как писатель прибежал в свою маленькую «каюту», так разделся, сел за стол, закусил скукоженным мандарином, включил телевизор, послушал пару секунд завывания Киркорова и осторожно вытащил из кармана заветный телефон. Предвкушая что-то зубодробительное, с опаской прочёл то самое @сообщение: «Здравствуйте, функционал Иван Безделкин („Водкин“ придётся убрать – фу-фу-фу)! Мы внимательно ознакомились со всеми вашими 333 романами о жизни муравьёв в различных структурах государственной власти и готовы взять вас к себе на работу ведущим писателем-функционалом. Ждем вас завтра с документами в нашем отделе кадров с 9:00 до 18:00, по ул. Дёрге, дом 1. С уважением, генеральный директор издательства ЭСКИМО Жека Витявич Коловратьев. Телефон для связи 8008008008.»
Иван застыл. Онемел. Посерел. Вспомнил, что один из сердобольных прохожих сунул ему бутылку шампанского в карман со словами: «Кущай, кущай, аллах всё видит, аллах добрый, простит грехи нащи и ващи тоже!»
Трясущимися от волнения руками коренной москвич откупорил «Питерское полусухое», больно шлёпнув пробкой поющего Филиппа Бедросовича – болгарин аж ойкнул и запел на бис. А писатель самодовольно выпил (опять же из горла) и не закусил – нечем, всё съел. Ещё выпил, осмелел, хмыкнул, хрюкнул и пару раз гыгыкнул.
Он взял на себя смелость предположить, что генеральный директор издательства в данный момент не спит, а сидит за праздничным столом со своими родными и близкими, встречает год металлической крысы.
– Ну… в моих схемах тоже есть немного металла, – сонно зевнул телефон, бултыхаясь в лужах шампанского на журнальном столе.
Пейсатель отлепил плоского гада от присосавшегося к нему винища, вытер панель об футболку, и перекрестившись, набрал предложенный для связи с Коловратьевым номер.
И что удивительно, на том конце провода резво ответили:
– Да, ик!
– Вы Женя Витявич, генеральный директор издательства ЭСКИМО?
– Да, да, я. Слушаю вас. Ик, ик!
– О, приятно познакомиться! А я подумал, это очередной тролль мне пишет!
– Ну… бывает конечно, балуюсь в свободное время, не без того. А что вы хотели?
– Я Водкин-Безделкин. Вы правда берёте меня к себе ведущим писателем?
– Фу-фу-фу! «Водкин» придётся убрать. Хотя нет, сегодня Новый год, сегодня можно оставить. Да, да, берём тебя в штат на место выбывшего Олега Роя. Хорош гусь (это я уже про тебя) ну хорош, ничё не скажешь! Забавно пишешь.
– А как же Олег Рой?
– Ха! Он навсегда переведён в детский Джингл-отдел. Увы, Олежкины романы перестали удовлетворять престарелых тётушек. Умерли они все. Так бывает. Мда…
– А Пелевин?
– О-о, судится наша Витюша, судится. Прямо сейчас и судится.
– С кем?
– С феминистками и с этими, как их там… поклонниками грибов да нумерологических энциклопедий. А ты это, не затягивай, а срочно звони в свою торгашную конторку и увольняйся. До свидания. Пока-пока, чмоки-чмоки, то бишь с наступающей тебя железной крысой, друг, и с прошедшей земляной свиньёй!
– И вас также.
Иван положил трубку на мокрый стол и судорожно дёрнул «копытом»:
– Не может быть! Не может быть! Не может быть!
Отдышавшись, Водкин снова взял налакавшийся игристого винца телефон, проделал с ним те же самые отряхивательно-вытирательные процедуры и с важностью распушившегося павлина набрал цифры своего прямого начальника. Он уже смело предположил, что директор магазина сейчас не спит, а сидит за праздничным столом со своими родными и близкими, встречает Новый год. И правда, на том конце провода гнусаво прокрякали:
– Да-а-а (пук-пук).
– Вован Вованович? Это Безделкин вас беспокоит, но на сей раз не без дела.
– Да? А я то дурак обрадовался, думал ты мне о санитарах леса опять что-нибудь почитаешь.
– Не о санитарах леса, – обиделся Иван. – А о ментах-потрошителях… Ай, неважно!
Примите моё заявление об уходе, так как меня берёт на работу ведущим писателем самое крупное издательство в России ЭСКИМО! А вы говорили, что я бездарь, ай-я-яй, Вован Вованович, нехорошо!
– Ты обалдел что ли? Щас приеду и пломбир по твоей башке размажу!
– Я увольняюсь, примите по email моё заявление. Я его уже отослал.
– ЭСКИМО, говоришь? – вдруг задумался директор торгового центра, потому что тут же получил заявление от Водкина по email и уже рассматривал его с осторожностью подслеповатого школьника. – Нет ЭСКИМУ я тебя не отдам, ты ценный работник, ведущий специалист по скидкам и так далее и тому подобное.
– Нет, я уволюсь, они меня всё равно заберут. Это же мегакорпорация! Как вы не понимаете?
– А вот щас ты зря про это пукнул! Живо давай звонилку этих эскимосов.
– Зачем?
– Судится с ними буду. У нас тоже, понимаешь ли, разветвлённая торговая сеть по всей России и зарубежом. Раздавлю как муравьёв, понимаешь ли.
– Не дам.
– Сам найду!
Послышались прерывистые, #ничего_хорошего_не_обещающие гудки. Иван поник, съёжился и хряпнул ещё шампанского на всякий случай. Он знал, что Вован Вованович – (прочерк) если сказал «найду», значит найдёт, ведь он почти как Путин, только поменьше… то есть послабее, то есть поменеевлиятельней… Писатель запутался в своих предположениях и уснул, прикрывшись спизженой с работы лёгкой, почти шелковой шубейкой деда Мороза.
А мы отвлечёмся на пару минут.
Фамилия Вована Вовановича изначально была такой: Пукин. Но когда Вован Вованович достиг определённого карьерного роста, он решил, что далее с такой фамилией ну никак нельзя заключать российские сделки и подписывать международные договоры: тут над ним смеялись, а там путали с президентом Российской Федерации. И то и другое очень усложняло Вовану Вовановичу дальнейшее продвижение в сфере бытового обслуживания населения. И тогда он отправился в паспортный стол и попросил удалить его фамилию из всех метрик. Паспортистка наотрез отказалась выполнить престранную просьбу посетителя. Но Вован Вованович не долго думая, и невзирая на жёсткую путинскую борьбу с коррупцией, дал взятки всему персоналу паспортного стола, ничуть не стесняясь в средствах!