Счастье за три дня - Миронина Наталия

Наталия Миронина

Счастье за три дня

День первый

Глава первая

Отъезд

– Ты, пожалуйста, не экономь на еде. Обедай. И ужинай. Не просто булочку с кефиром. Ешь нормально. Салат. Что-то горячее. И не терпи до ночи. В семь часов ужин. Мама, ты меня слушаешь? – сурово спросила Ася, глядя на мать.

Дина спохватилась и сделала внимательное лицо. Ася была строгой дочерью. Она сама жила по расписанию и требовала этого же и от других. В частности, от родной матери.

Дина предпочла бы сама добраться до вокзала. Ведь путь был близким. Сначала автобус, потом немного пешком. И вот она уже у Ленинградского вокзала. Она бы купила воды, газету или журнал, жевательную резинку и очень вредную и, честно сказать, невкусную шоколадку. Поглазела бы на витрины, понаблюдала бы за пассажирами. Может быть, купила бы себе платок или шарф. Чтобы в обновке сесть в поезд. Шарф, шоколадка, вода и журнал стоили бы дорого, как и все, что продается на вокзалах и в аэропортах. Но путешествие есть путешествие. Даже если путешествие строго деловое. В конце концов, можно не задумываться об одних мелочах и получать удовольствие от других. Например, очень хотелось пройтись пешком по осенней улице, пружинить на маленьких удобных каблучках, везти новый чемоданчик и прислушиваться к дробному стуку его колесиков. В этом коротком пути до вокзала уже было предвкушение перемен. Но все случилось иначе. Дочь Ася заехала за ней на своем бордовом «пыжике», придирчиво осмотрела вещи, уложенные в чемодан, и самолично добавила туда теплый свитер.

– Осень в Питере может оказаться зимой. Я вообще не понимаю, почему ты так долго откладывала эту поездку. Могла еще в августе съездить. В августе везде тепло, – сказала она и добавила еще туда шерстяные носки.

Дина ничего не ответила, поскольку предпочитала не вступать в полемику с дочерью. К тому же ей была приятна такая забота. А вот спорить с Асей не представлялось возможным.

Затем Ася сварила кофе, добавила в материнскую чашку молока и сделала бутерброды.

– Знаешь, в поезде кормят, но это будет еще часа через два. С твоим низким давлением не стоит выходить на голодный желудок.

И тут Дина согласилась – отчего бы не поесть перед дорогой? Затем они спустились вниз, Ася погрузила чемодан в машину и, сев на водительское место, произнесла:

– Я, конечно, не могу возражать против этой поездки. Хоть многое мне кажется странным…

– Ну почему же странным? – пожала плечами Дина. – Кроме нас, никаких других родственников у этой Клары не было… Поэтому…

– Мама, а скажи, странности с именами – это у нас в роду? – перебила ее дочь.

– Какие странности? – оторопела Дина.

– Ну, как… Ты – Дина, я – Ася, дальняя родственница – Клара.

– Действительно, – рассмеялась Дина, – ни одной Иры или Оли.

– Кати или Тани, – подхватила Ася.

– Ну, мое имя – старое, семейное. От прабабушки твоей, моей бабушки, маминой мамы…

– А почему меня Асей назвали?

– Я перед родами Тургенева читала. Там героиня у него есть – Ася. И потом, хорошее имя. Короткое, лаконичное.

– Помню я эту Асю, читала про нее. Мне она не нравилась, – пробурчала дочь.

Дина увидела, как что-то очень детское и упрямое проступило на ее лице. «Двадцать два года – это не так много, как кажется», – подумала Дина. Она дотронулась до плеча дочери:

– Асечка, пожалуйста, ты тоже себя береги. И машину аккуратно води, и вообще…

– «Вообще» я тебе точно обещаю, – покосилась на мать Ася.

На вокзале, несмотря на ранний час, была сутолока. Дина попыталась отправить дочь домой – до работы было еще время и она могла поспать час-другой.

– Ты ко мне домой поезжай, поспи немного. У тебя целый рабочий день впереди. И совсем не стоило меня провожать, сама добралась бы… – засуетилась Дина.

– Мама! – нахмурила брови дочь. – Давай теперь поговорим о нотариусе. Ты же сначала все внимательно выслушай, посмотри документы. Потом позвони мне и отправь копии. И ничего не обещай. Я все проверю и перезвоню. Пусть ждут, законы здесь на нашей стороне.

– Я все понимаю, – пообещала Дина. – Ты не волнуйся. Между прочим, твоя мать не выжила из ума, она прекрасный работник, обеспечивает себя сама и вырастила такую замечательную дочь.

Видимо, какая-то незнакомая нотка проскользнула в голосе Дины, потому что Ася обняла ее:

– Господи, да сильнее и умнее тебя никого на свете нет. И я это серьезно. Но я же волнуюсь за тебя.

– А я за тебя.

– Поэтому мы с тобой вдвоем – настоящая семья.

Дина который раз похвалила себя за то, что никогда не морочила дочери голову и в свое время на вопрос: «Где мой папа?» – ответила честно. «Твой папа с нами не живет. Он решил, что ему надо жить отдельно», – сказала она. «Он что, даже приходить к нам не будет? Я хочу посмотреть на него», – спросила дочь. «Он не будет к нам приходить! – спокойно, но твердо произнесла Дина и добавила: – Вырастешь – и сама его навестишь. Если захочешь».

Ася выросла. Отца навестила и потом сказала матери:

– Интересно, почему так называемые свободные люди выглядят ущербно.

Дину передернуло. Она поняла, о чем идет речь, но особенно расспрашивать не стала. Все ждала момента, когда Ася сама поделится впечатлением. Этот момент наступил очень скоро.

– Мама, я не буду больше с папой встречаться. Понимаешь, это как-то ненатурально. С одной стороны, он таким виноватым себя чувствует, что мне неудобно. Я его не видела всю свою жизнь и не считаю, что он мне чем-то обязан. А с другой стороны, у него обида на тебя. Что там у вас было – не хочу знать. Но я увидела, с каким облегчением он прощался со мной. Ему много лет, он нездоров, но моя помощь ему не нужна. Мне не нужна его. А так получается, что больше резонов-то и нет.

– Как ты решила, так и будет, – спокойно согласилась Дина, и вопрос был навсегда закрыт.

Сейчас, на вокзале, ощутив прилив нежности, Дина обняла дочь и, чтобы скрыть свое волнение и не показаться смешной, произнесла:

– Представляешь, мы с тобой получили наследство! В это даже поверить сложно. Мы – и просто так получили. Такого просто не бывает! Мы же должны заработать себе блага жизни! В поте лица своего.

– Ох, мам! – воскликнула Ася. – Вот кто-кто, а ты это заслужила. Но, даже если это какая-то ошибка или недоразумение, не переживай. Я скоро буду двумя секторами руководить. Это и денег больше, и перспективы…

Дина не успела ответить – объявили посадку, и они заспешили к вагону.

Серо-белая гусеница «Сапсана» вытянулась на весь перрон. У дверей пассажиров встречали милые девушки в форменных костюмах.

– Тебе сюда, вагон номер четыре! Твой, можно сказать, любимый! – пошутила Ася и потянула мать за руку.

У Дины радостно забилось сердце – как давно она никуда не уезжала, как давно она не была в Питере и как давно в ее жизни не случалось чудес. Сейчас же, стоило ей сделать лишь один шаг, покинуть перрон, войти в этот белоснежный вагон, как жизнь тут же преобразится.

Ася никуда не ушла, пока не тронулся поезд. Дина, заняв свое место, махала ей рукой, улыбалась и что-то пыталась сказать. Ей казалось, что она уезжает не на три дня, а на целую вечность. Ее дочь, посадив мать в поезд, вдруг потеряла всю свою серьезность и суровость – теперь ее лицо смягчилось и стало немного растерянным. Дина, увидев это, расстроилась. «Господи, да у нее никого и нет, кроме меня!» – подумала она, но тут же одернула себя. В жизни их маленькой семьи было все замечательно – и мама, и дочка уверенно стояли на ногах, имели работу, жилье, рядом с ними всегда были друзья. «А что еще надо?!» – спросила сама себя Дина, когда уже поезд выполз из-под перронного навеса и медленно пробирался мимо запасных путей и пакгаузов.

Да, а что еще хотела бы иметь в жизни Дина Васнецова, приятная женщина сорока пяти лет, с длинными рыжими волосами, заплетенными в косу? Эта странная для ее возраста прическа не несла никаких особых мессенджей, как принято теперь говорить, а просто была выбрана в силу удобства и быстроты изготовления. Дина Васнецова в своей жизни все делала сама – ставила задачи, определяла цели, принимала решения. Она сама расплачивалась за свои ошибки, не тратя времени на поиски виноватых. И теперь, к сорока пяти годам, могла сказать, что ее жизнь удалась – хорошая профессия, взрослая дочь, какое-никакое материальное благополучие и уверенность в завтрашнем дне. Конечно, глобальные катаклизмы семья Васнецовых не пережила бы, но устоять на ногах в экономический шторм Дина и Ася смогли бы.

…Образование Дина получила медицинское, окончив стоматологический институт. Сразу после школы она поступить не смогла, хотя готовилась тщательно и аттестат имела приличный. Целый год Дина проработала в медицинском центре администратором. Со своими нехитрыми обязанностями она справлялась легко и, оглядевшись вокруг, поняла, что с выбором профессии не ошиблась. Ей нравилось каждый день работать с девяти до шести и находиться среди людей в белых халатах. В профессии врача все было реальностью: вот недомогание, вот помощь – и вот облегчение. Несмотря на то что была Дина натурой весьма романтичной, у нее вызывали уважение конкретные дела и, как их логическое завершение, реальный осязаемый результат. Поэтому, ожидая следующего года, Дина так и проработала администратором в регистратуре медицинского центра. И даже изредка ассистировала в кабинете первичного приема. Дина боялась потерять работу – ее пожилые родители зарабатывали очень мало, скоро стали пенсионерами, а времена нарождающегося капитализма были суровые. Поэтому юная Васнецова на месте не сидела. Она бесконечно училась, овладевала навыками: физиотерапия, инъекции внутривенные, инъекции внутримышечные, курсы массажа и прочее. Весь год без устали посещала тренинги и разного рода обучающие семинары. Она сдавала экзамены, получала дипломы – и уже через год стала полноценным членом медицинского коллектива.

– Дина, вы размениваетесь. Не отклоняйтесь от курса. С вашим характером из вас получится отличный хирург-стоматолог, – не раз говорил ей Арсен Вагитович, ведущий специалист центра.

Дина Васнецова кивала, соглашаясь, но для себя понимала: она не разменивается и не отклоняется, она таким образом выживает. Если можно чему-то научиться – надо учиться. Что пригодится – неизвестно, как жизнь повернется – тем более. Через год Дина поступила в стоматологический институт. Поступила, прекрасно сдав экзамены и имея опыт работы в медицине. А конкуренция при поступлении была огромна. Абитуриенты – мальчики и девочки на дорогих машинах – были совершенно спокойны за свою студенческую судьбу. Дина относилась к такого рода явлениям спокойно – она понимала, что всегда рядом окажется кто-то, кому жить будет легче и приятнее. Значит, она, Дина, должна лишь увеличить темп и прибавить скорость продвижения по жизненному пути.

С дипломом она вернулась в свой медицинский центр и сразу получила практику. Нельзя сказать, что все шло гладко, но Дина умела ладить с людьми и жить в коллективе. Она не была завистливой и склочной. К тому же, если человека не понимала, это не мешало ей принять его точку зрения. То есть врагов себе она не наживала, а вот людей, готовых ее поддержать, рядом с ней становилось все больше и больше.

Женщина хирург-стоматолог – явление не очень частое даже в эпоху прогрессирующего феминизма. Однако профессиональный выбор Дины вызвал некоторое замешательство в кругу ее родных и знакомых.

Родители удивлялись молча. Ведь с самого детства их дочь была особой романтичной и мечтательной: она много читала, слушала музыку. Мама и папа не догадывались, что эти увлечения были поверхностными. Дина любила то, что модно, что на слуху и всеми признано. Более сложные произведения у нее не хватало терпения прочитать, прослушать и самостоятельно оценить. В живописи Дина разбиралась лучше, но и тут сторонилась всего грубого, некрасивого и вызывающе непонятного. Изящные английские акварели, картины импрессионистов, хорошо выписанные книжные иллюстрации – все это она очень любила и могла рассматривать часами. И в юные годы, и сейчас по музеям Дина ходила всегда одна – ей некомфортно было в толпе, а подруга Катя Пчелкина не являлась ценительницей живописи.

Пчелкина до сих пор посещала «Дискотеку восьмидесятых» и концерты «Авторадио», где активно зажигала.

– Понимаешь, мне некогда было танцевать, когда мы с тобой молодыми были, – объясняла она свое пристрастие Дине, – я деньги зарабатывала и семью содержала. Да и обстановочка тогда была та еще! А теперь – красота! И приятно молодость вспомнить, и отличная возможность размяться. Опять же, познакомиться можно со сверстниками.

Однажды Пчелкиной удалось затащить Дину на такой концерт. Стояли они в танцевальной зоне, вокруг народ орал, плясал и прыгал. На сцене под фонограмму пели постаревшие звезды.

– Глупая, здесь главное не слова, а танец, движение, драйв! – рассмеялась Пчелкина, видя, как поморщилась Дина, сразу определившая, что поют под фонограмму. – Так что давай, включайся, у нас тут уже свой круг образовался!

Действительно, люди вокруг радостно выплясывали, улыбаясь друг другу. С Диной попытался познакомиться полноватый мужик с татуировкой на запястье. Дина отделалась неловкими улыбками. Шум вокруг стоял изрядный, а потому и разговор можно было не поддерживать.

– Зря ты так, нормальный мужик, – заметила по этому поводу Пчелкина.

Дина благоразумно промолчала – по ее мнению, знакомиться в таких местах было глупо.

И больше на подобные мероприятия не ходила. Не прерывая, впрочем, дружбы с Катей Пчелкиной.

…Итак, Дина наконец получила место хирурга-стоматолога. Тот самый Арсен Вагитович взял над ней шефство, и, если к нему попадал человек, чей зуб спасти не представлялось возможным, Арсен Вагитович направлял его к Васнецовой.

– Не женщина – фея, – обязательно говорил при этом врач, – а удаляет так, как будто щекочет вас за ушком.

Пациенты впадали в столбняк, увидев худенькую рыжую женщину, и начинали сомневаться. Но Дина вела себя спокойно и властно. В своем кабинете она была богом. Эта ее манера подавляла волю пациента и блокировала желание сопротивляться. К тому же обнаружить свой страх перед такой приятной особой многие просто не решались.

Окружение Дины удивлялось – тяжелая, «кровавая» работа никак не сочеталась с образом немного рассеянной, немного легкомысленной модницы, коей всегда была Васнецова.

Лучшая подруга Пчелкина по этому поводу ехидничала:

– Тебя вообще к хирургии подпускать нельзя. Ты во рту у пациента клещи забудешь! Вот влюбишься очередной раз, будешь витать в облаках – и забудешь.

Дина в таких случаях краснела и отмахивалась. Но Пчелкина знала, о чем говорила. Ко всему прочему Дина Васнецова была натурой удивительно влюбчивой. Состояние влюбленности было органично и естественно для нее, как для некоторых естественны ложь или зазнайство. Где бы Дина ни появлялась, она сразу же выбирала себе объект и немедленно в него влюблялась. А затем вступал в силу один и тот же сценарий. Дина пожирала глазами ничего не подозревающую жертву. Воображала знакомство с этим мужчиной, их встречи, объяснения. В своих мечтах она доходила до такой фантастической реализации, что, когда вдруг обнаруживалось, что объект не свободен, Васнецова начинала страдать. Грубая и материалистически мыслящая Катя Пчелкина утешала ее одними и теми же словами:

– Понимаешь, человек даже не догадывается, что он тебе нравится! Ты же ни намеком, ни словом не даешь ему это понять. Откуда же ему знать-то! Он и не знал. Поэтому и стал ухаживать за другой.

Васнецова понимала, что подруга права. И знала за собой это дурацкое качество – влюбиться и придумывать отношения. Самое интересное, что она всегда проводила параллели с художественной литературой. «Эта девушка – ну точно как Скарлетт из «Унесенных ветром»! А ее спутник – один в один такой, каким был бы пожилой президент Кеннеди», – например, думала она, глядя на какую-нибудь парочку. При всем при этом малахольной дурой Дина Васнецова не была. Она отлично работала, делала все для того, чтобы обустроить должным образом старость родителей и как можно меньше зависеть от внешних обстоятельств. Васнецова завела банковский счет, который регулярно пополняла. После ухода родителей (они умерли в один год) она очень долго и терпеливо разменивала их квартиру. Ее дочь Ася была еще мала, но Дина понимала, что роскошь трехкомнатной квартиры в центре Москвы, где всю жизнь она прожила с родителями, ей сейчас не по карману. К тому же девочка вырастет, и ей понадобится жилье. «Нужно подумать и о ее личной жизни: выйдет Ася замуж – и им будет где жить!» – размышляла Дина. И она, потратив уйму времени, нашла-таки нужные варианты. Квартиры оказались маленькими, но в хороших домах, обе рядом с метро. Причем одну из квартир Дина ухитрилась купить возле станции «Бауманская», то есть почти в центре. Дина и Ася долго жили именно в ней, сделав самый простой косметический ремонт – на качественный уже не осталось денег. А когда накопили нужную сумму, то ремонт в ней сделали современный, модный – и стали эту квартиру сдавать. Дина, несмотря на свою романтическую восторженность и погружение в переживания, практическую жизнь выстраивала прямо-таки железной рукой.