– А где каюта капитана?
– Там, – ответил Березин, показывая на лестницу, ведущую вверх.
Они поднялись по ней, и перед глазами Захарова вновь предстала череда дверей, только расстояние между ними было значительно больше. Дойдя примерно до середины коридора, Захаров увидел табличку с надписью «Командир». Открыв дверь, он увидел довольно просторную комнату со шкафчиком для личных вещей, столом, похожим на письменный, и койку купейного типа. И хотя каюта ничем не отличалась от той, которая у него была на «Альфе», все же его внимание привлекли лежащий на столе пластмассовый угловатый чемоданчик и такой же, как в торпедном отсеке, дисплей.
– А это что за чемоданчик? – спросил Захаров.
– Это ноутбук, ваш личный компьютер, – пояснил Березин.
– Неплохо, – сказал Захаров, хотя сам понятия не имел, как им пользоваться и вообще зачем он ему нужен. – А теперь куда? – снова спросил Захаров.
– Дальше пройдете по коридору, спуститесь вниз, завернете направо и окажетесь перед центральным постом, – холодно ответил старпом.
– А вы разве со мной не пойдете? – растерянно спросил Захаров.
– Если вы прикажете…
– Нет, ну, может, у вас есть еще какие-то дела – тогда я, конечно, сам найду дорогу, – Захарову было еще неудобно приказывать. Комплекс новичка на базе еще не давал ему почувствовать себя в роли командира подводной лодки.
– Да, мне еще нужно проверить обеспечение лодки продовольствием.
– А разве мы скоро выходим в море?
– Нет, просто должен существовать на подводной лодке неприкосновенный запас провизии на случай ее экстренного выхода на задание.
– А его разве до сих пор нет? – удивленно спросил Захаров.
– Консервы только этой ночью привезли.
Захарову больше нечего было сказать, и он любезно распрощался со старпомом. Пройдя указанным маршрутом, встречая на пути людей из экипажа «Морского льва», он оказался на пороге центрального поста. Еще издали он разглядел множество экранов разных размеров, а, подойдя ближе, он и вовсе был удивлен увиденным.
Центральный пост был несколько больших размеров, чем привык видеть Захаров на других лодках. Все места в отсеке располагались полуовалом и были огорожены оргстеклом. Таким образом, можно было выделить семь отдельно изолированных боевых постов. В глубине центрального поста посередине находился большой экран – полтора метра по диагонали, а напротив него ближе ко входу стояли два кресла, окруженные с трех сторон плоскими дисплеями и клавиатурами. В одном из них сидел Заленский. С правой стороны от него среди компьютерных терминалов сидели Карташов, штурман Алферов и какой-то младший офицер.
– Я же тебе говорю: нужно срубать операционку. Видишь, глючит, – настаивал Карташов.
– А может, еще попробуем, – в надежде предложил младший офицер.
– Да ничего не получится, видишь, кто-то ее файлы переместил, – сказал Карташов.
– Это я вчера нечаянно, – признался Алферов
– Отлично!!! – воскликнул Карташов.
Захаров подошел поближе к собравшимся офицерам.
– Какие-то проблемы? – спросил он.
Все оторвались от компьютера и посмотрели на Захарова.
– Да нет, Иван Алексеевич. Просто Алексей Николаевич по неопытности зачем-то файлы операционной системы перебросил в другую папку, – ответил Карташов.
Тут подошел Заленский.
– Иван Алексеевич, оставьте их, они сами тут разберутся. Пойдемте лучше со мной, я вам расскажу, как устроен центральный пост, – пригласил Заленский.
– И что теперь будете делать с операционной системой? – спросил Захаров, уходя вслед за Заленским
– Сейчас ее срубим и попросим «папочку» установить новую. Правда, придется еще обновить базы данных, ну, в общем, работы на полдня хватит, – ответил Карташов.
Захаров, ничего не понимая, подошел к стоящим в центре двум креслам, каждое из которых окружало три дисплея. Указав на правое, Заленский предложил Захарову сесть, заодно сообщив ему, что это место командира подводной лодки.
– А слева чье? – спросил Захаров.
– Вахтенного офицера, – ответил Заленский и сам сел в него.
Захаров покорно сел в удобное, мягкое кресло и стал ожидать начала экскурсии по центральному посту. Время тянулось медленно, а голоса Заленского не было слышно, тогда Захаров приподнялся и выглянул из-за мониторов. Увидев, что Заленский что-то набирает на клавиатуре, он хотел вновь опуститься в кресло и покорно ждать. Но Заленский обернулся и увидел его любопытное выражение лица.
– Иван Алексеевич, включайте все мониторы, – сказал Заленский.
– Ага, – ответил Захаров и нажал на кнопки в нижнем правом углу на каждом мониторе. На центральном экране, который был больше двух боковых по размерам, появилось лицо Заленского. На его голове красовались миниатюрные наушники. Из правого уха отходил до половины щеки едва заметный проводок, на конце которого был маленький микрофон. Заленский показал ему жестом на это приспособление, и Захаров догадался, что ему следует сделать. Искать пришлось недолго, так как наушники лежали прямо перед ним на клавиатуре. Странные наушники (с одним правым ухом, на втором же была простая петля для того, чтобы одно ухо оставалось свободным для восприятия информации извне) удивили Захарова, и он, чувствуя себя немного смущенным, надел их. И тут он вдруг обнаружил, что провода, идущие из наушников, уходят в маленькую пластмассовую, черного цвета коробочку. Видимо, ее также нужно было куда-то поместить. Захаров заколебался и, поискав место, куда бы можно было ее приладить, и, не найдя такового, просто положил ее в нагрудный карман рубашки. Вскоре из наушника донеслось:
– Иван Алексеевич, вам хорошо слышно меня?
– Да.
– Тогда давайте начнем ваше знакомство с подводной лодкой.
– Давайте.
– Естественно, все сразу я вам рассказать не смогу просто потому, что всего не расскажешь, да и у вас в голове каша будет. Ограничимся пока, я думаю, объяснением того, что из себя представляет центральный пост, и затронем кое-какие новшества.
Захаров про себя подумал: «А то я не знаю, что из себя представляет центральный пост», – но не стал спорить и молча согласился.
– Итак, весь центральный пост, как вы, наверное, заметили, поделен на семь независимых друг от друга контуров…
– Чего, чего?
– Контуров, – сказал Заленский.
– Странно, но у нас, если я правильно догадываюсь, это называется боевой пост, или боевая часть.
– Вы абсолютно правильно догадываетесь, но здесь это называется контуром, который включает в себя несколько боевых постов. Продолжим: само название контура определяет, какие функции и какие боевые задачи он способен решать. Первый контур – контур приема и обработки информации тактической обстановки по воздушным, надводным и подводным целям. Он объединяет гидролокационный комплекс со всевозможными автоматизированными системами боевого управления и радиолокационный комплекс. Плюс ко всему этому за всей работой следит суперкомпьютер совершенно нового поколения, имеющий кроме простой многопроцессорной системы аналитическую систему с чипом принятия решений. То есть на борту нашей подводной лодки установлен не простой компьютер с сумасшедшей скоростью выполнения операций в секунду, но тупой, а первое поколение мыслящих компьютеров.
– Что, мыслит как человек? – спросил Захаров
– Ну, не совсем.
– Ну, я представляю, он тут намыслит… выдаст вместо катера эсминец только потому, что в лодке влажность выше нормы.
– Нет, не беспокойтесь: мыслящие функции применяются в других областях. В таких, например, как поиск и устранение неисправностей в программном обеспечении, а также в ее адаптации к конкретным условиям.
– Ну, хорошо.
– Итак, благодаря такой мощной аппаратуре мы можем одновременно отслеживать триста пятьдесят движущихся воздушных, надводных, подводных объектов. Теперь второй контур: это контур противовоздушной обороны, там сосредоточено только управление зенитно-ракетным комплексом…
– Откуда на подводной лодке зенитно-ракетный комплекс? – спросил Захаров, не сдержав своего удивления.
– Как откуда? – переспросил Заленский. – Наша подводная лодка имеет на вооружении сто сорок четыре ракеты различных классов, в том числе шестнадцать крылатых с ядерными боеголовками и тридцать две противокорабельные.
– Сколько, сколько ракет, вы сказали? – с еще большим удивлением спросил Захаров и пристальней посмотрел на экран, где отображалось лицо Заленского.
– Сто сорок четыре, – спокойно ответил Заленский.
– Не может быть: где вы их разместили?
– Минуточку, Иван Алексеевич, я сейчас вам на экран выведу поперечный разрез подводной лодки, и тогда, я думаю, вам все станет ясно, – поняв, что пришла пора наглядно показать Захарову, где и как размещаются ракеты, Заленский забарабанил по клавиатуре.
Прошло немного времени, и вместо головы Заленского, которая успела перескочить на правый монитор, на центральном экране появился масштабный план «Морского льва». Иван откинулся на спинку кресла и стал молча изучать его, всматриваясь в мельчайшие подробности.
По внешнему виду субмарина отдаленно напоминала проектируемую американцами многоцелевую атомную подводную лодку «Морской волк». Захаров сразу вспомнил, как незадолго до роковых учений в штабе флота у командующего дивизионом ПЛА он увидел ее примерный чертеж и тактико-технические характеристики. Тогда она ему очень понравилась, и он с сожалением подумал о том, что ему никогда не придется командовать такой красавицей. Теперь же перед его глазами была субмарина, которая по своим характеристикам была на голову выше его мечты.
Все отсеки (за исключением первого – торпедного) располагались на трех уровнях. Это было Захарову не ново. И, не заостряя своего внимания на том, как размещались спальные места для рядового состава, кают-компания, камбуз, библиотека и другие жизненно необходимые помещения, он стал рассматривать ракетный отсек, находившийся сразу за боевой рубкой субмарины. Но его картинка оказалась настолько мала, что было невозможно рассмотреть все подробно, и Захаров попросил Заленского увеличить план ракетного отсека. Когда чертеж занял весь экран, то увиденное им слегка его ошеломило. «Морской лев» был сделан по типу подводного ракетоносца, только вместо баллистических ракет позади боевой рубки установлены ракеты значительно меньших размеров, и не в два ряда, а в восемь. Сам же отсек поделен на два уровня: в верхнем были пусковые шахты, а в нижнем находились запасные ракеты.
– Перезарядка требует всплытия на поверхность? – спросил Захаров, когда разобрался с устройством ракетного отсека.
– Нет, не требует.
– Тогда это очень удачная находка. Хорошо, с этим на первый момент разобрались, теперь ответьте мне на следующий вопрос: как вы собираетесь применять зенитно-ракетный комплекс? Ведь для того, чтобы обнаружить самолет или вертолет подводной лодке, нужно хотя бы как минимум всплыть под перископ, а это очень опасно, если за вами идет охота. Неужели вы нашли решение этой серьезной проблемы?
– Мы частично ее решили.
– То есть как частично?
– Лодка снабжена плавучими буйками с радиусом обнаружения до тридцати миль. Посредством нейронной связи полученная информация передается на центральный пост.
– А какова дальность действия нейронной связи и каковы размеры буйка? Его же можно обнаружить, и тогда эффект от ваших буйков будет равен нулю.
– Дальность не превышает трехсот миль, а размеры буйка настолько малы, что его практически невозможно обнаружить с помощью гидролокатора, разве что специализированным локатором направленного действия. Уловить излучения также невозможно, так как буек работает в двадцати независимых режимах, сменяющих друг друга в течение трех минут. А вот что касается визуального обнаружения, то это тоже чрезвычайно затруднительная задача. Он возвышается над уровнем моря всего на двадцать пять – сорок сантиметров в зависимости от погодных условий. Существенным недостатком буйков является невозможность их использования при волнении моря свыше семи баллов.
– А с какого количества буйков мы можем одновременно считывать информацию?
– С двадцати.
– Продолжительность работы?
– Двенадцать часов.
– Когда время заканчивается, какова их дальнейшая судьба?
– Если до лодки расстояние не более пятидесяти миль, их можно вернуть назад для зарядки аккумуляторов и повторного использования, а если возвратить не удается, то можно произвести его подрыв либо затопление.
– И какой запас этих чудо-буйков?
– Пятьсот единиц.
– Неплохо.
– Иван Алексеевич, с контуром ПВО мы теперь разобрались?
– Несомненно.
– Тогда перейдем к следующему – к контуру борьбы с надводными кораблями и наземными объектами. В его задачи входят предстартовая подготовка противокорабельных и крылатых ракет с ядерными и обычными боеголовками, закладка целеуказания и, конечно же, сам пуск ракет и дальнейшее их наведение на объект вплоть до его поражения.
– Какими системами наведения оснащены ракеты?
– Активной радиолокационной, лазерным радаром, телевизионной, где корректировка полета производится с помощью оператора. Кстати, в этой работе участвуют буйки для передачи видеокартинки на монитор, ну и, конечно, на ракетах используется инфракрасная система поиска цели, а также спутниковое наведение.
– Шикарно, ничего не скажешь, – почесав затылок, сказал Захаров.
– По этому контуру вопросов больше нет?
– Пока нет.
– Тогда следующий контур – контур противолодочной обороны. Функции примерно идентичны с предыдущим, только борьба ведется с подводными лодками. Поэтому я на нем не буду останавливаться и перейду к пятому контуру – управления подводной лодкой. Этот контур оснащен навигационным комплексом, который имеет в своем составе: корабельные инерциальные навигационные системы, составляющие основу комплекса; радиопеленгаторы, приемоиндикаторы разностно-дальномерных систем, астронавигационные системы, радиосекстанты, гирокомпасы, гироазимуты, лаги, эхолоты, указатели полыньи, станции обнаружения айсбергов, бортовые системы для использования данных спутниковых систем.
– Это я все знаю, а вот как происходит само управление подводной лодкой?
– Контроль горизонтальными и вертикальными рулями совмещен, ими управляет один человек. Компьютер выдает картинку, которая полностью эквивалентна реальному положению лодки в трехмерном пространстве. Шестой контур, – не делая паузы, продолжал Заленский, – контур поиска и локализации неисправностей во всех контурах и системах. Эта работа возложена на бортовой суперкомпьютер, помните, я о нем еще вначале рассказывал?
– Да, да, помню.
– Так вот, он еще следит за ядерной энергетической установкой и всеми вспомогательными механизмами и, кроме того, осуществляет контроль за радиационным фоном, температурой, влажностью, уровнем углекислого газа. Ну а теперь о последнем, самом важном, седьмом контуре – оценки тактической информации и принятия решений. Он включает в себя место командира и вахтенного офицера.
При этих словах Захаров заерзал в кресле и вспомнил об одном важном вопросе, который возник у него, когда он только зашел на центральный пост.
– А где перископ? – спросил пронзительным голосом Захаров.
– Конструкторы решили отказаться от традиционного окулярного, проникающего в прочный корпус перископа. Вместо него на нашей лодке был установлен оптико-электронный. Телескопическая мачта с гидравлическим приводом установлена в ограждении рубки и возвышается над ней на двенадцать метров. В ее верхней части размещен контейнер, в котором находится видеокамера, по оптико-волоконным проводам изображение передается на два больших экрана, расположенных на одной ширме по обеим ее сторонам. Они стоят вон там, – и Заленский показал в глубь центрального поста.