Машины морали, машины любви - Inanis Dante "DanteInanis" 3 стр.


* * *

Прошла весна, а за ней галопом промчалось лето. Результаты тестирования Мемры не прибавили энтузиазма. Команда находилась в напряжении. Рейчел заканчивала собрание. Обсуждения CommuniCat проходили в специальных стеклянных боксах-комнатах, которые хорошо просматривались с любой точки open-офиса, но при этом обладали идеальной звукоизоляцией.

– Не айс, парни, – обращалась менеджер к окружающим, разводя руками, хотя тех, кого можно было бы назвать парнями, тут было меньшинство.

– Думаю, мы что-то упустили в модели. Да, нам кажется, что ничего, но, выходит, упустили, – говорил Виктор.

– Правильно, Виктор, конечно же, так и есть – с энтузиазмом восклицала Мо, что сидела недалеко от него.

– Не скажите, девочки, – покачала головой Рейчел. – Мы проверили сто человек на КРАНЕ3 высокой точности. Параметры модели характера, полученные по активности человека в интернет, и модель характера, полученная на КРАНЕ, совпадают. И то же самое мы видим на нашей контрольной группе идеальных пар. Тут нет ошибки.

– Значит, ошибка в чём-то другом, – сказал Виктор.

– Совершенно верно, – добавила Мо.

– И в чём? – спросила менеджер.

Собрание молчало.

– До сих пор мы двигались очень успешно. Если испытания провалятся на этом этапе, то нам всем придётся искать новую работу. Никому не нужна служба онлайн знакомств, которая имеет такую же эффективность, как и у основных игроков на рынке, – Рейчел обошла комнату кругом. – Нет, парни, не то, что я хочу вас напугать.

– Мне кажется, – перебил Виктор, – нам просто нужен новый взгляд на проблему.

– Я тоже так думаю, – сказала Мо.

Рейчел улыбнулась улыбкой со вкусом гвоздики.

– Отличная идея, – сказала она с заметной долей иронии, – но как же мы найдём этот новый взгляд?

– А вот Майкл сегодня собирался устроить вечер Каркассона с зефирками, – вспомнил Виктор.

– Да, да, Вик! – подтвердила Мо. – Хороший способ найти новую точку зрения.

Менеджер улыбнулась:

– А что думает Майкл?

Майкл сидел недвижно.

– Майкл? – повторила Рейчел, – Майкл! Ты здесь?

Рене вздрогнул и вышел из оцепенения, будто эти слова предназначались ему. Он нашёл спину Майкла, который неподвижно сидел прямо перед ним.

– Честно говоря, у меня изменились планы, – подал голос Майкл.

Все собравшиеся вопросительно посмотрели на Майкла.

– Вчера я познакомился с парнем.

В комнате образовалось оживление:

– Парни – это временное, хорошие вечера – вечное, – послышался весёлый голос Нэнси.

– Майкл, – сказал Виктор, – на тебя совсем не похоже. Променять Каркассон на мужчину?

Майкл пожал плечами в знак того, что не видит никакой проблемы.

Глава 2. Тонкости телепортации

Высасывал ли аскетичный минимализм уют из квартиры или придавал прямоугольному пространству ощущение свободы – сказать сложно. Гостиная и рабочий кабинет – такой была современная формула удобного жилья. Равномерно распределённые пуфики на колёсиках, складной стол в полу, умеющий превращаться из стола в журнальный столик или вовсе исчезать из комнаты – главный атрибут гостеприимства. Пара искусственных бонсаев, которые не требовали ухода, – по углам комнаты, органический текстурированный пол с фракталами вместо ковров – формула домашней эстетики.

Единственным элементом индивидуальности жилища мог бы стать лишь хозяин, но и он не отличался решительно ничем, если только за индивидуальность нельзя было бы принять отсутствие стиля, отросшие волосы и щетину.

Гость прошёлся по периметру комнаты, хаотично растолкал пуфики, и, окончив круг, уселся. На затылок прыгнул солнечный зайчик, намекая на ясный день. Гость поднял вопрошающий взгляд на хозяина.

– Может быть, кофе? – предложил хозяин в знак гостеприимства.

– Стакан воды, пожалуйста, – улыбнулся гость в то время, как короткостриженные пепельные волосы пропустили луч света. Блик от чужого окна вздрогнул и исчез.

Хозяин нажал на кнопку, распахнувшую бар в стене, и налил воды. Он аккуратно передал стакан гостю из рук в руки, обращая внимание на его высокие квадратные скулы. Эти скулы создавали образ короля жутких тёмных веков. Властный, внушающий трепет и страх.

– Майкл, – представился хозяин.

– Ал, – вежливо ответил гость.

Майкл попытался двинуть пуфик на прежнее место, но Ал попросил его сесть. Они оказались друг напротив друга.

В доме не было ни книг, ни фигурной посуды, ни иной мебели, которая бы могла вместить в себя мишуру. Даже освещение не занимало место. Точечные источники света были рассыпаны, словно звёзды по фигурному потолку, и включались специальным движением рук.

Большой экран в правой стене отображал человека. Это была картина на которой одинокий странник с длинными волосами сидел среди камней. Тяжёлая голова накренилась вниз, а ладони сложились в свод храма. Предрассветные сумерки вились у ног словно змеи, пытаясь сковать волю и думы, но мысли странника убегали далеко за пределы экрана. Майкл переместил взгляд с изображения на гостя. Что между ними общего?

Говорить было не о чем, но о чём-то нужно было говорить. Майкл выжидал, когда гость сделает первый шаг, но тот в абсолютной тишине лишь осматривал профиль. Майкл не выдержал:

– Вы местный? – обычно такой вопрос задают тогда, когда хотят определиться в длительности знакомства.

– Утром только из Торонто.

К несчастью гостя, Майкл знал напамять расписание всех авиарейсов из Торонто в Вену, Мюнхен или Цюрих, и даже другие варианты прибытия в аэропорт неподалёку от Кёльна с пересадкой. Он хорошо помнил, что раньше двух часов дня прилететь в город было невозможно. Это знание досталось ему от прошлых отношений с человеком, с которым он виделся чаще в аэропорту, чем по жизни.

– Этого не может быть, – вежливо подметил Майкл.

Гость повернул голову к изображению странника среди камней и ответил:

– Почему же не может?

– Потому что самолёт ещё даже не приземлился, – с нотками напряжения сказал Майкл. – А телепортацию ещё не изобрели.

– И не изобретут, – сказал Ал, – телепортация невозможна, – он снова обратил свой взор на хозяина квартиры, и Майкл прищурился, пытаясь понять смысл.

– С чего это вдруг? – спросил он.

Гость снова взглянул на картину со странником среди камней, улыбнулся и ответил:

– Там, где есть разум, телепортация невозможна.

Майкл напряг все свои извилины, чтобы вспомнить хоть какие-то факты, способные хотя бы отдалённо объяснить услышанное. Он смотрел на гостя с недоверием и с искренним интересом. Желание поспорить почти вырывалось из его уст, но он смерил визитёра взглядом и вежливо обратился:

– Разве между этим есть какая-то связь?

Гость хитро зыркнул, подвинул пуфик так, чтобы его колени коснулись коленей Майкла. Майкл сжался.

– Возьми меня за руку, – сказал Ал. Майкл протянул ладонь, и гость сжал её. – Что мы только что сделали? – спросил Ал, на что хозяин пожал плечами, а гость немедленно ответил.

– Мы создали связь. – Ал потянул Майкла на себя. – И теперь часть движений твоего тела ограничена этой связью. Значит связь – это ограничение, а ограничение – это связь. Слова разные, а смысл один.

Майкл освободил руку, чтобы задать вопрос.

– А любовь – это тоже ограничения? – на который через некоторое время ответил сам, – почему же эта мысль не пришла раньше?

Если бы эта мысль появилась раньше, многое из того, что произошло, не случилось бы.

Майкл протянул руку к стакану воду и осушил до дна. Потом он вспомнил, что стакан был не для него, и посмотрел с опаской в сторону гостя, пытаясь обнаружить осуждающий взгляд. Но на лице Ала не было даже следа враждебности. Майкл подошёл к пуфику, чтобы перетащить его на законное место, а после повторил это с остальными. Остался лишь тот, на котором сидел гость. Ал спокойно наблюдал за действиями хозяина, дав короткий комментарий:

– У тебя связь с ними.

– Это мои ограничения, – признался Майкл. – Если они не находятся на нужных местах, мне кажется, что я не у себя дома.

– А если они на нужных местах?

Майкл было хотел что-то ответить, но Ал взял его за руку, тепло разлилось по всему телу, и ненужные мысли исчезли с горизонта, уступив своё место чувствам. На несколько часов привычка беспокоиться по поводу неправильно стоящих пуфиков покинула Майкла. Пришёл вечер.

Майкл лежал на широком матрасе, беззаботно уставившись в потолок. Он повернул голову в сторону Ала, чтобы рассмотреть грациозный поток мышц на поверхности бедра. Ощущение красоты восхитило. «Мой бог» – подумалось ему и сразу после этой мысли вернулось беспокойство относительно правильности поступков.

Майкл вспомнил их встречу в доме EL-DE и попытался понять, с чего всё началось. Что заставило его оказаться в музее. Он не любил тратить время на созерцание прошлого, музеи были ему чужды. Но что-то же произошло утром этого дня?

* * *

А утро этого дня началось с раздумий над сервисом «Мемра», который обещал поднять эффективность поиска любви на новый уровень. Учёные вплотную подобрались к разгадке таинственного чувства, и не воспользоваться этим открытием было бы неразумно как с точки зрения получения прибыли, так и с точки зрения улучшения качества жизни.

Майкл был одним из самых заинтересованных лиц в успехе данного мероприятия. Несмотря на расцвет умственных и физических сил, он был совершенно одинок, и если лет пять назад этот факт внушал вдохновение, то сейчас в голове Майкла медленно ползли пугающие мысли об ущербности. Как же так вышло?

Любовь – чувство привязанности к образу, который отличается от реального человека. У «обычных» людей происходит постепенная подгонка образа к реальной личности, а кое-где любимый человек сам становится похож на образ. Но у Майкла, кажется, вообще не было никакого образа.

Если Антонио, нейрохирург, был примером смелой решительной личности, в которой Майкл видел недостаток скромности и ласки, то Джимми, с морем скромности и ласки, отталкивал нерешительностью. Карл был умный, но недостаточно красивый, а Ральф – красивый, но недостаточно умный. Иван имел и то и другое, но ничем не увлекался. Во время работы оказывался недоступен, а в быту недвижим. Кучерявый Торвальд был всесторонне развитым астрофизиком, но разговаривать с ним не представлялось возможным, потому что он разбирался во всём. Толик хорош, но удивления не вызывал, а Антонио вызывал столько удивления, что Майкл порой его боялся. Антонио не спешил выражать внимание, а Джимми дарил столько внимания, что хотелось его задушить.

Звуки тяжёлого перекатывающегося железа отвлекли Майкла от грустных мыслей. Он поднял голову. Звук, похожий на катание штанги по полу, повторился снова. В квартире над ним жила старушка – божий одуванчик, и звук тяжёлого железа никак не мог принадлежать ей. «Что ж. Стало быть, у её молодой любовник. Она платит ему деньги, а он каждое утро после секса занимается спортом, – так Майкл объяснял себе эти странные звуки. Подумать только, она купила любовнику мини-спортзал. И это в её то годы». Но сколько именно лет старушке – он не знал.

Майкл проверил мессенджер, заглянул в аккаунт Джимми и увидел новое фото в ванной. Ничего не ответив, он закрыл чат, оделся и уже ровно через двадцать пять минут стоял на улице с забавным названием Комёдиенштрассе. Прямо перед ним виднелась рекламная панель с фотографиями надписей заключённых на неизвестном языке. Ниже был перевод: «Вася, я люблю тебя, не могу без этого чувства, вспоминаю каждый день. Кажется, это всё, что осталось».

«Человек вот-вот умрёт, а всё, о чём он может думать, – это любовь», – подумалось Майклу, он сделал буквально несколько шагов вперёд, вернулся к рекламному щиту и перешёл на противоположную сторону по направлению к дому с инициалами EL-DE. Дом некогда был арендован гестапо у католика и коммерсанта Леопольда Дамена.

Мрачные подвалы пыток не произвели особого впечатления на Майкла в отличие от настенных надписей. Их можно было разделить на несколько групп: свидетельства существования, надписи о дружбе, о свободе, надписи отчаяния и надписи о любви. Майкл постарался залезть в шкуру заключённого, чтобы увидеть жизнь с его точки зрения.

В тишине размышлений он почти добрался до выхода, как вдруг его остановил незнакомый голос:

– Когда человек попадает в тюрьму, ставшую молчаливой свидетельницей преступлений, и хранящую надписи мучеников – самое важное, что он может увидеть, – вовсе не надписи мертвецов, а отзывы живых людей, которые прошли её коридорами.

Голос, сперва словно возникший в воображении, принадлежал мужчине, которого Майкл увидел впервые. Незнакомец походил то ли на герцога, то ли на короля. Образ древнего правителя проступал в овальном лице с чёткими квадратными скулами, на которых угадывалась щетина, так же покрывавшая волевой подбородок. Пока Майкл молчаливо разглядывал внешность, мужчина взял его за руку, как взрослые берут детей, и заставил сделать несколько шагов к книге отзывов. Жестом он предложил взглянуть на неё.

Майкл повиновался и увидел записи, сделанные разным почерком на разных языках. Тут был французский, немецкий, русский, китайский и итальянский. Майкл отлично понимал английский и прочитал заметку, сделанную японцем, в которой говорилось, что глупцы всегда остаются несмотря на опыт прошлого, а люди не меняются. «Дураки не учатся, а их большинство», – говорилось в заметке. Её автор не удивлялся бессмысленности смертей, ведь ему казалось, что и сама жизнь бессмысленна.

Майкл пересмотрел несколько страниц. Где-то кричали слова: «Never again» (Никогда снова). Но внимание привлекла надпись на английском языке, выполненная красивым почерком, где каждое слово начиналось с заглавной буквы:

«Спасибо За Напоминание О Том, Что Мы Все Есть Люди»

Именно так Майкл познакомился с Алом, и уже через час Ал сидел на мягком пуфике у Майкла, а ещё через минут сорок они касались чувств друг друга сквозь горячие границы собственных тел.

Майкла беспокоили два ощущения: красота и преднамеренность. Речь шла не о красоте тела «случайного» гостя, и не о красоте души, которую Майк не мог знать. Это была некая красота «вокруг». Предчувствие, восторг. Майкл старался подобрать нужные слова и, чем больше пытался, тем больше понимал, насколько сложное ощущение овладело им.

Преднамеренность. Где-то в событиях этого утра таилась чёткая преднамеренность. Может быть, она скрывалась в рекламной вывеске? Может быть, в книге отзывов? Может быть, в самом госте? А может быть, во всём вместе взятом. Внутри было чёткое ощущение, что Майкл уже знал этого человека когда-то давно. Но такое чувство случается и по отношению к тем, к кому испытываешь симпатию. На самом деле нет! Чувство давнего знакомства можно испытывать к человеку, который буквально думает так же как и ты! Майкл вспомнил, что это было доказано экспериментально, и ещё раз постарался вспомнить – не встречался ли он с этим человеком в прошлом? Память не поддавалась.

Он подождал, когда Ал облачится в одежду, чтобы начать свой расспрос.

– Какая у тебя цель? – спросил в лоб Майкл.

Он намеревался застать гостя врасплох. Оглушить его прямотой, заставить нервничать. Но Ал не только не удивился, он даже не задумался над ответом:

– Привлечь твоё внимание.

– Почему именно моё? Ты меня знаешь?

Ал поводил глазами по телу Майкла, словно рассматривая что-то внутри него:

– В каком-то смысле да.

– В каком? Мы встречались раньше?

– Можно сказать, что встречались, – ответил Ал.

Беседа перешла в режим допроса в стиле блиц. Вопросы, которые Майкл накопил за последнее время, сыпались как из-под пулемёта, но у Ала все ответы были наготове. Перестрелка ускорялась.

– Когда?

– Пару сотен лет.

– Пару сотен лет назад? И кем же я был в прошлой жизни?!

Было заметно, что ответ про «пару сотен лет» разозлил Майкла, и Ал постарался исправить ситуацию.

Назад Дальше