Аня присела на свободное место на лавочке возле женщины лет сорока. Девушка знала, что сестру Оксаны Максимовны зовут Елена Максимовна. Много лет назад Оксана оставила ей доверенность на получение диплома из института, а сама уехала в деревню Норки. И больше никогда не возвращалась в Москву. Так на нее вышла Марта. Вернее Марта на нее не выходила. Она всего лишь сделала запрос в институт финансов, где находится оригинал диплома ее матери. Официальный ответ прислали, указав доверенность и доверенного – Елену Максимовну Грекову. Марта запросила у службы безопасности фирмы «БигФудХаус». – найти свою тетушку. Но не дождалась результата поисков, уехала на день рождения своих сводных брата и сестры. А вчера служба безопасности передала Ане адрес Елены Максимовны.
Аня откладывать в долгий ящик знакомство с тетушкой Марты не стала, вызвала Илюшу и отправилась на ее поиски.
Женщина наблюдала за ребенком, катающим машинку в песочнице. Держалась она отдельно от всех, чуть отстраненно, пряталась от солнца и, задумавшись, морщилась. Морщинки выдавали, и писали на ее лице грусть, озабоченность повседневными делами и тревогами.
На Аню она не обратила никакого внимания.
Аня взглянула на Илью, тот сидел в машине и внимательно за ней следил. Именно следил. Она повела бровью. Наверное, Илюша прав. Что она может сказать этой женщине.
Марта вернется от своих новоиспеченных родственников и приедет сюда, если…
… если захочет.
Слишком много вопросов в жизни Оксаны Максимовны.
***
Марта закричала и побежала.
И побежала со всех сил. Побежала на свет в замке. В огромном красивом замке есть люди. Не оборотни и ведьмы, а люди. Они спасут ее.
Быстрее от мертвой Зины, от лавки, на которой они собирались встретиться и поговорить. Быстрее. Быстрее.
Только не видеть кровь. Так она и сделала. Стараясь не смотреть на окровавленную голову женщины, убегала.
Платье все время разлеталось на ветру и приходилось придерживать его подол, чтоб не оголялись ноги.
Вот только люди в обличии полицейских – не лучше оборотней и ведьм. И они совсем ее не спасали, а топили в ужасе, подозрениях и недовериях.
Полицейский Стефан Войцеховский явно не верил Марте и всем своим видом это доказывал. Он строго и неуважительно смотрел на иностранку.
«Русская. Чего ей дома не сиделось? – мысленно возмущался он. – До нее все спокойно было. Приехала. И сразу убийство. Да и не кого-то, а тоже русскую. Хотя, убитая была украинкой. Все одно. Обе иностранки».
– Зачем вы ночью пошли в парк?
– Это было не ночью, а вечером. – Уточнила Марта.– Правда, темно было, как ночью.
– Рассказывайте – потребовал Стефан.
Она вспомнила, как ей стало страшно, и она почувствовала в темноте руки оборотня. Она как бы опять это пережили. Вспомнила, как уже подходя к лавочке, возле, которой договорились встретиться Зиной, она ее увидела. Та лежала на земле. Но Марте и в голову не могло прийти, что она мертва. Первая мысль, что она уронила что-то и стала это искать, заглядывать под лавочку. Подходя ближе, Марта стала догадываться о страшном: несколько минут она видела лежащую Зину, но ни разу за это время не увидела, чтоб та пошевелилась в поисках того чего-то. Она подошла ближе и ее страшные опасения оправдались в виде огромной раны на затылке и струйки крови. Она вспомнила, как при виде крови на убитой Зине, пятилась в темноту парка. Кажется, остановилась, когда оперлась о ствол дерева. И тогда почувствовала опасность. Кто-то был рядом. Дышал рядом. Хотел из темноты кинуться, напугать.
Но это она не станет рассказывать. Это всего лишь разыгравшаяся фантазия. В оборотней и ведьм она не верила. Да и зачем оборотню или ведьме ее пугать? Она и так напугана.
Кажется, даже кричала и пищала от страха, побежала в замок. На ее крик все выскочили. Первый прибежал Кристиан, потом прислуга, потом Беата с Алисией. Она рассказала о Зине. Он взял фонарик, двух мужчин из прислуги и отправился в парк. Алисия вызвала полицию и скорую.
А теперь этот полицейский Стефан Войцеховский допрашивает Марту, всем своим видом давая понять, что не верит ее словам. А была бы его воля, вообще бы не понимал, но к его сожалению, он понимает русский язык, говорит на нем, и даже может без ошибок писать.
– Зачем? – спросил полицейский.
– Зинаида сказала, что расскажет мне об отце.
– Что расскажет?
– Она сказала, что это тайна, которую она знает. И хотела мне все рассказать.
– Она вам ее рассказала, вы разозлились и убили ее.
– Что вы такое говорите?! Я никогда никого не убивала.
– Всегда можно начать.
– Начать убивать?! Что вы такое говорите. Вы меня обвиняете в убийстве Зины? – догадалась Марта.
– Еще нет.
– Тогда прекратите такие разговоры, пожалуйста. Я Зину не убивала. Я шла с ней поговорить. Она уже была мертва. Я испугалась и побежала в дом.
– Что она вам сказала?
– Ничего. Я не успела с ней поговорить. Она уже была мертва.
– Вы подходили к ней? Как вы узнали, что она мертва?
– Я не подходила к ней. Я увидела рану и кровь. – Марта поморщилась – И я поняла, что она мертва.
– Даже пульс не проверили? – не поверил полицейский.
– Нет – с сожалением подтвердила Марта и стала объяснять – просто, понимаете, я боюсь крови…
Полицейский ее перебил:
– Все так говорят. Зачем вы приехали в Польшу? – он картинно покрутил в руках паспорт Марты с российским гербом.
– В гости. Здесь жил мой отец. Разве не понятно? Я приехала к своим родственникам.
– Мы пригласили сестру – подтвердил Кристиан.
Стефан Войцеховский быстро глянул на Кристиана, напомнив ему:
– Я с вами поговорю позже.
Кристиан громко и принципиально вздохнул, а полицейский тихо и принципиально переключился на Марту:
– В комнату к Зинаиде заходили?
– Я? – удивилась Марта, уставилась на полицейского, он действительно обращался к ней – Нет! Зачем мне!? Я даже не знаю, где ее комната. И у меня нет привычки ходить по чужим комнатам.
Марте надоело оправдываться, она готова была расплакаться. Зину жалко, убили ее. Себя жалко, подозревают ее в убийстве. Что-то ей подсказывало, что это связано с историей, которую Зина хотела рассказать Марте. «Посекретничаем» сказала она. Что-то ей подсказывало, что убийство спланировано. И будет она теперь подозревать всех, кто в доме живет. Только что ее подозрения по сравнению с желаниями убийцы.
А Марта еще на всеуслышание сказала, что Зина рассказывала про отца. Убийца может подумать, что Зина успела ей рассказать страшную тайну (если она существует) и теперь опасность грозит именно Марте.
Она вытаращила глаза, осмотрела комнату, всех сидящих.
Алисия внимательно слушала и, задумавшись потирала себе лоб, как бы пытаясь стереть из головы эту жестокую информацию об убийстве домработницы. Тяжело вздыхала и также тяжело смотрела на Марту.
Кристиан сочувственно посматривал на Марту, взглядом говорил «Ты держись, сейчас он от тебя отстанет», поддерживал.
Беата сочувствовала, из солидарности покивала головой и скривила брови и скосила глаза в потолок, хорошо, что не цыкала в голос. Весь ее взгляд говорил: «Ну и глупец, этот Стефан, зато возомнил о себе не весть что, строит из себя всемогущего блюстителя закона. Проще надо быть с людьми, проще».
Полицейский злорадствовал и мысленно потирал руки. Марте даже показалось, что в этих мыслях он уже посадил ее в тюрьму, а родственникам и друзьям запретил приносить «передачки» и устраивать с ней встречи.
Но ее не за что садить в тюрьму. Она-то не убийца. Она-то это точно знает. Убийца ходит на свободе. Может даже сидит в этой комнате. От этой мысли по спине побежали мурашки холода и страха.
Срочно надо сообщить всем и каждому, что Зина ничего ей не сказала, чтоб убийца не думал, что Марта что-то там такое знает.
И так ей страшно стало, что она забыла, что собиралась плакать от жалости к Зине и себе.
Она не стала дожидаться очередного обвинения от полицейского и заявила:
– Если вы меня обвиняете, мне нужно позвонить в посольство России.
– Не обвиняю.
– Тогда запишите себе в протокол: я с Зиной не успела ни о чем поговорить. Я пришла, она уже была мертва. Кто ее стукнул, я не видела. Было темно. Да и убийца, наверное, уже далеко убежал. А я убежала в дом.
– Хорошо – сдался полицейский, он не хотел звонков в посольство России, еще ему не хватало международного скандала, и он переключился на остальных жильцов дома. К хозяйке Алисии и ее детям он принципиально обратился по-польски:
– Вы где были, когда все случилось.
Те стали отвечать, давать показания. Причем говорили не спеша, размеренно. Куда подевался их громкий и эмоциональный говор? Марта раздражалась. Иногда в разговоре с полицейским упоминалось ее имя.
Сидеть, слушать и ничего не понимать. Вот это положение! Лучше не придумаешь!
Сидеть, слушать и понимать, что иногда говорят о ней – вот это положение лучше.
Эта ситуация вызывала у Марты чувство раздражения. А еще полицейский сильно ее нервировал, причем взаимно, она нервировала его, что он и показывал всем своим видом. Пользуясь своим положением законослужителя, он старался задавать ей каверзные вопросы. Конечно, он же сила! Он же полицейский ! Он же в своем родном крае! Чем и старается воспользоваться.
Он явная противоположность Валерию. Зато она опять одна в чужом городе. Сама. Потерянная.
В сложившейся ситуации стало себя жалко до слез
Нужно позвонить Анечке. Все ей рассказать.
Марта встала из-за стола, извиняться не стала (хотя хотела – передумала), сообщила, что будет в своей комнате и быстрым шагом вышла из столовой.
Она поднялась в комнату, набрала номер Анечки и стала ждать. Ждала она недолго.
– Привет, подруга – спросонья сказала Аня – тебе совсем ночами не спится? Вчера ночью звонила, сегодня опять.
– Привет, Анюта. Ой, точно ночь ведь. Извини. Я совсем забыла. Еще и разница во времени.
– Так. Что случилось?– требовательно спросила Аня.
Проявила способность феномена телепатии. Вот за это Марта готова была ее расцеловать, была бы она рядом. Лучше бы она была рядом.
– Ой, Анечка… – Марта засомневалась, может зря она подруге позвонила, собирается проблемы на нее навесить – а как у тебя дела?
– Говори уже, а то я сейчас к тебе прибегу. Чувствую же, что у тебя беда.
– Не у меня.
– Точно не у тебя?
– Тут женщину убили.
– Убили? – переспросила Аня, хотя четко расслышала. – Плохо.
– Да. А меня подозревают. – Пожаловалась Марта.
– Так. Срочно звони в посольство. Я скоро приеду. Я им всем устрою. Нет. Не будем терять время. Я поменяю тебе билет. На завтра же. Говори своему братику, пусть готовится отвезти тебя в аэропорт.
– Перестань паниковать – устало попросила Марта.
– Я не паникую. Я возмущаюсь. Чего это они придумали тебя подозревать?
– Глупо, но видимо у них других подозреваемых нет.
– Пусть ищут. При чем здесь ты? Кого вообще убили?
– Дом работницу. Зину. Она работала давно у отца.
Марта не хотела говорить Ане, что шла к Зине на встречу, поговорить об отце.
– А тут приехала ты, и домработницу убили. И тебя подозревают. Почему? Ты ее нашла?
– Да. Она должна была мне что-то рассказать про отца. Не успела. – все же сказала Марта, хотя не собиралась.
– Так. Понятно. Собирайся. Ты уезжаешь.
– Анечка, ты чего?
– Того – крикнула Аня в трубку и стала объяснять так громко, что Марта отодвинула телефон от уха (все равно слышно) – женщину убили, потому что она должна была тебе рассказать тайну.
– Я не говорила – тайну. Я не знаю что это – сама себя переубеждала Марта.
– Зато убийца знает. – Тревожилась Анечка – Ты должна была узнать, и ее убили. Тебе грозит опасность.
– Но я ведь не узнала ничего.
– А может вообще тебя хотели убить – предположила Аня.
– Это из области фантастики – быстро ответила Марта, еще не хватало, чтоб Аня посеяла в ее душе ростки страха и паники. – Меня-то чего убивать? Я ничего не знаю. Никаких тайн и историй.
– Тебя могут убить ради наследства.
– Аня, – строго потребовала Марта – прекрати, пожалуйста. Ты говоришь, как полицейский.
– Как?
– Он мне не верит и пытается обвинить.
– Не имеет право.
– Я тоже так думаю, но устала спорить.
В дверь постучали, и помощница Зины Вики позвала:
– Пани Марта. Пан полицейский зовет вас в столовую.
– Да, хорошо, я иду – отозвалась Марта – и сказала в трубку – Анечка, мне надо идти. Давай я тебе завтра позвоню. И перестань думать о моих родственниках плохо. Не то я на тебя обижусь. Хорошо?
Аня в трубку громко и прерывисто вздохнула, так чтоб Марта отчетливо это слышала. И с небольшим желанием согласилась:
– Хорошо. Только родственнички у тебя все какие-то?
– В смысле? – не поняла Марта.
– В смысле я нашла сестру твоей мамы. Елену Максимовну. Она мне не понравилась…
– Ты нашла? Ты что?
– Я не сама, я с Илюшей – быстро поправилась подруга.
–Так, Аня! – строго потребовала Марта – я запрещаю тебе… без меня… общаться с моей тетей… еще не известно, что произошло между ней и мамой, что они друг друга почти тридцать лет не вспоминали. Ты меня слышишь? Бросай эту самодеятельность. Еще и Илью втянула. Не смей! Не то я на тебя…
– да поняла я уже – обидевшись, сказала подруга – самодеятельность наказуема.
Марта спустилась на первый этаж, с полицейским в столовой сидела одна Беатрис.
– Все уже подписали документы – пояснила она – осталась одна ты.
– Что подписать и где? – она устала, хотела спать, хотела спокойствия и домой. А здесь, мало того, почем зря головы людям бьют, а полицейский Стефан Войцеховский не верит ей, так еще и Аня устроила самодеятельное расследование, как Шерлок Холмс на даче – без скрипки и присмотра доктора Ватсона. И что-то подсказывало Марте (наверное, шестое чувство и годы дружбы) – подруга не оставит это дело.
Марта взяла со стола ручку и приготовилась писать. Полицейский объяснил:
– Подписка о невыезде. Здесь подпись.
– Что? – Марта с боку на него посмотрела и откинулась на спинку стула – почему подписка о невыезде?
– Марта, так положено. Мы все подписали.
–А вы собрались сбегать? – полицейский не проявлял ни доли лояльности.
– Я не собиралась сбегать, – повысила на него голос Марта – у меня билет на самолет через два дня. Вы разве успеете поймать убийцу за два дня?
– А почему нет?
– А потому что вы изначально подозреваете меня. А я не убийца. Вы идете по ложному следу.
– Не хамите мне, девушка! – потребовал полицейский и пообещал – или я вас посажу в тюрьму.
Марта устало села на стул, Беатрис замахала руками
– Нет, нет, она просто так разговаривает. Она не хамит. Простите ее.
Полицейский внимательно и выжидательно смотрел на иностранку.
– Извините – устало сказала Марта.
Полицейский расстелил перед ней документы и потребовал:
– Подпишите, здесь и здесь.
Марта подписала. Полицейские засобирались, вышли на улицу, погрузились в машину и уехали.
– Чего ты пошла к Зоське? – спросила Беатрис, вставая со стула, и направилась к окну, выглянула на улицу и сообщила – полиция уехала. Да. Он конечно в тебя вцепился мертвой хваткой. Зоську давно увезли. Жалко ее. Пойдем кофе попьем.
– Пойдем – согласилась Марта.
Они перебазировались на кухню, ближе к кофе машине. Беатрис включила ее и подставила кружечку, сделала сначала Марте, потом себе. Села напротив Марты и опять спросила:
– Чего ты пошла к Зоське?
Марта смотрела на черную воду в кружке, подула на нее, от края чашки пошло кофейное движение – раздражение. Она потянула носом, приятного любимого, бодрящего аромата кофе она не услышала.
«Наверное – подумала она – просквозило меня в парке, или подмерзла. Нос не работает, не исполняет свои прямые обязанности – нюхательного процесса. Хоть бы не заболеть. Этого еще не хватало. Простыть и свалиться с температурой в кровать. Надо будет перед сном ванную горячую принять, чтоб не засопливить. Зоська, Зоська – коровье имя».