Вот после этого все и изменилось…
О нет, она, конечно, не была в него влюблена – еще чего, в него были влюблены все окрестные дамы от пятнадцати до семидесяти! Или до восьмидесяти, что ли? Она его – боготворила. А потом божество… рухнуло. Разлетелось на мелкие неопрятные осколки – фу, пакость какая, совок, веник… Только сердце болело. Так болело!
Следовательша с острыми, насквозь смотрящими глазами, все пыталась вопросики всякие задавать, наверное, ей, следовательше, казалось, что ужасно хитрые. Какая глупость! Что бы она понимала! Да где ей…
Они ведь даже никогда не… Господи!
Однажды Светлана его подловила. Он очень поздно закончил работать и прилег в гримерке, а она прокралась туда и села подле кушетки. Просто сидела и смотрела в его сонное лицо – безмятежное, прекрасное, как у ангела! Как у… падшего ангела.
Он, должно быть, почувствовал ее – нет, не ее, просто чье-то – присутствие, не открывая глаз, даже, кажется, не проснувшись толком, протянул руку, запустил пальцы в волосы, скользнул к шее… и прошептал… Лялька!
Почему она не убила его – тогда?!
А теперь его нет, и некому сказать никакие, даже самые главные слова…
Кабинет управляющего был куда меньше и куда скромнее, нежели апартаменты для приватных танцев: ни тебе диванов цвета слоновой кости, ни стеклянных столов – так себе, обычное офисное помещение. Точно и не в стриптиз клубе, а в какой-нибудь страховой компании средней руки. Владелец кабинета звался Ренатом Ильичом Садыковым, хотя ничего татарского, кроме имени и фамилии, в нем не было. Сивый блондинчик с типично среднерусским носом картошкой и белесыми бровками над глубоко посаженными светлыми глазами, окруженными сеточкой морщинок. Среднего роста крепыш с неожиданно широким разворотом плеч. Атласно поблескивающий лилово-коричневый костюм, впрочем, сидел на нем идеально, а взгляд неопределенного цвета глазок был неожиданно острым, даже злым.
– Паразит! – Ренат Ильич экспрессивно хлопнул себя по колену. – Даже и тут нагадил, чтоб его на том свете черти в муравейник задницей сажали! Мы же так всех клиентов растеряем!
– Ну так убили-то не клиента… – осторожно перебила Арина.
– Еще не хватало! И так уже… – он передернул плечами, словно отбиваясь от наседающих неприятностей. – Не клиента… К нам отдохнуть приходят, расслабиться, а тут… Паразит он!
Гнев управляющего был понятен, но, пожалуй, чересчур пылок. Похоже, покойный и при жизни доставлял немало неприятностей…
– Ренат Ильич, у Филиппа были враги? Как он вообще ладил с… – Арина на мгновение замялась. – С коллективом? Соперники, завистники были? Конфликты какие-то?
Она нарушала сейчас основополагающее правило допроса – нельзя задавать несколько вопросов одновременно, это позволяет отвечающему ускользнуть в наиболее для себя удобную сторону. Но для начала хотелось хотя бы понять, какая именно сторона для управляющего более, а какая менее удобна. В конце концов, пропущенный вопрос можно и после повторить.
– Конфликты?! – Ренат Ильич вполне ожидаемо зацепился за последний из вопросов. – Да я его сам убил бы! Ох, простите, я не имел в виду… – он было смутился, но тут же вернулся к прежней раздраженной интонации. – Филипп просто зажрался, понимаете? Никакого терпения уже не хватало! Да и… – он вдруг замолк, принявшись перекладывать лежавшие на столе бумаги, мобильник, еще какие-то мелочи.
– Да и… что именно? – поторопила Арина.
– Вожжа ему под хвост попала, вот что! – брошенный на стол карандаш подпрыгнул, покатился, свалился на пол, но Ренат Ильич этого, похоже, даже не заметил. – Он же как сыр в масле катался, и на тебе – не могу, говорит, надоело. Уходить он собрался, вот что!
– Уходить? – она изобразила лицом удивление: мол, кто ж добровольно откажется от сладкой жизни?
– Ну да! – он встряхнул головой так же экспрессивно, как перед этим бил себя по колену. – Уволиться решил! А мне что делать? Кого на его место поставить? Мужчин-то не хватает!
– И давно он надумал… уйти?
– Да вот практически только что!
Интересно… Стриптизер собрался увольняться, и его тут же убивают… Совпадение?
– Причину какую-нибудь назвал? Может, нашлось место, где больше платят?
– Да нет таких мест! – управляющий всплеснул ладонями, неожиданно крупными, впору какому-нибудь грузчику, правда, не по-грузчицки ухоженными. – Ему платили, как… ну я не знаю… по высшему разряду, в общем. И это не считая чаевых, которых он собирал и вовсе немерено. Он же… Вот вы говорите «соперники». Какие, к черту, соперники? Девочек, чтоб крутиться у пилона, ну или без оного, найти не фокус. А вот мальчиков… – Ренат Ильич протяжно вздохнул.
– Что, такая нехватка мужчин в вашем бизнесе? – сочувственно вставила Арина.
– Да не то слово! – он энергично рубанул ладонью воздух. – Желающие-то приходят, но это ж слезы, а не кандидаты. Подготовка ведь нужна соответствующая, одной физической формы недостаточно, то есть какого-нибудь хоккеиста или там лыжника нам и даром не надо. Специфика другая… Ну а в танцах мальчики вообще на вес золота. Так что профессиональный танцор найдет себе место более… как бы это… более почтенное?
– Менее двусмысленное? – усмехнувшись, подсказала Арина.
– Вот, точно! У нас, конечно, денег побольше, чем у эстрадных звезд на подтанцовке. Но многим ведь статус важен. Так что подготовленный танцор охотнее пойдет в какой-нибудь никому не известный «Экспериментальный мимический театр», чем к нам… Разве что очень уж денег хочет, а в модели по росту не берут, там рост важен. При том еще не факт, что кандидат даже с балетной подготовкой нам подойдет, стриптиз работать – это не Спартака танцевать, совсем другая специфика. Ну и с гимнастами-акробатами та же петрушка. Только этих еще и томный взгляд выдавать пока обучишь, все проклянешь. Поэтому за любого мало-мальски подходящего будешь держаться, в попу дуть, прогулы прощать, гонорары поднимать и персональную гримерку обеспечивать. У нас в клубе дюжина танцовщиц посменно работают. Кто похуже, кто получше, две прямо… ух, какие! И всем, кроме этих двоих, я хоть завтра замену найду. А Филипп один был. Понимаете? Один! Какие конкуренты, что вы! Вот вы случайно возле моего кабинета очереди из претендентов не видели? Вот и я не видел. А вы говорите – соперники…
– Кто же теперь у вас будет вместо него? – не то чтобы Арина так уж надеялась, но если уж исключать мотив профессиональной ревности, то железобетонно.
– А! – управляющий безнадежно махнул рукой. – Есть пара-тройка кандидатов, но это так, сугубо временные варианты. По разным причинам. Когда Филипп сказал, что увольняется, я начал, конечно, замену подыскивать, но пока – увы… – он развел руками.
Арина еще раз поразилась размеру его ладоней: прямо экскаваторные ковши, а не ладони. Впрочем, какая разница! Вот если бы Филиппа задушили, тогда это, вероятно, имело бы значение, а так…
– Значит, завистников у него не было, – подытожила она. – По крайней мере в вашем коллективе. Тогда… клиентки, может быть, недовольные?
– Настолько, чтоб убить? – он поджал губы, сложив из них что-то вроде куриной гузки. – Вы что? К нам же не на аркане притаскивают, все сами приходят. Не нравится – не ходи, не смотри. Да и не было у него недовольных. Бабы его обожали. У него ж иногда по три-четыре приватных танца в день бывало. Не всегда, конечно, но случалось. Это не считая выступления в общем зале.
– Но предположим, какая-то из клиенток обожала его… настолько… – уточнила Арина. – Ну влюбилась, а он на ее призывы не ответил, расстроилась и решила: так не доставайся же ты никому! – она поймала себя на том, что нечаянно повторила реплику заплаканной Светланы. Ну да, при убийстве такого красавца мотив «месть обиженной женщины» исключать было, конечно, нельзя, а уж кто там обижен, богатая клиентка или бедная официантка, дело десятое.
– Ах, вот вы о каких недовольных… Да ну, что за испанские страсти! – отмахнулся Ренат Ильич. – Это вас история Тарзана смущает, того, который на певице женился? Ну так я вам скажу: все в жизни бывает, только так редко, то можно считать никогда. Опять же у нас не Москва, тут приличия строже блюдут. Да и Филипп, положа руку на сердце, не Тарзан… был. Поклонниц у него, конечно, хватало, но он же не эстрадная звезда. Кто такой стриптизер? Да тот же официант, только блестяшек побольше. Обслуга, по сути. А клиентки все, сами понимаете, дамочки не из простых, для них статус важен.
– Статус статусом, а сердцу, знаете ли, не прикажешь, – возразила Арина. – Неужели со всеми клиентками были исключительно… как бы это… рабочие отношения? Ничего сверх?
– Свечку я, конечно, не держал… – он сделал многозначительную паузу, завершившуюся однако скептической гримасой. – Но сами подумайте: мужчины, которые пользуются услугами проституток, в этих самых проституток не влюбляются же. И не надо мне про фильм «Красотка», это еще более развесистая клюква, чем «Телохранитель», который, говорят, на реальной истории основан. Не бывает такого. Не. Бы. Ва. Ет. Не влюбляются приличные мужики в проституток Ну и наоборот тоже верно. Наемный персонал он и есть наемный персонал. В телохранителях хоть какая, а романтика. Воины, защитники и все такое. А тут танцор, пусть и высшего класса, но по сути-то лакей. Кто же влюбляется в жиголо? Хотя одна, помню, действительно Филиппу пару-тройку раз сцены устраивала. Было дело. Такие, знаете ли, чуть не семейные, – он скомкал неуместный смешок.
– Как ее найти, эту скандалистку? – потребовала Арина. – И вообще. Вы мне списочек клиенток подготовьте…
Ренат Ильич как будто растерялся:
– Да откуда же я… это вам надо у Филиппа в блокноте смотреть. Он всех записывал. Ну или не всех, а перспективных или наоборот проблемных. Блокнотик наверняка в гримерке лежит. Смешной такой, розовенький, девчоночий прямо.
– Блокнотик мы посмотрим, – перебила она. – А списочек вы мне все-таки составьте. Наверняка кто-то картой расплачивался, а кого-то вы просто можете знать в лицо – дамочки-то все действительно не из простых, а тусовочный круг не так чтоб необъятно широк. Как вы правильно заметили, у нас тут хоть и миллионный мегаполис, однако ж не Москва. Естественно, меня интересуют в первую очередь клиентки, так сказать, неодноразовые. Особенно проблемные. Сами сделаете или мне судебное постановление оформлять? На изъятие всей вашей документации, – она выделила голосом слово «всей».
Управляющий предсказуемо погрустнел:
– Не надо постановления. Что смогу – сделаю. Я понимаю. Но и вы меня поймите…
– Я вас пойму, вы меня поймете, вот и будет нам всем благоденствие, – Арина скупо, одними уголками губ, обозначила улыбку. – Может, сразу вспомните, как зовут ту, особо страстную, любительницу семейных сцен?
Он покачал головой:
– Смотреть надо. Так с ходу и не назову никого. А любительница сцен… да не любительница она, ну сорвалась, так с кем не бывает, может, выпила лишку. Обычная клиентка. Вот тетку ее я очень хорошо помню, – добавил он после неожиданной паузы, как будто что-то для себя решил. – Имя у нее такое смешное было – Калерия Стефановна. Не Степановна, а Стефановна, – он подчеркнул первый слог. – Божий одуванчик. Вот она была поклонница из поклонниц. Каждую неделю заявлялась, а то и чаще.
– Была? – Арина вздернула бровь, обозначая удивление. – То есть сейчас не заявляется?
– Да где уж там, – хихикнул Ренат Ильич. – Ей теперь ангелы на небесах приватные танцы исполняют. Померла недавно наша старушка. Ну то есть не то чтобы прям старушка была, бодрая такая, элегантная, личико ухоженное, больше сорока пяти и не дашь. Но в возрасте была, в возрасте. Вот она с Филиппом, в общем, миловалась, но, знаете, этак… снисходительно. Ну подарки дорогие делала, это было, однако ж… без фанатизма, в общем.
– Кстати, о фанатизме. На Филиппа только женщины приходили любоваться? Или и мужчин припомните?
Управляющий ответил сразу же:
– Нет. Не подумайте, что я какой-нибудь гомофоб, но у них свои места, к нам такие не ходят.
– Ну не ходят так не ходят. Подытожим. Вы утверждаете, что романов с клиентками у Филиппа не было. И конфликтов особенных – тоже. И в коллективе – никаких проблем. Так?
Ренат Ильич кивнул. Арина решила прояснить вопрос, так и оставшийся без ответа:
– Раз у вашей звезды все было настолько замечательно, чего ж ему не хватало, что он увольняться надумал?
– Да говорю же, вожжа под хвост попала! – устало повторил управляющий. – Надоело ему, видите ли, голым задом перед публикой вертеть и быть «чего изволите». Тошно, противно и вообще. Вроде как остепениться надумал.
Арине внезапно подумалось, что…
– Ренат Ильич, если у него не было романов, и к вам подобная публика не ходит, но все же… у него вообще как с ориентацией было?
Он расхохотался:
– Ой, нет, что вы! Вообще-то из геев чуть не лучшие такого рода танцовщики получаются, это правда. Но это не про Филиппа. Он… Да у него любовь-морковь же… была… ну вроде того.
– То есть роман у него все-таки был? – Арина тут же вспомнила Светланину истерику по поводу некоей Ляли.
– Ну… не то чтобы… – заюлил управляющий, – я, знаете, за своими работниками не подглядываю, точно не скажу… но, говорят, да.
Все ты, хитрый лис. знаешь, только рассказывать почему-то не желаешь, подумала Арина и изобразила строгое-престрогое лицо. Управляющий вздохнул:
– С Лялей.
Как и ожидалось, усмехнулась Арина – мысленно, разумеется. А вслух строго уточнила:
– Что за Ляля? Вы ее знаете? Поподробнее давайте.
Тот пожал плечами:
– Знаю, конечно. Официантка наша. Ее около года назад повар наш привел. Сказал, хорошая девочка, мы и взяли, официантки всегда нужны. Аккуратная, честная, с клиентами общаться умеет – приветлива, но без фамильярности. Грех жаловаться. Потом она с Филиппом закрутила.
– А повар как к этому отнесся?
– Эльдар? – удивился управляющий. – А почему… А! В смысле, он же ее сюда рекомендовал, значит, какие-то отношения были, вы об этом? Знаете, я вот даже и не скажу… Может, он Лялю просто по-приятельски к нам пристроил, а может… ну знаете, прошла любовь, завяли помидоры? – он хихикнул. – Мне-то без разницы, главное, повар он отличный.
– Понятно, – Арина кивнула, подумав, что надо бы про этого Эльдара поподробнее местный персонал расспросить, не забыть бы Мишкину об этом сказать, хотя, если там что и есть, он, небось, и сам уже выяснил. – То есть никаких отелловских страстей не наблюдалось. В самом деле, почему бы девушке не влюбиться в такого красавца, как этот ваш Филипп.
Управляющий хитро усмехнулся:
– Строго говоря, инициатива, насколько мне известно, как раз от Филиппа исходила. Ну а Ляля, понятное дело, не устояла. Да и кто бы устоял? От него бабы сразу на сопли исходить начинали… – он мечтательно закатил глаза к потолку, но вдруг опять раздраженно хлопнул себя по колену. – Паразит, одно слово – паразит. Так меня подставил!
– Вы могли бы сейчас эту Лялю сюда пригласить? – перебила Арина, которой душевные терзания господина управляющего уже поднадоели. – Можно вашим кабинетом воспользоваться?
Он неопределенно повел плечом:
– Сейчас попробуем… Сегодня я ее вроде не видел, хотя тут все на свете позабудешь с такими делами… – он ткнул в кнопки селектора. – Галюша, Ляля сегодня работает? Как ее… – в динамике что-то проквакало. – Да, точно, Валерия Резвун, вечно забываю, помню, что смешная какая-то фамилия. Где она? – и уже повернувшись к Арине сообщил. – Не ее смена. Номер телефона вам Галюша продиктует.
Арина кивнула:
– И сами вы, когда она на работу явится, тоже передайте ей, что нам нужно побеседовать, пусть позвонит, – она передала управляющему белый прямоугольничек визитки. Ренат Ильич вздохнул с таким облегчением, что ей стало смешно. – А теперь расскажите мне о клиентке, заказавшей приватный танец, во время которого Филиппа, собственно, и убили.
По лицу управляющего пробежала легкая тень.
– А вы думаете… это она его?
– Я пока ничего не думаю, – сухо отрезала Арина. – Следствие обязано отработать все версии. Итак, что за дама?
– Боюсь, что… Ну то есть я не знаю. Заказ был сделан по телефону, расплатилась дама наличными, сразу как пришла.
– До того как? Это нормально?
– Да, вполне, многие предпочитают платить вперед. И нам так спокойнее, конечно.
Спокойнее, говоришь, саркастически подумала Арина. Показалось, или этот господин и впрямь что-то засуетился?