– Да, именно так! Они будут в чистом поле, без ничего и без кого бы то ни было! Без такого агента у них не будет никаких шансов! – отозвался помощник, потушив сигарету в пепельнице.
– Кто сейчас готовит его? Тут важны некоторые национальные нюансы французов и особенно то, что будет думать и как думать сам господин Александр! Я имею в виду графа, директора SDECE. Это очень и очень сложный человек. Пробить его недоверие и подозрительность – значит совершить невероятное.
– С кандидатом работают опытные сотрудники и консультанты, и, по их мнению, получается хороший образ. Из всего оперативного состава действующих, а также курсантов смогли подобрать только двух. Один из Приморья, а другой, как ни странно сложились обстоятельств, как раз из Края, вот и остановились на этой кандидатуре. Он у нас профессиональный художник, диплом Суриковки[56], но главное, житель Края. Там родился, школу окончил и уехал в Москву учиться на художника. Здесь мы и обратили на него внимание. Но посмотрим! В случае удачной разработки он будет работать автономно, но вы знаете с этой минуты о нем и в дальнейшем сможете рассчитывать на получение информации от него. Не часто и предельно осторожно. Легенда[57] выполнена безукоризненно, и также безукоризненно ее надо выполнять! Правда имеет минимальное расхождение с ложью!
Каштан кивнула головой и спросила о самом главном, что не давало ей покоя все это время.
– Сербин не договаривает мне окончательные цели всей операции, а на своих догадках я не могу работать. Мне нужна ясность.
– Всем нужна ясность! – отозвался помощник. – Тут все сложнее.
– Так говорят, когда не хотят называть вещи своими именами!
– Вы правы, Дора Георгиевна, иногда очень трудно назвать вещи своими именами, вернее, подобрать слова для некоторых объяснений.
– И что?
– Надо знать, какими этическими нормами, кто и как оперирует.
– Вы уходите так просто от ответа, ничего не оставляя мне? – Каштан поняла, что больше она ничего не услышит.
– Давайте подбросьте меня на Лубянку, а потом вас отвезут в аэропорт, билет уже заказан. – Помощник повернулся к ней и тихо добавил: – Приглашения разосланы, карточный столик готов, но мы не знаем, во что будем играть. Может, в очко резаться будем, а может, разложим преферанс, но, скорее всего, будет покер, вы уж извините меня за карточный жаргон.
Каштан молча слушала, к картам была равнодушна, хотя об играх знала много. Любила шахматы, но времени не хватало заниматься всерьез, да и не было настроя залезать глубоко.
– Меня заботит эндшпиль, а не бура[58] с «Москвой», «малой Москвой»! А если сразу при сдаче будут комбинации у всех? Партия ведь не пересдается!
– Эко вы, Дора Георгиевна, раскатали! Сразиться бы мне с вами, да давненько не брал я в руки карты, боюсь, проиграю! – весело отозвался помощник.
– Я должна получить полномочия непосредственно!
– Это что еще такое!
– Да вот такое! Отыметь меня будет нелегко.
– Вам что, не хватает полномочий, которые дает вам Сербин?
– Сербин сам получает распоряжения сверху. Так вот я хочу получить непосредственно указание, распоряжение, приказ на такое дело только от первого лица. Я не самоубийца. Это мясорубка, из которой выбраться можно только имея мандат.
Она увидела, как мгновенно изменилось лицо помощника, и решила отпустить этот напряженный момент.
– Ладно, вижу не время пока еще! Но, когда оно придет, мне нужно иметь то, о чем я сказала! – совершенно не примирительно, а с вызовом заявила Дора Георгиевна, когда они подъехали к дому № 2 на площади им. Дзержинского. Помощник вышел, многозначительно кивнув головой, а она покатила в аэропорт и ночью уже была в Париже.
Глава 2. Париж. Франция. SDECE (Служба разведки) / Бюро президента Франции / Военно-промышленный концерн. Zenith Aviation / Сын французского уголовного авторитета / Постановка задачи
Март 1977 года. Париж. Франция. SDECE (Service de Documentation Exterieure et de Contre Espionage). Второй день после возвращения во Францию из тюрьмы в Северной Африке для Мишеля начался с вызова к директору SDECE – службы разведки, графу Александру де Мараншу (Alexandre de Marenches), он же Андре Деваврен, «полковник Пассе». Прозвище из-за крупной комплекции и раскованных манер граф де Маранш носил Porthos (Портос), правда, если внешне как-то сходилось, то по типу личности он, скорее, напоминал Арамиса.
Утром, прибыв в свой особый отдел «Централь», или «Бассейн», как называли свою штаб-квартиру сотрудники SDECE, Мишель увидел вдалеке, в самом конце длинного коридора, начальника особого департамента, который махнул рукой Мишелю.
– Здравствуйте, Мишель! Что такое с вами? Лицо потеряли? – спросил он, когда Мишель подошел.
– Вчера в спортзале потерял, при падении. Восстанавливаюсь после африканской тюрьмы. Как попал туда случайно, так случайно и выскочил!
– Не совсем верная формулировка! Попали случайно, это уже не вызывает сомнений, а вот выдернул вас оттуда директор. Поднял на ноги Бюро президента и МИД! – отчетливо, словно вдалбливая, проговорил начальник департамента, а затем продолжил уже другим тоном: – Сколько вам говорилось, что надо было больше атлетизмом заниматься, а не терять время на интеллектуализм. Результат на вашем лице. Давайте поторопимся, нас ждет директор! – И он повел его на этаж выше, еще раз цепко оглядев.
В кабинете директора находился руководитель аналитической службы SDECE, который сидел не за общим столом, а в отдалении в мягком кресле у низкого столика и сосредоточенно рылся в своих бумагах.
Директор службы разведки молча кивнул Мишелю и жестом пригласил присесть, с минуту помолчав, он повернул голову в сторону главного аналитика:
– Наш уважаемый господин Поль Деффер коротко доложит ситуацию, которая сложилась тут у нас на сегодня, собственно, это и послужило вашему досрочному возвращению.
Главный аналитик встал, прихватив пачку бумаг, подсел к ним, откашлялся и сказал:
– Господин граф, скорее не ситуация, а сложилась комбинация, весьма неустойчивая, которая может создать ситуацию. – Главный аналитик вальяжно уточнился, пристально, как показалось Мишелю, посмотрел на него и продолжил: – «Советская Империя» завершила разработку супер оружия: гиперзвуковых крылатых ракет. Мы же находимся только в процессе создания аналогичного продукта.
Мишель недоуменно посмотрел на директора, потом на своего руководителя, не понимая, для чего эта вступительная часть. Руководитель департамента, коротко глянув на директора, сбивчиво, невнятно, как принято у интеллектуалов, перебил главного аналитика:
– В Бюро президента, в Генеральном секретариате национальной обороны и Межминистерском комитете по разведке Франции[59] совместно с DRM[60] было принято решение о получении полной информации по этому оружию, которое особенно удовлетворяет нашу систему национальной обороны. – Он обернулся к Директору за подтверждением.
– Да, Мишель, мы с большим трудом вытащили тебя из тюрьмы, и я хочу это задание поручить тебе. – Директор не испытывал большого воодушевления, произнося эти слова. Решение Бюро президента о получении полной информации об этом оружии с первого же момента действовало на него угнетающе, и все, что он начинал делать в этом направлении, делалось им как бы по принуждению. Почему возникло это внутреннее противодействие, он, анализируя себя, только догадывался, однако отчетливо чувствовал какую-то фальшивость некоторых позиций, на которых начала строиться вся операция.
Он понимал, на каких шатких, непроверенных данных базировались эти запросы из Бурбонского дворца[61], депутатской комиссии по обороне и оборонной технике. Подтвержденные фактами цепочки привели его к первому источнику из Социалистической партии, по непроверенным данным от Шарля Эрню, затем в конспиративное отделение закрытой организации «Великая ложа»[62] и, к его великому удивлению, в партию «Национальный Фронт» к референту создателя партии Жан-Мари Ле Пена.
Вот эти три источника, которые явно не прослеживались в запросах депутатов к президенту Франции и послужили с подачи министра обороны Ивона Буржа, фитилем к бочке с порохом.
Граф не то чтобы сомневался, нет, он абсолютно не верил этим данным, всей этой, бог знает, откуда вдруг неожиданно появившейся информации, которая и заставила Совет при президенте Франции, Бюро президента, принять твердое решение о получении полных и всеобъемлющих данных по этому русскому оружию.
– Я хочу сразу же сказать вам, – отвлекшись от своих мыслей, продолжил граф, – шансов выполнить задание мало.
Мишель, слушая директора, чувствовал неуверенность и скрытое раздражение во всем, что тот говорил.
– Мы просмотрели несколько кандидатур, которые могли бы провести эту операцию, но руководитель особого департамента, к мнению которого я присоединяюсь, решил, что лучше всего поручить это дело тебе.
Руководитель департамента приподнял руку в знак того, что хочет добавить.
– Нам пришлось сильно надавить на африканцев, чтобы достать вас из тюрьмы. Наше расследование закончено, и вашей вины нет, здесь был грубый просчет офицера связи. Там ваше дело закрыто, и никаких преследований не будет.
– Это все я понимаю! – Мишель посмотрел на руководителя департамента, потом на директора: – Мне непонятно только, почему такая неуверенность в успехе операции? Вы как-то сразу на земле ломаете мне крылья!
Граф усмехнулся, кивнул и уже совсем другим тоном заявил:
– Понимаете, Мишель, я своим чутьем старого подпольщика (Директор, как ветеран Сопротивления в годы Второй мировой войны, иногда позволял себе вспомнить свои высокие заслуги перед страной.) – слышу чужие призвуки. Опасности вроде бы даже и не ожидается, но вот как-то так получилось, что у меня сложилось такое мнение. И это не ломание крыльев, а реализм нынешней ситуации и только мои постоянные некоторые сомнения.
– Понимаю вас, господин директор!
– А если понимаете, то вам с супругой три месяца на подготовку, восстановить свой русский ленинградский язык, а потом в путь. В «Советскую Империю»! (По настоянию графа в SDECE только так и не иначе называли СССР.)
– Наша резидентура в Москве раньше постоянно получала общую информацию об этой разработке, однако, – в разговор снова вступил главный аналитик, – в связи с переброской задания в другой город мы не имеем на сегодня никаких сведений. – Аналитик слегка подмигнул Мишелю: – Знаем только, что трудности пока в обеспечении расчетной базы для общего программного обеспечения. Нет ни у нас, ни у «Советской Империи» сверхмощных диалоговых счетно-решающих устройств, таких, которые производит Северная Америка. Наши африканские источники сообщают о замысловатой сделке агентуры КГБ в ЮАР по при обретению от американской фирмы DEC сверхмощных компьютеров Star, которые как раз для этой цели и предполагают использовать. Мы не смогли закупить их для себя, американцы строго контролируют этих монстров, а «Советская Империя» приобрела! – И он сделал гримасу плачущего Арлекина.
– Не вполне понятно, каким образом они смогли это сделать, обойдя Агентство по контролю над экспортом вооружения. Там же эмбарго? Особенно суровое для этих приборов? – спросил начальник департамента.
– Это все гениальный, вездесущий герр Мюллер, за ним идет охота многих спецслужб, в том числе и Интерпола, но он активен и неуловим. Мы тоже имеем дело с такими бизнесменами, задерживаем и судим, но их масштабы деятельности несопоставимы с герром Мюллером Рихардом, никто даже точно не может назвать, сколько у него фирм и разных фондов, а работает он на «Советскую Империю» через страны Восточного блока.
Директор «Централь», молча слушавший аналитика и вопросы присутствующих, вдруг встрепенулся, легко, для тучного тела, поднялся из-за стола, прошелся по кабинету и сказал, грузно присев на край общего стола.
– Вот что, это все, конечно, интересно, мы хорошо можем отслеживать ситуацию, делать аналитические прогнозы. Вот и сейчас я имею прогноз о том, что «Советская Империя» через год с небольшим начнет войну в Афганистане и введет туда свои войска. Наши аналитики никогда не ошибаются, и прогнозы их всегда совершаются с оценкой вероятности до 92 процентов, так ведь? – Он повернул голову к главному аналитику, тот пожал плечами, развел руками, подтверждая слова графа. – И сегодняшний анализ положения с этим оружием подчеркивает важность данного вопроса. «Советская Империя» хочет подписать Договор ОСВ-2. Переговоры идут тяжело, и если не будет у них этих крылатых ракет, они вынуждены будут принять невыгодные для них условия. Заставить Северную Америку сесть и подписать может только факт принятия на вооружение этих крылатых ракет. Нам это важно знать, не только исходя из союзнических обязательств, но и для безопасности нашей страны. Мы только союзники после выхода из НАТО, поэтому оборона нашей страны – наше дело, потому-то мы ведем разработку аналогичных ракет. Отсюда вытекает вывод: заинтересованность наша вдвойне по сравнению с другими проектами. – Он оглядел всех, потом добавил к сказанному: – Мы не в такой степени занимаемся «Советской Империей», как ею занимаются другие спецслужбы, нам хватает защиты и удержания позиций в наших провинциях, и только там мы сталкиваемся с КГБ и военной разведкой. – Директор, до этого говоривший тихо и почти невнятно, вдруг отчетливо произнес последнюю фразу, от которой все вздрогнули: – Это особый случай! Операция должна быть проведена при любых обстоятельствах. Президент ждет от нас действий и полноты информации.
Графу вспомнилось заседание Бюро президента Франции совместно с Советом по обороне на прошлой неделе, когда, заслушав уполномоченного по делам разведки, все повернулись в его сторону.
Александр де Маранш, изобразив на лице испуг, встал со своего кресла приглашенного на закрытое совещание, у дальней стены зала, вышел к столу заседаний, демонстративно громко топая, и обратился ко всем:
– Вот вы тут заслушали выжимку из разных оперативных и доверительных источников, собранных, откуда принес ветер! – Он обвел всех тяжелым взглядом, воздел руки к потолку. – Ну, вот, скажите мне, люди, почему вы так легко принимаете то, что вам суют в морду. Вы знаете, что легко приходит, еще легче уходит! Это грозный намек, всего лишь намек! Не более того!
– Что вы хотите сказать этим, граф? – прервал его уполномоченный.
– Нам, как борзым на охоте, дали понюхать наживку, и мы тут же встали в позу! – Директор принял стойку, соответствующую сказанному примеру, поднял руки к груди и опустил книзу кисти рук, задышав громко и часто, по-собачьи. – Вот такие мы сейчас, после этого сообщения!
– Ну, и что вы хотите сказать этой пантомимой? – спросил председатель Совета, уже теряя терпение.
Граф выпрямился, щелкнул каблуками, вытянулся во фронт и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Они создали этот блеф, а мы будем пахать пустое поле! Приказ президента Франции будет выполнен неукоснительно и в самые сжатые сроки! Мы бросим лучших агентов в бескрайние просторы «Советской Империи», и они полягут там, выполняя свои задачи! Это все, что я хотел сказать и показать вам!
После этих слов он повернулся и вышел из зала. Позже он получил фельдъегерем протоколы заседания и на отдельном листке бумаги предписания для SDECE о подготовке и проведении операции по установке и получении необходимой информации по сверхдальним крылатым ракетам.
Он хмыкнул себе под нос, прочитав до конца эти сухие и бесстрастные строчки государственного языка, отложил в сторону и вызвал к себе начальника особого департамента.
– Что скажешь, друг сердечный, на этот приказ? – угрюмо и зло спросил он его.
– Нам нужно вытаскивать Мишеля! – точно и определенно заявил начальник департамента, прикидывая про себя, как отреагирует граф на это.
– Значит, будем вытаскивать! Лучшего кандидата я не вижу!
Таким образом, сложилась напряженная атмосфера в «Централь», когда Мишель, вызволенный из африканской тюрьмы, сидел перед директором.