Валера рассчитывал к осени, когда полностью подготовит все в Питере, поехать и забрать к себе Надю и детей, однако случилось так, что выехать пришлось раньше намеченного им срока. Сообщение в последнем письме о старшей сестре из Парижа, недавно гостившей у нее, было новостью для него. Он знал, что у нее есть старшая сестра, которая училась в ленинградском университете, на факультете иностранных языков. Теперь вдруг Надя сообщает, что та живет во Франции и у него уже есть там двоюродная племянница.
Это было неожиданно, но Валера понимал, что много пролетело мимо него, пока он отбывал срок. Мало того, Надя написала, что появились некоторые серьезные обстоятельства и надо увидеться. Он понял: она написала об этом, оставив за строчками нечто большее, недосказанное, что и заставило его немедленно собраться и отправиться в Край.
Вылет, как и предсказал Валера, легкий на руку, состоялся через полтора часа, когда в центре облачного навеса образовалось небольшое белое пространство, которое, быстро увеличиваясь, открыло небо, а тучи ушли в разные стороны.
– Давай, бродяга, лети! Не задерживайся там, сам знаешь, что у нас тут! – с этими словами Стас проводил своего друга.
Ищи прилетел в Край уже глубоким вечером и, выйдя из здания аэропорта, сумел договориться с водителем, который быстро довез его в адрес, по «наводке» одного из бывших местных, который недавно перебрался в Питер и пристроился под «крылом» Валеры.
В подъезде, поднимаясь по лестнице, он наткнулся на двух местных «быков», которые плотно оккупировали подоконник между вторым и третьим этажом. Увидев Валеру, они спрыгнули со своих насиженных мест и встали, загораживая путь.
– Эй, уважаемый, к кому идешь? – спросил один из них.
– Спокойно, без кипеша[72]! – предупредил Валера, отступая на шаг назад, – я из Питера.
Парни подозрительно оглядывали его, признав в нем приезжего. Один протянул руку к сумке и дернул за ручку.
– Что в сумарике?
– Что-что! Вещи, трусы да зубная щетка. Ладно, бродяги, я вижу, вы здесь на стреме, я не знаю, что тут у вас происходит, но мне нужно к Жило, малява[73] на руках! – Ищи резко двинулся, пройдя между стражами.
Дверь квартиры на пролет выше распахнулась, и на пороге стоял привлеченный громким разговором в подъезде, как понял Валера, именно тот, к кому он шел. Это был довольно пожилой мужчина, и хотя тот всеми силами старался выглядеть моложе, но все: дряблая, обвисшая кожа на лице, сильно прокрашенные хной до неестественного коричневого цвета волосы, так, что кожа под волосами была какая-то бурая, кадык, торчащий между двумя жилами на шее, поддернутые кверху плечи – выдавало в нем преклонный возраст.
– Здорово! Вот малява к тебе! – Валера, поднявшись по ступенькам, протянул ему записку. Тот взял и быстро пробежал глазами короткий текст.
– Ах, вот оно что! Проходи! – дружелюбно сказал хозяин и пропустил его внутрь. В прихожей остановился и посмотрел, словно ожидая чего. – Ну, и как звать тебя, питерец?
– Ищи! – сказал Валера.
– С кем корешишься? – продолжал первичный, быстрый опрос хозяин квартиры, местный «смотрящий».
– Много с кем! С Зарей, например!
Тот вздернулся от слов Валеры и уже другим тоном продолжил:
– Ну, это ништяк! А он знает, что ты здесь?
– Нет, не знает, но мы можем хоть сейчас звякнуть ему в Москву! Местный махнул рукой.
– Успеется! Давай так сделаем, – он мысленно что-то прикидывал, – сегодня отведут тебя на хату, и там ты переночуешь, отдохнешь, а завтра в полдень за тобой заедут, и мы уже тебя окончательно поселим. Можешь так?
– А то! – ответил Валера, испытывая облегчение, что знакомство не затянулось.
– Как там, мой племянник? – спросил хозяин, открывая дверь на лестницу и знаком подзывая одного из стоящих на стреме.
– Нормально. Не знал, что он твой племяш! А то бы…
– Ну, вот теперь знаешь! – без улыбки подтвердил хозяин квартиры. – Так, проводишь его к Хомуту и оставишь ночевать! – обратился он к своему стражу. – Ну, до завтра! – махнул рукой и закрыл за собой дверь.
На следующий день, ровно в полдень, во двор дома, где провел ночь Ищи, въехала «Волга» и коротко гуднула клаксоном.
– Это за тобой! Ну, бывай! – повернулся от окна Хомут и протянул руку. Валера попрощался и спустился вниз к машине.
«Смотрящий» ждал его в местном ресторане, расположенном в гостинице на центральной площади. Столик, за которым сидел он и еще двое, стоял в самом дальнем углу и, судя по количеству официантов, обслуживался по высшему разряду.
– Вот наш гость! – громко объявил Жило, не вставая из-за стола. – Отдохнул? Знакомьтесь, бродяга из Питера, зовут Ищи!
Двое сидящих за столом словно по команде привстали и кивнули головами.
– Садись! Пообедаем! Базарить будем потом, а сейчас вот попробуй нашу местную юшку! Потом будет бараний бок с ребрами, запеченный. А пока давай по рюмочке, для аппетита!
Все выпили, потом повторили, со словами: «Давайте еще по одной… вдогонку…… первая рюмка – колом, вторая – соколом, а третья – мелкими пташечками!»
После длинного обеда, когда расторопные официанты уже убрали посуду и перестелили скатерть, Жило остановил взгляд на Валере и спросил:
– Давай, Ищи, базарь, чего приперся сюда, к нам?
Валера вытер салфеткой рот, положил в карман сигареты с зажигалкой, встал и, слегка поклонившись, сказал:
– Благодарю за угощение! Сюда приехал по личным делам и вас не затрону ни в чем! Спасибо, что предоставили ночевку, ну, а дальше я сам.
– А что за личные дела от общества? – спросил «смотрящий», явно не желавший, чтобы гость так просто ушел от него.
– На то они и личные, а не дела общества! – отрезал Валера и как бы нехотя коротко добавил: – Хочу повидаться со своей женщиной по Питеру! Восемь лет был в крытке[74], не виделись!
– Ну, вот видишь! – облегченно вздохнул смотрящий, принимая цель приезда на чужую землю этого «авторитета» из Питера. Его власти ничего не угрожало, хотя поначалу он воспринял этого приезжего за разведку положения дел в Крае от Зари, однако ради осторожности в таком тонком деле, а еще больше надеясь получить лестные отзывы, он предложил:
– Вот что, Ищи, мы приготовили тебе две хаты, где ты можешь кантоваться. Одна в частном секторе, там целый дом, но удобства во дворе, и однокомнатную квартиру, почти в центре, за Центральным телеграфом, на четвертом этаже.
– Спасибо за такое радушие. Я бы посмотрел обе хаты, а потом приму решение.
– Ну, и лады! – сказал Жило и жестом руки подозвал одного из своей свиты, сидевшей за соседним столом.
Тот небрежно, поигрывая цепочкой в руке, подошел и спросил:
– Звал?
– Давай-ка вместе с нашим уважаемым гостем проедься по хатам и покажу ему, пусть выберет то, что ему больше подойдет. Ну и поездишь с ним, поможешь в делах его! Понял?
Парень кивнул и посмотрел на Валеру, приглашая идти за собой. Они вышли.
Посмотрели квартиру за Центральным телеграфом. Валера решил пока остановиться здесь, но и частный дом по своей давней привычке оставлять про запас вариант ухода и смены жилья решил все же оставить за собой. Оставалось только решить вопрос по оплате.
– Рыжьем[75] возьмет хозяин? – задал вопрос Валера.
– А то! – ответил парень. – Без вариантов возьмет! Сам дашь или через меня?
– Да чего там, взялся за это дело, так веди!
– Ладно, все оформлю в лучшем виде. Останешься? – озабоченно спросил приставленный к нему парень.
– Да, давай, до завтра. Или ты только на сегодня со мной? – зевнув, спросил Валера, всем видом показывая, что хочет отдохнуть на новом месте.
– Пока ты здесь, у нас, в гостях! Все это время я с тобой! – резко ответил парень. – Гвоздь! Или хочешь по имени? Юрка!
– Ищи! – коротко бросил Валера.
Парень помолчал, обдумывая, потом, садясь в машину и не закрывая дверцу, сказал Валере, как бы примериваясь:
– Знатная кликуха[76]! – Потом с горечью добавил: – А вот моя как прилипла, так и осталась. Не нравится, но привык.
– Да, ладно, короткое, ясное и устрашающее! Не бери в голову, давай, до завтра! Сам зайдешь, когда приедешь?
– Как скажешь, так и приеду!
– Тогда, давай, подкатывай часов в восемь.
Валера поднялся в свое новое жилье, бросил, не распаковывая сумку с вещами, и сразу же поехал по заветному адресу.
Путь оказался не близким, через водохранилище по длинному мосту и дамбе. Побродив по микрорайону и найдя нужный дом, он устроился в беседке во дворе.
Надю увидел издалека. Походку спутать он не мог ни с какой другой – энергичная, слегка вразвалку, свободно и далеко выкидывая вперед ноги, как она привыкла, как профессиональная спортсменка, везде, хоть на улице или на стадионе. В этой походке чувствовалось – вот еще немного, и она побежит свою «коронную» дистанцию 800 метров.
Пропустив ее мимо, он встал со скамейки в беседке и из-за ее спины негромко позвал:
– Надь!
Она резко остановилась, вздрогнув всем телом, стремительно обернулась. Валера это увидел и испугался.
– Ты чего! Прости! – Он обошел ее и увидел обращенные навстречу ему глаза, где мгновенно навернулись слезы.
– Ты! – только и смогла произнести она.
– Да, вот я! Вышел, отмотал срок. Долго это все было, я там каждый день считал до нашей встречи! И вот, встретились! Через восемь лет!
Надя и Валера вернулись в беседку, она уже пришла в себя и пытливо рассматривала Валеру.
– Мне надо за детьми, в школу. Они у меня на продленке, скоро забирать. Пойдем, только не подходи к ним. Пока не подходи, хоть они и твои! Знаешь?
– Знаю и помню! Перед посадкой и узнал, а потом столько было мыслей и всего…
– Ты помнишь, как мы познакомились? – вдруг улыбнулась ему она со своей поразительной способностью быстро, почти мгновенно менять настроение, или, попросту, «отходить».
– Ну, да, хорошо помню. Ты сидела на сиденье в троллейбусе, я вошел, народу было много, остановился рядом. Потом он дернул, отъезжая, а я не успел схватиться за поручень и локтем двинул тебя по голове. Потом увидел твои глаза, лицо, ты испугалась, но еще больше удивилась. Вышла через остановку, а я за тобой, там на улице я извинился еще раз, и мы познакомились.
– Вот и сейчас ты меня так шарахнул по башке, что я ни фига не соображаю! Дежавю! Помнишь, вернее, смотрел этот фильм? Все повторяется!
Валера помнил, он даже вздрогнул от этого воспоминания. Так бешено влюбиться! Это были неповторимые дни любви и отчаяния. Под венец он не мог вести Надю, его авторитет только начал укрепляться в Питере, куда приехал из Воронежа, сразу же после второго срока, уже не по малолетке.
– Тебе подогрев подгоняли? – вдруг озабоченно спросил Валера.
– Что это такое, подогрев?
– Ну, там, деньги, вещи, еда! Приносили тебе?
– Было! Парень какой-то сказал, что от тебя, два раза появлялся, передавал деньги. После мы уехали сюда, по месту службы мужа, – последнее слова она сказала с усилием, – и больше ничего не было.
– Ладно! Это все нормально. Он не знал, где ты, поэтому больше ничего и не было после Ленинграда. Ну, а как дети? – спрашивал он, пока шли к школе, у ограды Валера неожиданно сказал: – Так я за тобой приехал!
– Это как же? – Надя внимательно вглядывалась в лицо Валеры.
– Разведешься, и мы уедем в Питер.
– Не все так просто! Муж не даст развода! Он так добивался меня, что теперь не отпустит! Никогда!
– Ну, это я решу с ним! Он же помнит меня?
– Еще как помнит! Только это бесполезно. Ну, уедем, ну, поживем немного вместе, а потом он заставит вернуться. Силой! Надо все делать по-другому!
– Как? – спросил Валера.
– Я еще точно не знаю, но кое-какие мысли есть! Вообще, знаешь, я ждала тебя! Все это время сильно ждала! Было плохо!
Невозможно было рассказать ему все, что было, когда его посадили, она, как в бреду, не сопротивлялась, когда сокурсник, давно и безнадежно ухаживающий за ней, охомутал ее. В ее памяти это было черным провалом, а потом, после родов, она просто подчинилась ходу событий.
Валера напряженно смотрел на нее, догадываясь, о чем она думала, какие воспоминания пробегали у нее перед глазами.
– Что надо делать? – спросил Валера.
– Через два месяца ко мне приедет старшая сестра с мужем из Парижа. Ты же не знаешь, – протянула Надя, – она вышла замуж за француза, теперь она Валентина Элиот, мужа зовут Бернар, и у них маленькая дочка! Он работает в департаменте правительства, а она занимается на дому переводами.
– Ну и что! Это интересно, я рад за твою сестру, что она так удачно вышла замуж! Но нам-то что? – спросил, ничего не понимая, Валера.
– А вот что! – вдруг посерьезнев, сказала Надя, и у нее прорезалась морщинка от переносицы вверх. – Я подала в ОВИР на визу во Францию, разрешение уже получила. Так вот, я еду туда с нашими детьми, и ты выбираешься во Францию. Там мы и встретимся!
– Ты что, я только недавно обменял справку об освобождении на паспорт. У меня и так ограниченное проживание в крупных городах, верчусь в Питере, уезжаю, отметившись на два-три дня, потом возвращаюсь и отмечаюсь. Плачу своему надсмотрщику-мусору много денег за такие комбинации! А ты говоришь во Францию! – Валера вдруг остановил сам себя. – Хотя нет, постой, я могу это сделать. Недавно я отправил в Уругвай одного уважаемого человека из сибирских воров, у него «вышка» рисовалась. Также могу и я.
Надя удивленно посмотрела на него, помолчала, пока Валера обдумывал все то, что так выпалил ей. Нельзя ему было говорить такое, а он сорвался и болтанул!
– Ты что, ОВИР и погранец[77]? – ехидно спросила она.
– Да нет, Надь, там другие дела. Подо мной порт, там я и решаю все вопросы. Смотри, нигде и никогда не говори о том, что я сказал только что об отправке человека! Поняла?
Надя кивнула головой, однако немые вопросы были в ее глазах, поэтому Валера через силу сказал о некоторых подробностях:
– Протащили его по-тихому на корабль. Там, в схроне[78], за угольной ямой, он немного помучился, ну, а после Ливерпуля уже спокойно ехал через океан в каюте люкс. Перед Уругваем опять залез за угольную яму и после контроля местных «гваев», таможенников и пограничников спокойно выбрался с мешком золота за плечами. Вот такие дела!
– Ну а ты, сможешь так же?
– Конечно, смогу!
– Тогда я буду действовать. Ты долго пробудешь здесь? Мы не сможем видеться постоянно, ты же знаешь!
– Знаю. Будем видеться, как получится. – Валера замолк и отошел в сторону, увидев двух близняшек, которые вышли из дверей школы и пошли к Наде. – Где найти тебя днем?
– Приедешь на проходную «КБхимпром», что рядом с «Мехзаводом», позвонишь в профком и спросишь методиста производственной гимнастики Скрипникову. Это я!
– Ну и фамилию же тебе он отвесил! Как скрип старой двери на ветру!
– А может, от слова «скрипка»?
– Нет, не в его случае!
Они расстались. Валера немного побродил, изучая город, потом поужинал и снова, когда стемнело, поехал к Надиному дому. Квартира была на первом этаже, занавесок не было, высокий, густой кустарник почти полностью скрывал лучше всяких штор. Однако, приглядываясь, он смог разглядеть и некоторое время понаблюдать за тем, что и как происходило там.
В большой комнате, как он понял, сидели трое мужчин и выпивали, о чем-то вяло рассуждая. Одного он сразу же выделил, с трудом узнав, покопавшись в восьмилетних воспоминаниях, это и был муж Нади, а тогда, давным-давно, однокурсник. Небольшие усы и офицерская форма делали его почти неузнаваемым, так что Валера вряд ли смог бы его признать, увидев на улице. Остальные тоже были в форме, вероятно, зашли сразу же после службы. Валера знал, что муж Нади служит в военном училище начальником кафедры физической подготовки курсантов. Остальные, вероятно, были также оттуда.