метался в бреду, так и норовя свалиться вниз на радость волкам, серыми тенями
шныряющими по лесу. К счастью, всё обошлось. И едва забрезжил рассвет, я
потянулась и соскочила на землю, намереваясь уединиться. Стоило мне укрыться
за ближайшими кустиками, как следом прилетела метла, со вчерашнего вечера
старавшаяся держаться ко мне поближе, словно боялась меня потерять.
– Посторожи, я быстро, – велела я временной спутнице и та послушно
замерла на месте, лишь слегка поводя из стороны в сторону своими прутиками, будто и впрямь контролировала пространство вокруг. А может, всё так и было. Кто
знает, на что в действительности способна эта реликвия?
Когда мы вернулись, раненый ещё спал. Заснул он уже под утро, так что
вполне вероятно проспит теперь до обеда, а то и дольше, зато теперь я уверена, что к вечеру он будет здоров, как и прежде. Благодаря моим стараниям, заживление его ран шло полным ходом. Естественно, окажись на моём месте
более опытная ведьма, процесс выздоровления проходил бы быстрее. И всё
равно я считала, что справилась со всем на отлично. Бабушка могла бы мною
гордиться. Вот только я, памятуя о запрете, не собиралась рассказывать ей о том, что случилось. К слову, я так и не поняла, чем был вызван столь строгий запрет
на использование родовой силы. Помнится, старшая родственница упоминала
что-то о привязке, да только глупости всё это.
Вот смотрю я на лежащего передо мной мужчину и ничего такого не
ощущаю: ни учащённого сердцебиения, ни обжигающих волн жара, ни страстного
томления в груди. Лишь удовлетворение от хорошо проделанной работы. Быть
может, если отмыть его от крови и грязи, он бы мне и понравился. Даже сквозь
грязевые разводы нельзя было не отметить, что мой подопечный красив той
мужской красотой, что вероятно сводит женщин с ума: прямой лоб, с небольшой
горбинкой нос, волевой подбородок, чёткая линия губ, густые брови и глубоко
посаженные глаза. При довольно светлых волосах радужка его глаз может быть
какого угодно оттенка, от прозрачно-голубого до насыщенно-карего. Если судьба
будет ко мне благосклонна, я так и останусь в неведении относительно цвета глаз
моего первого пациента.
От созерцания внешности незнакомца меня отвлёк треск веток и шум
голосов. Ко всему этому добавились бряцание оружия и ржание лошадей. Готова
поспорить на свой котелок, что эти люди явились сюда не случайно. И ищут они, без сомнения, моего раненого. Знать бы ещё, с какими намерениями. Не хотелось
бы, чтобы все мои усилия по его спасению пошли насмарку из-за дюжины
недоумков.
Света уже хватало на то, чтобы разглядеть одежду спасённого мной
мужчины. Камзол из дорогой ткани, хоть и без изысков в виде золотого шитья.
Такие предпочитают носить лорды приграничья. Их жизнь сопряжена с
постоянным риском, чем и оправдывается простота и удобство в одежде. А вот
массивный перстень с ярко алым рубином не просто намекал, а чётко
свидетельствовал о том, что мне «посчастливилось» столкнуться не с простым
лордом, а с одним из высших, тех, кому подвластна вся магия этого мира.
Так какого же демона он не воспользовался собственным даром при
отражении нападения?
Я ещё раз, уже более тщательно осмотрела лежащее передо мной тело и
обнаружила то, чего не заметила в темноте. Сбоку на шее, у самой кромки волос
торчал острый шип гуакало – весьма редкого растения, яд которого способен на
время лишить мага силы. И что-то подсказывало мне, что срок его действия
подходит к концу, уж слишком быстро лорд идёт на поправку. К тому же шип этот, если подумать, мог воткнуть только тот, кто находился с ним рядом, буквально на
расстоянии вытянутой руки, что говорило о предательстве, а, значит, мне лучше
поскорей удалиться, чтобы не ввязываться в чужие разборки. Мне, знаете ли, хватает своих проблем. И вообще, от магов лучше держаться подальше. Так
говорила бабуля, а она плохого не посоветует, уж вы мне поверьте.
Раненый будто прочёл мои мысли, нахмурился, пошарил вокруг здоровой
рукой, нащупывая свой меч, и лишь после этого открыл глаза, отразившие небо.
– Синие, – констатировала я очевидное, силой воли подавляя в себе
возникшее вдруг желание остаться.
Терпеть не могу, когда воздействуют на моё подсознание. Я всегда остро
чувствую, если кто-то пытается мною манипулировать. Судя по всему, магия к
моему пациенту вернулась, а соображает он пока туго, иначе сразу бы понял всю
тщетность своих попыток. Даже самому сильному магу не удастся навесить
заклинание принуждения на ведьму. Этот же, не успев прийти в себя, тратит силы
впустую, а у него их и так кот наплакал. В любом случае, мне пора. Я и без того
слишком долго тут задержалась.
Рука сама потянулась за метлой, а та и рада стараться, услужливо ткнулась
в раскрытую ладонь. Привычно обхватив ногами древко и вцепившись в него
покрепче, я взмыла ввысь, на предельной скорости уносясь от опасного мага.
Глава 2
Пробуждение вышло не из приятных. Не первый раз в жизни Мартель
Навье герцог Вельежский ощущал на себе действие яда гуакало, как и горечь от
связанного с ним предательства. Странно, что каждый раз после отравления этой
дрянью, он не терял веру в людей и не отталкивал от себя тех, кому привык
доверять. Просто потому, что так надо, что иначе нельзя. Ведь действуя в
одиночку, многого не добиться, а у Мартеля имелись грандиозные планы на
жизнь, и в их осуществлении были задействованы сотни самых разных
специалистов от военачальников до учёных мужей. Однако он и представить не
мог, что на этот раз предателем окажется старый друг.
Не трудно догадаться, что побудило Ривьера Ортье совершить этот подлый
поступок. Уж точно не жажда наживы и не стремление поквитаться за
несуществующие обиды. Причина, скорее всего, заключалась в его близких –
жене и сыне. Ничто другое не заставило бы этого доблестного вояку, прямого, как
лезвие его меча, запятнать свою честь предательством.
И потому Мартель искренне оплакивал смерть боевого товарища. Он не
винил Ривьера за то, что тот сделал выбор не в его пользу. Это нормально, когда
семья для мужчины оказывается на первом месте, и только потом следуют
верность долгу и служение королю. Вполне вероятно, что какой-то юнец, взращённый на книжных идеалах и не познавший горечь от потери близких, мог
бы с этим не согласиться, но испытавший немало горя и боли Мартель, как никто
другой понимал друга. Да и сам он, когда встал вопрос, кому из них жить, а кому
умирать, выбрал себя, а не старину Ривьера. И не потому, что очень ценил свою, прямо скажем, не слишком спокойную жизнь, просто, так уж сложилось, что в
данный отрезок времени под его покровительством находилось очень много
людей, и он не имел права предать их доверие, смиренно подставив грудь под
удар меча.
Жаль только, что все эти оправдания не спасали Мартеля от тягостных
мыслей. Он искренне полагал, что в случившемся имеется изрядная доля его
вины. Если бы он чуть раньше заподозрил неладное, если бы не оставил без
внимания странную молчаливость друга, если бы не проявил легкомыслие, отказавшись от отряда сопровождения, всё могло бы сложиться иначе. Но ему и в
голову не пришло, что сигнал о нарушении периметра – это всего лишь подстава.
И на самом деле не было никаких злоумышленников пытающихся тайком
пробраться в проклятый замок графа Филидор, больше известный в этих краях
под мистическим названием – Святилище мёртвых душ.
Мартель, к своему стыду, проявил беспечность, как какой-то мальчишка. А
когда угодил в засаду, там уж стало не до разбирательств, кто виноват и что
делать. Перед ним в полный рост встала задача выжить, и он прекрасно с ней
справился, чего не скажешь о бедняге Ривьере.
Первый удар, разумеется, достался предателю. Мартель и сам не ожидал, что с такой лёгкостью воткнёт меч в тело друга. Ощутив укол в шею и
последовавшее за ним блокирование магических потоков, он действовал
рефлекторно, мгновенно реагируя на нападение.
Времени на душевные терзания бандиты ему не дали, разом атаковав со
всех сторон. Тогда Мартель в очередной раз мысленно поблагодарил отца, много
времени уделявшего боевым тренировкам сына. Видно по своему опыту знал, что
не всегда и не во всём можно полагаться на магический дар. Может случиться и
так, что в нужный момент магия окажется недоступна.
Отсутствие сомнений, быстрая реакция и виртуозное владение мечом
спасли Мартелю жизнь и в этот раз. А ещё помогла та ведьма, что шлялась
неподалёку. Без её своевременного вмешательства ему пришлось бы ой, как туго.
Маг это понимал и собирался щедро отблагодарить свою спасительницу после
того, как всё закончится.
Присутствие рядом постороннего человека герцог ощутил практически
сразу после пробуждения, но не стал дёргаться, здраво рассудив, что если бы
рядом был враг, то он воспользовался бы его беспомощным состоянием раньше, не дожидаясь, пока жертва очнётся. А если рядом находится друг, то и вовсе
глупо тревожить раны, резко вскакивая из лежачего положения и готовясь к атаке.
Короткий магический импульс прокатился по телу, подтверждая догадку
мага – колдунья хорошо над ним потрудилась. Раны практически затянулись, и
лишь непривычная слабость в мышцах напоминала о сильной кровопотере. Но
теперь, с возвращением магии, процесс восстановления пойдёт быстрее. Каких-
нибудь полчаса и он будет полностью здоров, надо лишь набраться терпения.
Открыв глаза, Мартель встретился взглядом со своей спасительницей и с
трудом удержался от того, чтобы не скривиться при виде чумазой «красотки».
Ну что сказать, этакое чудо встретишь не часто. Даже странно, что ведьма
довела себя до подобного состояния: сама вся грязная, волосы всклокочены и
лишь глаза у колдуньи сверкали прозрачной чистотой, как самые лучшие
изумруды.
«Отмыть бы её, да хорошенько», – успел подумать Мартель прежде, чем эта
особа схватила метлу и взмыла в небо, уносясь от него со скоростью ветра.
В другое время он попытался бы её догнать, спеленать магическими
путами, чтобы выяснить, кто она такая и что делала в Вельежском лесу ночью. Но
сейчас его сил хватало лишь на восстановление повреждённых каналов. Яд
гуакало та ещё гадость. Насколько он помнит, последствия отравления им будут
напоминать о себе ещё около месяца и всё это время он будет лишь условно
считаться магом, не рискуя в полной мере использовать свой дар, чтобы
окончательно его не лишиться.
– Ваша светлость, – донеслось откуда-то снизу.
Мартель свесил голову вниз и увидел отряд всадников, в одежде которых
преобладали цвета его рода – бордовый с бежевым.
– Я здесь, – отозвался он и без опасений соскочил на землю, принимая
поводья из рук одного из воинов, с готовностью уступившего ему своего коня.
– Доложите об обстановке в замке, – отдал он короткий приказ старшине
отряда.
Тот поклонился и ответил предельно чётко:
– Заговорщики схвачены и ожидают вашего суда, мой лорд.
– Возвращаемся в замок, – распорядился Мартель и пришпорил коня, возглавив отряд.
Никто не посмел ему возражать. Все знали, что в Вельежском лесу уже не
найти останки тех, кто имел неосторожность расстаться тут с жизнью. К утру от
погибших, ожидаемо, не осталось даже костей, так что нечего тратить время
попусту, разыскивая их трупы. К тому же, до замка путь не близкий, а лорду ещё
предстояло разбирательство с теми, кто всё это затеял.
Надо сказать, воины не удивились, обнаружив своего господина живым. О
его неуязвимости ходили легенды. О нём вообще много чего говорили. Мартель
Навье был яркой личностью. Он сумел не просто возродить мёртвые земли, но и
заставил людей поверить в то, что случившееся не повторится.
Не так давно этот цветущий край был пустошью. Сухая, обескровленная
равнина, лишённая искры жизни, столетия простиралась на месте богатейшего
города древности – Вельежа. Поговаривали, что таким образом боги наказали его
жителей, погрязших в грехах и невежестве. Но бытовало и другое мнение о том, что на самом деле стало причиной гибели целого поселения. Судачили об этом
неохотно, страшась репрессий со стороны магов, ведь по мнению простых людей, вина целиком и полностью лежала на одарённых, возжелавших обладать ещё
большей силой и ради этого призвавших демона из тёмного мира.
И лишь Мартель Навье не только разгадал тайну древности, но и смог
вернуть Вельеж к жизни. И потому он считался полноправным хозяином этих
земель. Даже Верховный правитель Лангардской империи не оспаривал права
лорда Навье на владение этим краем. Разумеется, у не в меру удачливого герцога
имелись завистники, желающие занять его место, но до сих пор многочисленные
попытки лишить его жизни оканчивались гибелью самих заговорщиков.
В этот раз попытка покушения тоже не удалась, но лишь по чистой
случайности. Каким ветром занесло ту ведьму в Вельежский лес, неизвестно, но
для самого лорда Навье её появление явилось безусловной удачей. А ведь он
даже словами не успел выразить ей свою благодарность, только и смог, что
прицепить маячок на метлу, по которому и планировал отыскать свою
спасительницу чуть позже. В отличие от самой ведьмы, средство её
передвижения не имело столь сильной защиты от магического воздействия, так
что рано или поздно награда найдёт своего героя, то есть героиню.
Весь путь до замка Мартель Навье думал о том, что в последнее время
нападения на него участились. Для многих нечистых на руку проходимцев он был
как кость в горле. Не допускал судейского произвола, не позволял торговцам
завышать цены на привозимые товары, строго следил за расходованием средств, выделяемых на приюты и учебные заведения, находящиеся на балансе
герцогства, обязал домовладельцев следить за чистотой прилегающих улиц, а
несогласных облагал дополнительным налогом. Многое из того, что он делал, поначалу вызывало протест у населения, но постепенно люди привыкли к новым
порядкам и уже не представляли, что можно жить как-то иначе. Правда, остались
и те, кто желал возвращения к прежней жизни. Ради этого они готовы были пойти
на всё, не заботясь о будущем Вельежа.
Часто Мартель с тоской вспоминал о тех временах, когда всё его
имущество состояло из верного коня и отцовского меча. Тогда у него было мало
денег, зато свободы имелось в достатке, как и верных друзей, не ищущих в
общении с ним ни выгоды для себя, ни корысти. И в то же время он понимал, что
пора беззаботной юности давно прошла. Слишком многое зависело теперь от
него. Как владетель этих земель лорд Навье считал себя ответственным не
только за их процветание, но и за жизни доверившихся ему людей. Однажды
взвалив на себя эту ношу, он вынужден теперь нести её до скончания своих дней.
– Кто в этот раз? – обратился Мартель к Арно Берже начальнику замковой
стражи.
Тот окинул хозяина мрачным взглядом и ответил:
– Барон Кювье.
– Старый мерзавец, – ругнулся Мартель, разворачивая коня назад.
Если речь шла о Юбере Кювье, следовало ожидать самого худшего.
Предательство друга довольно быстро нашло своё объяснение, и от понимания
происходящего стало лишь муторнее на душе.
Уставшие кони выбивались из сил, но, подгоняемые седоками, неслись по
наезженным дорогам Вельежского герцогства с невиданной прытью. И всё же
лорда Навье не покидало ощущение безвозвратно утекающего времени. Они