Мне нужно обратиться в полицию или…попросить помощи у Акселя. Но что он сделает? Скажет, что в интернет много завистников, и мне стоит просто не обращать внимания?
Нет. Расскажу Мейсону. Он единственный, кому я могу доверять. Сон, как рукой сняло, строки Анонима никак не выходили из моей головы. Это жутко. Действительно жутко.
Я не знаю, как пойду завтра на работу, как спущусь в метро, не разглядывая в каждом лице Анонима. Как себя защитить?
Внезапно я заскучала по кругу охранников Стоунэма. Конечно, личного пространства было мало, но я чувствовала себя в безопасности. Не только из-за телохранителей, но и из-за Кая. Да, от него исходила не меньшая опасность, но рядом с ним я никогда бы не чувствовала угрозы извне.
Лучше бы это была смс от Кая. А может, так и есть? Этот безумный способен на что угодно. Он может одновременно слать любовные смс с обещаниями все исправить или вот такие, с угрозами.
Ответ на этот вопрос я узнала уже следующим утром.
Проснувшись, я чувствовала себя побитой. Не могла уснуть, снова бегая от Кая, а теперь еще и мы вместе бегали от человека в черном плаще.
– Милая, кофе на столе, – довольно равнодушно произнесла мама.
– Я зайду в кофейню около работы. Опаздываю, – гляжу на часы и выхожу из дома, все еще глядя на оранжерею на нашей улице. Цветы, как назло не вяли, и никто не спешил их испортить. Они благоухали и радовали глаз…но улыбка быстро слезла с моего лица, когда я увидела за калиткой своего дворика тонированный черный Lexus. Только на этот раз около машины меня ждал человек в черной одежде и темных очках. Я узнала Джейме – один из телохранителей Стоунэма.
Что за черт?!
Я решила пройти, будто не замечаю его, но обнаглевший вышибала схватил меня за запястье.
– Мисс Харт, вы поедете со мной.
Я опешила, глядя в черные стекла очков этого недоумка. Это ни в какие ворота не лезет. Он хочет, чтобы я села в эту машину и добровольно вновь уехала к Стоунэму? Ой, конечно. Минутку. Только вещи, бл*дь, соберу!
– Вы ничего не перепутали? Я свободный человек и имею право перемещаться так, как мне вздумается. Я больше не хочу иметь ничего общего с мистером Стоунэмом. Я воспользуюсь метро.
Я попыталась вырваться, но хватка у Джейме была железная.
– Мисс Харт, вы разумеется свободны…но в мире существует документ, признающий вас собственностью Мистера Стоунэма, подписанный вашей рукой. НО речь не об этом, – я продолжала вырываться, сжимая зубы. – Я не собираюсь отвозить вас к хозяину. Не было приказано. Вы остаетесь свободной, но он поручил охранять вас. Эта машина – новая, записана на вас. Я теперь ваш водитель. Будьте спокойны и благоразумны. Никто не причинит вам зла.
Я расхохоталась в лицо этому ублюдку. Он думает, я поверю?! Да как только мой зад коснется кресла этой машины, я тут же буду отправлена в особняк к Стоунэму, где остаток жизни буду привязана к постели. И буду вынуждена стоять на коленях и осколках, ублажать его друзей или что еще там у него в арсенале…
Нет!
– Ах, так. Моя машина?!
– Да, мисс Харт. Подарок, – приподняв бровь, гляжу на тачку. Lexus. Не сомневаюсь, что бронированный и стоит бешенных денег, пусть не так, как мой кулон…чего добивается Кай? Чего?!
– Хорошо, я сяду, – киваю, оглядываясь назад в поисках одного инструмента. – Я забыла дома телефон, можно мне вернутся за ним?
Уголки губ Джейме дрогнули, я знала, что он не доверяет моим словам. И все же он отпустил меня, понимая, что мне все равно далеко не убежать…
– Спасибо, – благодарю я, когда он отпускает меня, и беру за забором лопату во дворе. Гляжу на невозмутимого Джейме – он даже не пытается меня остановить. Думаю, Кая дал ему четкие указания по поводу того, в каких местах меня можно трогать.
– ПЕРЕДАЙТЕ! – я ударяю лопатой по стеклу тачку, рыча от злости. – МИСТЕРУ! СТОУНЭМУ! – Я! НЕ НУЖДАЮСЬ! В ЕГО ПОДАРКАХ! – выдыхаю с каждым вскриком, колошматя то по стеклу, то по бамперу, то по крыше. – НЕ! НУЖНО!
Вдоволь подпортив тачку, я бросаю лопату на асфальт и дёргаю на себе волосы. Не понимаю…не понимаю. Почему сейчас? Спустя год он объявился и делает все это? Что ему от меня нужно? Если рабство, то лучше пусть пустит мне пулю в лоб.
Я не выдержу этого ада второй раз.
– Мисс Харт, успокойтесь. И не расстраивайтесь, мистер Стоунэм заменит машину к вечеру, а пока мы поедем на такой. Побитой. Жаль, выглядела она просто шикарно, – монотонно произнес Джейме, и я зарычала, едва сдерживая себя. Набросилась бы. Набросилась бы и постучала бы по его пустой голове, в которой жил робот, выполняющий любые приказы Стоунэма.
– Передайте мистеру Стоунэму, что мне не нужны его подарки. Мне ничего от него не нужно кроме того, чтобы он просто исчез из моей жизни, – с тяжестью на сердце произношу я и, резко отворачиваясь, убегаю к метро.
Меня трясет от злости и ярости, а еще больше от своей слабохарактерности. Ведь всего на долю секунды, когда я уничтожала подарок Кая, мне хотелось…хотелось сесть в эту машину, хотелось отправиться на работу, а вечером попросить Джейме, чтобы он отвез меня к Стоунэму. Я бы посмотрела в его до боли знакомые, прожигающие душу глаза и…растаяла бы?
Как я хотела избить его это же лопатой, а потом прижаться к его телу, вдохнуть полной грудью аромат его кожи, почувствовать его волосы меж своих пальцев. Я скучала, страшно скучала. И я ненавидела себя за то, что позволяю себе чувствовать все это к человеку, который и мизинца моего не стоит.
Я думала, что, когда он молчал и забыл меня, это тяжело. Но сейчас, когда я знаю, что могу увидеть его и вновь почувствовать то страшное и разрушимое притяжение, которое бывает, когда мы вместе, мне еще тяжелее.
Еду на работу, нервно вытирая слезы рукавами пальто. Гляжу, как мелькают в окне сначала кирпичные дома Бруклина, затем Гудзон, а потом и любимые каменные джунгли Манхэттена.
До офиса добираюсь сквозь пелену слез и порывы холодного ветра.
– Харт! Я не поняла, почему статья к новому номеру еще не лежит на моем столе?! – услышала я голос своей начальницы, когда рассеяно перебирала бумаги на своем столе. Все мои мысли были о Стоунэме и о том, что я, возможно, зря так обошлась с его подарком. Помнится, когда я разорвала свой гардероб на части, он изнасиловал меня, что будет теперь?
– ХАРТ! Я с тобой разговариваю!
– Простите, статья будет к вечеру, – кивнула, рассеяно глядя на свою начальницу. Сильвия Нил была привлекательной и утонченной женщиной, но законченной стервой. Всех нас раздражали ее истерики, которые сменялись дружелюбным тоном, а потом становились все более бурными. За спиной поговаривали, что это от того, что у Сильвия в тридцать пять лет напрочь отсутствует личная жизнь – ни ребенка, ни мужа, ни даже любовника. Я придерживалась того мнения, что ей просто необходимо завести с кем-нибудь роман, иначе она нас всех сведет с ума и превратиться в Миранду Пристли из «Дьявол носит Prada».
– К какому вечеру?! Статья должна была быть на моем столе еще час назад, милая!! – Сильвия поправила свой пиджак, глядя на меня с укоризной. Я встретилась с стервой взглядами – она всегда так пристально меня разглядывала. Женщина с укором посмотрела на мою блузу, довольно приличную и все же расстегнутую на верхние пуговицы. Может, она того…по девочкам?!
От этой мысли мне стало совсем не по себе.
– Простите, номер все равно еще не скоро сдается в печать. Больше такого не повторится, я надеюсь, что ничего страшного не произойдет, если я сдам статью через три часа…
– КАКИЕ ТРИ ЧАСА, ХАРТ?! – рявкнул Сильвия, взяла с моего стола календарь и начала тыкать в сегодняшнюю дату. – Сегодня пятнадцатое марта!!! Пятнадцатое! Через два часа ты должна быть на вечеринке Дэвидсонов и брать у них интервью! Ты забыла?!
О черт. Сегодня уже пятнадцатое?! Как я могла забыть. Дэвидсоны – муж и жена, одни из самых популярных дизайнеров деловых костюмов для мужчин и женщин, изготавливающие свою одежду только для «Элиты Манхэттена». Брать у них интервью – очень почетно, и я два месяца старалась и подлизывалась к Сильвии, чтобы она дала мне это интервью. На этой вечеринке соберутся все: от знаменитостей до нефтяных магнатов и банкиров.
Я знала почему я так хотела получить это интервью. Мое подсознание искало пути встречи с Стоунэмом еще тогда, когда он «забыл обо мне». Я хотела появиться перед ним свободная, похорошевшая и несломленная.
А теперь…когда я точно знаю, что вдруг снова ему понадобилась, мне очень страшно. Увижу его и потеряю себя снова. Я стану сабой, рабыней моего хозяина, паду к нему в ноги, лишь бы получить его ласку, похвалу и поощрение.
Он выдрессировал тебя. Навязал такое поведение, Лейла. Не забывай об этом.
– Тогда я буду работать над статьей еще час, а потом и всю ночь. Прости, Сильвия.
– Никакого часа! МАРШ! Собирайся в отделе съемок. Пусть тебя приведут в порядок. Ты свое гнездо на голове видела?! Что за мешки под глазами?! Чтобы ноги твоей не было на вечеринке в таком виде. Я приду туда со своим помощником и буду наблюдать за тобой. Только попробуй написать плохой и сырой материал об этом вечере – уволю, – отчеканила она и удалилась из моего небольшого кабинета.
Я выдохнула, упав головой на стол. Черт. Это все слишком для меня. Мне нужна маска. Парик. Очки. Все, чтобы Стоунэм не узнал меня, если он там объявится.
Почему судьба сводит нас даже случайно? Я устала. О Боже, Аксель и Кристиан тоже могут там быть. Кристиан теперь заместитель директора одной из дочерних компаний Стоунэма, строит из себя большую шишку. Слышала, у него бурный роман с сестрой его боса. Не думаю, что у них настоящие чувства. Кристиан хочет ближе подобраться к верхушке власти, показать мне, чего добился без меня. Но мне плевать. Единственное, чего я боялась, так это того, что я, мой настоящий, мой бывший, и мой «друг» соберутся в одном месте. Это не предвещает ничего хорошего. Зря…зря я добивалась этого задания.
Я направилась в отдел съемок, чтобы взять самые шикарные туфли и платье на один вечер, и сняла с шеи кулон Кая, положив его в маленький клатч.
На случай если он там будет. Кай не должен знать, что все это время он владел моим дыханием.
Глава 6
Год показался мне целой вечностью скитаний по раскаленной пустыне – пустыне собственной души, где я находил одни руины. Попытки перекроить и изменить ее давались очень нелегко.
Ведь я много раз хотел этого.
Денег и власти было мало, когда я оставался наедине с собой. Действительно наедине. Без демона в голове, совершенно один.
Снова один.
Без настоящей семьи – ни той, что меня вырастила, ни той, которую я создал бы сам.
Может, поэтому я так любил Энджи. Я всегда хотел ребенка. Хотел быть ему настоящим отцом, а не отморозком вроде своего папаши, а в итоге…я стал не лучше.
И знал, что будь у меня семья, дети, я бы разрушил их. Убил собственными руками, если бы они разбудили Деймона.
Он был бы способен на все. Именно поэтому я женился на Лидии. Чувствовал, что Деймон не причинит ей зла. Хотел объединить наши жизни, зная, что рядом будет женщина, которая всегда поймет и посвятит жизнь попыткам исцеления моей души, а я сделаю для нее все, что в моих силах.
Но психотерапии так мало для исцеления. Я не любил ее. Разумом я мог к ней прислушаться, а вот сердце и душу доверять не хотел.
Я смирился с тем, что всю жизнь буду один. И в этот самый момент я обнаружил в своем доме…Мелиссу Харт. Тогда, после очередной отключки сознания. Больше года назад я выпал из разума на несколько дней, подозревая, что все это время Деймон выполнял свои обязанности бизнесмена, владельца многомиллиардной корпорации, и ходил на деловые встречи. Он и отправился тогда к Алмасу Ясину, который был передо мной в неоплаченном долгу. Мне никогда не узнать в деталях, что именно он делал, но, когда я пришел в себя, то узнал, что в мой дом доставлена Мелисса Харт. Та самая журналистка, что подпортила нам с Деем жизнь.
Та самая журналистка, которой я передумал мстить, когда увидел ее чистый и искрящийся взгляд в кофейне.
Она зацепила меня. Звучит нереально, но Лейла задела меня, как только я взглянул на ее фото. А потом окончательно потерял голову, когда увидел в жизни.
Наверное, мы все живем и думаем, что так не бывает. Чувство связи с первого взгляда. Близости. Осознание, озарение, неясная пульсация в голове, что вот: ЭТО ОНА.
Но люди, испытавшие подобное, сразу поймут меня.
Это притяжение. Магнетизм. Нереальное чувство во что бы то ни стало быть с этим человеком…сделать что угодно ради нее. Стать кем угодно для нее.
Стать для нее всем – Другом. Братом. Отцом. Любовником. Дыханием. Жизнью. Всем.
Это пугает.
Если бы я только не поддался безумию тогда. Черная папка, мои угрозы…все это было блефом, который Лейла изначально принимала за чистую монету. На самом деле я никогда не собирался ни с кем ее делить.
Ни с кем. Я же не идиот, чтобы делиться с кем-либо такой…
Вкусной девочкой.
Но мне хотелось вернуться к своим жестоким и даже глупым играм. Мне хотелось запрограммировать ее на подчинение. Хотелось, чтобы я стал для нее всем, как и она для меня.
Я не был уверен, что при виде меня у нее бы возникли подобные чувства. Да, многие женщины хотели меня, как только видели. Боялись. Трепетали.
Но это все не то. Это не то обрекающее тебя на страдание чувство. На страдание в случае безответности и на безграничную эйфорию в обратном случае.
Потому что я знал с тех самых пор, как Леа запала мне в душу, что она обязательно станет для меня всем. И я мог отдаться этим чувствам, мог бы носить ее на руках изначально без всяких пыток и поощрений вперемешку с унижением.
Но тогда бы это был не я. Кто-то другой.
Все мы рабы собственных неудержимых и необъяснимых желаний, и я редко руководствуюсь разумом в остальных частях свое жизни кроме работы.
Так и вышло с Леа.
Я сделал все, чтобы стать для девушки миром внутри нее, но явно перегнул палку. И теперь она меня ненавидит. Потому что нельзя, нельзя привязать к себе насильно и по-настоящему. Только что-то одно из двух.
Избежав тюрьмы, я целых три месяца готовился к отъезду, решая дела по работе, оставляя бизнес-планы для своих помощников. Пускать все на самотек было большим риском, но я знал, что Барт и Трой смогут держать дела в своих руках. Я отказался от участия в выборах в сенат, молясь, чтобы Деймон не изменил мое публичное решение. Барт был только рад за идею об отъезде. Он и сам всю жизнь боролся с тяжелой болезнью. Его безумие не было столь запущенно, как у моего отца и меня, поэтому он жил почти как нормальный человек. Разве что ежедневно посещал психотерапевта и принимал влияющие на психику препараты.
Но я не хотел лечиться в психушке. Уже проходил подобное с Лидией. Не помогло.
Я был намерен избавиться от Деймона любыми способами, но как я не пытался найти ответы у него и в своем подсознании, их я так их и не нашел.
Картинка, воспоминание, событие, что надломило меня в террариуме, так и не вернулись ко мне. Деймон упорно хранил его за семью печатями, кидая в сознание дразнилки.
Когда я спрашивал у матери, что тогда произошло, она либо молчала, глядя в одну точку, либо плакала, постоянно нашептывая о том, чтобы МЫ ее простили. Очевидно, мы с Коулом. Шептала, что все равно любит его. Отца. Что она глупа и слепа, и очень виновата перед нами.
Я не знал, что делать, как ей помочь.
Полная безысходность.
Ее боль я всегда ощущал как свою собственную, поэтому так трудно было навещать ее в доме на Стейтен-Айленде.
Я чувствовал себя таким же опустошенным, съеденным изнутри, когда глядел в пустые глазницы матери.
Иногда мне казалось, что она предпочла бы смерть, если бы хоть на миг пришла в свое адекватное состояние. Стала такой, какой я ее помнил в детстве.
Мама. Волшебная женщина. Меня до сих пор мучают обрывки воспоминаний о том, как мы гуляем, проводим время вместе у океана всей семьей. Устраиваем барбекю на заднем дворе, у меня появляются первые друзья. А потом вечером она ругается с Уиллом, и отец бьет ее на моих глазах. Не сильно. Не так, как тогда в террариуме. Когда его припадок заканчивается, он умоляет Ханну простить его. Это я тоже видел.