Пересела в комнату сына. Тот положил на лицо подушку, укрылся одеялом и сделал вид, что спит. Нет, не пойдет. Я серая. Даже с фильтрами, в которых ничего не понимаю. Пересмотрела записи знаменитостей. Они стоят и смотрят куда-то вниз. Искала место, где можно стоять, глядя вниз. Не нашла. Одна знаменитость сидела на полу на фоне резного сундука. У меня нет ни сундука, ни даже похожего резного шкафчика. Но неожиданно оказалось, что на полу интернет просто летает. Я проползла метр по коридору, и стало еще лучше. Никаких зависаний. Решила, что буду сниматься, лежа в коридоре.
Организаторы прислали пояснение к съемкам – непременно на фоне книг. Я же писатель. Растолкала сына.
Сижу как дура на табуретке, потому что спинка стула из кухни высовывается «крылышками» из-за моей спины. Таращусь на бельевую сушилку. На ней стопка книг, дочкина резиновая подставка для телефона в форме котика, купленная случайно. В подставке – колпачок ручки, чтобы телефон не съезжал. Мне нужно сделать запись на пятнадцать минут. Начала говорить. Зависла после фразы «Добрый день, дорогие читатели». Вообще не помню, что должна сказать и кому выразить благодарность или поддержку. Посмотрела на себя – кошмар. Но сын с бельевой сушилки снимает лучше, чем круговая лампа со штативом для супермегаблогера. Может, он и вправду ошибся с выбором факультета и вуза? В Васиной съемке я выгляжу нормально, а не как бешеная морская свинка – с красными выпученными глазами и такой частотой морганий в минуту, будто у меня нервный тик на оба глаза. Организаторы видеоконференции попросили моргать пореже. Я попыталась. Все время срывалась на истерический смех, вспомнив серию из саги «Сумерки». Там новоявленную бессмертную вампиршу опытные вампиры тоже учили «правильно» моргать, чтобы не вызывать подозрения у обычных людей.
Оказалось, что я еще и жестикулирую много. То есть руками размахиваю во все стороны. Попросили не махать перед экраном и вообще сидеть ровно и желательно тапочки на записи не сбрасывать с ног и не елозить на стуле. Когда попросили махнуть головой в знак того, что я слышу и все поняла, я повторила за Симиным одноклассником Степой:
– Мах, мах.
И тут же начала елозить и сбрасывать.
Вспомнила, как одна знакомая в соцсети описала свои ощущения. Если я видела себя морской свинкой, то знакомая сравнивала себя с больной канарейкой: желтая, несчастная, перья прилизаны, пытается что-то прокричать, но не может.
В нашей семейной библиотеке книги не стоят по цветам или красоте. Под стеклом – детские рисунки дочки, семейные фото и другие дорогие сердцу открытки, записочки, плакаты. Рисунок на тот момент четырехлетней дочери ваза с цветами – растет из моей головы. Встала, переставила рисунок. Снова села.
Прошло семь минут удачной записи. Но в кабинет ворвался муж, которому срочно понадобилась книга для работы. Та книга служила подставкой под телефон. Муж посмотрел на меня так, будто я надругалась над реликвией. Забрал книгу и ушел, явно обиженный подобным отношением к его рабочим материалам. Мы с сыном еще минут пятнадцать пытались найти нужную по толщине книгу. Начали запись. На восьмой минуте еще более удачного дубля позвонила моя мама, хотя обычно никогда не звонит. Не то что в это время, а в принципе. А тут у нее сердце оказалось неспокойно, и она решила убедиться, что у нас все в порядке.
На одиннадцатой минуте еще более удачной записи в кабинет ворвалась дочь, которая требовала свою подставку под телефон, мой ноутбук, чтобы узнать домашку по русскому и еще что-то очень важное.
На четырнадцатой минуте очень-очень удачного дубля раздался сначала звук с улицы – громкоговоритель, обосновавшийся под нашими окнами, регулярно призывает жителей не посещать парк, грозит штрафом до сорока тысяч рублей и грозно велит беречь себя и своих близких. После этого на кухне явно что-то кто-то разбил. Громко и со страстью. Оказалось, сын разбил чашку, но не мою любимую, а ту, которую бить не жалко, и муж побежал собирать осколки пылесосом. И это еще у меня нет домашних питомцев, которые заходят в кадр хвостами, лапами и мордами.
Тот дубль я договорила до конца. Я же имею право на личную жизнь, на то, что мои близкие будут ронять, бить, мешать, пылесосить.
Похожая история случилась с мужем. У него шла конференция, не предполагавшая видео, – можно было просидеть с выключенным микрофоном и изображением. Поэтому он устроился в гостиной на фоне стены с портретами. В домашней футболке, которой приблизительно столько же лет, сколько мне. И нет никакой силы, которая заставила бы его снять эту футболку и выбросить.
Муж вышел из комнаты, обливаясь потом, как после тренировки. Оказалось, что ему действительно пришлось приложить физические усилия, когда организаторы неожиданно решили вывести его изображение на экран и попросили высказаться. Муж присел так, чтобы не был виден рисунок на футболке, и так, чтобы вообще было непонятно, что это футболка. Плечом же пытался загородить фото своей тещи, которое красуется у нас на стене среди прочих изображений дорогих родственников. Только родственники со стороны мужа все в приличном виде, а мама сидит на лужайке, неприлично оголив ноги и с таким глубоким декольте, что даже не очень понятно, где оно заканчивается. Учитывая, что съемка производилась в северокавказском селе, считавшемся мусульманским, и явно фотографировал мужчина, эта фотография точно заслуживала того, чтобы оказаться на семейной стене. Однако участники конференции не знали про мою маму, про село, а видели в кадре лишь, извините, грудь женщины, которая зачем-то висит фоном. И ладно бы как у еще одного участника конференции – на стене парадный портрет мужчины. Дедушки жены. Очень уважаемого и знаменитого человека. Все сразу стали восхищаться. А моему мужу чем похвастаться? Только тещиным декольте более чем пятидесятилетней давности. Поэтому он старался его заслонить плечом. Сдвинуться на пару сантиметров ему в голову не пришло.
Когда он мне рассказал про портрет знаменитого родственника по линии жены и гордость, которую испытывал его коллега, я расстроилась. Когда муж рассказывал, как он пытался заслонить тещину грудь, – обиделась.
– То есть ты нас стесняешься? – с вызовом спросила я и решила уйти в другую комнату и хлопнуть дверью. Но поняла, что уходить, собственно, некуда и дверью хлопать тоже нельзя. В кабинете мужа – тренировка дочки, у сына – зачет в режиме онлайн, на кухне – гора посуды, которую я должна была помыть еще час назад. Отчего-то я считала, что, если не появлюсь на кухне, посуда сама помоется. Поэтому пришлось остаться и попытаться изобразить обиду. Опять не получилось, потому что классная руководительница объявила внеочередное родительское собрание и мне пришлось срочно красить ресницы. В Zoom без ресниц мне категорически нельзя. Один раз вышла, так все стали спрашивать, как я себя чувствую. Учитывая мое несмыкание связок как официальный диагноз и по этой причине хриплый голос, я решила, что меня все родители опрыскают антисептиком через Zoom и вообще выгонят из чата как заразную.
Зато пришел муж и сообщил, что он еще хорошо выглядел на фоне тещи. Вот его коллега сидел на фоне книжного шкафа, и там листочек на полке так лежал, что казалось, будто коллега сидит в кипе. Коллега, конечно, еврей, но не до такой степени, чтобы на рабочей конференции в кипе появляться. Все решили, что на него так карантин подействовал – заставил обратиться к корням, что, конечно, хорошо, но не в рамках конференции – светской, а не религиозной.
ОZOOMление на уроках
Никогда не думала, что смогу побывать на уроках дочки-пятиклассницы. Побывала. Случайно.
Биология
Зашла в комнату, где у дочери шел урок биологии, и тут же побежала за блокнотом.
– Назовите представителей рыб, – попросила учительница.
В ответ раздалось дружное пыхтение.
– Акула, угорь, стерлядь, – ответил Степа, главный знаток и любитель биологии в классе.
– Правильно, а еще?
– Шпроты! – ответил Сева.
– Шпорты – это килька, – прокомментировал Степан.
– Да, Степа, только килька.
Фоном пели попугайчики. Причем пели так, будто они галки или бакланы. Громко и требовательно.
– У кого попугаи? Отключите у них звук! – попросила учительница.
– Это у Даши Смирновой! – нажаловался кто-то.
– Да нет у меня попугаев! – ответила Даша.
– Это у меня. Если бы мог, давно бы отключил, – подал голос Кирилл. – Но это невозможно. Они все время орут. Бабушка говорит, что они поют, а я выспаться не могу. Скажите моей бабушке, чтобы она их отключила!
– Так, дети, сосредоточились. Назовите мне признаки пресмыкающихся! – продолжала вести урок учительница. – Кто готов? Нажмите значок «Поднять руку».
– Я в полном озумлении, – сказала кокетливо Катюша. – Где этот значок?
– Антон, отвечай! Признаки пресмыкающихся! – велела учительница.
– О, я помню! Учил! – обрадовался Антон. – У них на коже эти… как их… цыпки!
– Роговые чешуйки называются, – буркнул Степан. Окружающий мир Степа любит страстно и нежно. Рассказывает про жуков и пауков так интересно, что все дети сидят с открытыми ртами.
– Правильно, Степан, – похвалила учительница. – Дети, а мы с вами хладнокровные или теплокровные?
– Теплокровные, конечно, – тут же ответил Степа с презрением.
– Хладнокровные, – ответила Катюша.
– Почему, Катюша? – ахнула учительница. – Наша температура не зависит от той, что за бортом!
– У меня зависит. Очень. За бортом холодно, и мне холодно. Мы на даче, а тут отопления нет. Я в свитере хожу. Мерзну. Очень я хладнокровная.
Литература
– Дети, на чем мы с вами расстались? – устало спросила Надежда Петровна.
– На коронавирусе, – бодро отрапортовала староста класса Катюша.
– Катюша, я про литературу сейчас, – напомнила Надежда Петровна.
– Какую литературу? Куда я попала? Эй, народ, это наш класс или я не туда попала?
– Туда, Полина, я тебя подключила, – ответила учительница.
– Ой, я не готова к литературе. Морально, – испуганно сказала Полина.
– Никто не готов, – тихо заметил Кирилл.
– Дети, мне очень тяжело так с вами общаться, давайте вы постараетесь не отвлекаться, – попросила Надежда Петровна.
– Ох, Надежда Петровна, а нам-то как тяжело! И общаться так, и не отвлекаться! – заметил Петя.
– Андерсен, – подала голос староста.
– Что – Андерсен? – спросила тяжело Надежда Петровна.
– То Андерсен. Ганс Христиан который. Вы что, забыли? – удивилась староста Катюша.
– А что с ним? – Видимо, Надежда Петровна ушла мыслями далеко и никак не могла вернуться к теме урока.
– Мы на нем остановились, – напомнила Катюша.
– Да, спасибо, Катюша. Андерсен, конечно. Надеюсь, вы все прочитали сказку про Снежную королеву? Теперь открывайте тетради и записывайте. Андерсен воспитывался в семье сапожника и прачки. Сапожника и прачки… И прачки, – начала диктовать Надежда Петровна.
– Кто воспитывался?
– В какой семье?
– Кто такая прачка?
Вопросы сыпались один за другим.
– Дети, откройте учебник, спишите оттуда биографию Андерсена. – Надежда Петровна, кажется, держалась из последних сил. – А сейчас просто послушайте интересные факты из жизни писателя и делайте пометки. Между прочим, у Андерсена хранился автограф Александра Сергеевича Пушкина. Точнее, первая страница тетради Пушкина.
– Я не поняла, а Пушкин при чем?
– Как пишется автограф?
– Я запуталась, у кого чей автограф был?
– Это Пушкин родился в семье сапожника и прачки?
– Надежда Петровна, вы не ответили. Кто такая прачка?
– А мы Пушкина или Андерсена сейчас проходим?
– Так, дети, сейчас отключите у себя звук и послушайте меня, – сказала учительница, чуть не плача. – Прочтите и законспектируйте в тетради биографию Андерсена. Спишите из учебника.
– Там ничего нет про прачку.
– И не надо, бог с ней. Давайте перейдем к обсуждению сказки. Как вы думаете, какой по характеру была Снежная королева? Кто может ответить? Да, Анечка, давай.
– Это на оценку? – уточнила деловито Анечка, которая ни слова не произнесет просто так.
– Анечка, да, на оценку, – согласилась учительница.
– Манипуляторщица она была! – заявила Анечка.
– Анечка, такого слова нет, можно сказать, что Снежная королева манипулировала людьми или она была манипулятором.
– Ну, я так и сказала! – возмутилась Анечка.
– Можно я? – подала голос Полина.
– Давай.
– Снежная королева неэмоциональная. Она холодная.
– Очень она даже эмоциональная! – вступила в спор Алиса.
– Это еще почему? – не сдавалась Полина.
– А ты попробуй так себя все время сдерживать! У нее внутри все эмоции, просто она им выхода не дает. – Алиса, судя по тону, знала, о чем говорила.
– Так, дети, а сказка-то о чем? – спросила слабым голосом и не очень настойчиво Надежда Петровна. Кажется, она уже в обмороке лежала. – Кто ответит? Петя?
– Ой, я вас не слышу! – тут же ответил Петя.
– Как не слышишь? Я к тебе обращаюсь и ты отвечаешь! Тебе точно оценка нужна! – Надежда Петровна попыталась вернуть голосу уверенность и строгость.
– Не слышу, Надежда Петровна, не слышу, але, але. – Шурх, шурх. – Роутер плохой, связи нет! – Петя то кричал, то шептал, изображая помехи с помощью подручных средств. То ли учебник на стол бросал, то ли тетрадь рвал, судя по звукам.
– Тогда… Кирилл!
– Как о чем? О любви, как всегда, – презрительно буркнул Кирилл.
– Это ты откуда взял? – Кажется, Надежда Петровна еще раз упала в обморок, впервые услышав такой вывод о прочитанной сказке.
– Из личного опыта, – серьезно ответил Кирилл. – А он у меня большой. Что ни начнешь читать, обязательно любовью все заканчивается. Все для девчонок.
– Хорошо, давайте пройдемся по фактам. – Надежда Кирилловна явно мечтала, чтобы этот урок уже, наконец, закончился. – В какую страну отправилась Герда?
– В Лапландику.
– Да, в Лапландику.
Дети орали дружно и громко.
– В Лапландию, – поправила учительница.
– Ну мы так и сказали! – обиделись дети.
– А что находилось в зале у Снежной королевы? – спросила Надежда Петровна.
– Ну, точно не зеркало. Да все что угодно могло находиться. Женщина все-таки, – ответил Кирилл.
– Собаки какой породы жили в замке разбойников? – Надежда Петровна решила не продолжать тему женской комнаты.
– Собаки-улыбаки! – заявил Петя.
– Бульдоги, дети, – ответила за всех Надежда Петровна.
– Надежда Петровна, у меня вопрос. Биографию кого переписывать – Пушкина или Андерсена?
– Дети, время нашей конференции истекает! Биографию перепишете, следующую тему по учебнику прочтете! – радостно объявила Надежда Петровна и сбежала из конференции за пять минут до ее окончания.
Русский язык
– А чё никого нет?
– Елена Юрьевна еще не подключилась.
– Может, не будет русского?
– Короче, народ, мы ждем пятнадцать минут и можем отключаться, – объявила староста Катюша. – Раньше нельзя.
– У кого там мультики? Поверните экран, все посмотрим.
– Орите потише, я еще сплю!
– Так будет русский?
– Здравствуйте, Елена Юрьевна!
– Здравствуйте, Елена Юрьевна!
– Блин, будет русский.
– Так, люди мои дорогие, быстро настроились на работу и отключили лишние звуки! У кого там попугаи орут?
– Это у Даши Смирновой!
– Да блин, сто раз уже говорила – нет у меня попугаев!
– Это мои попугаи, и они не отключаются. Никогда, – признался Кирилл.
– А у кого музыка фоном звучит? Петя, у тебя?
– Нет, не у меня, – ответил Петя.
– А у кого? – уточнила учительница.
– У моей младшей сестры! – закричал Петя, стараясь переорать интерактивную игрушку, которая фальшиво, но очень громко пела алфавит и истерично выкрикивала названия геометрических фигур.